5
Прошёл месяц. Весь этот период Мадонна не получала угроз или нападений от других мафиозных группировок. Всё было слишком тихо для того, чтобы быть правдой. Она была уверена, что Дмитрий каким-то образом устроил эту паузу, предоставив ей время для раздумий и подготовки. В глубине души она чувствовала, что он дал ей возможность подумать, перед тем как они продолжат свою войну.
Дмитрий, тем временем, откровенно заявил, что не будет устранять Белых воронов и WTW. Он оставил их в покое, дав понять, что его интересуют только она и её люди. Он был готов встретиться с ней лицом к лицу, и не собирался заниматься чьими-то войнами, если это не касалось непосредственно их противостояния.
Мадонна не могла понять его мотивацию. Почему он был так нацелен именно на неё? Почему оставил в покое другие группировки, которые могли бы быть его целью? Она чувствовала, что перед ней не просто враг, а нечто большее — человек, который знал её сильные и слабые стороны, и был готов поставить её на колени.
Этот месяц дал ей время для обдумывания, но теперь наступал момент действовать. И хоть она не знала, что именно он замышлял, она была готова ответить на его вызов.
26 сентября.
Мадонна сидела в своем кабинете, утопая в одиночестве и грусти, которая не отпускала её с тех пор, как прошёл год с момента похорон матери. В её душе всё ещё бушевали чувства, но она сдерживала их, как могла. В комнате царила тишина, только дождь стучал по стеклу, а её мысли не давали покоя.
Вдруг дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался Дмитрий. За ним сразу же вошла Белла, и с характерным для неё недовольным голосом выкрикнула:
— Я не разрешала входить! — посмотрев на Дмитрия с яростью, как если бы она была в своей территории.
Мадонна тут же вытерла слёзы, пытаясь вернуть себе хладнокровие, но голос её уже дрожал, когда она произнесла, глядя на Дмитрия:
— Какая дерзость, Матвеев...
Дмитрий не стал обращать внимания на её слова, его взгляд был сосредоточен на Белле. Он подошел к ней, и его голос был холодным, но решительным:
— Уходи. Немедленно.
Белла не ожидала такого поворота. Её глаза наполнились недовольством, но Дмитрий не дал ей времени на возражения. Он снова взглянул на неё, и с каждой секундой её уверенность таяла, как лед под жарким солнцем. Молча она развернулась и ушла, захлопнув дверь.
Дмитрий остался один с Мадонной. Он подошёл к ней так близко, что она почувствовала его дыхание. Его лицо было серьёзным и решительным, а её собственное сердце забилось быстрее. Он был здесь, прямо перед ней, и в этом было что-то невидимо сильное.
Он не спрашивал, не ждал, что она скажет. Он уже знал, что её мысли запутаны, что она скрывает эмоции, но не мог оставить её в этом состоянии. Он наклонился чуть ближе, так что теперь она могла ощущать его тёплый, знакомый запах.
— Ты всё ещё переживаешь? — его голос был спокойным, но в нём было что-то почти угрожающее.
Мадонна молчала, не в силах ответить. В её груди снова возникала буря, и она не могла понять, что происходит между ними, почему её внутреннее напряжение с каждым моментом нарастало. Дмитрий не оставлял ей времени для раздумий.
Он резко наклонился и поцеловал её. Это был грубый, требовательный поцелуй — без всякой мягкости и предосторожности. Он не ожидал её реакции и не ждал разрешения. Это было просто действие, импульс, не позволяющий ей устоять. Мадонна почувствовала его силу, его власть, которая заставляла её тело напрягаться и сдаваться одновременно.
Она не отстранилась. Наоборот, её руки сжались, и, несмотря на всю грубость этого поцелуя, она не смогла сдержаться от того, чтобы не ответить. В её душе возникло ощущение, что этот момент был тем, что нужно было ей.
Дмитрий, оторвавшись от неё, посмотрел в глаза, его взгляд был холодным, но в нём было что-то тёмное и решительное, что заставило её почувствовать, что это только начало.
Когда Дмитрий оторвался от неё, Мадонна почувствовала, как подкашиваются её ноги. Мир вокруг поплыл, и она едва удерживала равновесие. Она попыталась сделать шаг назад, но ноги её не слушались, и её тело, как по инерции, дрожало от переполненных эмоций. Слёзы, которые она так тщательно скрывала, теперь свободно катились по её щекам, оставляя следы на её коже.
Она не могла сдержать этот поток боли, страха и отчаяния, что захлестнули её в момент его поцелуя. Вся внутренняя борьба, которую она вела, рухнула. Она не думала, не контролировала себя — её глаза были полны слёз, и она не пыталась их скрыть. Даже перед ним. Даже несмотря на то, что он был её врагом, несмотря на все, что случилось между ними, она не могла больше держать себя в руках.
Дмитрий, видя её состояние, шагнул к ней, и его голос стал более мягким, хотя в нём всё равно ощущалась угроза:
— Мадонна, ты что? — его рука мягко поддержала её, и он поставил её на ноги. Но в его действиях было что-то доминирующее, что придавало её слабости ещё большую интенсивность.
Мадонна не могла сдержать рыдания, её грудь сжалась от эмоций. Она не могла понять, почему, несмотря на его грубость, она ощущала потребность быть рядом с ним. Он был той стеной, которая сжимала её, и одновременно тем, кто был способен разломать её на части.
Её тело дрожало, и она почти не слышала его слов, она только ощущала его руку на своём плече. Мадонна почувствовала, как её эмоции вырываются наружу, и она не могла остановиться. Она больше не старалась казаться сильной, не пыталась защищаться от этого давления.
Он был рядом. И, несмотря на всё, она не могла избежать этого ощущения, что он её что-то забрал, а может, и изменил.
Мадонна чувствовала, как её тело начинает терять силы, но слова, которые она собиралась произнести, стали важнее всего. Он стоял так близко, и его взгляд был слишком тягучим, слишком глубоким. Её сердце бешено колотилось, и вдруг, не в силах больше скрывать то, что мучило её целый год, она сказала с дрожью в голосе:
— Я скучала по тебе.
Эти слова вырвались из её уст, как признание, которое она не могла себе позволить, но которое наконец-то оказалось слишком сильным, чтобы его сдержать. Она закрыла глаза, чувствуя, как всё вокруг начинает плыть, и прежде чем успела понять, что происходит, её тело не выдержало. Слабость овладела ею, и она потеряла сознание, её мир потемнел.
Дмитрий сразу подхватил её, не позволив упасть на пол. Дмитрий крепко держал Мадонну в своих руках, её тело было лёгким, но совершенно безжизненным. Он чувствовал, как её дыхание замедляется, и внутреннее беспокойство вспыхнуло с новой силой. Её слова о том, что она скучала по нему, оставили странное ощущение, которое он не мог отогнать, но сейчас не было времени думать о том.
С глазами, полными тревоги, он поднял её на руках и бережно уложил на диван, чувствуя её тепло, но одновременно беспокойство, которое переполняло его. Его разум отказывался принимать, что она потеряла сознание. Он не мог позволить себе растеряться, тем более, что сейчас она нуждалась в помощи.
Его голос прорвался сквозь напряжённую тишину, резко и яростно:
— Кто прислуга Мадонны? Ей плохо!
Его слова разнеслись по комнате, но с каждой секундой Дмитрий ощущал, как его внутреннее напряжение возрастает. Он знал, что всё происходящее не могло быть случайным. Он должен был быть с ней, но нужно было ещё больше — помочь ей, вернуть её, как бы тяжело это ни было. Белла, её правая рука, единственный человек, кому он мог доверить заботу о Мадонне, должна была быть здесь. В этот момент Дмитрий был готов на всё, чтобы Мадонна пришла в себя.