Welcome to magic

В камине мягко потрескивал магический огонь, тёплое свечение которого отражалось от стен и гобеленов. Тишина тёплым одеялом укутывала, казалось, весь огромный мир, давая передышку в бесконечной гонке за жизнь и ложное спокойствие под покровом ночи. Хогвартс безмятежно спал.

— Мр-ряу, — Борщик, лежавший на тощих детских бёдрах, негромко потребовал внимания.

Я запустила пальцы в густой шёлк чёрной шерсти, заворожённо ловя подушечками отблески пламени. Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы кто-нибудь проснулся и решил прогуляться в столь поздний час, нарушив вожделенный покой. Прямо сейчас и здесь мне нужна была эта тишина и мой уютно мурчащий кот, согревающий ноги. Немного не хватало Карыча, но у него важная миссия — доставка корреспонденции семье.

Я снова перевела взгляд на камин. Я... переоценила свою способность терпеть людей в своём личном пространстве так долго. Долго... Смешно. Мой второй полный день в школе для маленьких магических упырей, а я уже не ложусь спать, лишь бы побыть в одиночестве. Кажется, моя интровертная душонка, возжелавшая власти, получила по заслугам. В школе для обычных человеков было как-то попроще — как минимум там не было всей этой свистопляски с Изумрудным королевством и непонятками со статусом местной достопримечательности, оказавшейся с неправильной, не слишком-то геройской начинкой.

Размышлять в тишине получалось лучше всего — никаких отвлекающих факторов вроде «рук», что следовали за мной по пятам, как утята за мамой-уткой. Удивительно — впервые за долгое время я ощущала такую лёгкость и чистую голову. И чем больше мне думалось, тем больше хмурилось моё лицо.

Последний месяц, начиная с посещения Косого переулка, казался всё более странным. Непонятное помешательство на собственной неотразимости, самоуверенность, вылившиеся в итоге в опасные для жизни эксперименты с магией, почти всегда послушной воле, но устроившей нежданный протест. Это мое непонятное настроение, как у беременной женщины, менявшееся каждые пару часов.

А что творилось последние два дня? Я не узнаю саму себя. Какого чёрта меня не насторожило поведение Малфоя? Никогда не страдала повышенным эгоизмом с самолюбованием и никогда ещё не испытывала таких трудностей с оценкой ситуации и людей, так почему? Почему я не заметила сразу, ещё в первый день, на ужине? Нет-нет, даже раньше, это было в поезде! Вспоминая того самоуверенного мальчика в лавке, смотревшего на окружающих, как на недостойных смердов, и того мальчика, что извинился с — метафорически — полпинка перед тем, кого он так презирал, это правда один и тот же человек?

Творись это только со мной, решила бы, что схожу с ума, или, может быть, так влияет насыщенное магией место. Но Драко, выросший в родовом поместье, которое, даже если и не магически разумное, то защищённое так, что любой культурный бункер позавидует? Что повлияло на него? Вчерашний инцидент с Пэнси тоже нормальным не назовёшь. Такая резкая перемена не может случится на пустом месте, скорее всего, имел место быть какой-то толчок, что-то, что её стимулировало настолько, что она даже не потрудилась воспользоваться своим серым веществом.

С какого именно момента начались странности? Косой переулок? Но там я была вполне в своём уме. Может, мне не повезло, и я отхватила книгу с сюрпризом? Но книжный стоит не в Лютном переулке, туда не мог попасть проклятый фолиант! А если и попал, то его отсеяли бы практически сразу, так, по крайней мере, распинался мне консультант. Сглаз? Какого-нибудь отложенного действия.

— Мя-а-ау.

Борщ, снова оставленный без внимания, видимо, решил, что раз я не хочу его гладить, то можно и других разбудить. В назидание нерадивой хозяйке, так сказать. А то что она. Я хмыкнула, возвращаясь к ублажению своего пушистого султана. Мой ты хороший. Мой пушистенький, умненький, хорошенький, самый лучший, круче чем...

А если подумать. Если это был не сглаз, не проклятие... Артефакт? Дома никаких новых неизвестных вещей я не нашла, а потом и искать вот-прям-счас смысла не было — больше тягу к травмоопасным занятиям я не чувствовала. Но могла же я купить его случайно? Скажем, как перо? Могла, но тоже не подходит — слишком уж слабые флюиды шли от вещей и никакого прямого воздействия на меня. Единственный артефакт, который на меня непосредственно влияет, это палочка, но она же...

О.

Я, оказывается, всё же идиотка.

Та, которая самая-самая, Олливандер её еще, кажется, обзывал непослушной и желал о нее не угробиться. Ещё и добавил, пень старый, напоследок, мол, первая палочка, мистер Поттер, всегда самая капризная, потом магия станет покрепче, привыкнет к инструменту, так что вы всегда можете прийти за второй. Попроще. Что там ещё было? Если смогу с ней... совладать? Так он сказал? А что, если олливандеровское «если» этими взбрыками и было? Что-то вроде испытания охреневшей от своей крутости палочки? Помутнение рассудка как раз после её использования началось. Чем не вредоносный артефакт?

Вот вроде и логично звучит, но всё равно не сходится. У Малфоя-то не древний, как говно мамонта, артефакт, а вполне себе прилично воспитанная волшебная палочка. Что повлияло на него?

Агх, ладно, всё по порядку. Проверить на себе вредоносную гадость я не могу, потому как не умею и чудить не буду — наэкспериментировалась уже дома на свою голову, спасибо, теперь сижу на жопке ровно и не ёрзаю. Версия с отравлением тоже пока недоказуема, остаётся проверить теорию со зловредным артефактом, который я прихватила в гостиную просто чтобы был.

Простой чёрный кожаный футляр без излишеств должен был крепиться к предплечью, но я поленилась его прицеплять и пронесла по-простецки в руке, положив в своё кресло сбоку. Полезная штучка не только в переноске была полезна, но и экранировала магию внутри и снаружи. И если я права, то в ближайшее время мои психи дадут о себе знать — сегодня я впервые за месяц использовала магию не беспалочково.

МакГонагал не оставила мне выбора, спасибо ей большое. Остаток урока из-за неё ловила на себе самодовольные взгляды Паркинсон: какой позор, целое Величество и не смог выполнить такое простенькое задание — из спички трансфигурировать иголку. Я себя утешала тем, что спичку я очень даже удачно сломала в щепочки в самом конце. Пэнси восприняла это как угрозу и больше не отсвечивала, хы-хы.

— Борщик, милый, слезь-ка. — Кот посмотрел на меня своим фирменным котовьим взглядом и показательно разлёгся, показывая миру пушистое пузико. — Ну же, это может быть опасно.

Тот как лежал, так и продолжал лежать. Обычно слушается ведь, что не так? Может, обиделся? Ну да, пушистый привык, что я с ним почти постоянно на каникулах, а тут на тебе — уже два дня непонятно где шляюсь, так ещё и глажу как попало. Любой уважающий себя ко... книззл оскорбится.

Но проверить стервозную палочку на предмет вшивости было надо, поэтому я сжульничала. У моей самой большой и светлой была слабость, против которой она не устоит никогда и ни за что. Тем более Борщ так удобно лёг — грех не воспользоваться.

Я наклонилась вперёд, опуская лицо; кожу сразу слегка защекотало, и я вздохнула полной грудью. Выдохнув, начала поворачивать личиком из стороны в сторону, потираясь щеками и лбом о мягкий кошачий животик. Животик тихонько мявкнул. Приподняла свою счастливо улыбающуюся физиономию, встречаясь с недовольной мордочкой своей прелести. Пора приступать ко второй фазе атаки.

— Ты мой самый хороший. — Чмок. — Самый любимый. — Чмок. — Самый-самый лучший. — Чмок-чмок-чмок.

Борщ поплыл. Борщ попал. Борщ замурчал. Тут, как говорится, против лома нет приёма.

— Будь умницей? Обещаю, что буду уделять тебе больше внимания, м? И попрошу карыча притащить тебе мышку.

Борщ смотрел прямо в глаза, и мне почудилось в его взгляде осуждение. Потом он совсем по-человечески вздохнул и, встав на лапки, спрыгнул на пол, уже оттуда наблюдая. Я не сдержала нервный смешок. Книззлы и правда отличались от котов и интеллектом, и размерами. Уж на что коты умные создания, а магический вид мог бы и вовсе захватить этот мир. Если бы захотел.

Выпрямившись, взяла футлярчик в руки. Доставать волшебную палочку, которая, возможно, пудрит мне мозг, было страшновато. Чёткого плана, как всегда, не было. Ну, если так ни до чего не дойду, аккуратно вызнаю у Драко, может ли вообще палочка воздействовать на мага. Он-то явно будет больше об этом знать, чем я.

Собрав волю и — фигурально! — яйца в кулак, вытащила артефакт. Около тридцати сантиметров, тонкая, с небольшим расширением к рукоятке, чёрного цвета и с красивыми тёмно-зелёными узорами по длине, напоминающими плющ, она сидела в руке до того удобно, что мне вдруг не захотелось её выпускать. Я сглотнула вдруг ставшую вязкой слюну. Может, мне стоит что-то наколдовать ею? Нет, пожалуй, без острой необходимости не буду. Мало ли.

Ладушки, импровизация — наше всё. Сначала ещё раз внимательно изучила внешность палочки, но не нашла ничего неправильного. Что ж. А если магическим чувством? Сосредоточилась, стараясь почувствовать её... суть, если это так можно назвать. Если особо не стараться, можно только ощутить, есть ли в вещи вообще магия или нет. Но при достаточной концентрации я могу сказать примерно её действие.

С рунами, увы, такой фокус не сработает — они были как раз для того, чтобы их нельзя было прочитать, ну и для экономии магии, не без этого. Хотя, если цепочка достаточно заковыристая, туда можно и цистерну влить. Зато с рунами артефакты могут служить чуть ли не тысячелетиями, тогда как просто зачарованные дай бог двадцать лет отслужат. Можно, вроде, ещё зельями пропитывать, но это скорее как дополнение, чем самостоятельный метод создания магических предметов. Вроде. Что там ещё в книге этой было про руны? А, не сейчас.

Осмотр магической чуйкой ничего не дал. Что ещё можно сделать? Влить чуть-чуть магии и понаблюдать? Эх, не ночью этим надо бы заниматься и не в одиночестве, но «страстные порывы» меня могут догнать в любой момент, а так хоть шанс разобраться есть.

Моя магия тонким ручейком медленно потекла в палочку. Я всматривалась так внимательно, что заболели глаза. Ничего. Вот чёрт. Неужели и правда сглаз? Это было бы хуже всего — я понятия не имею, что делать. К медиведьме идти? Не доверяю я работникам Хога, ох, не доверяю.

Ой.

А это, собсна, что?

Когда я уже готова была вцепиться в собственные волосы от досады и отправиться на поклон к здешней леди в белом халатике, глаз зацепился за лёгкий сизый дымок на краю восприятия. И это был не камин. От кончика моей драгоценной волшебной стервочки к моей голове тянулось что-то непонятное, но явно нехорошее. Я прекратила подачу топлива, и струйка, ещё немного протянувшись, тоже исчезла. Во мне. И что дальше? Снова начала вливать магию, целиком сконцентрировавшись на конце волшебной палочки. Теперь, кроме визуальной картинки, появились ощущения, заставившие волосы на затылке зашевелиться.

Эта сучка меня травила! Не тело, мою магию! Эта, эта!..

— Хс-ш-ш-ш!

От обуревавшей меня злости не заметила, как подскочила, потревожив Борщика, видимо решившего, что мне что-то угрожает, и готового рвать всех и каждого.

— Всё хорошо. Ничего не случилось. — Я присела на корточки и погладила выгнутую спину коти. Тот внял и, всё еще тихо ворча, сел обратно, не сводя с меня глаз. Ну и зачем мне эти ваши «руки», когда есть коти? Вот кто точно за меня безоговорочно всем телом, душой и когтями. Мой герой.

Но вернёмся к нашим баранам. Это надо прекращать, и чем скорее, тем лучше. Совсем не пользоваться палочкой у меня не получится из-за уроков, так что изолироваться от неё не вариант. В идеале, палочка должна и вовсе перестать творить непотребства, проникнувшись ко мне внезапной любовью и уважением, но можно попытаться и свести на нет пагубное влияние. Только как?

В библиотеку среди ночи, да без заветной мантии-невидимки, я попаду примерно никак и никогда. Копаться в своих мозгах самостоятельно? Ага, с риском остаться пускающим слюни идиотом — таких героев не то что магической, всей Англии не хватает, знаем-знаем. Так меня с печальной миной и пристроят рядышком с родителями Лонгботтома. Или того хуже — прикопают тихонько. Дамблдор? А при чём тут он? Это всё Квиррелл с паразитом, точно вам говорю, так что не надо в милых дедушек пальчиком показывать, иначе конечность можно и укоротить. По локоть, чтобы не повадно было.

Нет, сегодня самодеятельностью лучше не заниматься, а не то получится, как любил угрожать учитель по химии: глазик Саши будет тут, пальчик там, а пустая голова на доске почёта, как наглядный пример рукожопым деби...

— Поттер?

Я, абсолютно уверенная, что кроме меня и Борща тут никого нет, от ужаса едва не отдала Богу душу. Попытавшись вскочить на успевшие затечь ноги, неизящно плюхнулась на задницу — ну вот и где, спрашивается, теперь искать геройский авторитет? Да что геройский, с моими ляпами хоть какой сгодится...

Но испугавшему меня Нотту было, видимо, до лампочки, что там у меня и где упало. Тот подошёл и не по-детски сильной рукой вернул меня в прямоходящие обратно. Спасибо тебе за эволюцию, добрый друг, теперь держи меня так всегда, ибо деградация и я — вещи практически равнозначные.

— Спасибо.

Тот кивнул и, отойдя от меня на шаг, оглядел на предмет... чего-то. Сам меня выбрал, значит, сам дурак, и если не нравится — сдавать на барахолку бэушных героев поздно. Ладно, Нотт всё равно уже левая рука, и чем раньше он поймёт, с кем он связался, тем лучше будет нам всем.

Его взгляд остановился на моей руке. Вернее, на палочке в ней.

— Хм. Уже понял?

Нет, дорогуша, не поняла. Нотт что-то знает? Откуда бы? Заметил днём? Мальчик, будто не замечая моего взгляда сквозь прищуренные веки, уселся на своё кресло и уставился в камин. На колени ему запрыгнул мой Борщ — тот, который, как тот Мьёльнир, не даётся никому, кроме достойного хозяина. В одно мгновение я почувствовала себя едва ли не преданной. Хрен с ней, с палочкой, и хрен бы с неизвестно откуда взявшимся всезнающим Ноттом, но какого чёрта мой кот?..

— Объяснись.

На приказ самым ледяным тоном из моего арсенала тот отреагировал вяло, словно не он буквально вчера мне клялся: «За тебя и за двор пойду куда скажешь»! Посмотрел глазами дохлой рыбы, как на жалкого клоуна, что прыгает у него под носом, и отвернулся обратно.

— Я сказал тебе объясниться! — я выбросила вперёд руку, собираясь вытолкнуть нахала из кресла. Если он не собирается следовать своему слову, то зачем он мне такой нужен, верно?

Мерзкий мальчишка мою магию отбил. Без палочки, заклинания, вообще без видимых усилий. Ах, вот как. Вот этого-то я и опасалась — выбрал себе удобный щит и верти им как хочешь. Я даже поверила, что что-то значу и могу. Малфёнок с ними? Ну конечно же, с кем ему ещё быть? Поиграл в рыцаря и хватит, пора бы и честь знать, а, Поттер? Ха, действительно, чего это я? Когда в этом грёбаном мире было так, как хочу я? Мама и папа, Лили и Джеймс, тётя и дядя, все они меня бросали. Теперь я не нужна даже своему коту.

— Борщ.

Кот ко мне не шёл, но с чужих колен спрыгнул. Нет, так не пойдёт. Или ты со мной, или ты с ними. Что за чёртовы полумеры? Ненавижу таких людей, пиздодельные маятники — ни туда ни сюда и всегда ни при чём.

А если, раз уж я тут никому и не нужна, то и не надо было приходить? Я тут подумала: раствориться тоже не так уж плохо, ничего не помнишь, ничего не знаешь. Никаких проблем, никаких забот, и никто не трогает — разве не отлично?

— Гарри? Гарри, ты в порядке? — Какая прелесть. К нам вышла наша белобрысая принцесса, ой, простите великодушно, рыцарь в сияющей пижаме.

— В полном, Драко, спасибо, что спросил. А ты как? Было очень забавно?

Руки почему-то дрожали, а голос был, как у профессиональной истерички с огромным стажем. Мне было всё равно.

— Ты о чём? — Кажется, спектакль ещё не окончен? Тогда мне придётся оборвать этот рваный занавес, чтобы Малфой, наконец, прекратил? — Нотт, это оно?

А я была чертовски права — они сговорились! Эти гады, эти предатели! Даже мой книззл!..

Воздуха стало не хватать. Мир вдруг сузился настолько, что я могла видеть только свои руки, звуки доносились, будто я в самом деле сейчас находилась на дне Чёрного озера под толщей мутной воды. Она давила на грудь, не давая сделать вздох, на руки и ноги, не позволяя шевелить ими, на голову, забирая связные мысли и принося в неё боль. В груди, в голове, руки, ноги, живот, кажется, болела даже моя кожа. Остатки моего сознания поглотила жадная чёрная тьма.

***

Очнулась я в самый удачный момент — меня рвало.

Это было первым, что я почувствовала, вторым — вонь. Она была настолько мерзкой, что новый позыв у меня случился от осознания того, что запах исходит из моего рта. Откуда во мне столько? На обед почти не ела, а ужин и вовсе проигнорировала, но выворачивает меня так, будто впихнула в свой бедный желудок фуру пропавшей еды. Мерзость. Тот, кто меня сейчас держал, — кремень. Ну или человек с атрофированным обонянием.

Вроде всё вышло? И тошнота потихоньку проходит, слава Бобу или кто там за него. Голова ещё разве что болит и весит целую тонну, сил нет, а в остальном — малохольныйне ошибка огурчик. По ощущениям, я лежала на боку на чём-то мягком с подушкой под головой, и вокруг кто-то приглушённо говорил. Воспоминания не спешили посещать мою голову — я прекрасно помнила всё, что было, и безо всяких там посещений.

Ничего хорошего.

Глаза открывать было страшно — не после всего, что я наговорила и сделала. Прощай, дорогое креслице, ты было очень удобным в эти два дня. Прощай, новые друзья, и здравствуй, новый дивный мир изгоев; дорогая Пэнси, теперь ты не одинока и сможешь ненавидеть меня с размахом, коего отныне я заслуживаю. Кому бы нужен был больной на голову руководитель партии, пусть даже и коммунистов?

Ух, полноценная паническая атака, давно не было. Правда, не она одна — спровоцировала её мой новый знакомый: магический психоз. Пока не узнаю, как эта пакость называется, буду обзывать на свой лад. В самый первый раз после магии JSC «Magic Wand»ОАО "Магическая палочка» психоз посетил меня аж спустя несколько дней, и я, наивно веря, что всё будет так же и сейчас, просто не стала ничего делать. А зачем? Не горит же. Пожара — вот сюрприз — и правда не случилось; случился потоп из моей блевотины, сказка просто, а не жизнь.

Итак, ситуация. Твой новый друг и начальник, весь такой уверенный, сильный, красивый и знаменитый, как лысина Дуэйна «Скала» Джонса, вдруг немного сходит с ума. Он задыхается, падает, кося под обморочную барышню, а вы любезно перетаскиваете его в вашу комнату. Спящая красавица приходит в себя, и вместо сердечных благодарностей и почётной грамоты сотрудника года он разносит эту самую комнату, понося всё вокруг и тебя в том числе. И всё так же немного сходя с ума, на волне очередного витка истерики, ну вот совершенно, абсолютно случайно бьёт вас в лицо, попутно обвиняя во всех смертных грехах. А потом всё так же ненарочно попадает кулаком в живот твоему коллеге, продолжая проклинать всё и вся. Спустя разрушенную спальню и какое-то время неадекватное начальство живописно падает на колени, хватается за голову и причитает, что лучше на тот свет, чем гнить в таком дружелюбном местечке, как «ваш злоебучий Хогвартс». Когда же оно, наконец, приходит в подобие спокойствия и вроде наконец-то можно выдохнуть, начинается одна из самых веселых стадий — начальство выворачивает прямо на твою любимую пижамку, заблёвывая заодно и всё обозримое пространство вокруг.

Какой напрашивается вывод? Мне кабзда. Полная и беспросветная. После таких выкрутасов от меня не то что слизеринцы с котом — тараканы свалят, ещё и лечебницу какую присоветуют. Я туда и пойду. С такими бзиками только туда и ходят, вы разве не знали?

— ...Ва дебила! А если бы он умер?! Что тогда будете делать, вы не подумали?! — Головная боль понемногу отпускала, и слух начал возвращаться. Какое потрясающее умение орать шёпотом, однако. Взять, что ли, пару частных уроков? — И знайте, я не иду к декану только потому, что он убьёт не только вас с Поттером, но и меня за компанию! Додумались, надо же! Провоцировать магический выброс! Он мог стать обскуром, идиоты, и стал бы, если бы не книззл и я пришёл немного позже!

— Мы контролировали ситуацию достаточно и твоё присут...

— Заткнись, ради Мерлина, Нотт, пока я действительно не оттащил тебя к профессору за уши. — Неизвестный с подозрительно знакомым голосом подошёл к кровати с болезной мной. — Поттер, проснулся? Говорить можешь?

Пришествие чуда, вот так теперь это называется. В смысле, я пытаюсь глаза открыть. Те сопротивлялись, но я ведь упорная; пока что это напоминало судороги в веках — они дёргались, горели от слёз, при этом оставаясь ужасно сухими, и, падлы, не открывались.

— Не три, а не то...

Что самое умное я могу сделать? Бинго! Начать тереть больные глазки грязными ручками! Приветствуем конъюнктивит в стройные ряды новеньких проблем. Наш девиз — чем быстрее мы действуем, тем меньше надо думать и напрягать несчастный мозг.

— Гарри! Гарри! Ты в порядке? Гарри, не молчи, Гарри!

Да господи, что тебе надо? Я в курсе, как меня зовут, спасибо. Мелькнула и пропала мысль пошутить, мол, какой Гарри? Вы ошиблись, молодой человек, меня зовут Волан-де-Морт, и я собираюсь нести возмездие и справедливость во имя Луны... Но, боюсь, нервный белобрысик не переживёт моих шуточек. Голос у него был, будто я тут минимум с распоротым брюхом валяюсь, а не всего-то с подтекающей крышей.

Голос Драко, который, видимо, и был тем человеком с атрофированным обонянием, начал стремительно отдаляться, всё больше наполняясь истеричными нотками обвинений.

— Почему он не говорит?! Что с ним? Гарри, ты слышишь меня? — вот кого надо затыкать, а не спокойного, как гора, Теодора. — Нотт! Ты сказал, что мы поможем ему, тогда какого Мерлина ему так плохо?! Ты ответишь за свое предательство! Подлый уб...

— Достаточно, Малфой, ничего с твоим ненаглядным не случилось. И не трогай его, после такого приступа чудо, что он вообще в себя сам пришёл.

Я так поняла, группа поддержки здесь втроём. Двух черлидерш я знаю, откуда третья? Голос-то знакомый и явно старше первого курса. Может, староста? Как его... Ллойд? И где мне теперь этого свидетеля закапывать? Так просто от пятикурсника не избавиться, м-да.

Глаза с трудом, слезами и, увы, соплями разлепились. Спасибо моей невольной предусмотрительности: во время припадка я разбила и сломала всё, что могло ярко светить. Приглушённый голубой огонь, очевидно, магических свечей, почти не доставлял неудобств.

Я со скрипами и стонами покоцанного тела кое-как села к изголовью кровати, с трудом перетащив подушку под ноющую спину.

На меня смотрели шесть здоровых глаз — один из которых соседствовал с синяком — три лица, два из которых были немного... Ну, допустим, покоцанными. Спальня... Спальня тоже была малость... Изношена, да. Невредимой была аж целая кровать, на которой лежала собственной персоной целая я. И... И... И свечи, да! С-семь штук. А ещё тут... Тут был...

— Открой рот.

Чьи-то пальцы больно надавили на челюсть, и в глотку полилось что-то мятное с лёгкой горчинкой, убирая мерзкий привкус рвоты. Тошнота, начавшая было возвращаться, потихоньку отступала под ручку с новым витком истерики.

— Что ты ему дал? — Нотт звучал удивительно угрожающе для того, кто меня сначала игнорировал, а потом страдал от моих же психов.

— Умиротворяющий бальзам. Если вдруг два уважаемых гения не заметили, то у вашего драгоценного едва не начался новый приступ.

Грёбаное дерьмо. Я теперь что, реально неуравновешенная психопатка? Мои проблемы с психическим здоровьем, конечно, не вчера появились, но такое?.. Масштабы разрушений никогда ещё не были так шокирующе обширны: обычно мне хватало совести страдать тихо. Саморазрушающе, да, но без погромов же!

Валить всё на палочку тоже казалось затеей сомнительной. Ну не настолько она на меня влияла, это я поняла до своей истерики, спасибо. К кому идти? Не к Помфри же. Она давеча про Его Сиятельство с таким придыханием рассказывала, мол, великий волшебник, такой здоровский, спас несчастную душу, гений которой не оценили в никчёмной больничке тупые дилетанты. А он принял, понял, обогрел, великий человек же.

А начавшаяся на фоне перепалка тем временем набирала обороты, давя на больные мозги потенциального пациента отделения мозгоправов. Глаза всё ещё болели, будто я их достала из глазниц, искупала в песке и вставила обратно. Разбираться со своими тараканами уже настолько вымотало, что сил не хватало ни на что. Невыносимо хотелось закрыть глаза и вернуться, наконец, домой. Или уснуть, раз уж туда мне путь пока заказан.

— Заткнитесь, — горло болело и жгло адским пламенем. Голос напоминал проржавевший механизм, который кто-то зачем-то всё ещё пытается использовать. Скрипуче и жалко, так, что захотелось его выключить и больше никогда не включать.

Ругань стихла. Малфой осторожно подошёл к кровати и присел на краешек, будто боясь спровоцировать агрессию. Да я крута, переплюнула целого Тёмного мразоту и стала нагонять ужас в сопливые одиннадцать. Пока лишь на Драко, но я ведь только начала, не так ли?

— Гарри? Как ты?

— Приемлемо, — потёрла занывшие виски. Мне нужны были объяснения. И свои, и их.

— Раз уж пациент пришёл в себя, моя работа на этом заканчивается. У меня, как и у вас, завтра отнюдь не выходной.

Староста, собиравшийся уже слинять, встретил сопротивление в лице Нотта, ставшего перед дверью живой стеной. Драко подорвался и поспешил изобразить вторую стенку. Отпускать старосту я тоже не хотела: тот слишком много видел и слишком много знает. Нужно переманить его на свою сторону, замечательно, что «руки» это понимали. Можно закопать, но в ближайшие... года три точно не получится, а там он и в мир выпустится, где потом искать ценного свидетеля?

— Мистер Ллойд, боюсь, поспать сегодня не выйдет.

Тот на пятках резко развернулся в мою сторону. Иметь дело с проблемой всея Слизерина он явно очень не хотел, но выбора я теперь ему не дам. Зачем полез, спрашивается? Скинул бы проблему на того же Снейпа и умыл бы руки с чистой совестью. Героизм головного мозга заразен, и нам всем стоит продезинфицироваться змеиным ядом? Чтобы с гарантией посмертного излечения.

— Поттер, я спас твою жизнь. Не то чтобы я рассчитывал на благодарность, но разве я заслужил такого обращения?

— Не обзывайся, Ллойд, я могу это запомнить. — Вот ещё, будут меня всякие неблагодарной свиньёй обзывать. — Ты влез, куда не просят, а теперь просишь почестей? Самому не смешно?

— Если бы я не влез, сейчас или ты был бы мёртв, или твои... друзья были убиты страшным и ужасным обскуром.

Я перевела взгляд на Нотта. Это ведь его «гениальный» план был? Вот пусть теперь помогает выкручиваться. Стоят, понимаешь, молчат, как два гордых лесных дуба.

— Как я уже неоднократно повторял: я держал ситуацию под контролем. Гарри не стал бы обскуром и уж тем более не умер. Не было угрозы даже магического истощения.

— Истощения?! Ты принимаешь меня за идиота?! По-моему, тебе стоит обратиться в Мунго! — не вынесла нежная душа поэта такого пируэта. Перенервничал, похоже, бедный. — Разуй глаза! Поттер соизволил разнести здесь всё не только ручками! Я должен напомнить тебе, чем заканчиваются магические выбросы таких масштабов?! Да если бы не я!..

— Если бы не ты, всё было бы в порядке! Ты спровоцировал большую часть разрушений своим чёртовым вмешательством! — Нотт, поддавшись настроению старосты, тоже начал увеличивать децибелы. Такими темпами сюда вся общага сбежится на представление. — Смотри! Если у тебя есть хоть немного мозгов, то ты знаешь, что это такое и что сделал!

Теодор нервным движением руки вытащил из-под воротника рубашки какую-то овальную побрякушку с огромным камнем почти во весь размерКартиночка в конце главы.. Староста охнул и отшатнулся. От подвески ощутимо тянуло магией. Не опасной и не дружелюбной, а просто какой-то... необъяснимо странной.

— Это же... Где ты её нашёл?!

— Где нашёл, там уже нет. Функции этого артефакта... Ты ведь знаешь? — мальчик-кремень снова взял себя в руки и больше трещин чудесного самоконтроля не показывал. — И кому он принадлежал, тоже. Кому он должен принадлежать теперь.

Троица снова посмотрела на меня. Выразительно так. Байки про крутых предков не просто байки, и я таки в очередной раз сорвала джекпот? Ха-ха. Кого бы нагнуть первым, даже не знаю? А не-не-не.

Минуточку.

Откуда они такие знающие взялись? Почему кто-то знает обо мне что-то, что я не знаю сама, со всем своим всезнанием и фанатскими теориями? И ладно бы Дед, ладно Снейп, но мелкие дети! Вообще уже беспредел.

Хорошо, по крайней мере, с этим можно работать.

— Итак, разобрались. Акт славного спасения был прерван и нарушен, артефакт по-прежнему не мой, и я едва не умер. Не говоря уже о сопутствующем ущербе, — щедро обвела разрушенную комнату рукой, — и моих новоиспечённых проблемах с магией. Что думаешь, Драко?

Малфой, услышав уже знакомую команду «фас», распетушился. Павлин ощипанный. Как будто я забыла их с Ноттом маленький «невинный» междусобойчик, в который по ужаснейшему недоразумению, не иначе, забыли посвятить одно из действующих лиц. Но увы. Молодое тело Альцгеймером не страдало, и я прекрасно всё помню и собираюсь пристрастно допросить юных и прытких. После того, как немного их использую, конечно, но тут всё законно — мне пока по статусу положено.

— Согласно правилам факультета, тот, кто без полученного заранее разрешения Короля седьмого курса самовольно вмешивается в какие бы то ни было дела Короля любого другого курса, не являясь при этом равным по статусу или доверенным лицом декана, получает наказание и возмещает ущерб согласно понесённым потерям пострадавшей стороны. В особо тяжких случаях и при необходимости вмешательства третьих лиц в зону конфликта, понёсший ущерб вправе выставить требования за рамками своих полномочий и статуса.

Офигеть. У слизеринцев есть какой-то свой кодекс? Что-то мои игрульки во власть перестают мне напоминать обычную школьную возню с ребятишками в свободное от учёбы время. Если есть настолько чётко структурированная система со своей иерархией, законами и мировоззрением... Только не говорите мне, что это серьёзно? После Хога что, продолжение банкета будет, и Драко не соврал про «почти готовенького министра магии»? Я, конечно, отношусь к этой оказии с ноткой истеричного юмора, но точно не планировала настолько далеко и основательно! Всё же, пока не услышу прямое опровержение своих розовых мечт, буду стойко придерживаться идеи необязательности и поверхностности происходящего. Защищаю свою безалаберную психику как умею, что тут скажешь.

Будь благословлен тот, кто придумал состав этого успокоительного — убойная штука не просто делала из меня адекватное существо, но и вообще думать помогала.

— Я прекрасно знаю правила, спасибо, — староста мученически скривился. — Тем не менее, «особо тяжким» здесь назвать нечего. Король, — кивок в мою сторону, — вполне себе жив и в сознании, других пострадавших нет. Ущерб, — Ллойд великодушным жестом махнул рукой на комнату, — я возмещу, так и быть. О, и простите милостиво грешную душу, которая посмела исполнять свой долг старосты и спасала умирающего подопечного-первокурсника.

А не привиделся ли мне этот предвкушающий блеск в серых глазах? Лицо, правда, было предельно скорбным, будто Драко ранили в самую глубину хрупкой слизеринской души. Я на всякий случай поверила и глазам, и лицу, и вообще всему и сразу.

— Конечно, староста возместит материальный ущерб, рад, что хотя бы с этим пунктом у нас проблем нет. — Теперь я знаю, что чувствуют в суде истцы с грамотным юристом. Вроде и шкурный интерес решается, а вроде и шоу интересное. — Но «нечего назвать»? Магическое истощение, вызванное выбросом, масштаба которого мы могли избежать, если бы не непредвиденное вмешательство. Ллойд, по твоей вине Гарри, король первого курса, признанный герой магической Британии, единственный наследник рода, едва не умер!

Ого... Так я зря наговаривала, и рыцарь таки мой? Стоп-стоп-стоп! Если Малфой не притворяется влюблённой школьницей, то что это за тайный сговор с Ноттом за моей спиной? Про артефакт Драко тоже знал, как и про ожидаемый бзик? Но про него я сама лишь смутно подозревала! Нотт с его «уже понял?»... Что за чёртово всезнание, которого нет даже у меня?! Я получу эти грёбаные ответы, даже если придётся рано или поздно залезть к кому-то в мозг.

— Не говоря уже о GurgesБездна с лат.... Как Гарри успел заметить, привязка магических аур не состоялась, и неизвестно, состоится ли вообще, что приравнивается к краже родовых артефактов. И, повторю более понятно: если у тебя нет соответствующих полномочий или прямой просьбы от участников, — а у тебя ни того, ни другого не было! — ты не имеешь права встревать во что бы то ни было!

— Я не знал, что у вас есть... это! Кто вообще подумает про наличие у первокурсников такого артефакта? — староста оказался в проигрышном положении, и крыть ему было, похоже, нечем.

— Незнание не освобождает от ответственности, — мальчик-ледышка подключился с очевидным намерением воздать по заслугам нежданным помощникам и таки додавить барахтающегося недоспасателя. — Как ты стал старостой с таким подходом?

— Осторожнее со словами, я куда старше и, как ты заметил, староста.

— Это пока что ты староста. — Малфой хмыкнул. — С предъявленными обвинениями ты и из Хогвартса можешь вылететь, достаточно просто обратиться к Попечительскому совету. Хотя постой, кажется, туда не так давно попал твой любимый старший двоюродный брат? Думаю, он будет рад помочь младшему братишке, попавшему в беду, и забудет ваши разногласия по поводу наследства, а?

— Ты сейчас угрожаешь мне моим наследством?

— Угроза? Какая угроза, это всего лишь разумные последствия твоей собственной ошибки и наших закономерных действий в случае неправомерности власть имущих старшекурсников.

— Хорошо, хорошо, я понял! Чего ты хочешь? — и смотрел, пёс, на Малфоя.

Мне тоже вдруг стало интересно, что же такого хочет моя правая рука. Первая микропроверочка, устроенная не мной, но полезная в свете последних событий. Ох, и зачем было устраивать подковёрные игры, спрашивается? Даже если вдруг окажется, что Дракуся действовал исключительно ради моего блага, я не смогу больше доверять ему полностью и безоговорочно. Всегда будет это сомнение, этот червячок, сидящий в подсознании и говорящий в самый неподходящий момент: «А помнишь, тогда, на первом курсе, твой белобрысик в обход твоего мнения строил планы и чуть не угробил тебя? А вдруг он и сейчас что-то планирует? Ради тебя, конечно, но кто знает, чем закончатся его планы на этот раз...»

— Я? Ничего. Что я вообще могу от тебя хотеть, Ллойд? Это не я здесь пострадал. И даже если это был бы я, по правилам тот, кто требует компенсацию от моего имени, — коронованный. Ты не знаешь даже этого, действительно удивительно, что ты получил значок.

Неплохо. И демонстративно. Перед кем только жест? Ллойд тяжело вздохнул, будто человек, задолбавшийся выполнять капризы шумного ребёнка, но не имеющий возможности избежать неприятной компании. Но кто ему теперь доктор?

— Поттер. Что тебе нужно?

Наглеть, так наглеть.

— Клятва.

Ллойд снова вздохнул.

— Какая клятва тебе нужна? Если о неразглашении, то это и так очевидно. — Ой, как забавно люди умеют бледнеть. Да ещё и так быстро! Главное, правильно посмотреть. — Ты сошёл с ума? Я? Первокурснику? Нет, это уже даже не смешно.

— О. Тогда не надо. Можешь идти.

— Поттер, я серьёзно. Я... Мой род может дать тебе многое, но не это! Твоё требование действительно чрезмерное, Нотт, хоть ты ему скажи!

Левая рука впечатлённым не выглядел.

— В данной ситуации любое требование будет недостаточным. Гарри учёл твои благородные намеренья и смягчил просьбу — всего лишь клятва, а не жизнь за жизнь. И я сомневаюсь, что ты можешь дать что-то, чего не могу я или Малфой.

— Вы тут все с ума сошли?! — староста, нарвавшись на ещё более ошалелого первокурсника, запустил руку в волосы. — Очнитесь! Какая жизнь! Поттер цел, чёрт возьми! Это не я устроил ему выброс! Не я артефакт ломал! Я спасал его шкуру! И вместо благодарности получаю это!

Ой, спёкся наш староста... На клятву я так-то и не рассчитывала, но, как гласят правила торга, начиная, всегда выбирай самую высокую цену, и тогда сойдётесь по середине при условии, что позиции равны. Сейчас моё положение выигрышное, поэтому и получу больше. Но хитровыделанный Ллойд кошмарно переигрывал, устраивая забавное представление непонятого альтруиста, поэтому заслужил немного нервотрёпки.

— Хорошо, уговорил. — Вопли прекратились, и этот, с позволения сказать, актёр довольно сверкнул глазами, но рожа оставалась грустной-грустной. Ну-ну. — Драко, помоги.

Я начала приподнимать свое бренное тело, а подоспевший белобрысый рыцарь спешно подхватил мою руку, пытаясь помочь встать, но скорее мешая мельтешением.

— Куда ты? — Ллойд насторожился. Не зря.

Я ответила, не глядя на него.

— В уборную. — Дождалась тихого выдоха. — А потом к декану.

— Зачем тебе к нему?

Я наконец выпрямилась, с трудом сдерживая откуда-то вернувшуюся рвоту. Где была, там бы и оставалась, чего припёрлась?

Главное не булькнуть, пока говорю.

— Ну как зачем? К медведьме пока нельзя, но провериться всё же надо — мало ли чего у меня теперь с магией? Да и третье авторитетное лицо нам не помешает.

— Третье лицо?

— Ага. От моей просьбы ты отказался, но других у меня нет, и что потребовать — ума не приложу. Отпускать тебя с миром не с руки, а ну как ещё раз что-нибудь выкинешь? Да и справедливо это будет, — наконец посмотрела ему в глаза. — Не переживай ты так. Наказание не будет слишком уж суровым. Максимум — сместят с поста старосты. Может, чуток баллов снимут. Школьники пошепчутся, и всё забудется, как страшный сон. Ничего серьёзного не будет: это же всего лишь маленький казус с участием первокурсников, какой смысл раздувать шумиху, м? — С каждым произнесённым мною словом только вернувший нормальный цвет лица Ллойд опять как-то бледнел, зеленел, а всякая весёлость стремительно уходила из хитрых глаз. — Пошли уже, спасатель, не то до утра так простоим, а я и без этого устал.

— Стоп-стоп-стоп, — теперь была очередь пока-ещё-старосты изображать из себя стену вместо дверного проёма. — Тебе не нужно к декану.

Я с тайным злобным удовольствием закатила глаза. Вот и попался, голубчик.

— Тогда я пойду в медпункт. Но учти, что завтра профессор Снейп так и так будет в курсе, и нам всё равно придётся рассказывать, почему мне потребовалась медицинская помощь.

— Ты хоть понимаешь, что наказан буду не я один, но и твои друзья? Ты готов подставить близкий круг только ради своих амбиций? — Козёл, в крайности от безысходности ударился?

— Естественно. Мы тоже заслужили и принимаем это. Пусть по твоей вине, но мы подвели Гарри, а значит, тоже будем наказаны. — Сзади под вторую руку меня подхватил Нотт. Малфой согласно хмыкнул.

— Что скажут ваши семьи? Как же репутация?

— Когда отец обучал меня, он всегда говорил, что истинный аристократ должен принимать последствия своих поступков, а не убегать от них. — Я не видела, но почувствовала, как горделиво приосанился Теодор.

— Гарри, я правда не могу согласиться.

— Какое совпадение, я тоже не могу. Отойди.

— Поттер!

— Я знаю, кто я. Освободи проход, я не передумаю.

Пора бы уже строить обречённую мордашку и делать вид, как «тяжело» мне даётся компромисс. И требовать, требовать, требовать... И Драко с Ноттом подключить, пусть тоже списочек составят. Меркантильность есть наш путь, алчность есть наш свет и вера. Аминь. Интересно, в магическом мире есть кому молиться, или по богам тут только Смерть? Может, Магия ещё завалялась какая с Жизнью?

— Ш-ш-ш... — ух ты, а не зря это змеиный факультет. Интересно, а если я буду так сквозь зубы дышать, меня змеи поймут? Хотя нет, меня точно поймут. Я же Поттер. — Ладно. Твоя взяла. Но у меня будут условия.

Я аж чуть слюной не подавилась. Реально? Что такого страшного с ним может сделать его собственный декан, что он так просто сдался?! Сомневаюсь, что Снейп станет афишировать внутренний конфликт с участием незабвенной звезды магического мира. Что-то здесь нечисто.

— Ты думаешь, что можешь ставить условия после такой ошибки? С чего вдруг?

Ты просишь меня об услуге, но ты делаешь это без уважения... Кхем. Ладно, раз уж так дело пошло... Поимею с него всё, что могу, в роли помощника.

— Теодор, не спеши. Ллойд, я тебя слушаю, но если условия неприемлемы, то забудь.

— Во-первых, никто не должен знать, кроме нас четверых. Во-вторых, ты будешь относиться ко мне так же, как к одной из рук. Я не собираюсь быть мелкой сошкой. В-третьих, после выпуска, моего и твоего, мой статус сохранится, и ты не будешь мной пренебрегать из-за долгого перерыва в общении. Это всё.

В целом... не так плохо, как я ожидала. Напрягает только это его «после выпуска»... Но, думаю, со всеми этими противостояниями бобра с ослом наша шарашкина контора распадётся карточным домиком к подлёту на седьмой курс, если не раньше.

— У меня есть некоторые поправки. Во-первых, если у меня появится ещё одно доверенное лицо, на которое я смогу полагаться не меньше, чем Тео и Драко, при крайней необходимости я расскажу ему. Естественно, ты будешь поставлен в известность. — С сомнением, но староста всё же кивнул. — Во-вторых. Я не буду относиться к тебе так же, как к остальным первокурсникам, но и не жди, что ты будешь таким же, как «рука».

— Ты думаешь, я недостаточно хорош?! — смотри-ка, как расстроился. Нет, почему слизеринцы все такие нежные, а? Слова им не скажи.

— Да, думаю. Ты навредил мне, поставив под угрозу не только мою жизнь, но и Малфоя с Ноттом, и почему-то ещё хочешь себе статус? Клятва — это залог уверенности, что ты не причинишь вреда мне и моим людям, но и только. Могу пообещать, что не буду относиться предвзято из-за этого проступка, но и особенность надо заработать. Пока что мне выгоден твой статус старосты и пятикурсника, но на этом всё.

— Моя фамилия...

— У меня есть Малфой и Нотт.

— Хорошо. Статус надо заслужить, понял. Я согласен. Это всё?

— Да.

— Отлично. Я, Натан Даниель Ллойд, присягаю на верность Гарри Джеймсу Поттеру. Клянусь своей честью, магией и жизнью, — это ещё что такое? Это не та клятва! Отмена, отмена! Почему-то из моего открытого рта не вырывалось ни звука. — Что буду поддерживать и защищать своего господина от внешних и внутренних врагов, я буду верой и правдой служить своему господину и буду сражаться и отступать по приказу и во благо своего господина, вверяя ему свою жизнь и судьбу. И да будет так!

Ёб твою мать. Кажется, от абсурда происходящего меня начало потряхивать. Новая истерика пробивала даже кордон волшебного во всех смыслах успокоительного.

— Натан. Что это было, объясни, будь так любезен.

— Клятва. Ты сам хотел, а теперь не доволен?

— Я не эту клятву хотел! — я не кричала исключительно из-за остатка силы воли. Господи, хоть бы не словить второй приход.

— О, да ты что! Ты думаешь, вассальной клятвы недостаточно? Это уже слишком даже для тебя. Ты забыл, кто я? Хочешь наследника семьи сделать сво...

— Хватит. Когда я говорил «клятва», я имел в виду ту, которую мне давали одногруппники, а не... это.

— Как... Не эту?

— Гарри?

— Что?

Судя по искренне изумлённым голосам моей дружины и уже-не-вражины, я наебалась. Теперь понятно, почему Ллойд так сопротивлялся. Или три года ненапряжно поработать на малявку и смыться в закат, или всю жизнь на полном серьёзе служить персоне непонятного статуса, состояния и силы, да еще и младше на четыре года. А ведь это он ещё всей жопности моего будущего не знает... Судя по всему, уже нашего будущего.

— Ты сейчас шутишь?..

— А похоже?! С чего ты вообще решил, что мне нужна именно эта клятва?!

— Но... Разве... — искренне выбитый из колеи Ллойд выглядел таким потерянным, просто обнять и плакать. — Ты же и правда мог умереть... Это довольно серьёзно... Да любой бы на моём месте!..

— Любой бы на твоём месте спросил! Ты чем думал вообще?!

— Не нравится?! Ну извини! Такой тупой и бесполезный я теперь твой вассал!

— Похоже, тебе это не нравится больше, чем мне. И раз уж ты весь такой замечательный, может, придумаешь, как эту клятву отменить, вместо того чтобы закатывать тут истерику?! Или ты думаешь, мне так сильно хочется нести ответственность за твои... Как ты там сказал? Жизнь и судьбу?

То, что брякнула что-то сильно не то, поняла только по лицу Ллойда и по странной тишине. Я не хотела так говорить, но забирать слова обратно было уже поздно.

— Ты прав. Прямо сейчас я действительно скорее бремя. Но и «отменить», как ты выразился, это не получится. Не в ближайшие три поколения. Когда я стану главой рода, вассалитет будет распространяться на всю семью, как общее обязательство. Не так серьёзно, как у меня лично, но голос Ллойдов будет целиком и полностью твой. Я прошу тебя постараться принять меня, несмотря на то, что я серьёзно провинился перед тобой. — Натан говорил спокойным, до жути серьёзным голосом, давая понять, что да — теперь он со мной до конца. Будет ли он таким спокойным и уверенным, когда поймёт размер клоаки? Почему-то мне верилось, что меня не бросят, даже если придётся бежать, как в каноне. — Гарри, такие клятвы — это не то, что можно сказать в шутку или несерьёзно, не имея повода или основания, или просто из чувства вины. Я осознаю, кто ты, твой статус, что будет тяжело сейчас и потом, что моя жизнь теперь не только моя. Поэтому я смог. И я надеюсь, что рано или поздно получу твоё подтверждение.

Он склонил голову, напоминая не так давно случившуюся церемонию признания факультетом. Только теперь всё было по-другому. Не поверхностное обещание, похожее на игру в маленькое королевство, а что-то куда глубже. Пусть резко прибавившийся вес на моих плечах за ещё одну жизнь никуда не делся, он ощущался ещё и обещанием поддержки того, кто со мной если не навсегда, то очень надолго. Под действием накатившей сентиментальности мне оставалось только кивнуть.

— Хорошо. Я дам тебе шанс. Только учти, что это будет не только тяжело. Ты можешь умереть. — Он выглядел так не впечатлённо, что я аж расстроилась, не иначе как от природной вредности характера добавив: — Мне даже иногда бывает интересно, доживу я до третьего курса или нет. Но раз уж ты теперь с нами, то должен и до пятого дотянуть?

— Да-да, Тот-Кого-Нельзя-Называть жив, а ты готовишься его сразить, эту сказку директор кормит нам всем уже, кажется... десять лет как? Могу тебя заверить: Дамблдору просто скучно жить, вот и развлекается на старости лет, как может. И если он всё же окажется прав, при чём здесь ты? В магическом мире полно сильных авроров и просто взрослых волшебников, и, прости за прямоту, ребенок не будет в этом участвовать, даже если его к этому готовили и он этого хочет.

О наивный славный юноша! Как глубоки твои невинные заблуждения! И как сильно ты можешь в них разочароваться. Впрочем, не буду рушить его мир так рано, пусть наслаждается, пока может. А ну как и правда обойдётся?

— Кхм... Гарри, может, ты хочешь вернуться к кровати? Мне кажется, ты устал после всего, — Драко, про которого я уже успела немного забыть, подёргал меня за рукав.

Я прикинула расстояние, которое придётся пройти, и решила, что мне лень ходить туда-обратно.

— Нет. Курс держим тот же — больничное крыло.

— Ты всё-таки собираешься рассказать декану? — Натан не выглядел уже так загнанно при упоминании раскрытия его косяка, но и восторга тоже не было, понятное дело. Только обречённое «я так и думал».

— А ты что хотел? Не в лобик же тебя целовать за особые заслу...

— Драко, что за привычка говорить за меня? — я вздохнула, предчувствуя муторный путь до второго этажа по запутанным коридорам. — Нет. Но провериться на целостность надо — мало ли. А по пути придумаем достоверную легенду нашего плачевного состояния.

Вот так, резко воодушевившимся (нет) коллективом, мы и поплелись сдаваться на расправу местному эскулапу. По пути выяснилось, что я решила от большого ума устроить ночное рандеву со своими не менее умными друзьями, но не учла один крошечный момент: ночью куда сложнее отследить исчезающие ступеньки на вредных лестницах. Не ожидавшая такого гнусного подвоха я оступилась и едва не полетела вниз, от испуга получив магический выброс, в процессе которого пострадали и мои маленькие подельники, пытавшиеся выручить неуклюжего Героя всея Британии от позорной смерти. Этот овощной натюрморт и застал староста, устроивший себе внеплановое, от большой бессонницы, патрулирование.

Да, придумывала я. Нет, мне не стыдно выставить себя злостной нарушительницей школьных правил и обрушить критику на дурную голову. Во-первых, так достовернее, чем если бы мы попытались сделаться невинными агнцами, пострадавшими по воле случая, а во-вторых: чего мне бояться? Репутация хорошего ученика слетит с меня с первым же устроенным аттракционом веселья от ОАО «Дамблдор энтерпрайз». Да будет так, что его не будет, и мой слизеринский статус защитит меня от судьбы героя на побегушках. Никогда не устану молиться на святые лики всех и каждого, только бы не вляпаться во всю это, прости господи, поебень.

— Пришли, — староста завёл нас в помещение с уверенностью танка. И так выжатая я, измочаленная походом окончательно и доковылявшая на силе воли и немного на Нотте, ввалилась следом.

Обитель здоровья встретила нас полной тишиной и тусклым светом ночных ламп, висящих на стенах. Хоть где-то подобие цивилизации, а то свечи да факелы... Тоска, одним словом, а не волшебный мир.

Из неприметной дверцы резко вылетело привидение в белой сорочке, заставив подавиться только начавшим рождаться деловым предложением проекта по современному освещению Хогвартса.

— Что такое посреди ночи?! — привидение, оказавшееся очень даже живой мадам Помфри, выглядело всклокоченным, сонным и страшно недовольным. — Мистер Ллойд? Что случилось?

— Магический выброс и пара синяков, мэм. Извините, что потревожили в столь поздний час.

— Магический выброс! Какой ужас, и это в самом начале учебного года! Ну-ка, молодые люди, кто из вас пострадавший? — я сделала шаг вперёд с неприятным ожиданием чего-то. — Идите за мной.

Не внушал мне доверия человек, принятый директором из жалости к сирым и убогим, а не потому, что специалист нарасхват. Пример всегда трезвого «профессионализма» Хагрида живо стоял перед глазами, мешая верить в беспристрастность Дамблдоровского выбора. Ещё одна черта, которую я не переваривала в людях: необоснованное кумовство. Одно дело, когда ты ставишь на должность квалифицированного, но знакомого, другое, когда этот знакомый — полный ноль на занимаемой должности.

Тем временем невысокая худая женщина усадила меня на узкую кровать и принялась выводить палочкой странные крючковатые фигуры, то подцепляя и вытягивая кончиком что-то невидимое глазу, то принимаясь писать неизвестные символы, изредка бормоча заклинания под нос. В конце концов, сделав палочкой круг напротив моей головы, она остановилась, всматриваясь в слабое жёлтое свечение, появившееся справа от меня после непонятных манипуляций.

— Ну-ка, ну-ка... Мерлин всемогущий! Мистер Ллойд! Немедленно! Бегите за профессором Снейпом! Да что же вы стоите! Быстро!

Мадам Помфри, не раздумывая ни секунды, торпедой бросилась к белым шкафам, через стеклянные дверцы которых виднелись полки, плотно заставленные склянками всевозможных цветов и размеров. Резко отперев их заклинанием, которое определённо не было «Алохоморой», вытащив сразу несколько, метнулась обратно ко мне. Зрелище несущейся на тебя растрёпанной женщины с выпученными от испуга глазами определённо не для слабонервных, скажу я вам. Но я крепилась. Держалась я и тогда, когда она начала вливать в меня всю эту гадость, совершив набеги на этот и другие несколько однотипных шкафов. На попытавшуюся что-то там вякнуть мою дружину медведьма рявкнула так проникновенно, что мужества перечить не нашлось ни в ком. Те только тихонечко, стараясь сливаться с тенью, чтобы не прогнали, оттранспортировались в уголочек, да там и затихли, успешно прикинувшись ветошью.

О! А вот и Северус Снейп собственной мрачной персоной и развевающимся чёрным плащом... Хе-хе-хе, Снейп — чёрный плащ. Реально, у них даже камзол чем-то похож, только у декана не фиолетовый и пуговок побольше. И почему не в пижаме? Не успел бы декан одеться за то время, пока Ллойд бегал. Бдил?

Ворвавшийся с неотвратимостью тайфуна грозный препод оглядел острым взглядом страждущую аудиторию и глотающую очередное варево меня, сделал какие-то свои выводы и скривил симпатичное до этой самой секунды лицо.

Я сделала последний глоток чего-то, по вкусу ощущавшегося горько-кислой отравой, а не отваром, призванным меня вылечить. Заметившая новоприбывшего медведьма всплеснула руками. На меня резкой приливной волной начала накатывать сонливость — наверняка сказывалась нервотрёпка, да и выброс это не хухры-мухры.

— Северус! Подойди сюда! Мальчик!..

Что там этот мальчик, меня уже, собственно, не особо волновало. Я успела почувствовать, как мягко соскальзываю во тьму, отчего-то странно знакомую. Внешний суетливый мир больше не гудел у меня в ушах и не терзал уставший мозг, только уютная тишина обволакивала сознание, даря долгожданный отдых и покой.