Глава 14
Мы шли по улице, ветер развевал волосы, и я чувствовала, как напряжение между Баки и Сэмом нарастает. Внезапно тишину нарушили громкие слова Сэма:
— Почему ты мне не рассказал?! — он был зол, по-настоящему. — Ты знал, Баки! Ты знал, что были темнокожие суперсолдаты, и промолчал!
— Это не было моим решением, — ответил Баки с глухой яростью в голосе. — Ты думаешь, мне было легко? Это всё... это больно, Сэм. И это не моя история, чтобы её рассказывать.
— Ты не доверяешь мне! — выкрикнул Сэм, и прохожие начали оборачиваться.
— А ты думаешь, я кому-то вообще доверяю?! — рявкнул Баки в ответ.
Я резко сжалась от их голосов и шагнула ближе к Баки, обхватив его за руку и практически спрятавшись за его спиной. Я не хотела, чтобы кто-то видел моё лицо. Я не любила внимание. А улица уже буквально пылала чужими взглядами.
И тут к нам подошли двое полицейских. Один из них нахмурился, глядя на мужчин:
— Что здесь происходит?
— Всё в порядке, — сказал Сэм, выдохнув. — Мы просто... говорим. Немного громко, извините.
Второй полицейский уже изучал Сэма взглядом, потом глаза у него расширились:
— Подождите... вы же Сокол? Сэм Уилсон?
Сэм чуть кивнул, и офицер тут же приложил палец к наушнику, отходя к патрульной машине. Через несколько секунд он вернулся:
— Нам поступил приказ. Джеймс Бьюкенен Барнс... вам нужно пройти с нами. Вы пропустили назначенную встречу с психологом. Это нарушение условий вашего освобождения.
Баки сжал челюсть, но ничего не сказал — просто опустил взгляд.
— Пожалуйста, — добавил офицер.
Но на этом не закончилось.
Второй полицейский вдруг уставился на меня, и его лицо побледнело:
— Мисс... — он нахмурился, — миссис Шеридан?
— Мисс, — автоматически поправила я с холодной вежливостью.
— Простите, мисс, но мне нужно вас задержать. У нас есть ордер. Ваша личность числится в базе... по старым делам. Слишком долго вы были вне поля зрения.
Он с явным сожалением, почти стыдясь, достал наручники и щёлкнул их на моих запястьях.
Я повернулась к Баки — он уже был в наручниках. Наша с ним встреча глазами была короткой, но в ней было всё: удивление, злость, боль и тревога.
Я стояла у стойки, металлические наручники всё ещё холодом давили на запястья. Полицейский что-то вбивал в компьютер, даже не глядя на меня. Я не рыпалась. Я знала, что рыпаться бесполезно.
Вдруг к нам подошла женщина. Высокая, уверенная, с доброжелательной, но усталой улыбкой. Это она — психолог... или психотерапевт? Я до сих пор не понимаю разницы.
— Пройдёмте, — мягко сказала она, обращаясь сразу к нам троим. — Поговорим немного.
С меня сняли наручники. Металл с глухим щелчком отскочил, оставив на коже лёгкие красноватые следы. Я взглянула на Баки и Сэма. Вот повезло, думала я. Их отпустят. А меня, скорее всего, нет. Это мой конец.
Мы зашли в кабинет. Светлое, безликое помещение. Белые стены, пара стульев, стол, и слишком много воздуха. Я сразу почувствовала, как он давит на грудную клетку. Не дышать — легче.
— Садитесь, — предложила она, жестом указывая на кресла.
Я села. Баки рядом. Сэм — напротив. Я невольно усмехнулась. Ирония. Вечеринка без повода. Только допрос вместо тоста.
— Ну что ж, — начала она спокойно. — Давайте просто немного поговорим. Я знаю, вы устали. Просто... познакомимся. Например, вы, — она взглянула прямо на меня, — кто вы? Откуда?
Мне стало тяжело дышать. Плечи зажались, сердце билось где-то в горле. Я не привыкла рассказывать о себе. Я вообще не привыкла, чтобы меня спрашивали.
Я опустила взгляд. Пальцы дрожали. И тогда, сама того не осознавая, я потянулась к Баки и схватила его за руку. Его кожа была тёплой и живой. Это успокоило.
Он посмотрел на меня, сжал мою ладонь крепко, уверенно — и тихо сказал:
— Она тебя не съест, Мерри. Просто скажи... хоть что-то.
Я вздохнула. Медленно, будто выпуская весь накопившийся страх.
— Я... Мерри Шеридан. Родилась в Штатах, но последнее время... жила в Украине. До этого... до этого было много всего. Переездов. Побегов. Работы. И скрытности. Я — шпион. Бывший. Или всё ещё нет — понятия не имею.
Я усмехнулась сама себе. Сэм приподнял бровь. Психолог кивала, не перебивая.
— Мне сложно говорить о себе. Особенно, когда кто-то... смотрит. Или слушает. Особенно, когда рядом кто-то, кого ты начинаешь уважать.
Мой взгляд скользнул на Баки, и я почувствовала, как пульс сбился.
— Поэтому... не судите строго. Я просто стараюсь... как могу.
— Предлагаю разобраться мирным путём, — говорит она спокойно, сложив руки на коленях. — Без криков. Без обвинений. Просто — честно и по очереди.
Баки и Сэм всё ещё смотрят друг на друга, будто в гляделки играют, только тут приз — старые обиды. Я выдохнула, устало посмотрев на неё. На женщину, что зачем-то решила, что можно нас разминировать словами.
— Мерри, — неожиданно обратилась она ко мне. — Вам тоже нужно побыть... ближе. Сначала с Уилсоном, потом с Барнсом.
Я молча кивнула. Без вопросов. Без сопротивления. Просто — ладно. Пусть будет так. Мы уже здесь, и хуже всё равно не станет.
Баки и Сэм, наконец, начали говорить. Первый — сдержанно, но явно злой.
— Ты выбросил щит, Сэм. Щит, который доверил тебе Стив. Его символ, его... волю.
— А ты всё время цепляешься за прошлое, — уставшим голосом отвечает Сэм. — Я принял решение. Моё. И у тебя нет права винить меня за это.
Я смотрела на них молча. Словно двое братьев, у которых умер отец, и теперь они не знают, как жить без него.
И тут психолог сказала:
— Хорошо. А теперь — поменяйтесь местами. Мерри, вы напротив Сэма.
Баки встал, и мы коротко переглянулись. Я села напротив Сэма. Слишком близко. Его глаза встретили мои. Усталые. Опустошённые.
Я почти шепчу:
— Привет...
Он криво усмехается:
— Не знал, что ты на его стороне.
— Я на стороне мира, — мягко отвечаю я. — На стороне тех, кто ещё держится. А ты... выглядишь так, будто вот-вот отпустишь.
Он опускает глаза. Между нами — молчание, в котором столько боли, сколько не вместит ни один разговор.
И всё же... это уже начало.
Я смотрела Сэму в глаза. Слишком долго. Слишком глубоко. Он пытался отвести взгляд, но я не позволяла.
— Если ты считаешь, что Стив ошибся в тебе... — начала я, и голос дрогнул. — Значит, он ошибся и во мне. Значит, он ошибся и в Баки.
Тишина в кабинете повисла будто свинцовая.
— Пойми! — я уже почти кричала, но тихо, сдержанно, будто через слёзы. — Стив видел потенциал только в тебе. Ни в ком другом! Не в этом новом, непонятном, выставочном Капитане, не в правительстве! А в тебе!
Голос сорвался. Внутри всё сжималось. Слишком лично. Слишком больно. И обидно.
Я задыхалась от обиды. Больше не на Сэма — на то, что он не понял. Он не понял, какой подарок ему доверили. Какое наследие.
Сэм вдруг заговорил. Его голос был грубым, уставшим:
— Ты говоришь так, будто была рядом всегда. Но кроме двух лет — в 2012-м и в 2013-м — тебя рядом не было. Ты где была, Мерри? Пока он бегал, спасал мир, жертвовал собой? Ты ведь только о себе думала...
Внутри что-то оборвалось.
Я резко встала. Стул заскрипел, качнулся.
— Не смей, — прошептала я. — Ты понятия не имеешь, что я делала ради него. Просто потому что я не светилась в новостях, не значит, что меня не было. Не всё — на показ.
Я отвернулась и отошла к окну. Мне нужно было хотя бы несколько секунд, чтобы снова собрать себя. Не расплакаться прямо здесь. Не показать, насколько он попал в самое больное место.