Реверс

Уклон

­– Чарли! Здорова, чемпион!

Стоит появиться у столика, как все поднимаются, с улыбками приветствуют друга, словно встают они с мест лишь потому, что каждый желает самолично усадить призера рядом с собой.

Виновнику торжества немедленно вручается пивной бокал. Отказаться не выйдет, и Чарли принимает стеклянный кубок, улыбается, и хотя ничего не говорит, выглядит уверенно.

– Эй! Тост! – обнимает его за шею старый друг. – За мастера искусства боя! За Чарли!

Бокалы в руках взмывают кверху так решительно, что почти из каждого выплескивается несколько капель. Никого это не волнует. В клубном освещении глазам такие мелочи не рассмотреть. И одновременно с тем раздается взрыв дружеских ликований.

Даже музыка на миг становится неслышна. Все выпивают. Чарли делает всего один маленький глоток и отставляет бокал на столик.

– Чемпион! – встряхивает его старый друг.

Чарли улыбается, убирает с плеча руку Джека и сам обхватывает его за шею.

– У меня второе место. Ты что, бой не смотрел?

– А, – отмахивается друг, принимаясь снова разливать напитки. – Ты бы его сделал. Надо было врезать!..

Чарли тоже отмахивается.

– Да, после боя всегда так кажется.

Появляется возможность для легкой паузы, но Джек не собирается позволить другу грустить.

– Эй! Празднуем! УУ!

Стоит ему поднять шум, как все поддерживают, но как ни старается Джек напоить друга, чтобы тот мог расслабиться, за двадцать минут Чарли выпивает лишь бокал. Впрочем, остальные успевают залить в себя достаточно топлива, чтобы теперь отправиться сжигать его на танцполе, и за столом завязываются беседы.

– Вот... давайте не сейчас, а? – взмаливается Джек, поняв, к чему идет разговор. – Вам новостей не хватает, что ли?!

– Почему, не сейчас? – Улыбается Чарли. – Не у тебя одного сегодня праздник.

– А что я?

– Ну, призер, вроде как я, а пьешь ты.

Джек, уже раззадоренный выпивкой, кривится с чувством, но никого это не сердит. Все прекрасно знают, что кроме девушек и выпивки его вообще мало что занимает, а за столом остались лишь те, кто увлекается другими вопросами.

Джек догадывается и сам, что ему бы лучше отправиться плясать с остальными почитателями праздников.

– Ну, болтайте. А я к девчонкам! У!

И, проглотив одну за другой две рюмки, он покидает компанию. Атмосфера становится после его ухода спокойней, хотя говорить и приходится довольно громко.

– Так вот... – заговаривает другой приятель Чарли, профессор философии, которого перебил Джек.

Неравнодушный к вопросам глобальной политики, он и начал беседу о перенаселении. Теперь, получив возможность продолжить, Артур ей незамедлительно пользуется, даже выдвинувшись на кресле с намерением возглавить диалог.

– Перенаселение сегодня – это не та проблема, которая была, например, в двадцать первом, или в двадцать третьем веке до появления единой системы летоисчисления...

Остальные улыбаются. Всех каждый раз забавляет, как Артур расшифровывает ненавистную ему аббревиатуру ЕСЛИ.

– ...То, что происходило раньше, большой проблемы, на самом деле, не представляло, – продолжает он. – Сейчас же мы заселили уже все доступные звездные системы. Человечеству нужно переселяться в другие галактики... не в мелкие спутники! В другие галактики. Иначе, начнется война. Вы смеетесь, но так и есть.

– Да почему смеемся? – отвечает Чарли, глотнув под интересный рассказ немного пива. – Просто это и так всем ясно. Уже... сколько? Лет пятьсот идут исследования?

– Ты про технологии пространственного перемещения? – сразу увлекается беседой Клат, сотрудник института, чья работа как раз затрагивает эту область. – Восемьсот! Уже почти девятьсот лет мы бьемся над этой загадкой, но прорыва до сих пор нет...

– Может, уже и есть, – добавляет еще один знакомый Чарли, работающий где-то в сфере игростроя, но тщательно скрывающий свою должность даже от друзей.

– Нет, – продолжает Клат. – Это бы сразу раскрылось. Такая сложная технология требует работы даже не тысячи, а десятков, даже сотен тысяч ученых...

Артур, чувствуя, что беседа уходит в ту область, где он понимает мало, а сказать может и того меньше, снова выдвигается, чтобы перехватить эстафету.

– Это не важно, – парирует он. – Даже если бы технология появилась сегодня, то она ничего бы не смогла изменить. Нужно переселить, наверное, четверть всех, кто сегодня живет в галактике, чтобы хоть что-нибудь изменилось.

– Ничего не изменится, – протестует Лео. – Сколько бы ни было у человечества планет, их все равно будет мало. Сколько бы ни было во вселенной пространства, его всегда будет недостаточно.

– Сам-то понимаешь, что сказал? – улыбается Клат. – Если вселенная бесконечна, то...

– Как будто люди не могут вечно размножаться, – отвечает ему Лео, не выслушивая объяснения полностью.

Знакомый с физикой и математикой намного лучше, будучи человеком, который занимается исследованиями областей физики, о которых Лео и не слышал, Клат не собирается так быстро сдаваться.

– Разумеется, нельзя утверждать, что есть предел возможной численности населения, потому как ограничивает его лишь количество ресурсов, – отвечает он. – Но мы, люди, мы – бесконечность, которая растет из точки во всех направлениях другой бесконечности – вселенной.

Джек подходит к Чарли со спины, ударяет ладонями по плечам, но на него даже сам Чарли не обращает внимания, а остальные тем более.

– Да это и не важно, – снова возражает Лео. – Сколько бы земли... ладно, сколько бы ресурсов у человечества ни было, их всегда будет мало. Посмотрите хотя бы на знаменитостей! Мне только вчера попалось видео про одного актера. У него есть собственная планета. Жить там, конечно, такое себе удовольствие, она за пределами зоны обитаемости, но там даже своя система... как ее? Когда в ядро идет труба...

– Система земельно-ядерной интеграции, – подсказывает философ, чем удивляет физика Клата, да и остальных тоже.

– Да-да, все время забываю, – продолжает создатель игр. – У него планета с этой системой. Мы уже по всей галактике расселились, а перед магазинами до сих пор сидят попрошайки...

– Я правильно понимаю? – обращается к нему Артур. – Ты считаешь, что в бедности людей виноваты не они сами, а...

– Да я вообще не об этом хотел сказать.

Опять заговаривает Клат, и он не дает Лео озвучить свои мысли.

– Давайте, я сразу закрою эту тему. В бедности виноваты сами бедняки. Не всегда, разумеется. Бывает, что у людей нет другого выхода, но сегодня, в наше время уже нет безвыходных ситуаций. Сколько бывает случаев, что люди, потерявшие все до последнего, становятся затем какими-нибудь крупными магнатами, политиками или еще какими-нибудь известными личностями? Бедняки были всегда. И будут всегда – вот, что я хочу сказать. Всегда будут люди, которые просто ничего не хотят делать, вот и все.

Джек, заскучав, наклоняется к другу.

– Чарли, я тут с девушкой одной...

Другие его не слышат, а потому разговор продолжается, не успев затихнуть, и Джеку не позволяют договорить.

– Сначала дослушайте! – привлекает внимание Лео, которому так и не дали закончить мысль. – Я знаю, что вы скажите, что мне свои игрульки делать, а не рассуждать о таком, но нам нужна война. По-другому ничего не получится.

Джек не договаривает. Вместе с остальными он с удивлением обращает взор к создателю игр, а тот, поймав на себе разом все взгляды и распознав недовольство, торопится объясниться.

– Ты сам говорил, что проблем из-за перенаселения никак не избежать, – взывает он к Артуру, начавшему этот разговор. – Нам нужно вводить контроль рождаемости, как раньше, когда люди все жили на Земле. Только сейчас это уже не поможет. Сейчас людям нужна война. И не то чтобы мне хотелось, другого выхода просто нет, понимаете?

Неожиданно для всех заговаривает Чарли.

– Лео, ты хоть понимаешь, что это хуже массовых казней? – говорит он, испытав теперь на себе тяжесть неодобрительных взглядов. Хотя, на него все смотрят иначе, с интересом, дожидаясь, когда Чарли закончит мысль, чтобы уже потом решить, как к этому относиться. – Смотри. В теории, можно собрать всех неисправимых преступников, психически нездоровых, неизлечимых людей, а потом их всех казнить. Представь, что мы их собрали в одном месте, и тебе нужно всего лишь нажать клавишу, сделать одно маленькое усилие, чтобы эти люди разом исчезли. И вот скажи, ты сделаешь это? Ты сможешь убить несколько триллионов человек?

Лео на этот раз вжимается в диван, когда понимает, к чему пришло рассуждение. Единственное, что поддерживает в нем уверенность и не дает захлебнуться чувством вины, так это мысль о том, что сам он никогда и ни за что не смог бы на такое решиться.

– Разумеется, нет! – хмурится разработчик. – Ты думаешь, я...

Чарли не дает ему закончить.

– Так вот война – это еще хуже, – перебивает он Лео. – Говоря, что людям нужна война, ты говоришь, что мы даже не будем выбирать, кто умрет, мы просто бросим людей друг на друга, и пусть умрут несколько триллионов. И это в лучшем случае, потому что до конца войны никто не скажет, как много человек погибло.

Теперь мысль Чарли всем становится понятна. Виснет молчание. Друзья, по-разному проявляя задумчивость, переваривают сказанное, и только пьяный Джек с трудом выдерживает тягостную атмосферу.

– Я воевать ни за что не стану. Если только не начнется война со старыми людьми, – внезапно продолжает Чарли. – И если так поступит каждый, то война никогда не случится. Надеюсь, так и произойдет.

Закончив размышлять быстрее остальных – вернее, просто оставив эту работу на потом – Артур выдает свое философское заключение.

– Любопытно слышать это от тебя, – говорит он. – В случае начала войны, ты ведь обязан на нее отправиться одним из первых, разве нет?

Чарли улыбается.

– Я... да, но я пошел в совет безопасности как раз для того, чтобы никакой войны не было. Если я буду делать свое дело хорошо, то она попросту не начнется.

Удовлетворенные беседой друзья отклоняются снова на мягкие спинки кожаных диванов и кресел. Только Лео не может себя простить за резкость и выпивает остатки напитка почти залпом, после чего отставляет бокал. А Джек, наконец, дождавшийся своего часа, опять наклоняется к другу.

– Короче, Чарли! – спешит он привлечь внимание. – Я хочу тебя познакомить кое с кем. Идем. Давай-давай, поднимайся! – заканчивает он уже громко, чтобы все слышали, и обращается к остальным. – А то с вами тут заснуть можно! Нашли, чем заняться.

Артур, приятно удивленный теми рассуждениями, которыми поделился Чарли, решает заговорить раньше, чем тот успел отказаться от предложения друга.

– Иди! Отдыхай. Веселись, – улыбается он, а затем поднимает бокал. – За твое призовое! Второе место в целом секторе – это победа, которой очень немногие могут гордиться!

Друзья снова выпивают. Джек, ожив, с особым удовольствием поддерживает тост, а затем, торопясь, уводит куда-то виновника праздника, а в уши начинают долбить грузные, ритмичные басы и музыка – голоса клубной атмосферы.

Чарли сразу замечает, что симпатичная девушка у бара никак не ждет чуда. Она сильно выделяется на фоне остальных, хотя и одета празднично, в тон другим посетителям. Взгляд примечает ее раньше, чем Джек успевает подвести друга именно к этой незнакомке.

Выглядит она скучающей, будто уже собирается уходить, но затем Джек указывает другу на место рядом с девушкой, а сам подсаживается к ней с другой стороны.

– Я говорил, – начинает он без предисловий, – что покажу сильнейшего человека во всем десятом секторе? Обернись, и ты его увидишь!

Впервые Чарли засматривается. На миг он утопает в глазах девушки. Ее лицо ему удается рассмотреть только сейчас, и в нем обнаруживается на удивление редкое сочетание обычных, непримечательных черт, которые рождают, тем не менее, эту завораживающую красоту.

Девушка тоже засматривается. Она, как и Чарли, теряется на мгновение, а затем оба приходят в себя.

– Я думала, сильнейший в секторе человек будет покрупнее.

Чарли улыбается.

– Мой друг слегка преувеличивает, – кивает он в сторону Джека. – Я занял лишь второе место.

– А мог бы и первое! – тут же добавляет Джек. – Его зовут Чарли. Он только сегодня занял второе место на чемпионате по искусству боя. Среди целого сектора!

– Я не люблю, когда люди дерутся, – отворачивается девушка к бокалу.

– Я тоже, – отвечает призер, а затем протягивает руку. – Чарли.

Джек выжидает. Девушка молчит, изучает взглядом собеседника, а затем немного наклоняется.

– А я думала, – говорит она, – что после боя люди выглядят не так... смазливо.

Чарли снова улыбается и тоже подает вперед корпус.

– Если честно, я чудом добрался до финала, – отвечает он. – Осторожничал. Не хотел портить такое лицо шрамами.

Незнакомка отклоняется, щурится, но родившийся интерес не дает ей закончить разговор и, наконец, уйти из клуба.

– Такое лицо? Тебе скромность жить не мешает, мальчик?

– А зачем она нужна? – спокойно отвечает Чарли. – О своих лучших качествах я предпочитаю говорить так же свободно, как и о слабостях. По-моему, гораздо хуже, когда люди скрывают и то, и другое, чем когда обо всем говорят открыто.

На лице девушки появляется слабая улыбка и теперь уже она протягивает руку.

– Елена, – говорит девушка. – И, может, я с тобой поболтаю, если меня устроит рассказ о твоих слабостях.

Джек немедленно встает.

– Ну, оставляю вас наедине! – говорит он, тронув обоих за плечи, а затем, ни на миг не задержавшись, с довольной ухмылкой покидает образовавшуюся парочку.

Елена молча ждет.

– Хм... я самовлюбленный.

– Это я уже поняла.

Чарли улыбается еще шире, довольно и спокойно, не отводит глаз и с удовольствием рассматривает красивое лицо новой знакомой.

– Мне всегда казалось странным, что это принято скрывать, – начинает он объясняться. А поскольку девушка не останавливает, Чарли решает продолжать размышления. – Все себя любят. В разной степени, но люди все эгоисты. Это нормально. Так что я просто остаюсь честным. Мне кажется, рассказывать о своих победах не зазорно, если они заслуженные, так что... кстати, я немного хвастун.

Елена улыбается, опирает голову на руку и тоже внимательно рассматривает лицо собеседника.

– Второе место в секторе? – спрашивает она, и Чарли остается только кивнуть. – И проиграл ты лишь потому, что не хотел получить шрам?

Недоверие в голосе девушка и не пытается маскировать, а в ответ снова получает кивок.

– Ладно, – щурится она.

Затем Елена выпрямляется, дважды легко ударяет подушечкой указательного пальца по скуле у правого глаза, как по сенсорной клавише и принимается живо двигать пальчиком в полуметре от лица.

Чарли не мешает девушке пользоваться возможностями нейроинтерфейса. И хотя он догадывается, что Елена ищет видео его боя, она все же поясняет это.

– Ладно, – говорит новая знакомая, не оборачиваясь. – Посмотрим.

Нужная запись находится быстро. Финал чемпионата сектора по искусству боя уже к этому моменту успевает собрать несколько миллионов просмотров, несмотря на то, что сам бой проходил только сегодня. Нетрудно догадаться, что если бы под видео отражались просмотры людей со всего сектора, то это число было бы на два порядка больше.

Сразу становится ясно, что чемпионат проходил на высшем уровне, и даже видео подготовили явно не любители. Красочная, но короткая, не позволяющая скучать заставка, представления бойцов, логотипы устроителей и спонсоров. В одном из финалистов Елена действительно узнает нового знакомого, оборачивается к нему и, впечатленная, кивает.

Затем начинается бой, который с первых мгновений поражает девушку. Никогда не испытывав удовольствия от просмотра драк, какими бы профессиональными и искусными они бы ни были, наблюдает она с удовольствием. Бой начинается резко. Претенденты друг друга не прощупывают, не выбрасывают кулаки, подбирая дистанцию, а с первых же секунд бросаются в яростную атаку, словно потакая желаниям зрителей.

Бой проходит стремительно. Рассмотреть отдельные удары и вовсе не удается. Большая их часть видится размытой, хотя благодаря качеству съемки и высокому профессионализму операторов и монтажеров создается впечатление, будто бы сражение идет прямо перед глазами, ближе, чем если бы Чарли перелез через барную стойку и бился бы с искусственным барменом.

Больше всего удивляет то, как легко он парирует удары. Елена не замечает, как увлеклась настолько, что вдруг перестала слышать клубную музыку. На видео ее новый знакомый изматывает оппонента, бьет слабо, из неудобных позиций, но ни единого раза не позволяет кулаку соперника коснуться своего лица.

Сразу ясно, что долго бой не продлится. Чарли на видео смотрится так, как может выглядеть только безоговорочный победитель. Его соперник уже начинает слабеть, но затем все же умудряется занять удобную позицию.

Все происходит так быстро, что разглядеть что-нибудь нет никакой возможности. Чарли просто оказывается вдруг на лопатках. Уходя от одного удара, он чуть не подставляется под другой, а затем, когда оппонент бьет с размаху, Чарли резко отводит корпус назад, сильно выгнув спину. Тогда другой финалист делает подсечку, которую Елена даже не замечает и лишь додумывает, и следом бросается рывком вперед, продемонстрировав яркое добивание.

Хотя, он не добивает по-настоящему. Кулаки останавливаются ровно перед лицом противника, даже не коснувшись его и только разметав воздух. Сам же Чарли на записи успевает напрячься, но уже не встает, признавая свое поражение.

Сразу после идет еще одна короткая заставка, а затем нарезка основных моментов боя с разбором приемов и ударов. И эта часть видео оказывается самой длинной. Елена не успевает выключить ролик, мгновенно забывает это намерение и досматривает до конца.

С каждой секундой она удивляется все больше. Ни разу Чарли не получает по лицу. В каждом разбираемом моменте именно он наносит удары, либо мастерски уходит от ударов оппонента, заставляя его напрасно тратить силы и просто разгонять воздух. В самом же конце, за которым Елена следит с особенным интересом и вниманием, Чарли действительно проигрывает лишь по той причине, что решает уйти и от последнего удара, хотя его вполне мог бы принять. Изогнувшись, он оказывается в шатком положении, чем соперник и пользуется, сделав подсечку и повалив Чарли на спину.

Елена долго рассматривает нового знакомого. Видя ее удивление, он только улыбается, но ничего не говорит.

– Ты это серьезно, – подводит она итог. – Ты проиграл в финале чемпионата целого сектора только потому, что не хотел повредить свое симпатичное личико. Насколько же ты себя любишь?

– Вот видишь? – наклоняется Чарли ближе. – Ты тоже думаешь, что личико у меня симпатичное.

Елена улыбается, качает головой, но разочарованной не выглядит. Теперь и беседует она гораздо охотней, рассказывает про себя, но не слишком много. Впрочем, даже и так они быстро находят много общих черт.

А затем девушка отставляет бокал и поднимается.

– Не буду врать, было приятно пообщаться, – кивает она.

Чарли сразу поднимается.

– Ты уходишь? – спрашивает он, слегка удивленный. – У нас столько общего, я думал...

– Раз у нас столько общего, – перебивает Елена, – значит, мы еще встретимся.

Она улыбается дружелюбно и ласково. На удивление яркие эмоции оставляют эти скромные знаки внимания. Даже желания протестовать не возникает, хотя и становится жаль, что знакомство окончилось так скоро. И пусть девушка не оставляет ни номера, ни полного имени, чтобы можно было отыскать ее в сети, кажется, будто встреча с ней еще обязательно повторится.

Вернувшись к друзьям, Чарли обнаруживает, что половина из них слишком пьяна, а другие разошлись по домам. Тогда и сам он решает покинуть клуб.

Время позднее, да и после боя хочется отдохнуть, а потому никто не останавливает.

– Ты на такси? – зовет Джек. – Я вызову!

– Не надо, я хочу прогуляться.

По городским улицам ползает жужжание неумолкающих машин. Высокими стенами поднимаются к небу бетонно-пластиковые дома и офисные здания, а переулки манят тишиной и спокойствием.

Несколько кварталов удается наслаждаться этой атмосферой, а затем, в одном из глухих переулков раздается сдавленный стон.

Остановившись, Чарли прислушивается, взглядом разыскивая причину этого звука. Он быстро замечает в стороне несколько теней, прижимается к стене, чтобы не привлекать внимания, присматривается и видит несколько фигур.

Хочется уйти, потому как вмешиваться мужчина никогда не любил. Бывает, что от этого становится только хуже. Если просто уйти, то кого-то побьют, через недельку синяки пройдут – этим все и кончится. Так он и порывается сделать, но как ни силится, а побороть себя не может.

Удается подойти довольно близко, и тогда становится заметно, что трое мужчин прижали кого-то к стене и облепили, как мухи. Раздаются тихие, женские стоны, а затем взгляд уже может распознать и девушку с задранной кверху юбкой.

– Молчи! – хрипит на нее один из незнакомцев. – Уже скоро мы тебя отпустим.

Раздается щелчок металлического затвора ремня. Чарли не выдерживает и бросается вперед, но его замечают и приходится остановиться, потому как у одного из развернувшихся бандитов в руках оказывается нож.

– Ты еще кто?! Проваливай! – грозит он ножом, затем прижимает девушку к стене еще сильнее, навалившись на нее всем телом, а двое других сразу перегораживают дорогу.

– Э-э! – выставляет Чарли обе руки.

– Ты что, тупой? Проваливай! – говорит еще один, злой от беспокойства.

– А? – недоумевает мужчина, а затем делает вид, будто выключает через интерфейс музыку. – Эй, я ничего не видел, я просто мимо...

Заговаривая зубы, он подступает на несколько шагов, делает рывок и одним ударом валит одного из бандитов. Второй успевает занести руку, но промахивается. Вместо головы, он ударяет куда-то в бок, а затем получает такой мощный удар с размаха, что даже слегка подпрыгивает и только после теряет сознание.

– Ах ты мразь тупая! – рычит третий, схватив крепче нож.

Он бросает взгляд на девушку, но и сам уже понимает, что лучше ее отпустить и заняться свидетелем. Наконец, девушка, в отличие от незнакомца, лица бандита не видела, а потому бояться ее нечего.

– Проваливай, – бросает ее незнакомец.

Та сваливается на землю и сразу поправляет юбку, но Чарли успевает заметить белье. Значит, он вмешался вовремя. А теперь остается лишь вырубить еще одного, вооруженного всего-то жалким ножиком и вызвать стражей.

Девушка торопливо отползает в сторону, но не убегает и остается смотреть, испуганная, но сохранившая самообладание. Тем временем, бандит набрасывается на призера сектора с такой яростью, будто сражается насмерть.

С первого же замаха становится ясно, что противник не так уж прост. Увернуться получается с трудом, но лезвие проходит так близко, что почти задевает грудь.

Приходится сосредоточиться. Полумрак жилых переулков не дает четко видеть движения, а потому драться с первых секунд тяжело. Усталость не позволяет двигаться так же быстро, как на чемпионате, но Чарли продолжает раз за разом уходить от ударов, выжидая удобный момент для контратаки.

А вскоре становится ясно, что бандит явно не впервые дерется с ножом. Подобраться к нему не так просто, да еще и вымотать не получается. Проходит всего-то около пары минут, а уже этого хватает, чтобы запыхаться.

И, наконец, все становится ясно. Чарли сосредотачивается и готовится снова принимать атаку. Он выжидает терпеливо, внимательно следит за каждым движением, а затем, разглядев малейший шанс на успех, не задумываясь бросает отступление и кидается на противника.

Лезвие ударяет прямо в щеку. Боль отдает аж в зубы, но следом рука хватает запястье, и броском удается повалить незнакомца на спину. Чарли хватает бандита за кисть, ломает ему руку, заставив выронить нож, и еще только успевает прорезаться из горла противника крик, как финалист чемпионата тут же добивает его двумя мощными ударами в голову.

Первым же делом Чарли включает фонарик интерфейса. На краешке лба, рядом с границей волос загорается маленькая лампочка и теперь все становится видно гораздо лучше.

Не оборачиваясь к девушке, так и не решившейся сбежать, мужчина берет рукавом нож и стирает с него свою кровь, облизав лезвием одежду. Второй рукой он придерживает рану, чтобы кровь не капала на землю, убеждается, что не оставил никаких следов, несколько капель на земле смывает лужей, стараясь не думать о том, откуда эта небольшая лужица здесь появилась. И только после он бросается к девушке, чтобы ее успокоить.

– Эй, ты в порядке? – спрашивает он, выключив фонарь. – Сейчас приедут стражи и...

– Ты? – раздается удивленный голос.

Чарли застывает. Голос немного другой, но это он, тот же самый тон, который он слышал недавно.

– Елена?

Застывают оба. Миг они глядят друг на друга, затем в сторону бандитов, а после Чарли берет девушку за плечо и легко ставит на ноги.

– Ты в порядке? Бежать можешь? – спрашивает он.

Девушка отвечает сбивчиво, после случившегося еще не в силах побороть волнение и растерянность.

– Да, я... бежать? Что?

Мужчина ей не отвечает. Он обращается лицом в сторону дворовых окон и кричит:

– Помогите! Стражи! Помогите! – В нескольких квартирах зажигается свет, а в одном из окон, где свет уже был, появляется фигура, и Чарли вскрикивает еще громче. – Стражи! Помогите! Стражи!

Фигура торопливо исчезает. Остается схватить девушку и покинуть двор. Лишь спустя несколько минут, оказавшись в безопасности, мужчина оглядывается, а затем разворачивает спутницу к себе лицом.

– Вот что, давай, мы не будем никому об этом говорить. Хорошо? – глядит он с надеждой.

Девушка хмурится с подозрением.

– Почему? – старается она понять. – Ты что, убил их?!

– Да не убил я никого. Живы они. В худшем случае, в реанимации начнут поправляться.

Елена не замечает, как избавилась от волнения, но погрузилась в растерянность.

– Почему? Не понимаю. Это же просто самооборона. Ты же...

– Да-да, – перебивает спутник. – Я просто... давай, не будем поднимать шум, ладно? Мне прохода не дадут.

Ошеломленная девушка глядит, растопырив глаза. Чарли даже не знает, стоит ли еще что-то добавить, но все равно продолжает объясняться.

– Федерация везде будет об этом говорить: «Занимайтесь искусством боя, чтобы уметь постоять за себя так же...»... Я уже вижу их рекламные плакаты.

В следующий миг он застывает. Елена глядит на спасителя, вовсе не с благодарностью, вовсе не так, как на хорошего знакомого – она смотрит и не может налюбоваться. А затем она ухмыляется.

– Что?

– Хм, – посмеивается девушка. – Значит, на соревновании ты не хотел испортить лицо, а сейчас?..

Чарли улыбается в ответ.

– Сейчас награда гораздо выше, чем на соревновании.

– Перекись и пластырь с марлей – вот твоя награда, – хмурится Елена сквозь улыбку. – Идем, я живу всего в паре кварталов отсюда. И не волнуйся, я никому не скажу, что случилось. Не хочу потом слушать вопросы знакомых о том, почему я не согласилась в награду погулять с таким милашем.

Чарли тоже улыбается, сильней прижимает рукав к щеке и идет следом за девушкой, раздумывая о том, как скоро произошла их следующая встреча.