18
Готовьте платки ребятки,слез будет достаточно.
---------------------------------------------------------
На другом конце света, а точнее, в 5600 милях от Ирака, Чеен смеялась, сидя с бокалом вина на диванчике в лофте Лисы. Хотя изначально она отнеслась к этой идее настороженно, сейчас ей нравились эти, как любила выражаться Наен, девичьи вечеринки.
Чаще всего, Чеен оставляла Богома с Тэхеном дома у Ким, а иногда муж Джен приходил в особняк. Только однажды мужчина отказался от роли няньки, сославшись на какие-то таинственные служебные дела. Джен закрыла на это глаза, но в тот вечер выпила больше обычного. Остальные понимали, почему она расстроена, ведь у Сунена никаких неотложных дел в участке определенно не было.
В роли гостеприимной хозяйки женщины выступали по очереди, и сегодня собрались у Лисы в гостиной, чтобы посмотреть фильм. Воспитательница сидела в древнем кресле, забросив ноги на подлокотник, Дженни обнимала декоративную подушку рядом с Чеен, а Наен сидела на полу, опершись на диван, и вздыхала, глядя на Джоша Хартнетта на экране.
- Кейт Бекинсейл в этом фильме просто счастливица, – завистливо выдохнула официантка.
- Да уж, - Джен обмахивалась ладонью, – играть с Джошем Хареттом и Беном Афлеком. Кажется, я выбрала не ту профессию.
Лиса фыркнула в ответ, подымаясь, чтобы взять еще одну банку пива:
- Да это они счастливчики. Вы только посмотрите на неё в «Другом мире».
Чеен шутливо покачала головой, глядя на блондинку, открывшую холодильник:
- Подумать только, и ты учишь наших детей.
- Я даю им то, во что они могут верить, – Лиса вернулась в кресло и с легким хлопком открыла банку. – К тому же, благодаря мне они стали прекрасными певцами и фигуристами.
- Спорный вопрос, – пробормотала Наен, Чеен и Джени рассмеялись в ответ.
- Из всех собравшихся здесь у меня самая лучшая работа, – возразила Манобан. – Я направляю наше будущее.
- Ты не настоящий учитель, – поддразнила Наен, поддевая её ступнёй. В ответ она получила сердитый взгляд и жест, который воспитанникам Лисы, определенно, видеть не стоило.
- Ох, – простонала Дженни, подняв руки и качая головой, – хватит об училках. Никаких училок, пожалуйста.
- Мы должны как-нибудь проследить за ним.
- Я могу загрузить его бумажной работой так, что у него не будет времени ни на что, кроме дома.
- Я могу плюнуть ему в еду.
- Нет, – Джен наклонилась к кофейному столику, чтобы налить себе третий бокал красного вина. – Я хочу, чтоб он признался, – она отпила сразу половину, – тогда я получу половину его денег.
Девушки рассмеялись. Дженни чокнулась бокалом с бутылкой Смирновки в руках Наен.
- Никогда не связывайтесь с юристом, – ухмыльнулась официантка.
- Но знаете, что меня поражает? – Ким помолчала, опустошая бокал. – Я всё еще переживаю, понимаете? Каждый раз, как он отправляется в патруль, и я знаю, что он в патруле. Или когда он возвращается домой и прихрамывает, потому что бежал за каким-то карманником или за Бинни и потянул мышцу. Я всё еще переживаю, что с ним может произойти что-то более серьёзное.
- А чего ты хотела, дорогая, вы ведь женаты столько лет.
- Быть роботом, лишенным эмоций.
- Как я? – пошутила Пак.
- Как ты была когда-то, – поддразнила в ответ Дженни.
- Я бы никогда так не смогла, – вдруг сказала Наен и быстро обернулась на женщин, сидящих на диване. – Не обижайтесь, – извинилась она, пожав плечами.
- Чего не смогла? – уточнила блондинка.
- Жить так, как живете вы. Строить отношения с кем-то, кто рискует, борясь с преступностью, как Тэхен. Быть женой офицера.
- Я не... – хотела возразить Пак.
- Да, Чеен, ты – жена офицера, – перебила Лиса.
- Ты вот боишься за Тэхена, здесь, в Пусане, – кивнула девушка Дженни. – Я представить не могу, каково это – переживать за Джису, которая в Ираке.
- Ты встречаешься с Джином! – возразила Чеен, чуть повышая голос.
- Но он здесь, – тихо ответила Наен.
Такой неожиданный поворот их разговора выбил Чеен из колеи, и она в раздумье откинулась на спинку дивана. Девушка всегда думала, что неразумно с её стороны так быстро и отчаянно влюбиться в солдата, в Джису. Но услышать такое от кого-то ещё? Это совсем другое. Комната погрузилась в неловкое молчание, нарушаемое только звуком телевизора. Джош Харнетт как раз, дурачась, гонялся за Кейт Бекинсейл вокруг ангара.
Да, это было нетрадиционно, и раньше она и подумать не могла ни о чем подобном. Но всё меняется. Наен ласково похлопала Чеен по колену, Дженни молча сжала её руку, но именно Лиса озвучила вопрос, который задавали себе многие горожане:
- Как ты с этим справляешься? – блондинка непонимающе вздернула бровь. – Отношения на расстоянии – это одно, но, Чеен, она ведь воюет!
- Сейчас не 1940-е. Она не спит в окопах каждый день, – ощетинилась Пак.
- Да, но она носит форму, этого достаточно, чтоб превратиться в живую мишень! Что, если с ней что-нибудь случится?
- Она хороший солдат, мисс Манобан, – в голосе Чеен появились интонации мэра, будто резкие слова могли заглушить её собственные страхи, высказанные кем-то другим. – И она многим жертвует, защищая страну, вы не имеете даже права сомневаться в ней.
- Я не сомневаюсь в ней, Чеен, я всего лишь реалистка.
- Ты так говоришь, будто профессия Джису – смертный приговор.
- Я спрашиваю, как ты можешь об этом не думать, – Лиса сидела на краю кресла. Она повысила голос и теперь спорила с Чеен поверх голов Наен и Дженни, которые сжались и сидели тихо, предпочитая не вмешиваться. – Я не сомневаюсь в ней, я не осуждаю тебя. Ты сильная, Чеен. И я спрашиваю лишь потому, что из всех, кого я знаю, ты последняя, кто пошел бы на такое сумасшествие!
- Сумасшествие? – медленно повторила блондинка, поднимаясь. Лиса поморщилась, Дженни заметно вздрогнула. Наен быстро отодвинулась в сторону. – Ты считаешь это сумасшествием?
- Не сумасшествие, – поправилась Лиса, осторожно поднимаясь следом. Что бы она не собиралась сказать, Чеен резко оборвала воспитательницу.
- А взять на себя ответственность за четверых подростков, которые только и делали, что хулиганили и воровали, разве не сумасшествие?
Лиса помрачнела:
- Они хорошие дети.
- А Джису хороший солдат. Наверное, один из лучших. И мне не нравится то, как ты треплешь её имя.
- Чеен, я не пытаюсь тебя обидеть.
- Тебе не нужно пытаться, дорогая, – Чеен поставила бокал на столик и взяла со стойки сумочку и пальто.
- Да ладно вам, – с надеждой подала голос Наен, – давайте досмотрим фильм.
Но Чеен не ответила. Сейчас она была слишком поглощена своими мыслями и тревогами и не сумела разглядеть почти явный комплимент там, где ей почудилось оскорбление. Джису всегда вернётся. Пускай на месяц, на неделю, пусть даже на день. Пусть у них не будет ничего, кроме телефонных разговоров. Она всегда вернется домой. Она верит в это. Они не понимают. Никто не смеет отбирать у Чеен её веру.
- Розэ, не уходи, – позвала Дженни, но ответом ей послужил хлопок двери.
Несмотря на то, что последний девичник закончился неприятно, и Чеен после этого два дня не разговаривала с Лисой, в следующую пятницу и мисс Манобан, и Наен с Дженни получили от мэра сообщение, в котором Пак предлагала устроить следующую встречу в особняке. Видимо, жесткий мэр за последнее время действительно изменилась. К деликатной теме они больше не возвращались и избегали просмотра фильмов на военную тематику, даже если там играл горячий актёр. Наен, которой вдруг очень захотелось посмотреть «Спасти рядового Райана», попробовала было обидеться, но, в конце концов, они негласно решили, что, чем Чеен отвлеченнее, тем счастливее и безопаснее для окружающих.
Пак, разумеется, заметила эту тактику, но не знала, то ли благодарить подруг, то ли сердиться на них. Можно сколько угодно притворяться, что Джису уехала из города по работе, что она просто полицейский, живущий в другом городе, и у неё всего лишь зарубежная командировка, но это не выход. После разговора с Лисой, которой хватило храбрости озвучить её собственные страхи, блондинка весь вечер изводила себя, прокручивая в голове сценарии один страшней другого. Что, если? Что, если? И Чеен не могла прогнать свой страх. Два месяца она старательно пыталась не обращать внимания на снедавшую её тревогу, но каждое письмо, отосланное на Ближний Восток и оставшееся без ответа, каждый день, когда Пак напрасно ждала звонка, буквально сводили её с ума.
И однажды все её страхи обрели форму, воплотившись в телефонный звонок в три часа ночи.
- Привет, родная, – сонно пробормотала Чеен, подняв трубку.
- Откуда ты знаешь, что это я? – спросила Джису.
- Никому больше не хватит смелости звонить мне посреди ночи.
- Я разбудила тебя, – в голосе Джису не было даже намека на сожаление. – Я знаю, что давно не звонила. Тут всё... тяжело.
Блондинка легла поудобнее, зажав телефон между щекой и подушкой, и удовлетворенно вздохнула, довольная, что слышит голос солдата.
- Я не против.
В трубке раздался тяжелый вздох, будто девушка пыталась сбросить с плеч огромную тяжесть:
- Мне, правда, нужно было услышать твой голос.
Чеен медленно открыла глаза. Все сценарии, приходившие ей в голову, вернулись разом, быстрее, чем она успела запретить себе думать об этом.
- Что случилось?
- Ничего.
- Кого-то ранило?
- Никого.
- Хэина?
- Нет.
- Джису, – Чеен села и, включив ночник, облокотилась на спинку кровати, – не ври мне.
Услышав, как Ким замялась, она поняла, что была права или, по крайней мере, близка к этому. Джису горько рассмеялась. Сухой сардонический смешок. Насмешка над собой.
- У Хэина это лучше получается, – пробормотала она.
- Что получается?
- Не хочу тебе говорить, – шмыгнула носом девушка.
- Что говорить? – сердце Чеен билось в два раза быстрее, чем обычно. Перед глазами возникло поле боя. Мертвые солдаты. Силуэт Джису. Если б они не разговаривали сейчас, Пак представила бы её лежащей на земле, окровавленной, мё... Чеен усилием воли остановила эту мысль, отогнала её.
- Джису.
Повисло долгое молчание, и Чеен слушала порывы ветра, дующего где-то на Ближнем Востоке, ожидая, пока Джису заговорит.
- Мой генерал... – наконец произнесла она. – Его перевели. Я слышала, отправили в Германию или в Россию. Не знаю.
Чеен облегченно выдохнула.
- Так это же хорошие новости, разве нет? – успокаиваясь, она заправила за ухо локон волос.
- Ага, – чуть слышно прошептала брюнетка. Пак даже засомневалась, не почудилось ли ей.
- Я не понимаю, – медленно произнесла женщина. – Чего ты не договариваешь?
Ещё один молчаливый вздох.
- У нас произошло ЧП, – сердце блондинки подскочило, ускоряясь. – Два месяца назад. Он... - замялась девушка, – эм... сделал кое-что.
- Кому? – осторожно спросила Чеен.
Джису снова замолчала на какое-то время.
- Думаю, ты знаешь, кому, – наконец ответила она.
- Что... – девушка резко сглотнула и выпрямилась, откидывая волосы со лба. – Что... Ты в порядке?
Единственным ответом на этот вопрос стало невнятное бормотание.
- Что он сделал? – прошипела Чеен.
- Ниче... – слова застряли в горле, звук на секунду пропал, а потом Чеен услышала, как Джису коротко всхлипывает. Ей не сразу удалось выровнять дыхание.
- Он напал на меня, – призналась девушка. Этот ломкий, тоненький голосок не мог, просто не мог принадлежать её Джису. Голос кореянки всегда излучал либо уверенность, либо неловкость, но таким, как сейчас, не бывал никогда.
- Что?! – рявкнула Чеен так громко, что, наверное, её услышал даже Богом, спящий в своей комнате. Девушка сама не заметила, как вскочила с кровати. - Что ты имеешь в виду? Ты в порядке? Что он сделал? Джису, он поранил тебя? – блондинка металась по спальне, как заведенная.
- Нет, я просто... – она хрипло вздохнула. – Да.
- Его имя и номер части? – потребовала Чеен.
- Что ты собираешься сделать, отследить, куда его перевели?
- Я собираюсь его уничтожить, – пообещала Пак, роясь в ящике прикроватного столика в поисках блокнота и ручки.
- С ним уже разобрались.
- Я сама с ним разберусь.
- Чеен, – умоляюще протянула Джису.
Отчаяние в любимом голосе заставило взбешенную блондинку остановиться. С трудом сглотнув, она опустилась на край своей слишком большой и слишком пустой кровати.
- Он... Когда он... – она резко вздохнула. – Джису, он обидел тебя?
- Нет, – неубедительно успокоила девушка, – хотя он пытался.
- И он всё ещё жив? – прошипела блондинка сквозь сжатые зубы.
- Знаю, – бесстрастно ответила Джису.
- Почему ты еще не дома? Почему тебя не отправили домой? – Чеен была совершенно вне себя.
- У меня все пальцы на месте, и я всё ещё могу спускать курок.
- Не смешно.
- А я и не пытаюсь шутить.
По щеке покатилась слеза, и Чеен зажмурилась. Перед глазами мелькали ужасные картины. Джису причинили вред. Джису уязвима. Джису сломлена.
- Любимая, – тихо прошептала девушка, – мне так жаль.
В трубке раздался придушенный всхлип, солдат глубоко, медленно вдохнула и выдохнула, но Чеен слышала, что это не помогло ей успокоиться. Джису плакала.
- Джису, – мягко позвала Чеен, – это не твоя вина. Ты не сделала ничего плохого, – она закусила губу, слушая рыдания Джису. Мысли неслись со скоростью звука. В который раз она оказывается беспомощной там, где дело касается девушки. Не важно, как сильно она переживает, они по-прежнему на разных концах земли, и их разделяет миллион миль. Но Пак Чеен не может просто сидеть сложа руки и наблюдать, как разворачиваются события.
- Что я могу для тебя сделать? – с отчаянием прошептала блондинка.
Ким тихо, хрипло засмеялась. Почти с надеждой:
- Просто будь. Будь дома, когда я вернусь. Пожалуйста.
- Ты же знаешь, что я буду ждать тебя, – буря эмоций, которую она пыталась сдержать, всё-таки нашла выход в слезах.
- Ты можешь... можешь просто поговорить? – заикаясь, попросила Джису. – Мне очень нужен твой голос.
Чеен кивнула, торопливо забираясь в кровать. Она легла, крепко прижав трубку к уху.
- Когда мне было пятнадцать, моя мама однажды невероятно разозлилась на меня, потому что я не получила «Отлично» за задание по литературе. По правде сказать, я тогда даже книжку не дочитала. Я готовилась к конному состязанию, которое должно было состояться через месяц. Тогда я была уверена, что в восемнадцать приму участие в Олимпийских играх.
- Ты и сейчас наверняка это сможешь.
Чеен пожала плечами:
- Мама никогда не одобряла этого желания. Так вот, я отказалась есть, когда мы ужинали, и к полуночи проголодалась, как волк. Я хотела прокрасться на кухню, и, когда спустилась, увидела, что папа сидит у камина с книгой и бокалом мохито. Он глянул на меня, взял за руку и повел на кухню. Он научил меня готовить такос.
- Твой папа удивительный.
- Да. Ты бы ему точно понравилась, – нежно сказала Чеен. – Я научу тебя.
- Чему научишь?
- Научу тебя готовить такос, когда вернешься домой.
- А если я спалю тебе кухню?
- Тогда будешь на диване спать.
Джису засмеялась. Её голос чуть повеселел, но затаенное напряжение никуда не делось:
- Расскажи ещё что-нибудь.
- Сегодня мы с Богомом ходили в парк. Он увидел, как детки постарше катаются на велосипедах. Он внимательно оглядел свой трёхколесник и спросил, почему у него велосипед хвостатый.
Как бы девушки ни старались, их разговор не мог длиться вечно, и когда в середине третьего рассказа Джису, вздохнув, перебила её, сказав, что ей нужно идти, Чеен просто кивнула и пробормотала, что все понимает.
- Я люблю тебя, – тихо сказала она и, попросив девушку беречь себя, повесила трубку.
В тишине, заполнившей комнату, Чеен лежала в кровати и прокручивала в голове их с Джису разговор, сжимая кулаки от бессильной ярости и страха. Чеен привыкла контролировать свою жизнь во всем, начиная от одежды, которую носит, и заканчивая перекусами Богома, но Джису была неизвестной переменной, и во всем, что касалось девушки, Пак могла только оценивать происходящее постфактум.
Джису причинили вред, и Чеен не могла ничего сделать.
Так что Чеен лежала бессонная и думала о Джису, отчаянно пытаясь убедить саму себя, что девушка жива, и ничего по-настоящему страшного не произошло. Но она понимала, что это чушь. Шрамы, которые оставило в душе Джису её прошлое, теперь стали еще глубже и болезненней. И единственное, что Чеен может, это лежать в кровати.
Чеен не заметила, как за окном рассвело. Когда будильник, как обычно, зазвенел в 6:30, она выключила его и на автопилоте выбралась из постели. Мысленно блондинка уже записывалась в армию, чтоб отыскать этого ублюдка-генерала и перерезать ему глотку, пока спит.
Сын отвлек её от подобных мыслей, в красках расписывая, что ему снилось сегодня. Чеен улыбнулась, слушая, как сын увлеченно болтает о супергероях, горящих домах, падающих в обморок девицах и коварных злодеях, которыми его живое воображение наполнило детские сны. Она поцеловала Богома в макушку и поставила перед ним тарелку с блинчиками, щедро и без всякого повода посыпанными шоколадной стружкой.
Её решимость дрогнула в тот миг, когда она высадила его у ворот садика, и он убежал играть с друзьями на площадке. Чеен стояла у забора, глядя, как играет её сын, пока Лиса и другие воспитатели не позвали их в класс. Она позвала его, и малыш побежал к ней, чтоб получить поцелуй и очень долгое объятие, из которого Богом нетерпеливо вывернулся, потому что кроме него во дворе никого не осталось, а сегодня у них в группе был урок рисования, на который мальчик не хотел опоздать. Чеен нехотя отпустила его, поймав любопытный взгляд Лисы. Но как только воспитательница шагнула к ней, Пак распрямилась, застегнула пиджак и пошла к машине, прекрасно зная, что Лиса наблюдает за каждым её движением.
Несмотря на все старания Чеен, бюджетные ведомости не смогли отвлечь её от ночного разговора с Джису. В конце концов, она попросила секретаршу отменить все запланированные на сегодня встречи, закрылась в кабинете и провела день в поисках информации в сети: «Отправка солдат заграницу»; «Возвращение солдат из горячих точек»; «Установка местоположения солдат, находящихся за рубежом». И самое необходимое, хотя самое неприятное: «Сексуальные домогательства в армии».
То, что Чеен обнаружила по последнему запросу, заставило её мысли понестись вскачь. Задыхаясь, она прокручивала эту информацию в голове, почти чувствуя, как бешено вращаются шестерёнки в мозгу. По сравнению с мужчинами, женщины-солдаты гораздо чаще сталкивались с домогательствами и насилием, чем гибли в бою. Фактически, в три раза чаще. Число зарегистрированных случаев поразило блондинку, а тот факт, что при рассмотрении дел о домогательствах в суде подозреваемым редко выносили обвинительный приговор, заставил ее кровь вскипеть.
Господи Боже, через что Джису приходится проходить? Чеен закрыла браузер, не в силах больше читать статистику. Изучая каждый зарегистрированный случай, она представляла на месте жертвы Джису, и ничего не могла с собой поделать.
Храбрость, вот первая ассоциация, которая всегда приходила Чеен в голову, когда она думала о Джису. Ким – девушка-солдат, открыто признающая свою бисексуальность. Это и то, что Чеен узнала сегодня, придало понятию храбрости новый, неожиданный для неё смысл. Блондинка мысленно поклялась, что, когда Джису в следующий раз вернется, она отыщет в законах лазейку, чтоб девушка осталась дома. Черт подери, она прострелит ей ступню или раздробит палец, если придется. В одном Пак уверена твердо – Джису больше не поедет воевать.
Наручные часы запищали, напоминая ей, что пора забирать Богома. Поиск информации стал для Чеен цистерной бензина, превратившей пожар в яростное Инферно. Девушка шла к садику, позабыв про машину, а в мозгу грохотали сухие цифры статистики. Половина опрошенных женщин признались, что, боясь мести, не стали бы сообщать о том, что подверглись сексуальным домогательствам. Восемьдесят процентов мужчин-военнослужащих, обвиненных в изнасиловании, продолжали службу в вооруженных силах.
К горлу снова подступила желчь.
- Чеен? – Лиса помахала рукой перед её лицом, и мэр моргнула, замечая, что воспитательница держит Богома за руку. Площадка была пуста, значит, пока она стояла, погруженная в свои мысли, остальные дети и родители успели разойтись по домам. – Ты в порядке?
Блондинка кивнула, глядя мимо Лисы застывшим взглядом, и потянулась к сыну.
- Да, всё хорошо, – с тихим отчаянием ответила она.
Воспитательница наклонила голову набок:
- Хочешь зайти и посмотреть поделку, которую сегодня сделал Богом?
- Да, мамочка! – Богом потянул её за рукав, и она, как робот, пошла за сыном и Лисой.
Богом как послушный мальчик, войдя в класс, снял кроссовки и переобулся в сменку, а рюкзак повесил на крючок, над которым красовалось его имя, вырезанное из цветной бумаги. Только после этого он побежал к стоящему в углу комнаты самодельному кукольному театру. Перед театром стоял столик, на котором лежали куклы. Тряпичные, надеваемые на руку куклы в синих, красных и зелёных одёжках с розовыми или коричневыми личиками (у одной лицо почему-то было голубым), волосами из ниток и пуговичными, посаженными на клей глазами. Поделки еще не совсем просохли от клея и блёсток, которых детишки явно не пожалели.
Чеен присела на корточки рядом со столом. Богом выбрал одну из кукол и гордо протянул ей. При взгляде на тряпичного пупса, зажатого в детской ладошке, у блондинки задрожали губы. Зеленая футболка, каштановые волосы, зеленая кепка на голове. Образ Джису угадывался безошибочно. Чеен улыбнулась, увидев ободок из блёсток вокруг шеи и нарисованные блёстками на футболке армейские жетоны. Блондинка протянула ладонь, разглядывая куклу:
Ты сделал её для Джису?
- Угу, – гордо подтвердил он.
Чеен всё-таки не сумела сдержаться, и слёзы побежали по щекам. Эмоции, которые она сдерживала всё это время, смели стены, возведенные её отчаянием, ища выхода.
- Она будет в восторге, – всхлипнула блондинка, вытирая слёзы.
Богом надулся:
- Тебе не нравится?
- Что ты, солнышко, конечно же мне нравится, – она притянула сына к себе и крепко обняла, всхлипывая и пытаясь собраться с мыслями.
- Почему ты плачешь?
Это безумие, но Чеен держала кукольную копию Джису в руках и молила всех известных богов обратить её в настоящую Джису. Это безумие, это невозможно, но это всё, чего она желала сейчас.
- Просто она мне очень нравится, милый. Давай, ты нарисуешь Джису эту куклу, и мы сегодня пошлём ей письмо вечером?
Богом кивнул и побежал к столу. Притянув к себе коробку с карандашами и чистый лист, он принялся за рисунок, позабыв о матери, которая сиротливо смотрела на куклу, уже не пытаясь остановить слёзы, льющиеся из глаз. Блёстки еще не высохли и останутся на пальцах и пиджаке, но ей всё равно. Они с сыном тут, в безопасности, скучают по ней, шлют ей письма и рисунки, а Джису там чуть не...
- Эй, – Лиса наклонилась к ней и мягко потянула вверх, помогая подняться. Она повела Чеен в уголок, подальше от детских любопытных ушей. – Что с ней случилось?
- Ничего.
- Чеен, она и мой друг тоже. Что с ней?
Слёзы полились с новой силой, сопровождаемые придушенным рыданием, Чеен уже позабыла, что от слёз может трясти. Слава Богу, Богом занят рисунком. Она уткнулась в плечо подруги, Лиса, успокаивая, обняла её.
- Джису...? – осторожно спросила воспитательница.
Пак покачала головой, не дав ей договорить. Она сотрясалась от слёз, позволяя Лисе обнимать себя. Слеза, скатившись по щеке, упала на войлочный коврик с изображенной на нем картой города. Узкие ленточки улиц, разноцветные дома, ратуша, полицейский участок. Желтый школьный автобус потемнел от влаги.
- Это так тяжело, – всхлипнула Чеен, такого голоса у нее никто не слышал с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. – Так тяжело.
- Чеен, что случилось? – прошептала Лиса.
Но блондинка только качала головой, тихо всхлипывая, уткнувшись в её плечо, и снова и снова повторяла одну фразу.
Октябрь 12, 2022. Лагерь Виктори, Ирак.
- Думаешь, это ей поможет? – Кай сидел на капоте грузовика.
- Нет. Даже она сама так не думает, – Хван мрачно наблюдал, как Джису яростно и методично молотит боксёрскую грушу. Как только Спенсера перевели, девушка начала проводить всё свободное время, выколачивая пыль из ни в чем не повинных боксёрских снарядов.
Уже четвертый месяц, как только представлялась возможность, Ким уходила на тренировочную площадку и отрабатывала удары на грушах или несчастных рядовых, которым не посчастливилось стать с ней в спарринг. На занятиях по физподготовке она стала действовать резче, доводя себя до предела, до полного изнеможения. Джису почти перестала разговаривать. Она просто выходила на площадку, одетая в штаны, берцы и футболку, и занималась, пресекая все попытки окружающих начать разговор или хоть как-то вторгнуться в личное пространство. И все понимали, в чем причина этих разительных перемен. Однажды к ней подошел Тэен и как ни в чем не бывало спросил, что такого произошло, что Спенсер сдрейфил и сбежал. Джису сломала ему нос. За это девушка получила устный выговор и предупреждение, что, если подобное повторится, следующий выговор будет занесен в личное дело. Но даже эта угроза нисколько её не обуздала. Даже Хэина Джису не подпускала к себе близко, хотя он и оставался единственным в отряде, кто мог подойти к её койке, чтоб дать ей бинт или напомнить, что нужно поесть. Изредка девушка с ним разговаривала. Но все понимали, что в Джису что-то сломалось.
Хенджин и Кай продолжали смотреть на неё. Апперкот, коленом в рёбра, левый джеб, левый джеб, правый хук. Хван покачал головой и вытянув сигарету из пачки, закурил, глубоко затянувшись:
- Она не должна быть тут.
- Ты, правда, это говоришь после всего, что случилось?
- Я говорю, что она имеет такое же право уехать домой, как любой солдат, которому оторвало в бою руку, – процедил сквозь зубы Хенджин.
Джису вскрикнула, остервенело молотя кулаками по груше, и даже ребятам, сидящим на другом конце площадки, было видно, что сквозь бинты, которыми она обмотала кисти, сочится кровь. За этим последовал шквал ударов ногами, и, наконец, девушка в изнеможении обняла грушу, все еще осыпая её слабыми ударами.
- Она же себя угробит, – мрачно вздохнул Хван. Хюнин ничего не ответил, но по его лицу видно было, что он согласен с товарищем.
- Вам двоим, что, делать нечего? – проворчал Карбера, стягивая Кая с капота и толкая их к выходу с площадки. Прежде, чем уйти, Хван еще раз оглянулся на брюнетку, вздохнул и, выплюнув бычок, старательно втоптал его в землю.
Карбера пошел к девушке, позвав её по имени задолго до того, как подойти. Последнее время девушка дёргалась даже от малейших прикосновений, и сержанту вовсе не хотелось почувствовать себя боксёрской грушей. Она резко развернулась, настороженно глядя на него, и чуть отодвинула грушу так, чтоб она разделяла их. Поза девушки была защитной, левая нога чуть выставлена вперед, правая рука напряжена и приподнята для хука. Джису обвела глазами открытый двор, ища пути к отступлению.
Синяков на лице девушки не было, они сошли пару месяцев назад, но шрамы останутся навсегда. Карбера был суровым солдатом и почти никогда не разговаривал с подчиненными. Его дело – отдавать приказы, их дело – выполнять. Он потерял многих в боях и патрулях, но сейчас, глядя на Джису, впервые винил себя в том, что подвёл одного из лучших своих бойцов.
- Почта, – пояснил он, доставая из кармана несколько конвертов. Девушка на секунду расслабилась, глядя на конверты, как ребенок, получивший золотой билет на шоколадную фабрику. Всё ещё настороженная, она подалась вперед и протянула ладонь. Она больше ни к кому не притрагивалась и явно не собиралась начинать делать это сейчас.
- Спасибо, – пробормотала она, когда Карбера опустил конверты ей на ладонь.
- И Ким?
- Да, сэр?
- Ты возвращаешься домой в следующем месяце.
Впервые за несколько месяцев в её глазах появился блеск, как будто девушка обрадовалась чему-то, кроме писем. Джису не улыбнулась, не подпрыгнула от радости, но её глаза, осветившись надеждой, сменили оттенок миртовой листвы в пасмурный день на нефритовый. Впервые за несколько месяцев.
- Спасибо, сэр, – тихо сказала она.
Карбера кивком отпустил её, и Джису отступила на шаг, прижав письма к груди. Ещё раз оглянувшись на сержанта, смотрящего ей вслед, она быстро пошла к своей палатке и присела на койку.
Пальцы подрагивали от нагрузки, полученной во время напряженной тренировки, и от волнения. Почерк Чеен улыбался ей, удерживая её на земле. Если и есть в этом мире что-то хорошее, всё оно заключается в этих письмах, которые напоминают Джису, что по ней скучают, её любят, что на земле есть место, где она всегда будет в безопасности. Девушка поддела клапан конверта, открывая его, и мягко улыбнулась, когда ей на колени выпали две фотографии. На первой Богом улыбался в камеру, показывая два больших пальца. Мальчишка был аккуратно подстрижен, хотя, конечно, волосы всё еще были длиннее, чем хотелось бы Чеен. На нем были новые джинсы и рубашка, в них он выглядел, как настоящий маленький мужчина. У ног лежал армейский рюкзак, из которого выглядывал Рекси-младший. На втором снимке они с Чеен позировали перед входом в начальную школу. Блондинка присела рядом с сыном. На этом фото Пак с их сияющими улыбками были так поразительно похожи, что хотелось послать генетику ко всем чертям.
Его первый день в школе.
Слеза упала на конверт, и Джису поняла, что плачет. Она так много пропустила, но Чеен и Богом ни разу не исключили её из своей жизни.
Она положила фотографии на колени и вытащила письмо.
Сентябрь 6, 2022.
Здравствуй, любовь моя, знаешь, сегодня я впервые в полной мере поняла, что ты – мой голос разума. Мы с Богомом пришли в школу, и я хотела остаться с ним на весь день. Конечно же, меня оттуда выставили. Я буквально слышала, как ты говоришь мне, что всё в порядке, и мы заберем его позже. «Позже» - это так долго. Я сделала много фотографий, но они не влезли в конверт, так что ты увидишь каждую минуту наших первых сборов в школу, когда приедешь домой. Я сама не своя. Ты там, а Богом в школе, и я, кажется, пропустила презентацию, посвященную зонированию города, но мне всё равно. Я скучаю по вам обоим так сильно, что даже стыдно сказать. Богом пошел в школу. Это пока не слишком отличается от садика. Правда, не слишком. Но это же школа. Мы уже не сможем просто забрать его оттуда только потому, что я убедила тебя покататься на лошадях. Хотя ты, конечно, будешь настаивать, что нулевой класс вовсе не обязателен. Но в этом есть свои плюсы. Ты будешь рада, что он всё-таки пошел в школу. Знаю, что ты не хочешь поднимать шум вокруг того, что произошло, но ты уже знаешь мою позицию по этому поводу. Просто не забывай, что у тебя есть дом, где ты в безопасности, и если ты чувствуешь, что тебе будет проще отпустить эту ситуацию, я поддержу твой выбор. Мы ждем твоего возвращения домой.
Я люблю тебя. Чеен.
Джису улыбнулась, хотя тоска по дому терзала её так, что было физически больно. Она знала, что должна была рассказать Чеен о том, что сделал Спенсер. Первое время она была слишком загружена, и у неё не было времени позвонить, а написать об этом девушка просто не смогла, это было выше её сил (к тому же, совсем не хотелось увековечивать это происшествие на бумаге). Но, когда она позвонила Чеен той ночью, у неё был кто-то, чтоб плакать с ней вместе, поддержать её и сказать, что она не виновата в том, что случилось.
Во время их следующего разговора Чеен выразилась весьма ясно, сказав, что хочет засадить её бывшего командира в тюремную камеру в Гуантанамо. Но Джису отговорила её, и блондинка вновь проявила терпение, она всё еще пишет ей, шлёт письма и рисунки, которые прогоняют ощущение того, что весь мир пялится на неё. Джису не может, блять, дождаться своего возвращения домой. Внезапно Ким поняла: она будет дома к Рождеству.
Если Чеен может пытаться сохранить чувство нормальности, значит, и Джису сможет. Настроение у девушки уже улучшилось, и в голове созрел план. Посмотрев на фотографии своей семьи, она поцеловала их и спрятала снимки и письмо в конверт, а конверт в рюкзак. Достав чистый лист и карандаш, она склонилась над книгой, которую использовала, как подставку.
Октябрь 12, 2022.
Почему тебе можно называть меня «моя любовь», а стоит мне обронить «детка», и всё, все демоны ада вырываются наружу? У тебя теперь новое прозвище, тыковка. Хотя «сладкие щёчки» тоже подойдёт.Господи, почему Богом так торопится расти? Он мне обещал, что не будет расти, пока я не вернусь. На этих фотографиях он выглядит таким большим. Он же уже почти достаёт тебе до талии. И, справедливости ради, нулевой класс не обязателен. В любом случае, мы еще успеем повеселиться все вместе.Я знаю, что ты меня поддержишь. Я ценю это и люблю это в тебе. Но я просто хочу забыть о том, что случилось. Мне уже сказали, что это не самый здоровый выбор, но всё же. Я собираюсь узнать, можно ли мне остаться в стране до конца службы, так что всё будет хорошо. Кстати говоря, я скоро еду домой. Где-нибудь к Новому году или, может, к середине февраля. Так что не занимай День святого Валентина. И ночь тоже. Крепко обними и поцелуй от меня малыша. Следи, чтоб он делал всю домашку и общался с другими детишками. Целую и обнимаю тебя.
Я люблю тебя. Джису.
Хэин вошел в палатку, кивнув в знак приветствия, как раз, когда она дописывала свое имя. Присев на соседнюю койку, он начал накладывать мазь на обожженную руку. Теперь, после месяцев лечения, она выглядела куда лучше, чем вначале, и шрамов стало гораздо меньше.
- Ты слышала?
- О чем? – отозвалась она, засунув письмо в конверт и облизав полоску клея на клапане.
- Разговоры о том, что какого-то важного пленного надо перевезти через всю страну, и нас на это подписали.
Джису закатила глаза:
- Опять нам быть няньками?
- Ну, да, няньками, только гулять с подопечным по минным полям и под дождём из пуль. Ах, да, еще отбивать атаки тех, кто точно захочет его освободить от нашей заботы.
- Ты опять смотрел «Спецназ города ангелов»?
- Нет, ну, а что? Мишель Родригес горяча.
- Ага, а ещё она лесбиянка.
- Да ладно! Быть не может! – недоверчиво воскликнул Чон. – У тебя, что, встроенный гейдар что ли?
Девушка усмехнулась, покачав головой:
- Сколько это займёт? Две недели, думаю, потолок.
Хэин кивнул:
- Выдвигаемся, говорят, в начале ноября. Им нужно время, чтоб всех нас проинструктировать о неразглашении информации, показать нам маршрут и подготовить к возможным угрозам.
- Можно подумать, самого Усаму повезём.
- Ну, может этот парень – его правая рука? – пожал плечами Хэин.
Она кивнула, поднимаясь с койки:
- Это будет моя последняя операция перед отъездом домой.
Парень улыбнулся, закручивая тюбик:
- На этот раз мы успеем к рождественскому ужину.
Джису улыбнулась в ответ, впервые по-настоящему улыбнулась за эти месяцы:
- Начинаем считать дни.
Декабрь 28, 2022. Пусан, Корея.
В этом году Рождество было особенным, хотя Чеен не могла точно сказать, почему. Может, потому, что первый раз Рождественская вечеринка прошла гладко, и Богом не заплакал, сидя у Санты на коленях, так что у них в альбоме, наконец, появилась нормальная фотография с Санта-Клаусом. Может, потому, что выпавший снег укрыл город толстым белым одеялом, и малыш уговорил маму пойти гулять и рисовать снежных ангелов. Чеен, кстати, поймала сына на попытке есть снег. Может, дело было в радостном лице сына, когда он обнаружил под ёлкой подарок с подписью «От Джису» (набор с «Фантастической четверкой», потому что Чеен выполнила полученное домашнее задание и узнала, кто такая Невидимая Леди). Малыш обежал весь дом в поисках девушки и, не найдя никого, спросил, где она. Чеен ответила, что Джису всё еще на работе и специально попросила Санту привезти ему подарок от неё. В каком-то смысле это была правда, и сюрприз, который Богом получит, когда Джису вернётся домой, стоит того, чтоб подождать.
Конечно, это была главная причина радости Чеен в это Рождество. Джису скоро будет дома. Через сорок восемь дней, если быть точной. Блондинка считала дни до возвращения солдата, и Джису уже ждал идеальный подарок. На Рождество или на День святого Валентина, но Чеен была уверена, что Джису будет в восторге.
Альбом, наполненный фотографиями и сувенирами, рассказывающими о времени, проведенном порознь. В письмах всего не расскажешь, а этот альбом поможет наверстать упущенное. Чеен уже распечатала фото с рождественской вечеринки и записала последний летний концерт Богома в садике и его первый школьный утренник. Их она тоже вложит в альбом. Она не могла дождаться, когда сможет вручить подарок Джису.
- Мамочка! – донесся с кухни голос Богома. Мальчик должен был уже надеть фартук. Чеен вышла из кабинета и, пройдя на кухню, увидела, что Богом уже стоит на стуле и пытается раскрыть пакет с мукой. – Не работает, – сообщил он.
- Давай-ка посмотрим на твои мускулы, – Мальчик улыбнулся и напряг руку, как учил его дядя Джин. На месте бицепса вздулся маленький бугорок.
- Хорошо, – похвалила Чеен, – ты скоро будешь сильнее, чем Джин.
Они вместе открыли муку, которая потихоньку сыпалась на стол, так что вокруг пакета образовалось белое кольцо.
- Можно, мы сделаем много-много печенек?
- Много-много? – переспросила Чеен. – А у тебя животик не заболит?
- Но, - возразил Богом, – к нам ведь придут дядя Джин, и тётя Наен, и тётя Дженни, и мистер Тэхен.
Чеен подавила улыбку, услышав, как Богом настаивает на том, что Тэхен просто «мистер», а не часть их импровизированной семьи, которая почему-то уживалась вместе. Она поцеловала сына в макушку, подумав, что не может, да и не хочет винить его за такую логику. Блондинка мысленно услышала голос Джису: «Когда он еще побудет ребёнком, Чеен? Позволь ему поесть сладостей».
- Думаю, ты прав, но тогда ты должен съесть все овощи за обедом.
Он насупился, видимо, обдумывая сделку:
- Только морковку?
- Все.
- Морковку с кукурузой?
- Все, но я заменю цветную капусту горошком.
- Ла-а-адно.
Он повернулся к стойке и, набрав в мерную чашку муки, высыпал её в миску. Они вместе готовили тесто, и сердце Чеен преисполнялось гордости от того, каким самостоятельным растёт её сын. Он сделал всё почти сам, ей осталось только включить духовку и посадить в неё противень. Богом начал даже ровнять края печенья, когда увидел, что у мамы ёлочки и снеговики получаются аккуратнее.
После того, как печенье отправилось в духовку, её маленький принц даже помог ей убрать. Поставив стул рядом с раковиной, он сам собрал и опустил в мыльную воду всю посуду.Печенье пеклось, и Богом смотрел, как оно подрумянивается, сидя возле кухонной стойки, когда в дверь постучали. Предупредив сына не притрагиваться к горячей плите,Чеен сняла фартук и направилась в прихожую, по пути глянув на часы.
Лиса уехала из города, чтоб повидаться с семьёй, Ким придут только завтра. На короткий миг блндинка представила, как открывает дверь, и она видит своего солдата с сумкой, рюкзаком и самодовольной ухмылкой на лице. Конечно, Джису могла соврать насчёт даты приезда, чтоб сделать сюрприз лучше, Чеен в этом уже убедилась, но, поворачивая дверную ручку, она подавила в себе надежду. Если за дверью кто-то другой, ей не придется разочаровываться.На пороге стояла не Джису. И не Лиса, не Ким или Наен.
Она придержала дверь, когда увидела военного, одетого в парадную форму. На груди висела медаль, на рукаве шеврон, подбородок обожжен слева, и ожог спускается на шею. Правая рука на перевязи. Чеен знала в лицо всех жителей города, но этого человека точно видела впервые.
- Чем могу помочь?
Он открыл рот, собираясь заговорить, но тут же закрыл его и медленно стянул с головы фуражку:
- Здравствуйте, мисс. Вы Пак Чеен?
Чеен нахмурилась, чувствуя, как сердце забилось быстрее:
- Что такое?
Мужчина снова открыл рот, но скрип снега за спиной отвлёк его, и он обернулся. Чеен посмотрела на дорожку. К дому шел Джин, тоже одетый в парадную форму, и даже на расстоянии можно было увидеть скорбь на его лице.
- Джин?
- Чеен, – тихо поздоровался он, поднявшись на ступени. Лицо Джина было бесстрастным, но покрасневшие глаза говорили о многом.
Грудь сдавило, как стальным обручем, ком в горле не давал дышать:
-Что происходит?
Мужчина с ожогом скорбно опустил голову, но тут же поднял её, глядя Чеен в глаза. Блондинка хотела отвести взгляд и, сделав это, увидела, что ожог тянется до тыльной стороны левой ладони. Паззл сошелся.
- С прискорбием и глубочайшими соболезнованиями...
- Нет!
- Я должен уведомить вас...
- Молчи!
- Чеен.
- Что капрал Ким Джису...
Чеен попыталась захлопнуть дверь, но Джин не позволил. Он прижал её к двери, обхватив сотрясающиеся от рыданий плечи, и мягко опустил на пол, не дав упасть.
Хэин закрыл глаза, по обожженной щеке покатилась и упала на порог слеза.
- Стала жертвой войны.