С Ж М [+18]

Удивительно, как люди умеют приспосабливаться. Они привыкают жить в новых условиях и также быстро возвращаются к старым привычкам. Алекс словно застрял во временной капсуле. Дни застыли и текли медленным ручейком. Уже ничего не удивляло и не пугало. Парень заметил, что его подруга тоже ожесточилась. Больше не плакала и даже не вздрагивала, когда начинались испытания. Детям все было безразлично. Жизнь стала безразличной. Больше не отмечали дни на стене, не писали имена погибших и их номера. Все стало пресным. Ребята погрузились в оцепенение. Погода этому способствовала. Начинались холода. По утрам загон покрывался коркой инея и тяжелым, нависающим туманом.

Алекс любил выходить из ангара на рассвете и блуждать по этому туману. Так он был незаметен для камер, и это приносило чувство уединения. Хотя камеры его тоже перестали волновать. Прошел целый год в заточении, и это поменяло мышление парня. Больше не было планов на будущее. Радость приносил еще один прожитый день.

Алекс по инерции проснулся раньше всех. Теплое плечо Карлоты грело его щеку. Подруга отказывалась спать одна. Когда беременную девушку Тару вернули на Соревнования, она слетела с катушек. Начала душить других детей подушкой по ночам. Очень скоро правда всплыла наружу, и Тару выгнали из ангара. К тому моменту она успела отправить на тот свет троих ребят. Гадкий и трусливый поступок. Тара больше ни с кем не разговаривала и держалась отдельно. Всегда молчала. Сквозь лохматые грязные волосы блестели безумные черные глаза. Никто не знал, что с ней делали, когда забрали из загона. Куда делся ее ребенок? Тара не собиралась делиться своей историей ни с кем из остальных ребят. Девушка словно помешалась и своей единственной целью поставила выиграть Соревнования. Пару раз Карлота пыталась подобраться к старой приятельнице, но без толку. В Таре остались только жестокость, злость и яростное желание выжить.

– Ты куда? – спросила сонная Карлота, обвив тело Алекса тонкими руками. Парень осторожно сел на кровать и плотнее укутал девушку одеялом.

– Спи, Карла.

В ангаре стало намного просторнее. Прошлой осенью здесь яблоку негде было упасть. Дети спали на кроватях и на полу. Воздух был спертым. Кислорода не хватало из-за огромного количества людей в такой тесной комнате. Сейчас это место напоминало летний лагерь. Лишние кровати вынесли на улицу и скинули возле забора. Освободили место в центре и занесли туда тяжелый деревянный стол. Кровати Алекса и Карлоты все также стояли около окна.

Рассвет был пасмурным, серым и завернутым в мерзлую пелену. Вставать с постели не хотелось. Нагретое место и мягкое тело Карлоты в пижаме так и манили обратно. Но другого момента уединения больше не будет. Алекс аккуратно встал. Железные пружины скрипнули, но не потревожили сна девушки. Алекс оделся. На полу лежала идеально сложенная одежда. Полы были холодными. Как бы девушки ни натирали деревянные доски тряпками с кусочками мыла и порошка, это не помогало. Полы все равно оставались грязными. Алекс зашнуровал ботинки и кивнул парню, который стоял на посту. После выкрутасов Тары ребята начали дежурить по ночам и даже составили что-то вроде графика. К любой жизни привыкаешь и находишь решения для комфортного существования. Алекс вышел на свежий воздух и потянулся. В утренней тишине он отчетливо услышал шуршание камер. Они пытались сфокусироваться на нем, но без толку. Туман в этих местах не был редкостью. Алекс усмехнулся и засунул руки в карманы. Трава хрустела под ногами. Парень сделал пару кругов вокруг старого дерева. В сторону могил он не пошел. Туда никто из ребят не ходил. Это была запретная территория. Алекс прошелся вдоль забора, поглаживая шершавый бетон. Он обогнул кусты, в которых Тара построила новый шалаш. Бывшее обиталище Патрика. В рваных кусках ткани заворчал женский голос, и кусты зашевелились. Лохматая девушка выбралась из убежища со свертком в руках и безумно улыбнулась парню. Ни один мускул на лице Алекса не дрогнул. Тара качала сверток, как младенца, и мурлыкала ему песни. В свертке лежала пустая бутылка из-под воды, но девушка этого словно не замечала. Алекс прошел мимо Тары и сел на скамейку. Вид помешанной девушки сбил ритм его мыслей. Порой ему казалось, что он единственный, кто еще не потерял бодрость духа. Остальные сдались. Карлота тоже сдалась, хотя не показывала виду. Это было заметно, когда девушка вставала в общий строй за едой, когда смотрела в одну точку, часами просиживая на поляне. Алекс задумчиво взъерошил волосы. В середине лета Карлота постригла его машинкой для бритья. Вышло ужасно. Мысли Алекса блуждали на кромке сознания. Парень начал ругать самого себя за беспомощность и бездействие. Со стороны ангара послышались шаги. Он обернулся и увидел Карлоту. Помятая и немного сонная девушка присела рядом с парнем и положила ладонь на его холодные пальцы. Ее щека опустилась на плечо Алекса. В последние месяцы девчонка ходила за ним как хвостик. В драках и стычках они не участвовали, на конкурсы их не вызывали. Ребята жили особняком, в своем шатком и ограниченном мирке. Алекс понимал, что пора двигаться. Очередная зима могла быть жестокой. Нужно ускорять Соревнования. Организаторы, наоборот, не спешили.

– Не люблю, когда ты уходишь, – пробормотала Карлота парню в куртку. – Я знаю, что тебе нужно личное пространство, но я начинаю за тебя переживать.

Алекс фыркнул.

– Это ты за меня переживаешь?

– Ага. Ходишь здесь один, пока все спят. Вдруг солдаты тебя усыпят и утащат в подземные туннели. Будут ставить на тебе эксперименты, вживят чип в мозг или отправят на органы для какого-нибудь богача.

– Тихо. Не подсказывай им. Если тебя услышат, то тут же позовут в режиссеры. В последнее время здесь скука зеленая, – засмеялся Алекс.

Карлота нахмурилась. Она пригладила кожу на порванной куртке парня.

– Было лето. Летом люди телевизор не смотрят. У них куча других дел. На самом деле, здесь не так уж и плохо, живи себе. Не думай о повседневных проблемах: где найти работу, куда пойти учиться, откуда взять деньги, чтобы заплатить по счетам. С развлечениями здесь, правда, тухло. Кушаешь и спишь. Чувствуешь себя курочкой в курятнике.

– О, как я с тобой согласна, – громкий женский голос за спиной заставил Карлоту вздрогнуть. На скамейку рядом опустилась Тара. Она все еще баюкала сверток. Улыбка девушки словно говорила о заговоре.

– Как же меня все достало, – Тара кричала и привлекла внимание охранников на стене. – Эй, Капитан! Кого еще здесь убить, чтобы началось шоу? Давайте уже. Нам еще год здесь торчать? Нам обещали Соревнования, а мы сидим и ничего не делаем.

Тара начала громко ругаться и проклинать все и вся, пока дружелюбный голос Капитана ее не прервал.

– Доброе утро, мои солнечные зайчики! Просыпаемся и выходим в кружок на полянку. Насладимся этим прекрасным утром.

Алекс с Карлотой остались сидеть на скамейке, пока остальные дети высыпали из дома.

Карлота побледнела, и парень это заметил. Алекс пристально разглядывал подругу. За последний год она похудела. Ушли пухлые щечки, которые Алекс так в ней любил. Стройная и уже взрослая. В ее ярких глазах больше не было детской наивности. Там образовалась пустота и печаль.

Карлота пожалела о своих словах. До традиционного пробуждения Капитана было еще несколько часов. Тара заставила ведущего вывести всех детей на улицу. Заспанные и растерянные лица озирались по сторонам.

– Сегодня у нас особенный сюрприз. Угадайте какой?

Дети молчали и ежились от утренней прохлады.

– Фи, какие вы скучные. Это хороший сюрприз. Мы связались с вашими семьями и предложили им написать письма вам! Моим хорошим и сладким булочкам. Я же говорил, что это отличные новости.

Эхо недоверчивых голосов прокатилось по высоким стенам.

– Но и это еще не все. Семьям разрешили положить в посылку что-нибудь ценное для вас. Памятную вещицу или фотографию. Что вы сможете прижать к своим маленьким сердечкам. Вы получите коробки перед завтраком. А вот и они.

Подъемник в стене загромыхал. Правый нижний угол в восточной части забора. Оттуда всегда поднималась еда, но сейчас на дне лифта лежали посылки. Участники настороженно подкрадывались к маленьким коробочкам. К посылкам были привязаны конверты. Кто-то потыкал коробки палкой. Теперь дети искали подвох во всех радостных моментах. Эта привычка останется с Карлотой на всю жизнь. Ребята вынимали коробочки из подъемника. К детям в руки попадали подписанные деревянные шкатулки. Открывать их никто не спешил, но любопытство становилось невыносимым. Была не была. Те, кто рискнули открыть коробку или конверт, ахали от нахлынувших эмоций. До боли знакомый предмет или почерк тут же сбивал с ног ворохом воспоминаний.

Когда маленькие детки сидят в детском саду, происходит тоже самое. Они спокойно выдерживают целый день без родителей, улыбаются, играют. Но стоит маме или папе ступить на порог и позвать своего ребенка, тот сразу начинает плакать и бежать в теплые родные объятия.

Глаза Карлоты задергались, когда она увидела знакомые завитушки на буквах. Она сдержала себя и аккуратно открыла коробку. Любопытство и робость боролись со страхом. Девушка посмотрела на Алекса, и тот едва кивнул в ответ, открывая свою шкатулку. Это был слишком приятный сюрприз, и нельзя быть уверенным в его искренности. На Соревнованиях везде поджидали ловушки.

Бах!

За спинами детей вспыхнули искры. Воздух задрожал, и волна жара окутала Карлоту. Она почувствовала запах паленого и подумала, что ее волосы горят. Девушка услышала мальчишеский крик и бурные возгласы других детей.

– Ох, Саймон, Саймон. У тебя ведь нет семьи и друзей. Мы не знали, что делать, и положили в твою шкатулку взрывчатку. Это был Саймон Буше. Номер – 52.

От мальчишки остались горящие останки. Рядом с ним стояла девочка, и ее зацепило огнем. Ее одежда и волосы горели, но остальные дети вовремя спохватились. Они повалили девушку на землю и прикрыли своими куртками, чтобы языки пламени потухли. Ее визг вскоре перешел в рыдания. Было несколько ожогов на спине, но в целом с девушкой все было хорошо. Саймон стоял в отдалении от остальной группы, и никто сильно не пострадал. Все собрались вокруг девушки. Кто-то побежал за водой или мокрыми бинтами. Остальные пытались привести ее в чувство и успокоить. Алекс предложил ей бутылку с остатками чая с ужина. Дрожащие руки девушки не слушались, и пришлось помочь ей.

– Все хорошо, Ева, – отовсюду слышались слова поддержки. Участники были рады, что она выжила, но досада в глубине черных сердец не отпускала. Будем честны, если бы она погибла, это был бы пройденный шаг к свободе. А так девушку придется убить кому-то. Или кого-то убьет она. Саймон стал звеном, которое отпало само собой. Никому не пришлось жертвовать частичкой души, чтобы убить его. Тело бедного парня потушили. Одна из девчонок уже принесла лопату. Ненужную кровать оборудовали под носилки и отнесли тяжелый груз за ангар. Механические действия были отточенными. Смерть больше не пугала и не удивляла.

– Как вам такое шоу? Достаточно зрелищно? Ну и ладушки. Настало время завтрака, – где-то в глубине стены хлопнул в ладоши Капитан. Подъемник с едой захрустел, шестеренки завертелись. Тайный лифт заскрежетал из глубин тоннеля.

По Саймону горевали. Ребята сдружились и хорошо ладили друг с другом. Почти все. Тара забрала шкатулку, контейнер с завтраком и ускользнула в свою кроличью нору. Остальные дети сидели сплоченным коллективом за столом в ангаре. Даже Карлота и Алекс, которые дали слово ни с кем не сближаться, были подавлены. Чем меньше становилось людей, тем крепче ощущалась команда. Смерть перестала быть забвением или мучением, здесь она стала альтернативой свободы. От взрыва у кого-то из ребят спалило брови, волосы или одежду. Парочку прядей Карлоты тоже укоротило. В комнате ощущался запах гари. Открытые окна не спасали. Только заветные письма и шкатулки в карманах грели сердце.

Карлота и Алекс удобно расселись на сдвинутых вместе кроватях. Алекс лег, подложив подушку под живот, и открыл свое письмо. Кровать грустно скрипнула под тяжелым весом. В окно подул теплый осенний ветерок, белые плотные листы зашуршали. Алекс поглядел на письмо подруги и засмеялся. У нее было три листа, исписанных с двух сторон. Письмо парня кончалось на середине первой страницы. В этом была вся Скарлетт Хоул. За это он обожал маму. Женщина не была сентиментальной. Твердая уверенная скала, которую невозможно снести или потревожить. Для всех она была такой. Непоколебимой. Но за стенами фасада их уютного дома Скарлетт была любящей и пылкой. Ледяной айсберг с обжигающей магмой внутри. Алекс бережно провел ладонь по четкому и острому почерку матери. Карлота уже с головой погрузилась в письмо, не замечая ничего вокруг. Алекс решил оставить письмо на потом и разглядеть, что лежит в шкатулке. Взрыв и гибель Саймона не дали ему это сделать. Когда парень распахнул крышку и вытащил небольшой предмет, то совершенно ничего не понял. Капитан говорил, что это должна быть памятная вещь из дома. Тогда почему Алексу положили подзорную трубу? Или что это? Детская игрушка? Парень видел её впервые. Алекс подставил глаз к отверстию. За стеклом искрились цветные осколки. Калейдоскоп.

Парень начал ругаться, но вовремя прикусил язык. Нет. Его мать никогда бы не положила калейдоскоп. Может, Алекс забыл про что-то?

Он вернулся к письму и попытался найти причину там.

«Дорогой мой, любимый сынок. Я не могу передать, как скучаю по тебе и твоему отцу. Ты ведь знаешь, что я и дня не могу прожить без вас, мои единственные. Надеюсь увидеть тебя живым. Посылаю тебе твой любимый  калейдоскоп. Помнишь, мы катались на колесе обозрения в парке, когда тебе было пять лет? Мы купили тебе эту игрушку в сувенирном магазине. Ты не расставался с ней. Ты говорил, что этот калейдоскоп Волшебный. Береги его, пожалуйста, Очень Сильно. Если он потеряется, то я утрачу все ориентиры, мое сердце не найдет дорогу к тебе.

У меня все хорошо. Работаю. У отца тоже все нормально. Сидит в тюрьме. Не лезь в неприятности.

Мама».

Короткое и странное письмо. Алекс еще раз его перечитал. Первая часть письма была чужеродной, словно его писала слезливая любительница драмы. И ему не покупали эту игрушку. Если на то пошло, мама никогда не каталась с ним на колесе обозрения. Алекс боялся высоты и шума железных механизмов. Они так скрипели, что казалось, готовы были рассыпаться в любое мгновение.

Последняя часть письма была родной. Сухие факты, чтобы сын не беспокоился об отце и матери. И что это за заглавные буквы в словах «Волшебный» и «Очень Сильно»? Это был знак хранить игрушку?

Алекс еще раз осмотрел калейдоскоп. Он шумел при тряске, а узоры окрашивались во все цвета радуги.  Пластиковая старая игрушка. Краска слезла в некоторых местах. На месте стыка трубы и стекла были насечки и царапины. Что это? Камера, передатчик, посылка?

«Ориентиры». Вот оно нужное слово. У Алекса расширились глаза. Если он правильно понял, то калейдоскоп может прятать следящее устройство. Но так ли это? Вдруг Капитан вынул жучок, и перед ним лежит бесполезная игрушка.

– Что это у тебя? – голубые глаза Карлоты сверкнули любопытством.

– Да так. Игрушка, которую я любил в детстве. Моя мама стала слишком сентиментальной, – быстро пробубнил Алекс и спрятал  трубу под подушку. – А у тебя что?

Карлота протянула Алексу толстую книгу сказок.

– Я читала ее, когда была маленькой.

Алекс пролистал желтые страницы и наткнулся на фотографию. Мама Карлоты вложила ее нарочно. На летнем снимке была запечатлена семья девушки на фоне дома. Все улыбались. Одетые в шорты и юбки, с мокрыми волосами и счастливыми лицами. В тот день семья Зов ездила на озеро.

– Вэл передает тебе привет, – Карлота пробежала глазами по письму. – Пишет, чтобы ты не лез на рожон и побольше заботился о себе. Вэл говорит, что ты сильно похудел. Моя мама тоже за тебя беспокоится.

Парень кивал, но его мысли вертелись вокруг игрушки. Алексу захотелось взять в руки калейдоскоп и получше его разглядеть. Но он этого не сделал. Парень аккуратно вытащил игрушку и замотал ее в футболку, в которой он сюда приехал. Карлота наблюдала за этим.

– Не помню у тебя этой игрушки, – засмеялась девчонка. Она хотела рассмотреть калейдоскоп, но Алекс отдернул его и замотал покрепче.

– Смейся сколько угодно, но не трогай. Мама подарила мне его в детстве. Будет лучше, чтобы я его спрятал.

Замотанная игрушка ушла под матрас.

Карлота вложила письмо в книгу и прижала ее к груди. Хотелось снова прочитать эти страницы и вернуться в родной дом. В детство. Но книга повторила судьбу калейдоскопа. Была замотана в ткань и убрана. Карлоте хотелось спрятать книгу и письмо в самый надежный сейф на планете. Сейчас это была единственная связь с прошлым. Теперь деревушка знала, что на той стороне еще есть нормальная жизнь.

Сарай окутала мирная тишина. Все вспоминали семьи и дома. Грусть смешалась с радостью и тоской. Алекс и Карлота начали вспоминать школу, соседей, их общее детство.

Возмущенный голос резко ударил по крыше и отскочил от бетонных стен.

– Что ты делаешь? Тебе нельзя сюда заходить!

В ангар зашла Тара. Ее глаза горели безумием. Девочка, которая стояла на караульном посту, начала кричать. Ее взгляд упал на блестящий огромный нож в плотно сжатой ладони Тары. Девочка не успела отстраниться, потому что Тара уже сделала выпад. Острый нож без труда вонзился в тело.

Остальные ребята встали со своих мест. Тара вытащила нож из кричащей девушки и пошла к ближайшим кроватям.

– Я выиграю! Я вернусь домой, – в бешенстве Тара озиралась вокруг и махала ножом. Девочки отошли подальше, а парни стали окружать нападающую. Алекс тоже подбежал. Он хотел подкрасться сзади и скрутить Тару, но она успела полоснуть его ножом по руке. Острая боль пронзила мышцы. Порез был глубоким, кровь брызнула на пол. Алекс поморщился, но решил игнорировать рану. Лезвие зацепило еще двух или трех мальчишек. Кому-то попало по ноге, кому-то по спине. Тара кричала и махала головой, как разъяренный бык. Это ее и погубило. Она не успевала смотреть по сторонам, мальчишки быстро ее скрутили. Заломили руки и повалили на холодный пол. Окровавленный нож звонко приземлился, дразня свою хозяйку. Тара вопила и смеялась, когда ее выволокли на улицу и привязали к дереву.

Около дверей лежала девочка, которая стояла на карауле. Она успела всех предупредить. Ценой своей жизни. Рана была рваной и глубокой. Органы были задеты. Второй раз за день в ход пошла лопата.

Карлота и парень, которого звали Фил, пошли зарывать еще не остывшее тело. Задняя часть земли за домом покрывалась ровными холмиками. Скоро почва промерзнет, и нельзя будет копать ямы. Алекс с перебинтованной рукой стоял рядом. Он пытался заглушить вопли Тары болтовней и шутками. Когда крики смолкли, Алекс пошел проведать заключенную.

– Она вырубилась. Смотрите, что я нашел в кустах, – когда он вернулся, то держал в руке листок. Письмо для Тары. Оно не было написано родителями или друзьями. По периметру листка тянулись печатные буквы:

« Убей их. Убей их. Убей их».

Весь листок с двух сторон. В подарочной шкатулке для Тары лежала детская шапочка.

Вечером ребята собрались в ангаре. Устроили голосование. Убить Тару быстро или держать связанной у дерева и не кормить. Эта девушка заслуживала не просто смерти, а мучений. На дереве висела камера. Привязанная Тара послужила бы хорошим шоу для Капитана. От остальных участников надолго отстанут.

С другой стороны, девушка не задумываясь убивала, чтобы вернуться к ребенку. Она хотела победить. В этом и состояла суть Соревнований. Если бы все были как Тара, испытания кончились бы уже в прошлом году. Но выжившие участники избегали конфликтов. Они зарыли нож Тары вместе с телом погибшей девочки. Драчуны и задиры умерли, остались одни слабохарактерные добряки.

Голосование прошло почти поровну, но победило голодное заключение. Карлота подняла руку за быструю смерть.

Голосование проводил Макс, который поджег приют и оказался в тюрьме. Он был спокойным и рассудительным. Негласно он стал новым вожаком. Алекс и Карлота хорошо с ним общались. В парне не было агрессии, хоть он и подвергался мучениям в детстве.

Макс тяжело вздохнул, но решение было принято. Все равно никто не захочет убить Тару своими руками. Тара безумно хохотала, когда ее привязывали к дереву.

Утром участники вышли забрать завтрак. Веревки, привязанные к дереву, опустели. Тары нигде не было. Обыскали каждый метр поляны и ангара, но все впустую. Девушку снова забрали.

В загоне осталось 22 человека.