Глава шестая
Глава шестая
— Что вы делали в кустах? — поинтересовался Габриэль, попутно проверяя содержимое сумки.
— Кое-что искали. — Рафаэль задумался. Можно ли рассказать о маленьком секрете, который ему доверили? Наверняка, Зарфаэль не слишком хотел распространяться об этом, и даже тот факт, что Габриэль его брат ничего не менял.
— Очередное семечко? — предположил Габриэль, наконец-то вытащив из сумки небольшой металический прямоугольник, весьма увесистый, с округлым углублением по центру.
— Зарядка для часов?— предположил Рафаэль, с любопытством разглядывая штуковину. На прозрачном индикаторе показались 76%, после того, как Габриэль нажал на какую-то кнопку.
— Да, мне не нравиться, когда со мной нельзя связаться. - с этими словами серебряная застежка едва слышно брякнула, и часы отправились в свободное падение, пока Габриэль не поймал их левой рукой. Легким движением он положил циферблат в углубление, и на часах появился значок молнии. — Хотя бы пару процентов и я запишу твой номер. — обратился он к Рафаэлю.
Тот же в свою очередь виновато опустил взгляд куда-то сторону.
— У меня нет часов. — ответил мальчик с нотками стыда и едва уловимой грусти. Только сейчас он понял, что постоянно слышал о различных изобретениях, не только бытовых, по типу миксера или стиральной машины, но и о коммуникативных, которые давали столько возможностей для общения между ангелами. И каждый раз, когда он редко с Мастером или Бабулей Мари бывал в городе, всегда проходил стороной местные стеклянные лавки модных торговых центров, напичканных современными причудливыми гаджетами. Сведения о насущном до сих пор в дом поступали в формате газеты «Новости вчера, сегодня, вечно!», которую милая почтальон бросала в выцветший почтовый ящик стабильно в 7:00 и 18:00, поэтому так называемый «телевизор»семья Рафаэля никогда не смотрела. Было ещё радио, такое маленькое и местами ржавое, оно часто замолкало, но потом снова внезапно начинало играть, от чего у Мари прибавилось парочка седых волос. Не пересчитать сколько раз этого старичка списывали со счетов и пытались выкинуть, но каждый раз каким-то чудом оно снова оказывалось на столе у Мастера и на какое-то время приводилось в строй. Почему оно так запало в душу Мастеру не знает никто в их поместье, он любит включать старинные песни, которые давно стали классикой, и мастерить у себя в кабинете под них что-нибудь. Рафаэль знал, что больше всего Мастеру нравится песня про солдата; девушка рассказывала о своем муже, которого предала как-только тот ушел на войну, она молила Всевышнего о помощи, о защите и раскаивалась, но её любимый так и не вернулся... и тогда мастер едва слышно шептал последние строчки «...лежать тебе под пеплом, а мне в земли сырой, но знаю я - мы вместе, моя душа с тобой.», едва постукивая пальцами в такт музыки.
— Предпочитаешь почтовых голубей? - улыбнулся Габриэль.
— Нет, просто не было нужды...
— Нужды в чем? В общение? — Габриэль искренне удивился. Признаться честно, он знает множество весьма сомнительных личностей со странными наклонностями, но до сие пор только лишний раз убеждался, что раса ангелов жить не может без общения и перемывания костей. А тут что-то совершенное невообразимое льется из уст его новоиспеченного «друга».
— Да. Я не знал, что такое общение до сегодняшнего дня, а весь круг лиц, с которыми я хоть как-то взаимодействовал ограничивался только тремя людьми и так все шестнадцать лет моего существования. — поспешил объяснится Рафаэль. Он не никак не может понять, что же его так задело, ведь такие бурные речи совершенно ему не присущи. Что вызвало такую ответную реакцию? Может то, с какой интонацией спросил Габриэль? А может что-то странное в его глазах и страх, что едва приобретенный друг его не поймет?
— Оу, я не хотел тебя как-то задеть, Раф. Просто меня это удивительно, вот и всё. Слушай, может как-нибудь сходим, подберем тебе что-нибудь? Может, даже, сегодня, после занятий. Что скажешь? — сказал Габриэль, мягко положив руку на плечо Рафаэля.
— Я не знаю, что на меня нашло. Я спрошу у мастера, на счет твоего предложения.
— Ты всегда предупреждаешь его о чем-то подобном? Это же просто прогулка. — с недоумением поинтересовался мальчик.
— Да, всегда. — кивнул Раэфаль.
— Ладно, — согласился Габриэль, поняв, что спорить не стоит. — Пойдем, сейчас вводный урок по демонологии, говорят наша преподша чокнутая. — сказал он, скорчив гримасу а-ля «убитый демон», а потом изобразил учительницу, злобно смеющуюся над останками твари.
— Хахаха. — едва слышно рассмеялся Рафаэль, прикрыв рот рукой.
— Ого, первый раз слышу, как ты смеешься, — заметил Габриэль. - Не стоит себя сдерживать, поверь, это не стыдно.
— Хорошо.
От перемены оставалось всего несколько минут и ученики ленивыми шагами потянулись в свои кабинеты. Интерьер достаточно длинного коридора сменялся по мере приближения к аудитории по демонологии: светлый и просторный коридор постепенно наполнятся синим, образуя плавный переход с бежевого в непонятный тёмный оттенок. Сначала мальчики думали, будто им кажется, что пространство вокруг сужается, но потом поняли, что так оно и есть, и в кабинет можно зайти только по очереди, строго по одному. Это было отдельное здание, по форме напоминавшие купол с деформированными треугольными окнами, которые своими вершинами соединялись в центре полусферы. Рафаэль присмотрелся и заметил, какие-то странные проблески в этом оконном стекле, а потом понял, что это руны; они точно живые, двигались горизонтально, образовывали слова, а может, даже целые предложения и тут же прерывались. «Наверняка, одни из тех, о которых как-то рассказывал мастер» - задумался мальчик, занимая место рядом с Габриэлем.
На полу сверкала белая, ромбовидная плитка, чем-то напоминавшая больничную. Как-то странно она контрастировала с совершенно темно-серыми стенами, без единого узора и вызывала не самые приятные чувства дискомфорта и тревоги. Помимо парт, массивного стола (очень напоминавшего разделочный) из тёмного дерева, учительского (из того же материала) и стандартной ученической доски в кабинете ничего не было. Он казался совершенно пустым.
Прозвенел звонок, и в помещение воцарилась смертельная тишина. Кажется, все были слишком удивленны тем, насколько их представления о месте, которые уже давно успело стать «легендарным», отличались от удручающей реальности.
— А урок-то вообще начнется? Где учитель? — послышались голоса недоуменных студентов.
Тут невзрачная деревянная дверь наполнилась страшным криком, полным отчаяния, боли и борьбы за жизнь. Он был настолько пронзительным и громким, что ученики нырнули за парты и похватались за уши.
— Что, черт возьми происходит?!
— Что там?! Демон?!
Кто-то в панике попытался встать и выбежать из аудитории, но неизвестная сила удерживала всех в кабинете, не давая переступить порог здания. Крик становился все громче, к нему добавился женский тонкий смех, едва не истерический и злой, и хруст костей, ломающийся под весом чего-то невозможно тяжелого. Удар, ещё удар и ещё, смех все громче, кожа рвётся, сухожилия растягиваются, словно окровавленные ленты, звук отражается от стен и проходит сквозь тело, вызывая животный страх и дикую дрожь.
«Давай, милый, осталось всего три раза... — констатировал женский голос. — Один... — каждая цифра сопровождалось звонким ударом, от которого сотрясался пол, — Два... — хриплый голос, теперь истошный, напоминал плачь жертвы, которой уже не выбраться, — Три! — что-то с грохотом упало на пол и разбило напольную плитку.»
«Хахахахха хахаххаах хахахха хахахах хаха»
От запаха крови закружилась голова, а смех, настолько скрипучий и невыносимо громкий, разрывал ушные перепонки, не щадя никого в аудитории. Он преследовал свою жертву, а когда находил, одним невидимым рывком забирался под корку черепа, в самый мозг и беспощадно прожигал все клеточки нескончаемым и самым неподдельным ужасом.
Рафаэль смотрел на тела учеников, они распластались на полу, словно звезды на морском дне, и заметно подрагивали. У некоторых из ушей сочились струйки крови, что ручейками стекали на белый кафель, образуя страшную картину, будто написанную рукой самого опасного психопата. Некоторые пытались держаться за парты или сиденья, чтобы хоть немного сохранить равновесие. В какой-то момент Рафаэлю показалось, будто бы это не реально, и у него произошел какой-то сбой в голове, о котором неоднократно предупреждал Мастер. Но он же не ничего не делал.
Мальчик туже вспомнил о друге. Габриэль мучился от невероятно болезненной мигрени и в надежде отыскать опору одной рукой уцепился за локоть Рафаэля, а другой ногтями впился в деревянный край парты.
«Я должен это прекратить» - мелькнуло в голове у Рафаэля, и он тут же последовал этому порыву, ни секунды не задумываясь о том, с чем же ему придется столкнуться и справится ли он вообще. Как можно аккуратнее он отцепил от себя побледневшую руку Габриэля и сквозь тела медленным, осторожным шагом, начал пробираться к беде. Ладонь коснулась неестественно ледяной округлой ручке и дверь распахнулась. В нос ударил резкий запах мертвечины и раскаленного метала, он хотел было раскрыть дверь по шире, но чья-то рука остановила его, сильным толчком отправив обратно в аудиторию. Женская фигура застыла в дверном проеме с неестественной улыбкой, от которой так и сочилось безумие, и пылающими всепоглощающим азартом глазами.
— А вот и наш счастливчик! — воскликнула она и снова залилась безумным смехом.
***
Рафаэль наблюдал, как ученики приходят в себя, а губки, летают по аудитории и самостоятельно оттирают следы едва минувший неприятности. Все это казалось жутким сном и мозг так и намеревался переключиться на что-то менее ужасающее и поскорее стереть новоиспеченные воспоминания, от которых всем становилось только хуже.
Женщиной в дверном проеме оказалась горе известная учительница демонологии, и буквально с первых секунд оправдала все слухи и сплетни, которые годами гуляли по школе, всего за пару секунд, даже не знакомства. Говорили много чего, и картинка у у всех голове о этой женщине складывалась ну очень нелицеприятная. Самым известным слухом, пожалуй был тот, что повествовал о омерзительном предпочтении учительницы есть плоть и пить кровь отловленных демонов (якобы есть очевидец. Счастливчик увидел, как женщина облизывает серую плоть за деревянной стеной.) или например, что она уже как пол века сошла с ума, а уволить её не посмеют, потому что и ввек замены не найдут.
Но вопреки всем слухам, приключается всегда очень интересный феномен: предмет демонологии самый посещаемый среды всех. Больше 90% учеников стабильно посещают именно этот урок, от страха или интереса - уже становиться не важно. В системе академии предусмотрен автоматический перенос учеников в нужную им аудиторию, хотят они того или нет. Но любое правило всегда обойдется хитрым умом и «Алавит» не стала исключением. Так появились шайки студентов, которые закупались «Энергетическими чернилами» (устройство, напитанное чистой магией, способное поменять условия любого заклинания) и путем не особо сложных махинаций, приписывали пару правил, и теперь переносились на занятия только если сами того желали. Безусловно, учителя и детектор были осведомленны о подобных делах и тех, кто их проворачивал, но под крайне настойчивыми и весьма убедительными «просьбами» родителей, послушно закрывали на все глаза, скрепя зубами.
Сейчас же эта самая женщина, с едва заметной улыбкой, протирала краем белоснежного медицинского халата толстые линзы в округлой металической оправе. Как-только она закончила, переместила свой взгляд на учеников, и совершенно черные зрачки начали поголовно рассматривать каждого присутствующего. Она мгновенно переменилась в лице: след улыбки исчез, брови надменно приподнялись.
«Она хочет, чтобы её боялись» - подумал Рафаэль, как очередь дошла до него. Несколько секунд они смотрели друг на друга, пытаясь что-то найти в голове у ангела на против. Молчание. Едва заметная искра вспыхнула, пока тут же не померкла во всепоглощающей пустоте её глаз.
— Для вас, я Даниэль на все последующие годы. — констатировала она, попутно записывая на доске тему урока. «Звуковые демоны».
— Что это было?! Вы хотели нас убить? — прокричал незнакомый Рафаэлю парень. На воротнике его рубашке все ещё мелькали два небольших красный пятнышка, да и сам он выглядел измученным и уставшим.
— Нет. — спокойно отвечала Пураэль.
Некоторые ребята подхватили настрой парня, и поднялась волна возмущений. Несколько минут учительница просто смотрела куда-то в толпу и казалось, её совершенно не волновало никакое брошенное в её сторону замечание.
— На вашем месте, я бы давно задохнулась от собственной беспомощности . Это самый низший ранг демонов, а ваши нежные ушки не смогли выдержать даже этого. И после вы ещё смеете возникать? - её голос был совершенно спокоен, она говорила достаточно громко, но не переходила на крик. Её взгляд заключал столько злости, и казалось, мог прожечь дыру в любой молодой черепушке. Все в миг замолчали.
— Так лучше, у вас должно хватать ума молчать, — так, она начала лекцию о демонах, попутно зарисовывая что-то на доске, а в моменты когда сильно увлекалась, активно жестикулировала.
Рафаэль был полностью поглощен её рассказом, достаточно понятным, с нотками черного юмора и небольших отхождений, чтобы разбавлять профессиональные сложные термины.
— Звуковые демоны чаще всего используются на фонте, как солдаты первых рядов, то бишь - расходный материал. Они способны вызывать высокочастотные волны, которые оглушают наиболее слабых ангелов на какое-то время. Чем чаще сталкиваешься с подобными приятностями - тем меньше становишься уязвимым. Это все, на что они способны. За исключением того, что их кожа может быть намного плотнее, чем у тех же слабаков - бесов, и пусть они способны воспроизводить звуки всем телом, их слабой точкой всегда будет является шея, иногда несколько (индивидуально для каждого экземпляра). Поэтому, в первую очередь ломаем шею, затем бьем в сердце. У этих малышей оно одно, — Даниэль вдохнула — Неужели никто не заметил ошибки?
Фалиэль расслаблено поднял левую руку, разрезанную поперек весьма внушительным и на вид давно огрубевшим шрамом. Сложно представить, что нанесло такие повреждения, были ли это когти разъяренного в бою чудовища или же лезвие наточенного клинка, но кожа затягивалась долго и болезненно.
— У демонов не сердца, а ядра. Они и определяют ранг демонов. Чем больше и сильнее ядра, тем опаснее демон. — кажется, у него получилось выгородить одноклассников. Рафаэль прекрасно знал, о чем говорил Фалиэль, мог даже внести немного конкретики(сколько обычно ядер у демонов того или иного ранга.), но по обыкновению предпочитал молчать. Только сейчас ему стало жутко интересно узнать, где же был Фалиэль, пока остальные катались по полу, изнывая отболи. Разделял с ними удовольствие? Естественно, это невозможно. «Подойти и спросил напрямую?», от чего-то эта затея не внушала ему доверия. Он снова задумался.
— Хоть кто-то, — разочарованно вдохнула Даниэль. — Ладно. Вам стоит внимательно слушать меня на уроках, ведь это напрямую определит вашу выживаемость на после боя. Конспектируете все, даже совершенно базовые вещи. Со следующего урока мы начнем с вами вести дневники демонолога, я буду стабильно собирать их неожиданно в какой-нибудь день и проверять не только содержание, но и оформление. Кто плох в рисовании, можете записаться на кружок, как туда попасть расскажет ваша невероятная мисс Капелька... Капейлиэль — она тихонько рассмеялась. —Зарисоваать вам придётся много. На протяжение года, этот дневник покажется вам пустотой тратой времени, у кого-то появиться желание его сжечь или утопить, но уверяю, желать этого и не стоит. Вероятно, эти бумажки спасут вам жизнь, как и все, что находиться в этом кабинете.
По поводу инструментов, в ближайшие дни они нам не понадобятся, но с их приобретением зашивать не стоит, так как сезон «снежной руды» походит к концу. Цены взлетят и ваши родители точно спасибо не скажут. — она снова рассмеялась, пока ученики смотрели на неё с малой долей заинтересованности. Сегодня в цели не следовало ждать чего-то интересного, настоящая учеба начнется завтра, поэтому сегодня все предавались лени и особо не вникали.
Так прошли оставшиеся двадцать минут урока, которые учительница предпочла отвести на технику безопасности, правила пользования кабинетом, а потом и вовсе ушла ушла в смою изложенную мастерскую, огороженную от основной аудиторией деревянной дверью. Больше она так и не показалась. Прозвенел звонок и все поспешили поскорей убраться с неприятного места. В коридоре образовалась очередь. Тогда он столкнулся с Фалиэлем, он был на порядок выше Рафаэля и выглядел очень крепким. Он что-то сказал Рафаэлю, вроде: «Благо, в нашем классе болванов есть кто-то хоть немного отважный», если тот правильно его расслышал. Наверняка эта фраза была приурочена к происшествию в классе. Как ему стоило расценивать услышанное? Это был подобие комплимента? Воспользовавшись моментом, Рафаэль хотел было задать свои вопросы, но след парня простыл.
***
Юноша решили немного прогуляться и глотнуть свежего воздуха, духота кабинета сводила с ума, да и навряд ли деформированные окна предусматривали возможность их открыть. Они приземлились на лавочку, прятавшуюся под кроной широколиственного дерева.
— Она оправдала все мои ожидания, — с восторженной улыбкой проговорил Габриэль. — она правда чокнутая!
— Как твоя голова? — не разделявший настроя друга Рафаэль, решил перевести тему. Да состояние друга все же его волновало.
— Это была одна из самых сильных головных болей, которую мне довелось ощутить!
— Сейчас все в порядке?
— Естественно! Как это было неожиданно! — отчего-то Габриэль рассеялся.
— Наверняка это был один из звуковых демонов. — Рафаэль был уверен в этом.
— Да, я сразу почувствовал этот запах. А тебе сильно досталось?
— Какой запах? — поинтересовался Рафаэль. Безусловно, в от кабинета разило мертвечиной и металом, но скорее Габриэль имел ввиду не это.
— У меня с рождения обостренный нюх. Все демоны пахнут по разному, — пояснил Габриэль. — Не уходи от вопроса, сам то как?
— Меня это не впечатлило. — равнодушно ответил Рафаэль, без тени гордости.
— Тебе совсем не досталось?
— Совсем.
— Ты не перестаешь меня удивлять. — Габриэль улыбнулся, заправив прядь волос за ухо. Несколько лучей полуденного солнца пробивались сквозь зелену листвы и отражались блеском в разноцветных серьгах Габриэля.
— Что у нас по расписанию? — спросил Габриэль.
— История.
— Ты запомнил расписание?
— Да.
— Вот тебе делать нечего! — Габриэль заливисто расхохотался, а Рафаэль ещё долго не мог понять, что же он сказала того смешного. Но заразительный смех друга заставил его улыбнуться.