ЧАСТЬ III
-Дамы и господа!
Свет гаснет, и огромный зал, заполненный привилегированной публикой, затихает. Фотографы в последний раз проверяют аппаратуру, секьюрити касаются слуховых гарнитур, внушительно поглядывая по сторонам и преступая на месте.
Конферансье откашливается, оглядывая со сцены ряды слушателей, и торжественным сипловатым голосом произносит:
-Наш главный гость и спикер сегодня - не только свидетель, но и непосредственный участник происшествий, памяти которых посвящен сегодняшний вечер. Встречайте...
Сквозь нарастающий гул аплодисментов он слышит своё имя, и сопровождающие его люди почтительно теснятся у выхода на сцену, делая ему знаки.
Он выходит из-за кулис, первые мгновения ослепленный блеском софитов и разразившихся молний фотографических вспышек.
Несколько шагов до кафедры он делает под настоящую бурю хлопков, приветственно кивая головой. Наконец поднимается в полукруг микрофонов и смотрит на главную камеру, которая транслирует его пожилое, обветренное и покрытое шрамами лицо по центральному каналу Всемирной Организации.
Он в простом костюме, с поредевшими седыми волосами. Он давно не надевал военной формы, не пошел на уговоры достать ордена и сейчас.
-Меня попросили... осветить события тех лет, -звучит его сипловатый голос, когда снова воцаряется тишина, нарушаемая лишь периодическим треском фотоаппаратуры. -Я это сделаю. Сделаю не как герой, которым вы меня считаете. Даже... не как военный. С этим я уже давно завязал.
Тысячи глаз устремлены на него, они ловят каждое его слово, изумленно, но с уважением.
"Интересно, где сейчас она?"
Мелькает в голове совсем абсурдная, но пронзительная мысль.
Словно в этом дряхлом, доживающем последние года теле остался тот, кем он был когда-то.
-С вашего позволения... -Он опускает под светом софитов веки, как делал это всегда, неосознанно пытаясь стать ближе к тому, что было скрыто под ярко раскрашенной броней. -Я расскажу обо всем как человек.