Глава 23
Следом за любовным угаром всегда приходит усталость, смущение, разочарование... Страсть искажает картину реальности. Размывает контуры дозволенного и на краткий миг позволяет поверить, что невозможное возможно. Наверное, стоило вовремя остановить себя, опьянённого экспрессией и красотой этой яркой женщины. Взрослой девочки. Той, которая навсегда останется для Амари сладкой карамелькой из воспоминаний детства. Той, которой ему нечего предложить, кроме мимолётного порыва плоти.
Остановиться бы, остановить её... Но Рей сама хотела этого, и не в чем себя винить. Разве только в невозможности продолжения красной феерии. В невозможности даже надежды на продолжение.
– Рейчел... мне не хотелось бы делать тебе больно... но ты ведь понимаешь, что это не должно повториться.
– Мне всё равно, – промурлыкала девушка, уютно прильнув к плечу канцлера. Её мягкие волосы приятно щекотали лицо, и хотелось гладить их, запустить пальцы в этот живой шёлк, снова ощутить кожей их прохладное прикосновение.
Обидели Рейчел жестокие слова любовника или нет? На её безмятежном лице не проступило и тени досады, но, кажется, сердце забилось быстрее, и голые плечи чуть напряглись. Без бинтов и нелепой мужской одежды Рейчел выглядела ещё привлекательнее – в каждой линии её тела читалась мягкая нега, тёплая, бархатная... Каждая женщина в чём-то прекрасна, но Рей Салливан прекрасна во всём. Рядом с ней Амари чувствует себя сильным. Только рядом с ней. Только она даёт ему это чувство уверенности в себе. То, которое так старательно вытравливает из его души Боэно, неведомый убийца, Верховные... В этом городе все хотят власти, а Рейчел хочет ласки. В каждой грани своей необыкновенной личности она не такая как все.
– Говори что хочешь, а я всё равно тебя люблю. Всегда любила, сколько себя помню, – добавила она с тенью смущения.
– Я знаю, Рейчел... всегда знал, – пытаясь обернуть сказанное в шутку, Амари и сам понимал, как глупо это прозвучало. Но что он должен был ответить? Подарить бесполезную надежду?.. Раскрыть собственные чувства, а потом уйти под венец с другой женщиной?.. О сокровенном вообще не стоит говорить, даже с друзьями.
– Я хочу пить, – Рей завозилась и приподнялась на локте. – Угостишь?
– Найди что-нибудь сама. Мне ещё нужно осмотреть клумбу, одежду... боюсь, они серьёзно пострадали.
По правде сказать, ему просто хотелось несколько минут побыть одному. Не спеша привести себя в порядок: вещи, ногти, мысли... А Рей прекрасно знает, где кухня. Девушка, хмыкнув, ловко обмотала грудь бинтами, вскользнула в свой брючный костюм и выбежала вон. Вся спина зелёная от травы – неужели она не заметила?.. Через минуту откуда-то снизу раздался пронзительный визг.
Снизу?!
– Рей!!!
Выходит, она не на кухню пошла, а...
– Рейчел!!!
Нет, только не это... нет-нет-нет! Киттон в винном погребе... и она... Кромешный ужас пронзил сердце канцлера, заставляя замереть в оцепенении. Ну почему она не пошла на кухню, почему этой сумасбродке так захотелось выпить вина?!
Надо что-то делать. Прямо сейчас. Надо. Пойти. Туда. Пойти и как-то объяснить Рей, что делает связанный человек в подвале поместья Симон. На негнущихся ногах Амари, в одном исподнем, шагал к неминуемому разоблачению. Ступеньки. Дверь погребка... кто из Псов забыл её запереть?..
Рей Салливан, с округлившимися от смеси изумления и отвращения глазами, указывала коготком куда-то в полумрак, где прикованный к потолочной балке и едва касающийся пола пальцами босых ног, висел Найджел Киттон.
– Я его знаю... – почти беззвучно прошептала Рейчел. – Я видела его... это воспитанник леди Стоун! Амари... что он здесь делает?
Глаза Киттона, красные и пустые, приоткрыты, но сам он явно был без сознания. Его голова накренилась к плечу, будто у куклы со сломанным каркасом, и из уголка разбитых губ тянулась ниточка кровавой слюны. Запястья, сизые от синяков, передавленные верёвками, так опухли, что по толщине сравнялись со щуплыми предплечьями учёного. Полуголый и субтильный, он выглядел почти подростком – как те дети из социальных роликов Министерства морали, повествующие об ужасах Последней войны. Что же с ним сделали Псы? Зачем?..
«Я не давал такого приказа!»
Его били? Пытали?.. Амари перевёл взгляд на Рейчел. Нужно было что-то сказать ей, пока богатая фантазия подруги не нарисовала картину, ещё более ужасающую, чем реально предшествующие пленению Киттона события. Но что можно сказать в своё оправдание, если в твоём доме висит на стене замученный человек?!
Невозможно. Амари не находил слов.
– Он жив? Почему он связан? – чёрный коготок опустился вниз, указывая на верёвки, обвивающие лодыжки Киттона. Прямо под его ногами виднелась большая лужа нечистот, и Амари ощутил подкатывающую к горлу тошноту. – Да скажи уже хоть что-нибудь!!! взволнованный шёпот Рейчел внезапно сорвался на крик, отчего пленник слегка дёрнулся в своих путах.
Канцлер будто онемел. Нет, сколько ни силься, подходящего ответа не найти. Рей не поймёт. Ужас содеянного стиснул голову приступом острой боли: а если Рей кому-то проболтается об увиденном?.. Чтобы замять такую грязную историю, даже всей власти Министерства морали не хватит – ведь ему придётся столкнуться с могуществом Бездны и дома Стоун. Спасение падшего канцлера будет стоить десятков, а то и сотен жизней... и это всё при условии, что Боэно встанет на его сторону. Так или иначе, главенствующему положению дома Симон среди Верховных прямо сейчас пришёл конец. В тот самый момент, когда Рей Салливан отворила дверь винного погребка... Нет! Тайна не должна быть раскрыта!.. Нужно сохранить её любой ценой, убедить или заставить молчать случайную свидетельницу... или...
В ладонь Амари будто нарочно ткнулось горлышко винной бутылки. Лучше всего молчат мёртвые. Выбора нет: сохранив жизнь не в меру любопытной подруге, канцлер слишком сильно рисковал. Главное – постараться сделать всё быстро, чтоб Рейчел не было больно. Чтоб она не кричала. Чтоб не успела обернуться и посмотреть в глаза Амари... но она успела. И в её медовых очах явственно читался страх.
«Рейчел, что ж ты делаешь... просто дай мне себя убить! Понимаешь, так будет лучше!..»
Сколько ударов потребуется нанести, прежде чем её глаза остекленеют? Взяв тяжёлую винную бутылку, канцлер ни на миг не сомневался, что ему хватит духа опустить её на голову любимой женщины. Так надо. Иначе – скандал, хаос! Просто нет выбора – взял, значит, доведи дело до конца! Но глупые руки дрожат и наливаются слабостью. Канцлер медлил.
Дверь позади него отварилась без стука, заставляя дёрнуться от неожиданности. Пёс.
– Стэн, ублюдок!!! Ты напугал меня! – рука, готовая и не готовая нанести удар, импульсивно швырнула свою ношу в сторону Пса. Но тот успел увернуться, юркнув обратно за дверь.
– В какой-то момент мне показалось, что ты хочешь меня ударить... – Рейчел с видимым усилием приподняла уголки губ в подобии улыбки.
– Я всего лишь хотел предложить тебе выпить, – буркнул канцлер, ощущая какое-то постыдное облегчение от того, что руки его теперь пусты, и момент для убийства потерян. – Пойдём отсюда. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
***
Оказавшись снова наверху, Амари удалось окончательно взять себя в руки. В конце концов, выходить из щекотливых ситуаций, сохраняя достоинство – тоже часть его работы. Он политик, его этому учили. А Рейчел – это всего лишь Рейчел: влюблённые женщины доверчивы... Нет, Первому даже не придётся лгать. Ложь – опасный инструмент, и прибегать к нему следует только в самых критических ситуациях. Сложившиеся же на данный момент обстоятельства отнюдь не критичны, если посмотреть на них трезво. Неприятны, но прямой опасности они не представляют.
– Всё, что я сейчас скажу, должно оставаться в строжайшем секрете. Я могу рассчитывать на твою порядочность? – чтобы избежать оправданий, первым делом следует обвинить оппонента в том, в чём он сам тебя подозревает.
– Обещаю, – Рей шумно сглотнула, клюнув на эту простую уловку.
– Недавно на меня было совершено покушение, – это чистая правда. – Я не пострадал только потому, что Псы сумели меня защитить, хотя одна из них и заплатила высокую цену за свою отвагу, – и это правда. – Пока ни убийца, ни его заказчик, не известны. Но тот человек в подвале... я имею основание полагать, что он имеет отношение к заговору, – тоже правда. Достаточно лишь поменять местами причины и следствия, и получается вполне гладкая история.
– Почему же он здесь? Почему им занимаются не военные, даже не Министерство морали? Разве это не их обязанность – препятствовать заговорам?
Не это у Амари тоже был ответ.
– Мой отец пал от рук наёмного убийцы. И дед. И оба преступления так и не были раскрыты. Ты считаешь, я и дальше могу доверять Гаррету и Боэно? Не в этот раз. Я сам найду злоумышленника. Я и мои Псы. А тот человек поможет мне, – он опустил глаза и с очень правдоподобным вздохом сожаления продолжил. – Я искренне надеялся на его заинтересованность в сотрудничестве, но... увы, у меня не было иного выхода, кроме как применить силу.
– Амари, ты... – Рей выглядела смущённой и растерянной, а больше всего – тревожной. – Взять это всё на себя... не чересчур ли смело?
Ну надо же, как всё просто... И как трогательно: Рейчел Салливан уже позабыла о Киттоне и беспокоится исключительно о своем возлюбленном канцлере.
– Сейчас мне необходимо быть смелым. От этого зависит моя жизнь и благоденствие моих подданных, – он обезоруживающе улыбнулся. – И я безмерно рад, что ты правильно меня поняла.
Рейчел хитро улыбнулась:
– Ну раз я храню твою тайну, ты отныне мой должник!
– Проси что угодно!.. – Первый сдержанно рассмеялся, разводя руками и демонстрируя, что готов выполнить любой её каприз в сей же миг... впрочем, будучи уверенным, что знает о сокровенном желании Рейчел ещё до того, как она его озвучит.
– Позволь мне быть твоей, – как предсказуемо, – хотя бы до свадьбы. Я не претендую ни на твою руку, ни на сердце – просто хочу быть для тебя кем-то... особенным.
– Ты всегда была для меня кем-то особенным, – Амари накрыл её руки своими. – И всегда будешь. Независимо от того, женюсь я на леди Чезаре или нет.
И это тоже правда. Правду так легко говорить – но только глупец раскрывается до конца. Рейчел Салливан, его красная феерия, его страсть и нежность, станет ещё одной его тайной. Гораздо менее опасной тайной, чем та, которую хранит подвал. А вот самой Рей эти отношения вполне могут навредить, если о них разведает Второй.
– Но Боэно знать об этом не обязательно, верно? Твоей семье не нужен новый конфликт со Вторым домом, – контрольный выстрел. – Подумай о брате.
– Да... я всё понимаю, – Рейчел потупилась и решительно кивнула.
Теперь и у неё есть личный мотив помалкивать о секретах поместья Симон. Амари с облегчением откинулся на спинку кресла, полностью довольный собой. Тем, как элегантно он обратил на свою сторону доверчивую подругу. И как сумел избежать убийства. Удачно же Стэн помешал ему нанести тот роковой удар... Пожалуй, стоит побаловать Пса похвалой – но сначала разобраться, как получилось, что Киттон оказался в таком плачевном состоянии. Эх, потом, всё потом! Сегодня Амари уж точно не найдёт в себе сил заниматься пленником.
Вечер продолжает быть томным.