10. Твои похороны
Эсте не знала, куда она идет и когда ей придется повернуть назад.
Она наблюдала, как уровень бензина в ее машине медленно уменьшался. Цифры уменьшаются, панель приборов мигает оранжевым. Она заправила машину на заправке, затерянной посреди шоссе.
Там она некоторое время сидела, прислонившись головой к окну, а призрачный красно-зеленый свет освещал влажный, пропитанный маслом пол.
Мужчина, работавший за прилавком, внимательно на нее посмотрел. Эсте оглянулась, не боясь встретиться с ним взглядом. Сквозь запотевшее стекло он мог скрывать свои мысли. Это могло бы отобразить то, какими они были. Иногда ей хотелось стать невидимой.
Когда рассвет осветил небо оранжевым цветом, она развернула машину, высунув руку из окна, чтобы почувствовать скорость воздуха во время движения. Это была попытка успокоить свой разум, пока она наблюдала, как сосны сливаются в одну огромную кисть зеленого цвета.
Эсте мысленно планировала слова, некоторые из которых она никогда не произнесет. Добравшись до Форкса, она свернула на объездную дорогу и позвонила в школьный офис. Она быстро объяснила, что сегодня ее не будет, поскольку ей нужно уехать из штата на похороны.
Они не подвергали это сомнению, и Эсте не чувствовала себя виноватой за то, что солгала о чем-то вредоносном.
Она была одета во вчерашнюю одежду, но Эсте все еще выглядела как Эсте. Ее волосы по-прежнему лежали идеально, ее кожа по-прежнему сияла под тусклыми серыми облаками, заслонившими восход солнца. Тяжелые капли дождя стучали по лобовому стеклу быстрее, чем дворники успевали их отбивать. Она ехала как в тумане, прислушиваясь к шуму, который вызывала погода со всех уголков Форкса. Леса шептались в радости от ливня, тряся листьями в его ясности.
Эсте вернулась домой в девять тридцать. Дети пошли в школу, по крайней мере, она на это надеялась.
Когда она загнала машину в гараж, она увидела пропавший серебристый Volvo и оставшийся черный Mercedes. Карлайл не пошел бы на работу, зная, что все так плохо.
Она знала, что он будет ждать ее, даже если это займет больше времени, чем он ожидал.
Однако Эсте не оставила бы его в страхе и панике. Эсте ненавидела тот факт, что Карлайл часто ожидал, что она уйдет и не вернется. Снова и снова она говорила ему, что вечность — это не ложь, но Карлайл был встревожен сильнее, чем когда-либо мог себе представить.
Конечно, он не думал, что Эсте его обманывает, и не недооценивал, насколько сильно она его любит. Карлайл сомневался в себе, а не в Эсте. Ей хотелось развеять все его сомнения.
Она вышла из машины и вошла в теплый дом. Столовая была такой же, какой они ее оставили. Стул Эдварда остался на полу, а те, кого оттолкнули от удивления и гнева, остались там же. Было ясно, что после того, как Эсте и Эдвард выбежали, никто не вернулся, возможно, испугавшись, что спор возобновится.
Она осторожно поставила на место каждый стул, избавляясь от любых признаков того, что спор вообще имел место. Затем она вышла из комнаты и поднялась наверх в кабинет Карлайла. Она медленно толкнула дверь и увидела его стоящим у окна, глядящим на дождевые облака, затмившие небо.
Когда она вошла, он поднял глаза, хотя уже знал, что она дома. Карлайл наверняка увидел, как ее машина проезжает сквозь деревья к их дому.
Она еще не видела его в рамке окна, даже когда ее укрывал дождь. Эсте знала, что он будет наблюдать, где-то ожидая ее возвращения.
«Карлайл», — прошептала Эсте, — «ты должен понять».
«Я согласен», — тут же ответил Карлайл.
«Я не несчастен в»
"Я знаю"
«Я ни о чем не жалею»
"Я знаю"
«И я люблю тебя бесконечно, бесконечно, невообразимо»
«Я знаю», — мягко улыбнулся Карлайл.
«То, что случилось со мной, осталось там, где ему и место, в прошлом. Я нисколько не злюсь на тебя. Я не собираюсь держаться за боль, через которую я прошла, потому что в конце концов я благодарна за то, что она привела меня к тебе. Если бы мне пришлось сделать это снова, я бы... без вопросов... но я не могу позволить, чтобы это случилось с кем-то другим"
«Ты забегаешь вперед»
«Как я могу этого не делать?» Эсте продолжила
«Это не кончится хорошо. Эдвард не такой, как ты. Белла уже понимает больше, чем должна. Может быть, она не будет знать, кто такой Эдвард... Может быть, она будет такой, как мы, и на какое-то время этого всегда достаточно, но, реалистично говоря, Карлайл, если бы меня не зарезали в тот день, мы бы закончили так, как закончили».
«Если бы ты знала правду»
«Я бы всё равно любила тебя», — ответила Эсте без вопросов, — «но я знаю, о чём ты думаешь, Карлайл, и ты был бы прав. Если бы я знала, что ты вампир, я бы тоже захотела стать им».
«Она умрет в любом случае», — вздохнул Карлайл.
«Это не смерть», — ответила Эсте.
«Я долгое время думала об этом именно так, но это больше жизни, чем когда-либо было у меня, когда я была человеком. Я не об этом, я не чувствую себя неполноценной. Единственное, чего может не хватать в моей жизни, — это ты и моя семья».
Когда я говорю, что Белла умрет в любом случае, я не имею в виду, что она либо умрет, чтобы спасти нас, либо станет одной из нас. Я имею в виду, что либо мы убьём её, чтобы сохранить нашу тайну, либо она умрёт, потому что влюбится в Эдварда.
«Ты думаешь, Эдвард убьет ее?»
«Я не хочу», — вздохнула Эсте, — «но ему пришлось выйти из этого состояния просто для того, чтобы не убивать ее. Любовь — сложная штука , и я знаю, что в ней много уровней, но... как они могут... как он сможет быть рядом с ней, не убивая ее?»
«Если бы это было так, любовь даже не рассматривалась бы Элис в качестве варианта», — отметил Карлайл, — «но это не так, так что, возможно, Эдвард намного сильнее, чем кто-либо думает».
«Хорошо», — Эсте выдохнула, которую она задержала.
«Хорошо, предположим, что Эдвард и Белла влюбляются, и Эдвард каким-то образом умудряется удержаться от ее убийства, предположим, что на данный момент они счастливы. Каким ты видишь этот финал?»
«Я не знаю», — ответил Карлайл.
«Ну, это не кончится счастливо, это очевидно», - продолжила Эсте, - «Белле опасно быть связанной с нами. Я считаю, что она будет в безопасности в пределах нашей семьи. Я знаю, что у Джаспера бывают свои моменты, но он становится сильнее с каждым днем, но человек среди вампиров вызовет переполох среди прохожих, даже среди нашей другой семьи, не говоря уже о Вольтури. Она станет зрелищем, призом, соревнованием».
«Мы могли бы защитить ее», — предложил Карлайл.
«Карлайл, я могу показаться резкой, и я не собираюсь...» Эсте замолчала, отведя взгляд от его глаз и уставившись в окно, «Стоит ли это того? Если Эдвард и Белла полюбят друг друга, мы все в опасности».
«Не совсем»
«Ты слишком оптимистичен, Карлайл, и я знаю почему, но прислушайся к голосу разума».
«Я не собираюсь оправдывать убийство Беллы», — Карлайл слегка повысил голос.
«Если ты попытаешься убедить меня, что это правильный вариант, я не соглашусь, Эсте, прости».
«Я не собираюсь убивать Беллу», — призналась Эсте.
«Я знаю», — Карлайл посмотрел на нее, — «но я знаю, что ты считаешь это правильным решением, даже если сама бы так не поступила».
«Я действительно ненавижу эту идею», — пробормотала Эсте.
«Я имею в виду... когда Роуз и Джаспер предложили это в самом начале, я была в ярости от этой идеи, от идеи, что Белла должна умереть просто потому, что она вляпалась в что-то, о чем даже не подозревала. Во всем этом нет ее вины, я знаю. Она совершенно невиновна, и я не хочу, чтобы она умирала, совсем нет».
"Но?"
«Разве смерть теперь не спасительница?» Эсте повернулась к нему
«Белла может найти любовь и радоваться этому, но в конце концов все это рухнет, и это будет ужасно не только для Беллы, но и для Эдварда. Как ты думаешь, как он будет жить с собой, когда все пойдет не так?»
«Ты имеешь в виду, если Белла умрет просто потому, что станет частью этой семьи?»
«Любовь заканчивается одним из двух способов», — объяснила Эсте.
«Она умрет из-за этого или станет вампиром»
«Неужели это было бы так ужасно?»
«Нет», — покачала головой Эсте, — «но... да? Карлайл, я люблю жизнь, которую ты мне дал, и я бы не променяла ее ни на что другое, но это я... и у Беллы есть выбор. Я знаю, что мы оба можем согласиться, мы не стали бы причинять это тому, у кого впереди целая жизнь. Ты обращаешь только тех, кто умирает, Карлайл, а Белле семнадцать, и у нее множество возможностей».
«А что, если это произойдет? Белла обратится, потому что она почти лишилась жизни?»
«Элис не может видеть так далеко, это небольшой шанс», — пожала плечами Эсте,
«Но вернемся к этому... Эдвард не захочет, чтобы Белла стала вампиром, его ужасает сама мысль о том, чтобы полюбить ее. Но это произойдет, он не сможет держаться от нее подальше. Мы оба знаем, как это бывает».
«Да, — грустно улыбнулся Карлайл.
«Значит, Белла и Эдвард полюбят друг друга, я не вижу выхода из этой ситуации», — Эсте уставилась на дождь, — «это плохо кончится, Белла умрет, а Эдвард не сможет жить в ладу с собой. Я не потеряю своего сына».
«Как ты думаешь, Эдвард сможет жить с мыслью, что Белла умерла из-за него?»
«Именно это я и пытаюсь предотвратить», — ответила Эсте.
«Стелла, ты знаешь, что убийство Беллы сейчас также будет последствием действий Эдварда?»
Эсте почувствовала, что ее пронзило нечто противоположное облегчению.
. Конечно, она была настолько сосредоточена на собственных представлениях о возможностях, что проигнорировала очевидное. Карлайл, конечно, был прав. Если бы Белла умерла сейчас, то это произошло бы из-за Эдварда. Это помешало бы ей любить его и спасло бы ее от будущей смерти. Эсте была в замешательстве от собственных мыслей. Почему Белле было лучше умереть сейчас? Почему бы не дать ей ту жизнь, которую желала ей Эсте, и не надеяться, что решения изменятся?
Но она не могла смотреть на это таким образом.
"Ну и что?" Эсте повернулась к нему
«Что нам делать?»
«Мы ждем», — легкомысленно ответил Карлайл, — «И защищаем Беллу».
«Это не может закончиться хорошо», — сказала ему Эсте.
«Разве мы не доказательство того, что это возможно?» Карлайл осторожно спросил.
«Мы разные», — почти эгоистично сказала Эсте.
Как будто она верила, что Эдвард и Белла никогда не смогут добиться той любви, которую она испытывала к Карлайлу.
Иногда было трудно понять, что кто-то может чувствовать то же, что и они, силу и связь. Они жили в своем собственном мире, редко задумываясь о том, что такими мыслями всегда управляет любовь. Несомненно, многие люди думали то же самое о своих собственных романах.
«Эдвард сложный», — Карлайл наклонил голову,
«И я знаю, почему ты так думаешь, и почему мысль о том, что Белла его любит, только ранит ее... Я знаю, что никогда не смогу понять, через что ты прошел, и поэтому моя точка зрения полностью предвзята, поскольку все, что я получил от нашей жизни, было счастьем. Я никогда не буду винить тебя за то, как ты себя чувствуешь, Эсте, потому что это было бы самым жестоким, что я мог сделать, да я внушил тебе многие из этих мыслей, но... годами я надеялся и пытался найти Эдварду любовь, которая будет отражением Элис и Джаспера, Эммета и Розали, меня и тебя... Я хотел дать ему эту возможность».
«Я хочу, чтобы Эдвард тоже влюбился», — прошептала Эсте,
«Конечно, я хочу, но... он этого не хочет».
«Он это сделает», — ответил Карлайл. «Элис видела это на собственном опыте, и когда он влюбится в Беллу, я не буду стоять у него на пути. Я сделаю все, что смогу, чтобы сделать его счастливым».
«Мне кажется, мы его потеряем в любом случае»
«Есть вероятность, что Белла станет одной из нас, и Эдвард примет это. Даже если поначалу он будет винить себя за то, что отнял у нее что-то... он не может чувствовать это вечно.
На нашей стороне вечность, Стелла.
«Да, но Белла этого не делает», — с горечью заметила Эсте.
«Пока нет», — задумчиво сказал Карлайл.
«Мне нужно извиниться перед Эдвардом», — Эсте немного сменила тему.
«Мои мысли были жестокими, я не хотела этого, они все обрушились на меня прежде, чем я успела что-либо сделать, чтобы остановить их».
«Он простит тебя», — пробормотал Карлайл, — «если только он будет знать, что ты не попытаешься убить Беллу».
«Я нет», — покачала головой Эсте, — «я думаю, ты прав, хотя я не верю, что это может закончиться хорошо... убить ее сейчас не принесет ничего хорошего. Мы изолируем Эдварда... Я бы лучше сохранила возможность счастья Эдварда, чем отказалась бы от нее без вопросов».
«А Белла?»
«Мы защитим ее», — пожала плечами Эсте. «Что еще мы можем сделать?»
«Есть шанс», — Карлайл слегка улыбнулся.
«Да», — вздохнула Эсте, направляясь к нему.
Эсте обняла его за талию и положила на него голову. Он обнял ее в ответ, прижавшись губами к ее плечу. Они оставались в таком положении некоторое время. Эсте слегка прикрыла глаза. Она чувствовала, как его грудь поднимается и опускается, ценя близость, и отчаянно пыталась отбросить все тревоги.
«Мне жаль», — прошептала Эсте.
«Тебе не нужно извиняться, по крайней мере передо мной», — ответил Карлайл.
«Но я чувствую, что должна»
«Эсте», — довольно серьезно сказал Карлайл, слегка отступая назад. Эсте отошла от него и посмотрела ему в глаза. Он положил руки на ее лицо, словно пытаясь удержать ее внимание. Ему не нужно было этого делать. Эсте была полностью поглощена каждым его словом, независимо от того, были ли его руки там или нет.
"Да?" — тихо спросила она.
«Я знаю, ты считаешь, что я обладаю какой-то высшей властью над этой семьей, — спокойно говорил он, — что в конечном итоге именно к моему слову прислушиваются, что дети всегда будут следовать моему слову и что они уважают мое мнение больше, чем чье-либо еще».
«Это правда, они всегда будут равняться на тебя больше всего по понятным причинам»
«Я не говорю, что они меня не слушают», — продолжил Карлайл, — «но я думаю, ты забываешь, как сильно они тебя любят, Стелла. Твое мнение значит для них больше, чем ты думаешь. Они восхищаются тобой, они уважают тебя и смотрят на тебя снизу вверх. Я знаю, ты думаешь, что поскольку я был с ними намного дольше, они видят во мне большего родителя, чем в тебе, но это неправда».
"Карлайл-"
«Это не так», - он решительно покачал головой, - «Эсте, я знаю, что ты часто шутишь внешне о том, что ты мать, потому что на самом деле эта семья не может быть дальше от нормы, но я знаю, что ты видишь в них своих детей, что ты любишь их именно так».
«Да», — прошептала Эсте.
«Я не думаю, что ты понимаешь, что все они отвечают тебе тем же», — Карлайл слегка улыбнулся.
«Это трудно сказать вслух... из-за того, кто мы и кем мы были, но они видят в тебе мать, Эсте, они уважают тебя как таковую, восхищаются тобой как таковой, и они любят тебя... любят тебя как мать».
Эсте не осознавала, как сильно ей нужно было услышать эти слова, пока Карлайл не произнес их вслух. На мгновение ей даже нечего было сказать. Конечно, ей было трудно представить, что дети видят в ней мать после того, через что она заставила их пройти, даже если это не было ее виной. Она не могла избавиться от ощущения, что никогда не станет Карлайлом в этом смысле.
Но Карлайл в этих вопросах всегда был прав. Поэтому она знает, что его слова содержат истину.
«Спасибо», — улыбнулась Эсте, глядя на него.
«Я... я действительно расстроила Эдварда, не так ли?»
«Это не то, что я хотел, чтобы ты из этого вынесла».
Карлайл посмотрел с легкой улыбкой.
«Я знаю, и я тоже взяла на себя важные роли, но... это правда, не так ли? Если мои слова так важны, как ты говоришь, если я как мать, то... я облажалась, мне никогда не следовало думать такие вещи об Эдварде».
«Мы все были захвачены моментом...»
«Держу пари, ты никогда в нем не сомневался», — прервала его Эсте.
«Стелла», — пробормотал Карлайл, заправляя прядь волос ей за ухо, — «Я достаточно долго был рядом с Эдвардом, чтобы знать, что от него нужно защищать. Я питаю к нему величайшую веру. Я знаю, что он не убьет Беллу, но я не буду притворяться, хотя эта мысль и не приходила мне в голову».
«Мне нужно начать держать свои мысли при себе», — беспечно сказала Эсте. «Я поговорю с ним, но я не могу сегодня пойти на работу... Я сказала, что буду на похоронах, так что мне придется подождать, пока он вернется домой».
«Похороны?» Карлайл поднял брови.
«Это было уместно», — рассмеялась Эсте.
Карлайл присоединился к смеху, снова притянув ее к себе и обняв. Эсте нашла в его объятиях больше утешения, чем могла бы найти в каком-либо другом уголке мира. В любое время, в любом месте, в любом мире, в любой жизни. Эсте любила бы Карлайла, любила бы его до самого конца.