1
Он был тем, кто заходил в клуб как в собственную спальню. Смазливая улыбка, уверенный взгляд, запах дорогого парфюма и сигаретного дыма — даже в темноте его узнавали с первого взгляда.
Он не помнил имён. Зачем, если всё, что ему нужно — это чужие губы, алкоголь, чужая жажда любви, которую он выдавал за интерес?
Он умел говорить.
Боже, как же он умел говорить.
"Ты такая особенная."
"С тобой всё по-другому."
"Я давно никого не пускал так близко..."
Слова капали в уши, как мёд, а глаза оставались холодными. На утро он исчезал — иногда в прямом смысле, иногда просто в телефоне. Он знал, что девушки будут ждать, проверять сообщения, а потом ненавидеть себя за то, что поверили.
Он жил на пике: ночь — огни, руки, глупый смех и тела. День — пустота, сигарета, кофе, отражение в зеркале, от которого он давно отводил взгляд.
Но тогда ему было плевать.
Он считал себя свободным.
Он называл это "просто наслаждаться жизнью".
И он никогда не думал, что однажды жизнь решит насладиться им.
Музыка била в виски — ритм громкий, пульсирующий, почти животный. Толпа двигалась как одно целое: свет, дым, тела, прикосновения. Он стоял у барной стойки, лениво вертя бокал с чем-то крепким и сладким, когда её увидел.
Она появилась в дверях, как будто случайно, будто бы не знала, где оказалась.
Длинная, прямая русая прядь скользнула по её ключице. Чёрное платье обнимало хрупкое тело, подчёркивало ключицы, тонкую талию, длинные ноги. Оно было слишком коротким для чего-то невинного, но её лицо не было лицом "очередной".
Губы — не накрашенные, глаза — спокойные, почти отсутствующие.
Она не искала взглядов.
Она не улыбалась в ожидании.
Она просто была.
Он заметил, как она смеялась с подругами. Смех — лёгкий, но какой-то отстранённый. Как будто она уже была в другом месте. И это его зацепило.
Не как вызов. Как интерес.
Это была редкость.
Он поправил ворот рубашки, бросил взгляд на своё отражение в бокале и пошёл — не спеша, но уверенно. На полпути уже знал, с какой интонацией скажет фразу. Придумал пару "спонтанных" шуток. Он был профессионалом.
— Извини, но ты выбилась из контекста, — сказал он, когда оказался рядом, чуть склонившись, чтобы её услышать. — Остальные тут просто фон, а ты — заглавная буква этого вечера.
Её взгляд скользнул по нему — оценивающий, но без блеска.
Он знал такие взгляды. Так смотрят те, кто слишком умён, чтобы вести себя наивно. И всё же она ответила:
— Ты тренируешься перед зеркалом, да?
Он усмехнулся.
— Только перед очень красивыми.
Она чуть наклонила голову, будто размышляя — и медленно, не спеша, отпила из бокала.
— Скучно тебе, да?
— Мне интересно, — сказал он, мягко, с полуулыбкой. — А ты?
Она посмотрела на него почти серьёзно, и на миг в её глазах мелькнуло что-то глубокое. Почти боль.
— Посмотрим, насколько ты хороший актёр.
Он присел на край её диванчика — с той стороны, где подруг уже не было, и пространство будто бы намекало: можно, только если позволишь. Он знал, что к этому моменту большинство девушек уже слегка краснели, смеялись или начинали кокетничать. Но не она.
— Ты, наверное, из тех, кто приходит, чтобы просто "посмотреть", — сказал он, лениво потягивая напиток. — И притвориться, что тебя не интересуют такие, как я.
Она повернулась к нему чуть ближе. Не слишком, чтобы это было интимно. Но достаточно, чтобы он подумал: вот сейчас...
— Такие, как ты? — переспросила она, губы чуть дрогнули. — Уточни, пожалуйста. Самовлюблённые? Громкие? Или те, кто забывает имя уже в момент поцелуя?
Он усмехнулся, не сбитый с толку. Ему такое говорили раньше. Он всегда мог переиграть.
— А ты умная, — сказал он, прищурив глаза. — Мне это нравится. Это... редкость. Особенно в платьях такой длины.
Её взгляд упал на своё колено, открытое почти до бедра. Затем — обратно на него. Медленно. Прямо. Как будто она читала его мысли, только не с интересом, а с лёгким отвращением. Как на пятно на рубашке.
— Ты это сейчас мне или себе говоришь? — спросила она.
— А как ты думаешь?
— Думаю, ты сам уже не различаешь.
Он на мгновение потерял ритм. Она не флиртовала. Не играла.
Не отвечала по сценарию.
Он попытался снова — мягче, тоньше:
— Ладно, давай без драмы. Просто поговорим. Меня зовут...
— Мне не важно, — перебила она, спокойно, без агрессии. — Я здесь не для этого.
— А для чего? — спросил он, всё ещё играя роль, хотя внутри начало холодеть.
— Чтобы забыть, — сказала она, посмотрев куда-то в сторону танцпола. — Но точно не тебя.
Она встала, аккуратно одёрнула платье и, не прощаясь, ушла.
Он остался сидеть. Улыбка на лице всё ещё держалась — по инерции.
Но за ней... что-то впервые скрипнуло. Незаметно, но нестерпимо громко.