Её грех - моё наказание

Заранее прошу прощения за ожидание новых глав, возникли неожтданнве технические неполадки, но я все уже уладила.

------------------------------------------------------------

Я просыпаюсь с ощущением, будто моё тело только что прошло через мясорубку. Оно ломит, каждая мышца напряжена, голова гудит, а грудь сдавливает тяжестью, которую невозможно описать словами. Глаза отказываются открываться сразу, веки будто налиты свинцом, но я слышу.

Где-то рядом тихий, ровный звук дыхания. Оно неглубокое, чуть прерывистое — как у человека, который не спал всю ночь. В этом есть что-то болезненно знакомое, но мои мысли путаются, и я не могу сразу сообразить, что это значит.

Я помню, где я была только что.

В прошлом.

В своём проклятом прошлом.

Грудь сжимается, и по телу пробегает дрожь.

Я чувствую чью-то ладонь, сжимающую мою руку. Тепло — живое, настоящее, невыдуманное. Мне не нужно открывать глаза, чтобы понять, что это он.

Майки.

Я резко поворачиваю голову, и в тот же миг перед глазами вспыхивает его лицо.

Майки сидит на полу, облокотившись о кровать, его пальцы крепко держат мою руку, не отпуская, а взгляд... Господи, какой у него взгляд.

Он выглядит так, будто находился на грани, балансируя между жизнью и смертью, между надеждой и отчаянием. Веки тяжёлые, под глазами тени, волосы немного растрёпаны — он явно не отходил от меня ни на минуту.

От всего этого меня тошнит.

От того, что он здесь.

От того, что он смотрит на меня вот так.

От того, что я снова здесь. В будущем.

Моя рука дёргается, я пытаюсь вырваться, чтобы избавиться от его прикосновения, но он тут же сжимает её сильнее, словно боясь, что я снова исчезну.

— Ты очнулась...

Майки произносит это так тихо, что его голос почти срывается.

И в этот момент мир рушится.

Я прикрываю лицо руками, закрываюсь, чтобы не видеть его, чтобы хоть на секунду не встречаться с ним глазами.

Пожалуйста. Не надо.

— Нацуми... — он тянется ко мне, но я отворачиваюсь, сжимаюсь в себя, пытаясь спрятаться, исчезнуть, раствориться.

Это был сон?

Нет.

Я всё помню.

Я помню всё.

Как брат разрывает мою жизнь на куски.

Как я ненавижу себя.

Как я уходила от Майки в холодный, чёртов май, потому что думала, что он никогда не простит меня, если узнает правду.

Я пережила это снова. По второму кругу. Больнее, чем в первый раз.

И теперь я здесь. В настоящем.

Но я не хочу здесь быть.

—

— Что с тобой?!

В его голосе паника, тревога, злость — всё разом. Я слышу, как он двигается, пытается дотронуться, но я резко отстраняюсь, сдавленно всхлипывая.

Нет. Не трогай меня.

Он замирает.

Я не вижу его лица, но чувствую, как он сжимает кулаки.

— Что ты творишь? — в его голосе ярость и беспомощность одновременно. — Ты избегала меня 12 лет. Не появлялась, не писала, исчезла. А теперь плачешь и даже не можешь посмотреть на меня?!

Я не могу.

Я не могу сказать ему правду.

Я чувствую мерзкую, липкую грязь на коже, хотя это уже не моё тело из прошлого, но внутри... оно всё ещё со мной.

И я боюсь.

Я боюсь, что он узнает.

Я боюсь, что если я скажу хоть слово, он отвернётся с отвращением.

— Я не могу... — мой голос ломается.

Я слышу, как он шумно вдыхает.

Он хочет кричать на меня, хочет трясти, требует объяснений, но вместо этого делает единственное, что может.

Он садится рядом со мной на кровать и берёт мою руку в свои ладони.

Я вздрагиваю.

Но он не убирает рук.

— Я не уйду, пока ты мне всё не расскажешь.

Его голос ровный, но внутри скрыт ураган.

— Мне плевать, сколько времени это займёт. Я могу сидеть тут всю ночь, всю неделю, весь месяц. Мне всё равно. Но я не позволю тебе снова сбежать.

Я не могу дышать.

Майки говорит дальше — его голос спокойный, но твёрдый, уверенный, настойчивый. Он рассказывает, как всё это время искал меня, как не мог спать, как этот чёртов "чёрный импульс" слабеет именно рядом со мной, как...

Как он скучал.

Как ждал.

Как не переставал думать обо мне.

Я сжимаю пальцы.

— Нацуми.

Я поднимаю голову.

Майки смотрит мне в глаза, его пальцы гладят мою ладонь, и в этот момент я ломаюсь.

— Я грязная.

Слова сами срываются с губ.

Я не осознаю, что говорю это вслух, но понимаю, что больше не могу держать это в себе.

— Я не достойна тебя. Я... я не могу.

Глаза снова наполняются слезами.

Я запоздало понимаю, что сказала это вслух.

Но Майки не двигается.

Не отстраняется.

Не уходит.

Он сжимает мою руку крепче.

— Посмотри на меня.

Я не хочу.

Но я поднимаю глаза.

И вижу не отвращение, не злость, не презрение.

Я вижу боль.

Я вижу любовь.

— Я не знаю что произошло за все эти годы, без меня, но ты - Ты не грязная.

Он говорит это настолько уверенно, что у меня перехватывает дыхание.

— Чтобы там нибыло, я уверен, - Ты не виновата.

Слова ударяют в самую суть, в самые рёбра, в самое сердце.

Я сжимаю губы.

Но он не отпускает.

— Расскажи мне. Почему ты плачешь и всё это время избегала меня? Почему сбежала?

Я закрываю глаза, и слёзы текут сами по себе.

Я хочу сказать ему правду.

Но как сказать ему правду, если я не уверена, что переживу его реакцию?

Нацуми так и не смогла ничего сказать.

Каждое его слово, каждый новый вопрос резонировал в ней болью, будто обнажённый нерв. Она чувствовала, как Майки пытается докопаться до истины, но чем сильнее он давил, тем больнее становилось. Она плакала беззвучно, глотая слёзы, не в силах сказать ни слова.

Тогда она дала обещание.

— Я… я улажу это сама, — её голос был тихий, ломкий, будто треснувшее стекло. — И тогда… когда всё будет хорошо… я сама всё расскажу.

Его челюсть напряглась. Глаза вспыхнули затаённой злостью и бессилием — он ненавидел это состояние, когда не может помочь. Но в конце концов он уступил.

— Хорошо, — наконец выдохнул он, не веря ни единому её слову, но понимая, что сейчас давить бессмысленно.

Он поднялся с кровати, собираясь уйти. Дать ей одиночество, которое она так отчаянно выбрала для себя.

Но её маленькая, тёплая рука внезапно схватила его запястье.

— Манджиро… — голос Нацуми дрогнул.

Он замер.

Она не отпускала его руку, сжимая едва ощутимо, будто боялась, что он исчезнет, если ослабит хватку хоть на секунду.

— Можешь… — её голос был осторожным, несмелым. — Побыть со мной?

В последний раз.

Она не знала, почему сказала это.

Может быть, потому что впервые за столько лет почувствовала себя не одинокой. Может быть, потому что понимала, что он и так был рядом всё это время — не спал, не ел, просто был.

Она чувствовала его усталость. Чувствовала, что он вымотан не меньше её.

Майки не ответил. Просто устало выдохнул, словно сдаваясь. Затем медленно сел на кровать, и она тут же подвинулась, освобождая ему место рядом.

Он лёг.

Тёплый. Родной. Как раньше.

Она осторожно прижалась к нему, а он обнял её — так легко, так естественно, будто их тела сами помнили, как это делать.

Секунды текли медленно. Дыхание постепенно выравнивалось.

А потом, через какое-то время, он перекинул ногу на её бедро, сильнее прижимая её к себе.

Точно так же, как когда-то давно.

Тепло его тела, медленный ритм дыхания, крепкие руки, удерживающие её рядом — она помнила это.

Она помнила их ночи. Помнила, как он всегда засыпал так, обнимая её, потому что иначе не мог уснуть.

И вот сейчас… после десяти лет бессонницы… Майки заснул.

Нацуми почувствовала это почти сразу — его дыхание стало ровным, спокойным, мышцы расслабились, и он затих.
Он заснул рядом с ней.

Так же, как и она.