Глава 11
Утро в воде
Мягкий свет пробивался сквозь плотные шторы, ложась на простыни ленивыми золотыми пятнами. В комнате пахло кофе, дождём… и ими. Тишина была сладкой, как послевкусие чего-то запретного.
Орм проснулась первой. Её волосы были растрепаны, губы чуть припухли, а на шее — тонкий след поцелуев и укусов. Она медленно повернула голову. Линг спала рядом, совершенно обнажённая, одна рука перекинута через её талию. Её лицо впервые за всё время казалось спокойным. Почти человеческим.
Орм улыбнулась и аккуратно выскользнула из постели. Пальцы на ногах касались прохладного пола, пока она шла в ванную. Включив воду в душе, она встала под тёплый поток, закрыла глаза и позволила воде стекать по телу, смывая остатки ночи — и оставляя только её жар внутри.
Она не услышала, как дверь открылась. Только когда прохладные ладони обхватили её сзади за бёдра, она вздрогнула — но не от страха. А от предвкушения.
— Ушла без поцелуя? — раздался сзади хриплый голос Линг. — Это жестоко.
Орм усмехнулась, не оборачиваясь:
— Может, я хотела, чтобы ты пришла и потребовала его.
Руки Линг скользнули по её животу, прижимая плотнее. Она наклонилась, и её губы коснулись мокрого плеча Орм, двигаясь вверх — к шее, к уху.
— Тогда позволь мне взять не только поцелуй.
Горячая вода текла по их телам, смешиваясь с дыханием и стонами. Руки Линг исследовали Орм с новой, медленной жадностью, как будто хотела снова выучить её заново. Орм развернулась, и их губы встретились — не с яростью, а с настойчивостью, с ритмом, от которого земля уходит из-под ног.
Тела скользили друг по другу — вода, кожа, тепло, напряжение. Спина Орм прижалась к кафелю, но она лишь крепче обхватила Линг за шею, втягивая в себя каждый момент.
Секс в душе был другим — скользким, интимным, откровенным. В нём не было слов — только желания, только языки, пальцы, стоны. Губы Линг опускались всё ниже, доводя Орм до безумия. Она задыхалась, сжимая её плечи, крича в поток воды, теряясь в пульсации, в вспышках наслаждения.
Когда всё стихло, они стояли, обнявшись под водой, лбы прижав друг к другу.
— У тебя всё ещё это в глазах, — прошептала Линг. — Свет, который я не могу убить.
— И ты всё ещё холодная, — выдохнула Орм, прижавшись плотнее, — но, чёрт возьми, как же мне этого не хватало.
Они не знали, что будет дальше.
Но в это утро, под шумом душа, среди капель, тел и шрамов — было только настоящее. И оно горело ярко.
То, что сильнее времени
После душа они сидели на кухне — обернувшись в полотенца, с кружками кофе в руках. Солнце уже взошло, приглушённое осенними облаками. За окном капал дождь, но внутри было тепло — по-настоящему.
Орм смотрела на Линг, как будто пыталась прочесть каждую черту заново. Её мокрые волосы, тень под глазами, лёгкая улыбка на губах — не та, которой она соблазняла, а настоящая. Тёплая. Уязвимая.
— Когда ты исчезла, — заговорила Орм, — я сначала злилась. Потом винила себя. Потом — старалась забыть. Но всё, что я делала, всегда вёлось через тебя. Всё, что мне хотелось чувствовать — мерилось тем, как я чувствовала рядом с тобой.
Линг сидела молча, не перебивая. Только пальцы на кружке дрогнули.
— Я... — Орм отвела взгляд, но продолжила, — я сравнивала. Каждое прикосновение. Каждый взгляд. Даже запах. Всё было не тем. Не тобой. И это было пыткой.
Линг наклонилась ближе. Коснулась её руки.
— Я чувствовала тебя на расстоянии. Знала, что ты живёшь. Что ты сильная. И что, если однажды мы встретимся — я не смогу отпустить.
— Почему ты не пришла раньше?
— Потому что была сломана. Потому что боялась снова сжечь тебя собой. Потому что думала: лучше ты будешь здорова и без меня, чем мертва рядом со мной.
Орм подняла глаза. В них уже не было злости. Только печаль. И — надежда.
— Я больше не та, кого можно испугать. Я выжила в аду между вами. Я встала. Я научилась жить без любви. Но...
Она замолчала.
— Но теперь ты хочешь её снова? — тихо спросила Линг.
— Только если она будет настоящей. Не игрой. Не притяжением. Не хищной страстью, а тем, что держит, когда больно. Тем, что идёт рядом, когда темно. Тем, что прощает — не потому что слабо, а потому что любит.
Линг взяла её руку, медленно, крепко.
— Тогда оставайся. И я научусь быть рядом не как монстр, а как та, кто способен любить — впервые по-настоящему.
Тишина была как клятва. Глубокая, не сказанная вслух. Их пальцы сплелись, и в этом прикосновении было больше страсти, чем в любом поцелуе.
Сердца били медленно, но уверенно.
Потому что иногда любовь — это не буря. А тишина, в которой можно выдохнуть впервые за долгие годы.
Тайны под кожей
Они сидели на полу в комнате, укрытые пледом. Свет от свечи отбрасывал мягкие тени на стены. Вечер был спокойным, будто время решило немного приостановиться ради них. Орм положила голову Линг на плечо, и та погладила её по волосам.
— Хочешь знать, кем я была до тебя? — внезапно спросила Линг, её голос был тих, почти шёпот.
Орм чуть подняла голову:
— Я хочу знать, кем ты есть. Сейчас. Но… если хочешь рассказать — я слушаю.
Линг на мгновение закрыла глаза. Когда заговорила — голос её был другим. Более глубоким, пропитанным вековой тяжестью:
— Я родилась до того, как появились твои города. До того, как ваши языки оформились в слова. Я помню дым костров, кровь жертвоприношений, запах сырой земли. Меня не рождали — меня создали.
Она замолчала. Орм слушала, не перебивая.
— Первый раз я вкусила кровь во время зимнего голода. Это не было красиво. Это было животным, грязным… необходимым. Сначала это была боль. Потом — власть. Потом — привычка. Я потеряла счёт годам, именам, даже лицам. Я любила и убивала, часто — одновременно. Я была чудовищем в глазах тех, кто жил недолго, и богиней в глазах тех, кто искал бессмертия.
Орм медленно выдохнула. Линг продолжила, взгляд её устремился в темноту комнаты:
— Я была в Вавилоне. В Риме. На поле битвы при Аустерлице. Я видела смерть империй и рождение религий. И везде… я оставалась одна. Потому что никто не выдерживал меня слишком долго. Я холодная. Я вечная. Я опасная.
Она повернулась к Орм:
— Я могла бы пить твою кровь в ту первую ночь. Я хотела. Но ты смеялась. И смех твой был… живой. Слишком живой для того, чтобы я могла разрушить его.
Орм прижалась к ней сильнее. Сердце билось быстро.
— А теперь? — спросила она. — Теперь ты хочешь быть рядом, зная, что можешь сгореть от чувства?
Линг коснулась её губ — мягко.
— Сейчас я впервые хочу не обладать. А сохранить. Беречь. Потому что, если ты уйдёшь, я снова стану тем, кто был до тебя.
— А я? — прошептала Орм. — Что, если я полюбила тебя такую? С вечностью, с болью, с хищными глазами?
Линг посмотрела ей в глаза — в них горела тьма, в которой теперь теплился свет.
— Тогда, может, ты сильнее всех людей, которых я когда-либо знала.
Они поцеловались — не как жертва и охотник, а как две души, нашедшие друг друга во тьме веков.
Жажда быть рядом навсегда
Ночь была глубокой, почти беззвучной. Они лежали вместе, укутанные в одеяла, но ближе друг к другу, чем когда-либо прежде. Дождь больше не стучал по окну. Было только дыхание. Горячее у Орм. Холодное — у Линг.
Орм смотрела в потолок. В глазах её отражалось напряжение, будто внутри давно зрело что-то, что она наконец решилась сказать.
— Линг…
— Ммм? — та едва заметно дремала, скользя пальцами по обнажённой руке Орм.
— Я хочу, чтобы ты сделала меня… такой же, как ты.
Тишина была мгновенной. Словно весь воздух ушёл из комнаты.
Линг медленно подняла голову. Глаза её потемнели, в них вспыхнула что-то дикое, первобытное — не гнев, а страх. Глубокий, древний.
— Нет, — прошептала она. — Ты не понимаешь, что просишь.
— Я понимаю, — спокойно ответила Орм. — Я чувствую это в себе. Это не просто страх смерти. Это не бегство. Это… Я не хочу стареть, исчезнуть, зная, что ты останешься. Не хочу, чтобы мы когда-нибудь стали чужими — из-за времени. Я хочу идти рядом с тобой. Вечно.
— Ты не знаешь вечности, — хрипло сказала Линг. — Она красива только снаружи. Внутри — это одиночество, боль, жажда. Ты думаешь, что любишь меня сейчас. Но представь, что будет через сто лет. Когда всё человеческое в тебе исчезнет. Когда ты впервые почувствуешь голод и поймёшь, что ты — уже не ты.
— Я выбираю это. Я выбираю тебя. С твоей тьмой. С твоими веками. Со всеми демонами, что ты носишь внутри. Если ты мне не доверяешь… скажи. Но если хоть капля верит — доверься мне.
Линг встала. Отошла к окну, босая, с простынёй, спадающей с плеч. Она стояла долго, глядя в темноту, прежде чем прошептала:
— Если я это сделаю… я не смогу вернуть тебя назад. Это не просто укус. Это смерть — и рождение в иной реальности. Ты будешь жаждать. Ты будешь страдать. Но ты будешь жить. Со мной. Навсегда.
Орм подошла сзади, обняла её. Тело Линг было прохладным, но она прижалась, как будто искала в нём дом.
— Я не боюсь. Если ты рядом — я уже бессмертна.
Линг развернулась. В её глазах дрожала боль и любовь. Долго она смотрела на Орм, прежде чем склониться к её губам — сначала нежно, затем жадно. И в этом поцелуе была кровь, вечность, обещание.
— Тогда… — прошептала Линг, касаясь губами её шеи. — Пусть твоя последняя ночь как человек будет нашей. А утро — рождением новой.
И в их объятиях снова вспыхнул огонь. На этот раз — как последний танец смертной любви.