"Радушный" прием
— Каллен, за стол! Ужинать!
Мальчик оторвался от игры с деревянной фигуркой коня, которую несколько дней тому назад привез его отец.
— Иду, мама!
Ещё раз с улыбкой взглянув на фигурку, Каллен аккуратно положил её на кровать и побежал на кухню.
Отец уже сидел за столом и терпеливо ждал, пока Эллен положит в его тарелку печеный картофель. Услышав топот маленьких ножек по деревянному полу и увидев любимого сына, мужчина приветливо ему улыбнулся и похлопал ладонью по скамейке, приглашая того сесть рядом.
Как только Каллен сел на скамью, отец тут же потрепал его по голове.
— Ну что? Все так и играешь с деревянным конем? Неужто он тебе так понравился? — спросил он.
— Да, очень! — ответил мальчик, улыбаясь, — А когда у меня будет настоящий конь, как у тебя?
— Когда вырастешь.
— Ну-у, — Каллен надул губки, — Это долго!
— А ты ешь хорошо и быстрее вырастешь!
Глаза мальчика загорелись.
— Правда?
— Правда.
— Как ты?
— Как я.
Сразу после этих слов нежная рука матери в вязанной прихватке опустила в тарелку сына две небольшие картофелины, от которых ещё шел пар. Вооружившись деревянной ложкой, мальчик начал их разминать, искренне веря, что в раздавленном состоянии еда остынет быстрее, после чего начал на неё дуть. Его отец, Этан, несмотря на множественные просьбы его жены Эллен не есть с ножа, все равно достал его из-за пазухи и аккуратно насадил на него картофель.
— Этан! — сказала Эллен, грозно покосившись на мужа, — что я тебе говорила насчет этого?
Мужчина поднял брови и удивлённо захлопал глазами, делая вид, что не понимает, о чем речь.
— Насчет чего, дорогая? — невинно спросил он, предварительно подув на картофель и готовясь откусить от него кусок.
— Ты прекрасно знаешь! — отвечала Эллен, хмурясь, — Нельзя с ножа есть! Чему ты ребенка учишь?
— А что такого? Я же аккуратно... — он повернулся к сыну и вновь потрепал его по голове, — а ты, мальчик мой, так не ешь, даже когда вырастешь, не то можешь порезаться или получить нагоняй и от нашей маменьки, и от своей жены.
Эллен недовольно вздохнула и закатила глаза.
— Тебе бы все шутки шутить! А между прочим, с ножа есть — плохая примета!
— Да полно тебе! — отмахнулся Этан, — в первый раз, что ли? Я, конечно, крайне редко ем что-то подобным способом, но со мной так ничего и не произошло, я даже не порезался ни разу.
— И все равно! — настаивала жена, — ложка тебе для чего дана?
Этан лениво бросил взгляд на простую деревянную ложку, что лежала сбоку от его тарелки.
— А что мне ложка? Вот возьму я её и тоже буду, как Каллен, толочь картошку? — он усмехнулся, — делать мне больше нечего! В руки не взять — ещё горячая, а вот на нож насадить — самое то!
С этими словами он откусил от картошки кусок.
Эллен устало вздохнула.
— Вот что, сынок, — мужчина с улыбкой обратился к мальчику, — в домашних делах и делах еды лучше слушайся маменьку, а не то будешь как я — дурак дураком, который 37 лет на свете уже живет, а только сегодня узнает, что с ножа есть нельзя.
— Я тебе и раньше про это говорила! — сказала Эллен недовольно, — ты, видимо, не слушал!
— Я слушал! — Этан виновато посмотрел на жену, — я просто... Ну...
— Пропускал мимо ушей, да?
— Забывал, что ты говорила.
— Ну-ну.
На несколько мгновений за столом повисла тишина, которую прервал Этан, легонько толкнув сына локтем в бок:
— Запомни, Каллен! — специально громко зашептал мужчина, — если твою женушка будет на тебя злиться, то это либо ты дурак, либо она. Твоя матушка сейчас показала, что она тут самая умная, а потому впредь бери пример с нее, а не с такого неотесаного дурня вроде меня.
— Но я хочу быть как ты! — ответил сын, прожевав еду, — и ты вовсе не дурень!
— Ну тогда, стало быть, я не очень хороший пример для подражания! — Этан улыбнулся, — но все же, ты...
Откуда-то с улицы послышался глухой крик множества голосов. Этан осекся и повернулся к окну.
— Что это было? — тихо спросила Эллен.
— Не знаю... — Этан встал со скамьи и выглянул в окно. Крики шли со стороны корчмы, но из окна её не было видно, поскольку ту скрывал соседский дом, — опять, что ли, в корчме драка?
Крики не утихали. Этан нахмурился — это не похоже было на крики, которые раздаются среди толпы пьяных мужиков, которые бьют друг другу морды — ни ругани, ни проклятий, нет — это был крик ужаса. Случилось что-то страшное. Убийство?
Люди на улице удивлённо и обеспокоенно оборачивались в сторону криков. Кто-то, как Этан, тревожно высунулись в окно.
— Я схожу, проверю, — твердо сказал Этан, отпрянув от окна, — там что-то неладное...
Эллен хотела было что-то сказать, но мужчина уже залетел в спальню, где он хранил меч, схватил его, поспешно одел сапоги и скрылся за дверью со словами: "Я скоро"
Каллен, вскочив со скамьи, подбежал к окну, у которого минуту назад стоял Этан, и молча смотрел, как отец, держа ножны с мечом в правой руке, скрылся из виду, забежав за дом их соседа.
Эллен подошла к своему сыну сзади и положила ему одну ладонь на голову, а вторую на плечо.
— С папой все будет хорошо, — сказала она, пытаясь скрыть тревогу, — он сейчас вернется.
Мальчик прижался к матери.
— Плохая примета... — прошептал он.
***
— Долго нам ещё? — раздраженно спросил Этан, входя с бездомным Изидором в темный переулок.
— Тихо, приятель, потерпи! — спокойно ответил Изидор, поглаживая бутылку с выпивкой, которую он купил пару минут назад в какой-то прогнившей лавке, — сейчас выйдем из переулка, повернем налево и все!
— Лучше бы оно так и было... — вздохнул мужчина.
— Так и будет! — Бездомный прибавил шаг, приближаясь к концу переулка и выглядывая из-за угла, — что я говорил, а? Давай, иди сюда! Вот и "Кости и зубы"! — Изидор показал пальцев в сторону двухэтажного здания, у которого собралась целая куча народа. У входа стояли четверо высоких и крепких мужчин — все с бритыми головами, хмурыми лицами и с дубинами на поясах. Они лениво и молча пропускали людей внутрь. Очевидно, им было попросту скучно.
— Ого! — Этан похлопал Изидора по плечу, — вот спасибо, старик!
— Да что уж там! — он махнул рукой, — так что, ты собираешься выбить там из всех дерьмо, да? — Изидор изобразил этой же рукой удар.
— Только в целях заработка, Изидор, только в целях заработка! — Этан зашагал в сторону толпы, — давай, пошли!
— Иду-иду!
Кое-как пробравшись сквозь толпу, двое оказались у входа, возле которого стояли четверо мужчин-охранников. Один из них без особого интереса окинул взглядом Этана, а затем кивнул в сторону двери, разрешая войти. Когда же вслед за мужчиной поплелся бездомный с выпивкой, то его остановили жестом.
— Что такое? — спросил Изидор, прижимая бутылку к своему телу.
— А ничего, босяк! — к нему подошел, ухмыляясь, один из охранников, — давай сюда выпивку!
— С чего бы вдруг? — бездомный попятился назад, все крепче сжимая бутылку, — не дам! Мое!
— Эй! — грозно крикнул Этан, подходя к ним, — Что такое?
— А не твое дело! С выпивкой внутрь нельзя, а потому она подвергается конфискации!
— Вре-е-е-шь, сволочь! Я был на этой улице два дня назад, вы пропускали внутрь всех: и трезвых, и пьяных, и с выпивкой, и без! — воскликнул Изидор, пятясь назад.
— Вот значит как? — сказал Этан, — решили отобрать у немощного старика выпивку, решив, что никто за него не заступится?
— Ты-то, сука, куда лезешь? — злобно спросил еще один бритый мужик, — иди давай, пока цел!
— Да кто ты вообще такой? Защитник убогих и обездоленных? Он же, блять, никто! — мужчина так сильно толкнул Изидора в плечо, что тот сделал несколько неуверенных шагов назад, но все же устоял на ногах, — И никто не помешает нам забрать у него выпивку, ни он, ни ты, понял?
Ладонь Этана превратилась в кулак, но бить морду этому лысому гаду мужчина не торопился — силы были неравны: четверо крепких мужиков против него одного и дряхлого старика, любящего выпить — не очень-то и честный бой. Прибегнуть к дипломатии? К сожалению, в ней Этан был не так силен, как его бывший начальник Ховербаум.
"А жив ли он вообще?"
Пойти на компромисс, то есть отдать им бутылку? Ни за что!
"Что делать? Действовать по ситуации?.."
— Отвали от старика и дай ему спокойно пройти, — твердо произнес Этан.
Толпа, которая все это время шумела, вдруг приутихла, наблюдая за словесной перепалкой между охраной и мужчиной.
Охранник засмеялся.
— Или что? — со злобной ухмылкой спросил он.
"Действительно, что?"
— Или...
— Этан, сзади! — прервал его крик Изидора.
В этот же момент чья-то рука легла ему на плечо, чуть повернула — и тут же мощный удар в челюсть заставил Этана потерять равновесие и рухнуть на землю. Стоило ему только упасть, как тут же кто-то пнул его в живот — мужчина схватился за место удара и зашелся кашлем. Глаза застлила мутная пелена — толпа людей, что с интересом наблюдала за происходящим, удовлетворено зашумела и превратилось в одно большое пятно непонятного цвета.
— Ну что, угомонился, черт? — сказал один из охранников, подойдя к Этану, — тьфу! — он плюнул ему в лицо — харча попала прямо на щеку.
— Ну все, старикан! — со смехом сказал другой охранник, надвигаясь на Изидора, — твой дружок теперь тебе не поможет! А теперь отдавай сюда бухло, а не то ляжешь рядом с ним!
Этан попытался встать, но тело будто парализовало. Попытался что-то сказать — из горла вырвался лишь тихий хрип. Попытался найти взглядом Изидора, но и он, и бритые охранники, окружившие его, как и толпа, слились в одно пятно.
"Какой насыщенный день, а? Начался с валяния на земле, в грязи, и, по всей видимости, закончится так же..."
Еще одна попытка пошевелиться увенчалась успехом — теперь осталось только встать и различить в этом огромном пятне, в которое слились все окружающие его люди, Изидора, убедиться, что с ним все в порядке, а потом... Будь что будет.
Изидор же в этот момент лежал в ногах у толпы — он пытался убежать, затеряться среди нее, но толпа не давала ему скрыться, а наоборот, всячески мешала и выталкивала назад, желая увидеть, как будут издеваться над бедным стариком.
Пускай медленно и нелепо, но Этан начал подниматься с земли. Он поморгал глазами — зрение начало потихоньку восстанавливаться и теперь мужчина мог видеть хотя бы силуэты людей.
— Эй, ублюдки... — прошипел он, встав на одно колено, — отвалите от него!
— Смотри-ка! Он все никак не угомонится, — усмехнулся один из охранников, обращаясь к своему приятелю, — Фергус, выбей из него всю дурь, чтоб не мешал!
Тот, кого звали Фергус, кивнул своей лысой головой и, разминая кулаки, направился в сторону Этана.
Вытерев с лица харчу одного из охранников, мужчина потянулся к мечу, но вспомнил, что оставил его в таверне в снятой им комнате.
Фергус быстро приблизился и с размаху ударил сапогом по лицу Этана, который еще не успел толком встать. Толпа восторженно закричала, оценив удар охранника. Этан вновь рухнул на землю, а из его разбитого носа потекла кровь. Лежа на земле, он быстро осмотрелся вокруг в поисках чего-то, что бы могло сойти за оружие. Его взор упал на камень, который лежал на расстоянии вытянутой руки. В умелых и быстрых руках что угодно может стать оружием, а уж камень и подавно. Этан схватил камень — тот не был особо большим и легко помещался в ладонь. Мужчина вновь попытался подняться на обе ноги. Охранник Фергус, увидя это, язвительно сказал:
— Что, все рвешься в бой, сука? Ну давай, деревенщина, вставай!
Этан встал боком — так, чтобы не было видно зажатый в левой руке камень. Фергус ударил быстро, но Этан, пусть и в последний момент, все таки увернулся и, оказавшись сбоку, со всей силы ударил камнем противника по челюсти — тот рухнул на землю, рассыпав обломки своих зубов рядом. Фергус все еще был в сознании, но вряд ли мог вернуться в бой — он закрыл окровавленный рот руками и замычал от боли.
А сумасшедшая кровожадная толпа все кричала и требовала продолжения кровавой драки. На шум и крики вышли даже несколько посетителей "Костей и зубов" и с интересом наблюдали за происходящим, посмеиваясь и делали шуточные ставки то на победу охраны, то на победу Этана, то вообще на победу Изидора.
Закончив с Фергусом, Этан со злостью метнул камень в сторону остальных охранников и угодил самому высокому — тому, что нанес ему удар исподтишка, — прямо в лоб. Он схватился за ушибленное место, кроя Этана благим матом, а оставшиеся двое рванули в атаку.
Один из них схватил свою деревянную дубину и с разбегу налетел на Этана — тот едва увернулся от горизонтального удара, а затем врезал противнику сапогом в область колена, отчего тот осел на землю. Нужно провести добивающий удар, но тут, как на зло, второй охранник напал со спины — его руки обвились вокруг шеи мужчины. Этан же, даже будучи в захвате, все равно смог напоследок ударить охранника с дубинкой — вновь сапогом, но на этот раз по лицу, оставляя на нем грязный след, — враг, выронив дубинку, упал на спину. Тому, что схватил его сзади, Этан врезал в бок локтем, затем ударил по носу затылком и когда тот, вскрикнув, ослабил хватку, мужчина вырвался и, развернувшись, ударил недруга в глаз. Сразу после этого он заметил движение сбоку и момент спустя мощный удар отбросил его на метр — высокий охранник с разбитым в кровь лбом с разбега ударил Этана плечом. Не успел Этан встать, так на него тут же обрушился град ударов — высокий бил без разбора: по голове, по ребрам, плечам, рукам...
— Давай! Добивай! Покажи ублюдку! — кричала толпа.
Этан поначалу пытался сопротивляться, но, получив пару раз по голове, потерял ориентацию в пространстве — голова закружилась и он уже не мог дать отпор.
А высокий, по всей видимости, не собирался останавливаться ни на секунду — удары все продолжались и продолжались, а толпа требовала все больше и больше, как вдруг...
Изидор, не желая оставлять новоиспечённого знакомого в беде, крепко схватив бутылку, подкрался к напавшему на Этана охранника и замахнулся для удара. Несколько голосов из толпы пытались предупредить длинного о старике, но тот, остервенело избивая Этана, казалось, ничего не слышал.
Бутылка с какой-то дешевой выпивкой с громким звоном разбилась о лысую голову длинного охранника. Осколки зеленого стекла разлетелись в разные стороны, а дурнопахнущая жидкость стекла по затылку за ворот его одежды. Толпа вновь возопила, требуя продолжения, к ним присоединились случайные прохожие, а из "Костей и зубов" на шум выходило все больше и больше людей.
Высокий перестал колотить Этана — схватившись свободной рукой за ушибленное место, он грозно развернулся и, увидев старика, занес руку с дубиной для удара. Изидор пытался отпрыгнуть в сторону, но дубина обрушилась на его плечо и тот, вскрикнув от боли, упал на землю.
— Ну все, конец тебе, старик! Убью! — взревел охранник.
Этан, тем временем, немного оклемался. Все тело ужасно болело, голова кружилась, в глазах двоилось, в ушах стоял шум. Мужчина попытался вздохнуть, но вместо этого лишь зашелся кашлем. Перевернулся на живот, попытался встать, помогая себе руками — вновь зашелся кашлем и рухнул на землю. Губа была разбита, нос тоже; все лицо было испачкано в грязи и крови.
Ещё одна попытка встать обернулась неудачей — Этан вновь упал. Среди шума толпы, которая кричала, вопила и смеялась над жалкими попытками мужчины вернуться в бой, он услышал звуки яростных ударов и вскриков, которые, однако, затихли спустя мгновения.
Этан нашел глазами высокого охранника — тот стоял к нему спиной с окровавленной дубинкой над Изидором — старик, в свою очередь, лежал в неестественной позе.
"Неужто убил, сын собаки?"
Охранник, словно почуяв на себе взгляд мужчины, обернулся и стал медленно, перебрасывая деревянную дубинку из одной руки в другую, приближаться к нему.
Помогая себе руками и ногами, Этан пополз в сторону, пока не уткнулся спиной в каменную стену. Оперевшись на нее руками, он смог подняться и встать на ноги.
Противник был уже на расстоянии чуть меньше метра от него. В очередной раз перебросив дубинку в правую руку, он рванул вперед и нанес удар дубиной Этану по ноге. Мужчина, не ожидав такого, упал на колено и тут же последовал следующий удар, но мужчина закрылся от него руками, после чего с ревом прыгнул на противника, повалив его на землю. Оказавшись под Этаном, охранник не успел даже ничего сделать — мужчина начал яростно избивать оппонента, вкладывая в удары свои последние силы. Костяшки пальцев больно врезались в зубы, очередной удар сломал нос. Удар за ударом Этан лицо соперника в кровавый ужас, и только когда он жалобно захрипел, кашляя кровью, мужчина остановился. Он медленно встал и из последних сил подошел к телу Изидора — у старика был пробит висок и из раны, стекая по щеке, шла кровь.
Этан с грустью отвел взгляд. Как же мир докатился до такого? На глазах огромной толпы здоровенный бугай забил насмерть немощного старика, а никто и думал заступиться — все смотрели и наслаждались этим. Нелюди. Животные.
Невыносимая усталость начала овладевать телом — мужчина сделал пару шагов и на каждом то и дело спотыкался и чуть ли не падал; дышать становилось трудно; веки медленно закрывали глаза.
Ещё один шаг и Этан рухнул на землю лицом вниз.
— Все, перетрудился мужик! — послышался голос из толпы.
— Видал, а? Четырех громил отмудохал, во дает!
— Ага, а в итоге сам сейчас лежит ни жив, не мертв. Пошли отсюда уже.
Толпа начала медленно расходится. Вдруг из ее остатков, расталкивая людей, выбежал мужчина — Трент. Увидев поле боя, он ошарашенно спросил у мужчины поблизости:
— Какого черта тут произошло?
— А-а-а, опоздал ты, приятель! Тут такое было! Вон тот вон мужик, — он пальцем указал на Этана, — он чего-то не поделил с охранниками, ну и тут началось!.. И он им морду набил, и они ему, как видишь... А вон там лежит оборванец какой-то, он с мужиком приперся — так его насмерть забили, ха!
Трент с тревогой посмотрел на человека, на которого указал мужчина. Неужто это Этан? Как он нашел сюда дорогу? Ещё и с босяком каким-то пришел... Сука, если бы не этот вор...
— Этан! — Трент подбежал к мужчине и перевернул его на спину, вглядываясь в лицо — то было все грязное, все распухшее и все в крови и, пусть уже было довольно поздно, при свете луны Трент узнал в этом избитом бедолаге Этана.
— Ох, дьявол, как же тебя так угораздило?
Трент взял его за воротник и оттащил к стене дома, что был напротив "Костей и зубов", и прислонил к ней Этана.
— Эй, Этан! Слышишь меня? — Трент аккуратно похлопал мужчину по щеке, пытаясь привести того в чувства, но безуспешно. Ещё бы! Уложил четверых. Удивительно, что сам жив остался.
— О-о-х, сука-а-а!.. — прошипел мужчина, закидывая Этана к себе на плечи, — Тяжелый же ты, мать твою! Пошли, отнесем тебя к Костоправу!
Неся на себе тяжелого Этана, Трент ругался и кряхтел на каждом шагу. Луна освещала мрачные улицы. До дома Костоправа было идти еще долго, а за столь поздний визит он наверняка попросит за свои услуги еще больше, чем обычно, если вообще не откажется оказывать помощь.
Бормоча себе под нос ругательства про уже начавшую болеть спину, Трент вместе со своим товарищем растворился во мраке переулка.