Я не был таким раньше

Целая толпа собралась вокруг корчмы. Все шептались, пересказывая друг другу произошедший в ней ужас, то слегка привирая, то слегка приукрашивая:

— И тут слышу, что крикнул кто-то! Смотрю, а там тварь какая-то в лохмотьях вгрызлась Гайриху прям в шею! — говорил один мужик своему только что подоспевшему товарищу.

— Что ещё за тварь? — недоумевал тот.

— Почем мне знать? На вид вроде человек, на двух ногах ходит, лицо, вроде как, тоже на человека похоже... Упырь какой-то, не иначе!

— Так а с Гайрихом что? А с упырем?

— Гайрих и упырь всё ещё там, - мужчина указал на дверь корчмы, около которой, сложив руки на груди, стоял хмурый наемник барона и никого не пускал внутрь, — Гайрих-то, после того, как ему глотку в клочья порвали, ясное дело, помер сразу, бедолага... А упырю вот Кайл с разбегу мечом прямо по голове рубанул! И не один раз, а целую кучу! Не оставил от лица живого места! Так бы и все тело в капусту изрубил, если бы его приятель не оттащил. Ну а потом выгнали нас всех оттуда, а Йорику сказали, чтоб он за подмогой бежал, вот...

— Да-а, дела... Чертовщина какая-то, тьфу!

В самой корчме, тем временем, собралось, ни много ни мало четырнадцать человек: двенадцать наемников, в их числе Этан, Вард, Кайл, Озборн и капрал Якоб, поп Эммануэль и староста Кентон. Корчмаря выставили за дверь. Трупы Гайриха и Мортимера положили рядом друг с другом и накрыли тканью. Гайрих, который своим внезапным превращением в упыря застал Озборна врасплох, тут же был убит вовремя подоспевшим Вардом. Якоб, аккуратно приподняв ткань с лица убитых, продемонстрировал их старосте и попу:
— Глядите! Вот этот вот, — он указал на тело Мортимера. Староста, увидев сильно изуродованную ударами меча голову пьяницы, поморщился и отвернулся в сторону; Эммануэль побледнел, ахнул и приложил ладонь ко рту, — По словам Варда, весь ужас и учинил.
Вард тем временем достал из кладовки корчмы бутылку ржаной водки, несколько деревянных стопок и налил себе, Кайлу, Озборну и еще паре наемников.
— Будешь? — спросил он, протягивая бутылку Этану.
— Нет уж, дружище, обойдусь как-нибудь без этого, — ответил мужчина, покачав головой.
— Ну, как хочешь, Этан! — Вард было хотел налить водки в стопку, но в последний момент замер, поморщил лоб и, в конце концов, несколько раз отхлебнул прямо из горла, а затем, вытерев рот рукавом, продолжил, — Черт возьми! Где же такое видано, чтоб люди возвращались с того света, да еще в таком ужасном виде? А то, как этот пьяница вцепился в шею этому бедолаге, аки собака бешеная? Что ж это такое? Святой отец! — он повернулся к Эммануэлю, указывая рукой на тела убитых и на черную кровь, которая уже начала впитываться в деревянный пол, — Что это? Происки дьявола?
Поп растерянно развел руками:
— Честно тебе скажу, я и сам не знаю...
Этан подошел к Якобу — тот с хмурым лицом осматривал тела.
— Что скажешь? — спросил Этан, кивнув в сторону убитых.
— Херня какая-то это все! — ответил тот, упираясь на стойку, — Глянь на этого! — указал он на труп Мортимера, — Он же, сука, и впрямь как упырь! Какие-то язвы на коже, кровь еще, черт возьми, черная, как не знаю что... — Якоб перевел взгляд на Гайриха, — Этот бедолага умер целых два раза — сначала от рук этого упыря, затем от рук Варда.
— Он мне еще, падла, чуть пальцы не отгрыз! — крикнул Озборн из-за стола.
— И это тоже, — кивнул Якоб, — Получается, этот упырь-алкаш передал свою заразу через укус. Напоминает что-то?
- Бешенство?
- Бешенство, — кивнул капрал, — Помнишь я говорил про язвы у Мортимера? Быть может, это как-то связано... Со всем этим, а? Знаешь ведь, как бешенство у животных протекает? Постепенно, в течении нескольких дней... А язвы-то явно не вчера появились...
— Только это не объясняет, почему Гайрих ожил спустя пару минут после своей смерти.
Якоб вздохнул.
— Да, не объясняет... Действительно, чертовщина!
К ним подошел Вард и, почесав затылок, спросил:
— Так чего делать-то будем со всем этим? На улице целая толпа народа, которая уже в курсе произошедшего здесь ужаса, — он глянул на тело Гайриха — его голова была обезображена двумя страшными ранами от ударов меча, — Насчет Гайриха мы любезно и вежливо попросили корчмаря умолчать, чтобы не тревожить народ. Но нам еще что-то нужно делать с трупами, а чтобы с ними что-то сделать, нужно сначала их отсюда вынести...
— А перед этим надо разогнать народ, чтобы не мешал, — сказал Этан, взглянув на Якоба.
Мужчина кивнул, соглашаясь с товарищем, затем жестом подозвал старосту, который стоял в стороне вместе с попом и о чем-то тихо и тревожно с ним разговаривал.
— Ну чего вы надумали? — спросил староста Кентон, подойдя, - Эммануэль говорит, что их хоронить в землю нельзя...
— До этого мы и без него сами додумались! — устало потирая переносицу сказал Вард, — Ясное дело, тут сжигать их нужно, а то мало ли что...
— Вот и поп тоже самое говорит. Только уж утащите их подальше от деревни, прежде чем сжечь, не беспокойте народ!
— К сожалению, уже побеспокоили! — ответил Якоб, — Снаружи куча людей, которые уже знают про то, что пьяница Мортимер загрыз насмерть бедолагу Гайриха. Если на Мортимера плевать даже его собутыльникам, то у Гайриха есть родня, которая хочет его по-человечески похоронить. И мы бы отдали им тело, если бы этот несчастный сам не стал упырем! Теперь гляди...
Якоб показал на голову Гайриха рукой. Кентон отвел взгляд в сторону — уж больно неприятно ему было смотреть на эти две раны: одна из них рассекла переносицу, а другая расколола голову до правой брови.
— То-то же! Страшно смотреть! К нам сразу появятся вопросы... — Он сделал паузу, замер, потом махнул рукой и с хмурым лицом продолжил, — А к нам и так появятся вопросы, в любом случае! Не дураки же у нас в Глимках живут, поймут, что что-то не так...

— Сухими нам из воды не выйти, — Кивнул Вард, — Чтобы мы не сделали, пойдут дурные слухи.

— Стоит сообщить об этом барону, — сказал Этан, — Ибо случай, сами видите...

— Я сообщу, как только мы избавимся от них, — Якоб махнул рукой в сторону трупов.

— Так давай уже действовать, а не лясы точить! — Вард легонько толкнул Якоба в плечо, — Говори, что делать, отдавай приказ!

Якоб даже не взглянул в его сторону, а просто кивнул головой, соглашаясь со словами товарища. Он сложил руки на груди, почесал подбородок, а затем поднял свои уставшие зеленые глаза на старосту.

— Ты, Кентон, успокоишь народ и отправишь всех по домам, мужики тебе помогут, если вдруг возникнут какие это проблемы, — мужчина перевел взгляд на подчиненных, — Мужики! Трое... Нет, пятеро из вас будет будет разгонять толпу. Без мордобоя! Кто-нибудь один пусть притащит к корчме лошадь с телегой. Оставшиеся будут грузить трупы. Ну, чего сидим? — Он повысил голос, а затем захлопал в ладоши, словно хозяйка, подгоняющая гусей, — Вперед, вперед!

Послышался топот нескольких пар сапогов, затем скрип двери и шум толпы — староста Кентон покинул корчму в сопровождении нескольких наемников.

— А что до вас, Эммануэль, — капрал обратился к попу, а затем указал в сторону трупов, — помолитесь за души этих бедолаг...

***

Голова раскалывалась. Больно. Неприятно.
Этан открыл глаза и шумно вздохнул. Он обнаружил себя на кровати в какой-то небольшой комнатке. Рядом стояла тумбочка, на которой медленно догорала свеча. Больше ничего. Небольшая и скромная комнатушка.
Верхней одежды на мужчине не было, сапогов тоже. Этан осмотрел свой голый торс - тот был весь в синяках.
"Вот и заступайся после такого за всяких немощных стариков - себе же дороже, сука! Подумать только, кровавая драка была устроена только из-за бутылки какого-то дрянного напитка..."
Мужчина приподнялся на локте, и сморщил лицо от боли в ребрах. Прошипев страшные ругательства, Этан вновь осмотрел помещение.
"Так, и где же я? Неужели нашлась добрая душа, что подобрала избитого незнакомца?"
Тогда мужчина решил прислушаться. Ничего. Тишина.
Превозмогая боль в ребрах, мужчина сел и свесил ноги с кровати.
"Дожил. Первый день в этом проклятом городе, а уже попал в передрягу."
Мужчина встал с кровати и тут же в глазах его потемнело, а ноги подкосились. Он устоял лишь потому, что вовремя привалился плечом к стене. Выждав, пока зрение прояснится, Этан, все также опираясь на стену, поковылял в сторону двери.
Половицы под ним противно скрипели. Вслед за ними жалобно проскрипела дверь.
За ней оказалась комната побольше. Из окна, прикрытого какими-то тряпками, сочился солнечный свет. Его лучи падали на стол, за которым сидели два человека. Один из них мирно дремал, спрятав лицо в своих же руках, которые лежали на столе. Второй же сидел к Этану спиной. Он подпирал свой подбородок кулаком и, судя по тому, что он никак не среагировал на скрип открывшейся двери, тоже спал в столь причудливой позе.

— Эй... Люди!.. — прохрипел Этан. В горле у него запершило, и бедолага зашелся кашлем, который отдавался дикой болью в ребрах.

Тот, что спал в необычной позе вдруг дернулся. Его подбородок соскользнул с кулака и тот уперся в его нос. Незнакомец заерзал на стуле, сонливо что-то промычал, протирая глаза, затем провел ладонью по редким волосам на своей почти лысой голове и, зевая, наконец повернулся к Этану лицом и с улыбкою спросил:

— Очнулся наконец?

От удивления и шока у Этана сперло дыхание. Ноги вновь предательски подкосились, потому мужчина изо всех сил вцепился пальцами в косяк двери. Что это? Наваждение? Или же галлюцинации? А может, он до сих пор лежит на холодной земле около " Костей и зубов", а все происходящее сейчас есть бред его умирающего мозга? А может, он уже мертв?

— Ну чего ты уставился, словно призрака увидел?

Голова закружилась. Этан попытался сделать шаг, но оступился, и тело его начало клонить назад. Пальцы сорвались в косяка, и мужчина с грохотом рухнул на пол, отбив и так уже ушибленные места.

Тут же послышался звук упавшего стула, топот быстрых ног и сонливое неразборчивое бормотание второго незнакомца, который проснулся от шума. Знакомые руки легли на плечи Этана, не менее знакомое лицо заглянуло в глаза.

— Ты чего, Этан? Это же я...

— Быть этого не может! — прервал мужчину Этан, — Откуда тебе здесь взяться? Скажи мне... Я... Умер?

Мужчина на мгновение замер, вопросительно приподняв одну бровь, а затем прыснул от смеха:

— Ага, разбежался! Живой ты! Правда, потрепан самую малость...

— Но... Я думал, что ты мертв, Форд!.. Как и остальные...

Форд понимающе кивнул головой.

— Так же я думал о тебе. Ну-ка, присмотрись, похож я на мертвеца?

Этан присмотрелся к лицу Форда — оно почти не изменилось. Крючковатый нос был на месте, борода с проседью - тоже; глубокие морщины со лба также никуда не делись, а маленькие глаза, как и всегда, были слегка прищурены.

— Нет, не похож... — сказал Этан, затем добавил с улыбкой, — Приятно знать, что ты жив.

— Эй, Костоправ! — послышался сонный голос, — Что там за шум?

— Это что, Трент? Он-то здесь откуда? — узнал знакомый голос Этан.

— Он притащил тебя сюда посреди ночи, — Форд встал и протянул руку Этану, — Давай, поднимайся!

— Костопра-а-ав!

— Да тут я! Этан в себя пришел!

— Костоправ, да? — с ухмылкой спросил Этан, поднявшись, — Вот как тебя теперь зовут?

- Рабочий псевдоним! — Форд развел руками, — Ну, пошли, есть-то чай хочешь?

Этан молча кивнул головой.

— Только оденься хотя б. Твоя одежда в тумбочке, слегка грязная, правда, но другой нет! — с этими словами Форд покинул комнату.

Проклиная негодяев, с которыми он сцепился минувшей ночью и изредка шипя от боли в ребрах, мужчина оделся и вышел из комнаты.

— Ох, Этан-Этан! — вздохнул Трент, увидев приятеля, — И оставить тебя одного нельзя, уже вляпался в передрягу! — Трент цокнул языком, — Кошелек-то вернул свой?

— Вернул, — ответил Этан, опускаясь на стул, — Спасибо, что... Притащил меня сюда.

- Да что уж там... — Трент махнул рукой, затем оскалился, демонстрируя зубы, — ничего не замечаешь?

Этан внимательно присмотрелся — одного зуба не хватало, а верхняя губа была разбита.

— Кто это тебя так?

— Паренек, которому я на ринге морду набил дня три назад, да двое его братьев, — Трент потер подбородок, — Они-то сорванца-вора отправили, чтоб нас разделить. А так я легко отделался! — Он попытался улыбнуться, но получилась какая-то убогая и грустная пародия на ухмылку, — Меня прямо в переулке зарезать хотели. Чудом спасся... — Он сделал паузу и уставился в окно, — У меня ведь тоже был нож, — он нервно сглотнул и посмотрел на Этана, — Ты ведь убивал, Этан?

Этан молча кивнул.

— А я вот нет, — вздохнул Трент, — И вчера я тоже никого не убил... Так, полоснул одному по плечу... — мужчина опустил взгляд на деревянный стол и облизнул засохшие губы, — А второму... Второму я попал прямо в глаз... Он закричал, словно... Сука... Я понимаю, что... Что иначе бы я был мертв, но от этого мне легче не становится. Я сделал человека калекой...

- М-да... — Шумно вздохнул Этан, поморщив лоб, — Когда я впервые убил, мне тоже показалось это неправильным. Я даже службу хотел оставить, — Он сделал паузу, - Хм, это было так давно... — Этан закрыл глаза, на мгновения погружаясь в воспоминания, — В конце концов, я сделал для себя вывод: убивать — страшно, а быть убитым — ещё страшнее. Первая часть этого вывода была мною вскоре забыта...

Трент уставился на деревянный пол, сцепленные в замок руки он положил на свои колени.

— Хм, что-то в этом есть... — Он вздохнул, — Никогда бы не подумал, что до такого дойдет...

Форд поставил на стол деревянную миску с простым супом и подвинул её в сторону Этана:

— Ну, рассказывай! — сказал Форд с ехидной ухмылкой.

— Чего рассказывать? — Спросил Этан, проглотив первую ложку супа.

— Как ты, наприме-е-р... — Слегка протянул Трент, повернувшись к мужчине, — Умудрился сцепиться с бугаями-охранниками?

— Ай, это... — Этан махнул рукой и продолжил вылавливать ложкой картошку, — Ничего интересного... Причина драки — глупая до ужаса, сразу говорю.

— Да ты любишь глупости делать, а? — Усмехнулся Форд, — То с этим пошел в самую дерьмовую часть города... — Он кивнул в сторону Трента; тот скорчил недовольную гримасу, — То морду бьешь всем без разбора. Рассказывай давай, чего не поделили.

— Хе... — Мужчина ухмыльнулся, плавая ложкой в тарелке, — Ты не поверишь!.. — Он поднял взгляд на старого друга, — Мы не поделили бутылку какой-то сивухи или чего ещё!

Брови Форда мгновенно поднялись вверх.

— Ого-о-о... — Тихо протянул Трент.

— Не смотри на меня так! — Продолжил Этан, — Бутылка-то была не моя!

Брови Форда поднялись ещё выше.

— Погоди, чего? — Удивился Трент.

— Ага, — Кивнул Этан, отправив очередную ложку в рот, — Заступился за бездомного, который меня и провел туда, понимаете ли... Только старика-то все равно насмерть забили, сволочи...

Повисла тишина. Этан угрюмо и молча скреб ложкой по дну тарелки; Трент что-то прошептал и принялся чесать подбородок; Форд покивал головой и задумчиво уставился в дальний угол комнаты.

— А ты что скажешь, Форд? — Этан поднял взгляд на старого друга, — Как ты тут оказался? Кто-нибудь из наших ещё выжил?

Форд шумно вздохнул и закрыл глаза. Трент подпер голову рукой и с интересом смотрел то на Этана, то на Костолома, который вдруг оказался Фордом. То, что эти двое знают друг друга, Трент узнал ещё ночью.

— Наши дела были плохи ещё до того, как ты ушел, сам знаешь, — Форд открыл глаза и посмотрел на Этана, — Дальше было только хуже. Трафимия, Выжигатели... Даже после того, как вы дали им отпор в Маршасе, они не успокоились. Вскоре после твоего отъезда эти сучьи дети ночью напали на несколько деревень разом. Сожгли их до основания, не пожалели никого. Это был полнейший разгром...

Мужчина сделал паузу и вновь шумно вздохнул. Этан пригляделся к другу — на секунду ему показалось, что перед ним стоит совершенно незнакомый старик, ибо Форд ссутулился, опустил плечи, а вместе с ними и голову, причем так, что лица вовсе не было видно.

— Многие погибли в те дни, — продолжил он, слегка приподняв голову, — Но барон... Барон вывел тех, кто остался.

Этан застыл.

— Д-да? - спросил мужчина после недолгого молчания, — И... Сколько спаслось?..

— Из двадцати девяти выжило лишь семнадцать. Остальные... Умерли в дороге... — Форд отвел взгляд и стиснул кулаки так, что ногти до боли впились в кожу. Выдохнув, он разжал их, но тогда ладони предательски задрожали, — Черт возьми, бедный... — Он что-то прошептал, по всей видимости, чье-то имя, только ни Этан, ни Трент не поняли, чье именно.

— Форд, Форд! - Этан взволнованно вскочил с места и схватил друга за плечи, — Где они? Где они сейчас?

Облизав засохшие губы, Форд заглянул Этану в глаза и ответил:

— Они все здесь. В Восточном Барно.

***

— Официальная версия — Мортимер напился до чертиков и в приступе бреда убил бедолагу Гайриха, — заключил Якоб, — Приказ барона не тревожить лишний раз народ неудобной правдой.

В казарме повисла мертвая тишина — настолько мертвая, что единственный звук исходил от противной мухи, которая летала среди наемников и так и норовила сесть кому-нибудь из них на плечо или коленку.

— Тебе этот бред серьезно барон сказал? — нарушил тишину Вард, — Мда-а-а... И что он прикажет нам говорить родителям и жене Гайриха насчет того, куда мы увезли и что сделали с его телом?

— Ему-то какое дело? Он целыми днями сидит в своем поместье, обнесенном каменной стеной, — подхватил Озборн, проводя ладонью по воздуху, как бы рисуя эту самую стену, — Нет ему дела до проблем простого люда. Он же у нас не абы кто, а барон, сука! Снова все на нас спихнул, козел драный...

В казарме раздалось несколько согласных возгласов. Якоб всплеснул руками:

— Ну-ну! Приказ есть приказ, и мы обязаны его выполнять, нравится вам это или нет. В конце концов, мы выполняем, а не думаем — думает за нас барон...

— Слепая вера в правоте барона тебе однажды аукнется, — вздохнул Вард, уперевшись рукой в колено и чуть подавшись вперед, — Ой, как аукнется, сука-а...

- Я не...

— Нет, ну в самом деле! — раздалось из-за спины Этана, который также тут присутствовал, — Это ведь бред полнейший! В такое никто не поверит!

— Бред! Полнейший! — повторяли остальные.

— В этой ситуации...

— Надо было тебе доставать его из постели и гнать прямо в корчму, чтоб он сам увидел весь этот ужас! Признай, он ведь даже слушать тебя не стал!

— А чего ему его слушать? Он же для него так, мордоворот! Как и все мы...

— Народ запаникует...

— А так он, черт возьми, вовсе взбунтуется!

— А корчмарь, а?! — воскликнул Озборн, — Ты что думаешь, он не расскажет никому, как было на самом деле?

— Чего молчишь, Якоб? Сказать нечего?

— Да пусть молчит уже, а? Говорить надо было у барона...

— Надо было, да только он язык в жопу засунул! Как и сейчас!

— Семья погибшего Гайриха придет к тебе, Якоб! — Вард вскочил сместа и тыкнул в товарища пальцем, — К тебе! И тогда-то я посмотрю, как приказы невесть что из себя возомнившего идиота помогут тебе объяснить седой и убитой горем старухе, куда делось бездыханное тело её сына!

Вновь повисла тишина. Вард и Якоб смотрели друг другу в глаза, словно хищники, готовые порвать друг друга в любой момент. Этан и Озборн переглянулись - Озборн скорчил удивленую рожу, приподняв брови, и кивнул в сторону Варда, мол, ничего себе, выдал тираду! Этан кивнул в знак согласия и вновь перевел взгляд на своих двоих товарищей, готовый в любой момент броситься разнимать их драку. Ладонь Якоба превратилась в кулак, то же стало и с ладонью Варда. Вся казарма, затаив дыхание, ждет дальнейшего события событий, как вдруг...

Хлопок.

— Убил паскудницу! — негромко усмехнулся мужчина позади Этана. Он тряхнул рукой, и на деревянный пол бесшумно упало раздавленное ладонью тельце мухи.

Якоб выдохнул и разжал кулак.

— Ещё что скажешь? — отчеканил он, обращаясь к Варду.

— Все, что хотел, уже сказал, — холодно ответил тот.

— Тогда все свободны...

***

— Ну и падла, а? — Вард сел на землю и облокотился на ствол дуба, который рос в поле недалеко от его деревни, — "Не тревожить народ", хе! Барон ему так сказал, тьфу! Барон нас, видимо, за людей вовсе не считает...

Этан стоял в тени дерева спиной к Варду и смотрел на небо, слегка прищурив глаза от полуденного солнца.

— Ты сегодня сам не свой, — вздохнул он, — Чуть драку было не устроил, да ещё и в казарме. Берешь дурной пример с Озборна и Кайла? — Этан слегка ухмыльнулся и чуть повернулся к собеседнику.

— А Якоб вполне заслуживал того, чтобы получить по морде! Хотя бы потому, что яиц у него нет! Весь вчерашний ужас видела вся таверна, а что нам предлагает барон, чтоб хоть как-то успокоить народ? Ничего. Совершенно...

— Эх, зараза!.. — Этан вздохнул и полностью повернулся к другу, — Как думаешь, что это было?

— Черт его знает, в самом деле!.. Бесовщина это! Ужас самый настоящий! Как увидел, что этот алкаш Гайриху в шею вцепился зубами... Рукоять меча-то не сразу от страха нащупал... А когда нащупал, там уже Кайл этого упыря забил насмерть. А потом и Гайрих... — Вард сделал паузу, сглотнул, — Стал упырем... И вот тогда-то мне и пришлось обнажить меч... — Мужчина вздохнул, — Бедный, сука, Гайрих!.. — Мужчина спрятал лицо в ладони, — Он снился мне ночью. Будто я в корчме, а он сидит напротив меня и смотрит так укоризненно, молчит, а кровь стекает у него по лицу из ран...

Он замолчал. Этан вздохнул и отвел взгляд в сторону.

— Ты не виноват в том, что случилось, сам ведь знаешь. Никто не знал, что такое произойдет. А Гайрих... — Этан замолчал на несколько секунд, — То, что ты убил, явно было не Гайрихом.

Повисла долгая пауза.

— Видел, как на нас люди теперь смотрят? — Спросил наконец Вард, убрав с лица ладони и посмотрев на друга.

— А как они на нас смотрят?

— Не знаю... Не так, как раньше. Недоверчиво косятся в нашу сторону. Я чую это. Даже своим затылком. Скоро начнут шептаться по углам... Ты говорил что-нибудь своей жене?

— Нет, а ты?

— Я — тем более. А они все равно узнают от других баб, а те от своих мужей, которые все это видели.

Снова пауза. Этан поднял голову вверх и заметил ворона, сидящего на ветви дуба, который словно подслушивал разговор мужчин. Птица посмотрела на Этана одним своим глазом, затем громко каркнула и сорвалась с места, улетая прочь.

— Думаешь, корчмарь проболтается? — Обратился Этан к Варду.

— Конечно проболтается! Это вопрос времени, — ответил Вард, вздыхая, — А что тогда будет — страшно представить. Быть может, ему вовсе не поверят.

Этан, прикусив губу, несколько раз молча кивнул головой.

Вард стал подниматься на ноги, кряхтя и опираясь на ствол могучего дуба. Встав, он отряхнулся, вздохнул и обратился к Этану:

- Ну пошли, что ли?

- Пошли, - ответил мужчина, окидывая взглядом природу, - А красиво тут, хоть картину пиши.

Вард встал рядом с другом и посмотрел по сторонам. Действительно, пейзаж поражал своей красотой. Впереди было золотистое пшеничное поле, сразу за ним раскинулся небольшой лесок. Чуть правее была его родная деревня, в которой кипела жизнь: мужики работали, бабы хлопотали по дому, а дети беззаботно бегали на улице. Слева от поля — небольшая речка, которая уходит за лес. Именно на этой реке любит рыбачить Алфорд, даже сейчас он был там — неподвижно держал деревянную удочку, ожидая клёва. Через реку был перекинут деревянный мост. Вспомнив, как он в детстве прыгнул на спор с этого моста в реку, Вард непроизвольно улыбнулся. Воспоминания нахлынули, словно волна во время бури — резко и неожиданно. Мужчина вспомнил, как будучи ребенком, он бегал по этому полю, касаясь кончиками пальцев колосков пшеницы, как ходил в лес с матерью, как отец учил его рыбачить, держать поводья лошади, как эта самая лошадь сбросила его с себя прямо в грязь посреди деревни и как он под этим дубом впервые поцеловал свою Хельгу...
Как тогда все было просто! Не то, что сейчас...

— И вправду, красиво... Так просто, а все же красиво...

***

— Тяжелая ночь выдалась? — спросил хозяин таверны, когда Этан вернулся за своими вещами ранним утром.

— Да, можно и так сказать, — сказал Этан, вставив ключ в замок, — Заметно?

— Очень даже.

— Заживет, — бросил мужчина, войдя в свою комнату.

Этан тут же взял свой мешок и сел на кровать. Все проверил — ничего не пропало. Со вздохом повесил на пояс меч:

— Зря я тебя тут оставил...

Мужчина привалился к стене и закрыл глаза.

— Значит, я не один выжил... Надо же...

Эта мысль всю дорогу не давала ему покоя. Мужчина был настолько погружен в свои мысли, что даже не слышал вопросов Трента, который шел рядом с ним.

Он не один. Эта мысль вселяла в Этана... Надежду? Даже сам мужчина не мог понять всех тех чувств, которые он испытывал в тот момент. Все эмоции смешались. Ещё вчера он думал, что в мире не осталось никого, кто был связан с его прошлым.

Был ли Этан рад? Несомненно. Но одновременно с этим ему было грустно и тоскливо.

Рука мужчины нырнула в мешок в поисках какого-то предмета. Его мужчина знал на ощупь и очень сильно дорожил им. Спустя несколько мгновений Этан извлекает из недр мешка искомый предмет и долго, с горечью смотрит на него.

Маленький деревянный конь.

Подарок его сыну, его Каллуму.

Остальные выжили. А выжил ли Этан? Или он умер там, в Глимках? Что, если его душа давно умерла, а тело бродит по миру в поисках неизвестно чего?

Маленький деревянный конь. Каллум. По щеке мужчины скатилась слеза.

Все, кого он любил всем сердцем, покинули его.

Отец умер на войне, в битве, которая в итоге окончилась ничьей — колоссальные потери были с обоих сторон. Друг и сослуживец отца, Вьятт, рассказывал, как тот, будучи смертельно раненым, до последнего вздоха держал в руках древко с порванным знаменем полка. Так Этан с матерью остались одни.

Мать умерла, когда Этану шел восемнадцатый год. Болезнь свела добрую и заботливую женщину в могилу.

А потом? Потом был, безусловно, лучший период в его жизни.

Теперь он снова один. Сидит в тесной комнатушке и сжимает в руке незамысловатую деревянную игрушку, цепляясь за прошлое.