Надежда...

Менгеле завёл Михайлову в свою приёмную и обнаружил отсутствие Нади. Куда она подевалась, он не имел понятия.
Вариант был один, вдруг кто-нибудь увёл её, мысли пугали Йозефа.
Пытаясь соблюдать спокойствие, он накормил и уложил спать Настю, которая без конца тревожилась за подругу.
Пока девушка беспокойно засыпала, постоянно ворочаясь, Менгеле взглянул в окно и увидел как из барака выводят узников. Мужчина сложил руки за спину и прищурившись, склонил голову, вглядываясь в мутные лица людей.
В голове забегало куча вопросов.
Куда же их ведут? Почему сразу всем бараком?
Поочерёдное столпотворение у газовых камер и людей заставляют раздеваться.
Менгеле понял в чём подоплёка и тут же ринулся туда.
На улице по-прежнему было темно, небо чёрное, было обсыпано звёздами и только это освещало путь Йозефу.
Он подбежал к первому попавшемуся человеку в белом халате, это был его "коллега" врач Карл
Клауберг, не менее лютый, чем сам Менгеле. Он наблюдал за всем процессом, безучастно стоя в сторонке.
Мужчина заметил Йозефа и протянул ему руку, в знак приветствия.
-Hallo Josef, bist du am Leben und wohlauf? (здравствуй, Йозеф, жив, здоров?)—Улыбнулся Врач.
Менгеле, вместо того, чтобы ответить Карлу на учтивый жест, огляделся по сторонам и грозно осведомился. -Was ist hier los? (Что происходит?) —Врач недоуменно посмотрел на коллегу. -Die Rote Armee steht vor der Tür, sie bringen alle in die Gaskammern.( Красная армия на пороге, всех заводят в газовые камеры) —Нотка огорчения накрыла Менгеле. Он смотрел на сошедших с ума от страха людей. В глазах у Йозефа горели огни пламенного Освенцима. Ему стало больно. -Warum weiß ich nichts davon?(Почему я об этом не знаю?)—Возмутился он. -Wussten Sie das nicht? (А ты не в курсе?)—Менгеле на вопрос Клауберга лишь потерянно замотал головой. -Der Kommandant ist mit Ihnen unzufrieden und suspendiert Sie von Ihrem Posten (Комендант недоволен тобой и отстраняет тебя от должности) —Это было вполне предсказуемо.
Менгеле ещё недолго смотрел на врача в смятении, но после махнул на него рукой и ушёл. Теряясь в толпе, он с каждым разом ускоряя шаг...
Крики людей прерывали сознание и мужчина зажмурился.
В шеренге узников он заметил Надю, которую смертной хваткой держала Грезе.
Девушка молчала, сокрушенно опустив голову.
Сердце залилось кровью. Он тут же бросился к ним, расталкивая людей с проходу.
Со спины подобравшись к Ирме, он выхватил перепуганную Волкову у неё из рук и спрятал девушку к себе за спину. -Wir gehen. (Мы уходим.) —Поставил в известность он Ирму.
Надя прижалась к спине мужчины, дрожа от холода и страха. Менгеле повернулся к ней и взяв её за руку повёл за собой. Грезе, не смея их задерживать, лишь прокричала в след. -Du wirst es sowieso nicht schaffen! (у тебя всё равно ничего не получится!)
Менгеле вёл девушку за собой, пропуская её сквозь этих обречённых узников. Волкова задевала их плечом и оглядывалась, со слезами на глазах.
Когда они зашли в приёмную, Менгеле накинул на Надю свой пиджак, который весел всё это время на вешалках.
Волкова была мокрая, холодная и безразличная. Её глаза потеряли тот яркий огонёк надежды на спасение, ведь она чуть было не попала в газовую камеру.
Доктор взял её за плечи и ласково взглянул в её стеклянные, понемногу терявшие цвет зелёные глаза. Девушка тяжело выдохнула ледяным паром, а Менгеле просто прижал её к себе, так крепко, как только смог. Хотелось показать ей, что она в безопастности рядом с ним.
-Es wird alles wieder gut. (Всё будет хорошо.) —Прошептал Йозеф. —Надя с любовью обхватила руками его спину, веря в услышанное.
Слёзы ручьём стекали по её щеке и по его кителю. Горечь и крик души, с хрипом от изнеможения..
Вспоминая лица узников, которым она оставшееся время носила хлеб, Волкова не сдерживалась...
Это те самые лица, в которых она посеяла надежду на спасение, те, что исхудали до костей и уже не могли держаться на ногах, но держались. Те, что ждали красную армию и верили до последнего, что загорится лучик солнца средь мрачного неба, что их выпустят из этого зловещего места смерти и они смогут расцеловать щёки солдатов русской армии, своих освободителей.
Они, самые настоящие, волевые люди.
-Geh und weck deinen Freund (Иди, буди подругу)—Сказал Менгеле, с усталой улыбкой взглянув на Надю.
***
Менгеле не стал трогать фотографии скончавшихся узников, но забрал все о себе сведения, подчищая следы.
Фотографию Адольфа Гитлера он прикрыл чёрным шифоном. -Schauen Sie mich nicht mehr so an, Tag und Nacht, mein Führer. (Не смотри на меня так больше днём и ночью, мой фюрер)
В скором времени, они втроём вышли из приёмной и последовали прочь из Освенцима. Йозеф крепко сжимал руку Волковой, не желая отпускать.
Подойдя к ограждению, доктор протянул своё удостоверение охранникам, на что те кивнули и пропустили их.
Михайлова, не скрывая слёз ревела, с надеждой смотря вперёд, а Надя, она держалась до последнего, хоть её и тоже пробивало, ведь мысли, что она наконец переступила через порог этого проклятого места, переполняли её.
Но тут вдруг выстрел. КРИК, упад на землю.
Надя с Настей присели на корточки, закрыв голову руками. Волкова, сломя сознание от ужаса, взглянула на не сдвинувшегося с места Менгеле. Тот, медленно повернулся в сторону от куда стреляли. Там стояла Ирма Грезе, с ружьем в руках и пристально смотрела на доктора.
Надя держала охлаждающуюся ладонь Менгеле и одновременно смотрела на Ирму, которая в конце концов, развернулась и ушла в неизвестном направлении.
У мужчины, в китель, в области груди пропиталась кровь. Он изнеможенно посмотрел на Надю.
По щекам Волковой ручьём текли слёзы. Она схватилась руками за рот, чтобы не закричать, как её сейчас кричавшая подруга...
Настя сидела рядом с ними и в голос плакала, не соображая до конца, что произошло.
Надя поднялась к Йозефу, а тот, в свою очередь, начал падать на колени.
Девушка держала его, хватаясь то за щёки, то за плечи. Встряхивала его, чтобы привести в чувство, однако, доктор был уже готов, его лицо побледнело, глаза потеряли свой цвет.
Надя кричала, пытаясь дозваться его, но Менгеле слышал это, словно у него лопнула барабанная перепонка.
Когда время решило, что пора свести счеты, Йозеф последний раз взглянул в глаза любимой, сжал её руку и упал назад себя.
Надя кричала, плакала, не зная, куда себя деть от страданий, но было уже бессмысленно.
У Менгеле пропали признаки жизни.
Глаза его были открыты и бездейственны, рот полу открыт, а рука, которая меньше минуту назад сжимала руку Нади, ослабла и упала на землю.
Волкова уткнулась лицом в его грудную клетку, выпуская потоп слёз в окровавленный китель.
Настя подползла к подруге, взяв её за дрожащее плечо, пытаясь тихо усмирить, но Волкова была в истерике.
Она медленно оторвалась от груди доктора и взглянула в его безжизненное лицо.
Губы её болезненно отклеились и она дрожа прошептала.
-С-спасибо тебе...
—Надя закрыла рукой его глаза, но отходить от него не торопилась, пока Михайлова параноически не позвала её.
-Н-наадь!—Вскрикнула она, тянув девушку за рукав. Волкова подняла взгляд и увидела русские танки и красную армию, идущую в сторону Освенцима. Над головой с шумом полетели самолёты. -Надяя!—Повторяла Настя. -Идём! Ты ему уже ничем не поможешь! -Дай мне с ним проститься!—Сквозь слёзы просила Надя. –Она склонилась к его лицу и поцеловала мёртвого Менгеле в губы.
После этого, у Михайловой всё таки получилось оторвать Надю от него и потащить за собой. Девушки побежали в сторону русских солдат, Надя в последний раз оглянулась на лежащего Йозефа.
Он отдал жизнь за неё, он ответил за грехи.
***
Освенцим очень скоро освободили. Нацисты были ранены, избиты и задержаны.
Узники бежали целовать и обнимать солдат, плакали от счастья и благодарили бога, за то, что дал им шанс на жизнь, за то, что дал шанс солдатам освободить лагерь смерти и они воспользовались этим шансом и смогли это сделать.
Надя с Настей ехали домой.
Михайлова сжимала руку подруги, благодарю ту за то, что поделилась глубокой надеждой с ней, что спасла от голода и апатического одиночества.
Она знала, что они будут жить.
А Волкова же, без конца плакала, понимая, что скоро увидит мать, что скоро вернётся в родные края и продолжит жить. Что война победоносно завершена и что страна вновь возвращаться в прежнюю, спокойную и мирную жизнь.
Но она пообещала себе, что никогда не забудет эту грешную, но спасавшую её любовь. Что будет помнить, как человек может меняться на глазах до неузнаваемости ради кого-то.
Как рискует собственной честью, достоинством и даже жизнью, ради любимого человека, несмотря на то, кто он.
Волкова не забудет его никогда.