глава 13
«Минует день мертвых» — такое сообщение с неизвестного номера пришло Стиву за сутки до Хэллоуина. Угрозы от Гремлинов перестали иметь для меня какое-либо значение, так как никами действиями их слова не подкреплялись на протяжении практически двух месяцев. К тому же, сейчас все мои мысли погружены в работу.
Сегодня у меня очередное интервью, посвященное нововыпущенному альбому, который продолжает набирать рекордные для меня обороты. Люди любят слушать депрессивное нытье.
— Сегодня у нас в гостях мой приятель, Джей Эбелс, автор альбома «Serotonin», который меньше чем за месяц набрал десятки миллионов прослушиваний на разных площадках.
Обычно я чувствую себя очень некомфортно и зажато на интервью, но сегодня все иначе, так как в качестве собеседника мне посчастливилось иметь своего кореша, Льюса — чувака, с которым меня познакомил Морти еще в школьные годы. Он хороший парень, хоть мы практически не общаемся последние пару лет.
— Всем привет, — с доброжелательной улыбкой я машу в камеру.
— Как себя чувствуешь?
— Отлично. Правда, я не спал больше суток, поэтому могу немного зависать, — мой слегка заторможенный голос только подтверждает сказанное. — Вашему монтажеру придется попотеть, пока он будет вырезать все мои молчаливые паузы.
— Надеюсь, он тебя простит. Что за неотложные ночные дела?
— Писал музыку. Вдохновление нещадно, оно не дает мне уснуть, — я беру бутылку воды со стола и прочищаю горло.
— Что тебя так вдохновило?
— Просто личные внутренние драмы. Ты сам все поймешь, когда услышишь трек. Релиз будет через пару месяцев.
— Уже предвкушаю. У тебя появился какой-то новый стиль, это прослеживается в вышедшем альбоме. Я никогда не слышал раньше чего-либо подобного. Что это за жанр вообще?
— Не знаю. Мы со Стивом просто пытаемся сделать так, чтобы хорошо звучало, не привязываясь к какому-то определённому жанру, иначе это ставит слишком много ненужных рамок. Творчество без жанров.
— Узнаю старого Джея, ты никогда не любил рамки.
— Я просто никогда не умел вписываться в них. Это постоянно мешает. Не только в музыке, но и во всех сферах жизни.
— Поэтому у тебя разбит нос?
— Типа того, — с усмешкой я делаю глоток воды.
— Несколько дней назад ты появился у себя в сторис с гематомой на пол лица и никак не прокомментировал это. Расскажешь сейчас?
— Ну, я был груб к одному типу и поплатился за это.
— Мне казалось, «Джей» и «грубость» — это слова, которые невозможно использовать в одном предложении.
— Меня разозлили, — на моем лице мелькает невинная улыбка.
— Я помню, ты говорил где-то, что неприемлишь насилие и всегда стараешься избегать драк.
— Так и есть, я же не бил его в ответ.
— Очень великодушно с твоей стороны. Хочешь сказать ему что-нибудь, если он вдруг увидит это интервью?
— Конечно, — я направляю свой взгляд в камеру. — Иди нахуй, Ник, — с улыбкой я поворачиваюсь обратно к Льюису.
— Ладно, — он усмехается и переходит к другой теме. — Не так давно у тебя было несколько концертов, где ты отрабатывал свой новый материал. После них в соц. сетях фанаты начали возмущаться, что ты не включил в сет главный трек с одноименным названием альбома. Почему?
— Черт, — я опрокидываю голову на спинку дивана и запускаю руку в свои волосы, — снова вопрос, на который я не могу ответить напрямую. Не уверен, что я когда-либо буду выступать с этим треком.
— Почему? Все же обожают его.
— Да, я знаю... Смиритесь с моими заморочками. Если я когда-нибудь исполню «Serotonin», знайте, что я сделал что-то невозможное.
— Ты снова говоришь ребусами, которые никто не понимает.
— Один человек точно поймет, что я имею ввиду. Поэтому обращение к монтажеру: не вырезай эту часть, думая, что я несу какую-то чепуху.
— Хорошо... Это твои заморочки, и мы с ними миримся.
Интервью длится еще два часа часа, Льюис не давит на меня провокационными вопросами и держит дружескую атмосферу, позволяя мне полностью расслабиться. Будто это обычные вечерние посиделки с другом.
Сейчас мы переходим к части интерактива с моими слушателями.
— Сегодня утром я опубликовал сторис в инстаграме с просьбой написать мне вопросы, которые твои фанаты хотят задать тебе. Я не отбирал вопросы заранее, поэтому буду читать рандомно, — Льюис достает свой телефон.
— Мне уже становится страшно.
— Не зря боишься, потому что я открыл уже несколько вопросов, и, судя по всему, всем очень любопытна твоя личная жизнь, — парень листает свой директ в поисках адекватных вопросов. — Оно и понятно, на самом деле, потому что ты никогда не говоришь об этом. Из-за этого поклонники строят миллионы теорий, ты видел это?
— О черт, да. Я видел кучу постов фан-аккаунтов, где чуваки пытаются выяснить, с кем я встречаюсь. Они буквально мониторят каждую мою сторис или фотку и находят там какие-то детали, сопоставляют их и делают выводы, что какая-то рандомная девчонка, с которой меня ничего не связывает, на самом деле моя девушка. Это сумасшествие, иногда меня пугает, как легко они могут вычислить человека и разузнать о нем кучу информации по одному лишь их голосу где-то за кадром.
— Это реально звучит как сталкерство. Иногда от недостатка информации люди начинают додумывать всякую чепуху, я понимаю тебя. Может, чтобы этого не происходило, тебе стоит больше делиться своей частной жизнью с фанатами? Не думал об этом?
— Чувак, мне просто нечем делиться сейчас. У меня никого нет, — я уже практически разлегся на всем диване, забывая, что нахожусь на интервью. — Что там по вопросам в директе?
— Да, точно. Итак, вот. Когда тур?
— Скорее всего, ближе к весне. Моя менеджерка, Фиона, и Стив — сейчас разбираются с этим вопросом. Точные даты и города будут известны чуть позже.
— Это будет легендарный тур. Надеюсь, я смогу попасть на один из концертов, надо будет успеть купить билет.
— Конечно, я буду ждать тебя. Забей на билеты, тебя пропустят без них.
— Спасибо, бро. Так, заканчиваем с лирическим отступлением, иначе это интервью реально будут монтировать неделю. Хорошо, идем дальше, — Льюис снова копается в телефоне. — Какие у тебя психологические расстройства?
— Я не уверен точно, я практически не ходил к психотерапевту, но мне поставили какую-то там депрессию и что-то ещё. Я не интересовался этим, — я снова поворачиваюсь к камере с обращением. — Но всем вам настоятельно советую следить за своим здоровьем и своевременно обращаться за помощью. И никогда не употребляйте наркотики.
— Я замечаю, что ты часто даешь людям советы, которым сам не следуешь. За этим забавно наблюдать.
— Я антипример того, как нужно себя вести.
— Как ты попал к психотерапевту?
— После передозировки у меня было два пути: пойти в рехаб или в психотерапию, я выбрал второе. Проблема заключалась в том, что я просто терпеть не могу, когда кто-то копается в моих мозгах. Я был такой, типа: «Мисс, перестаньте засовывать свои ногти в мой мозг и ворошить там все, это неприятно». Я каждый раз уходил с сеанса с чувством, будто меня изнасиловали.
— Это интересно. Как думаешь, с чем связано такое твое отношение к терапии?
— Не знаю, я просто не привык делиться своими душевными страданиями с кем-то, меня не учили делиться чувствами и переживаниями. Единственное место, где я позволял себе показать все внутренние штуки, это музыка. Сейчас с этим лучше, мои друзья буквально заставляют меня рассказывать обо всем, что меня беспокоит.
— Тебе повезло с друзьями.
— Да, я обожаю их.
— Хорошо, двигаемся дальше... Я не могу игнорировать этот вопрос, потому что его задали тысячи раз. Тебе необязательно отвечать. Почему вы расстались с Эмили? Были измены? С чьей стороны?
— Могу ответить только за себя: да, я изменял, но расстались мы не из-за этого. А говорить о верности Эмили будет не очень этично с моей стороны, — я замолкаю, вспоминая свои последние отношения. — Прошлое в прошлом, давай дальше.
— Я правда пытаюсь избегать вопросов о твоей личной жизни, но здесь подавляющее большинство таковых. Один из них: имя девушки, с которой был секс в последний раз?
Я задумываюсь на продолжительное время в попытках вспомнить имя, но оно напрочь вылетело из моей головы.
— Дерьмо, чувак... Я не помню.
— Это было насколько давно или у тебя насколько ужасная память?
— Это было буквально позавчера... О боже, точно, Рози. Ее звали Рози, — я допиваю остаток воды и отставляю пустую бутылку на столик.
— Представляю лицо Рози, когда она увидит это интервью, — парень смеется в поисках нового вопроса. — Расскажи о своих отношениях с родителями.
— Я практически не общаюсь с ними уже несколько лет. Мы никогда не ладили.
— Из-за чего?
— Я никогда не соответствовал их ожиданиям и был крайне проблемным ребенком. Были постоянные ссоры из-за непонимания друг друга.
— Это интересно, расскажи подробнее, что именно их не устраивало в тебе?
— Да буквально все. Мои родители — а-ля интеллигенция, а я вел себя неподобающе их статусу; они хотели видеть в качестве своего сына прилежного мальчика в белой наглаженной рубашке и с хорошими оценками в дневнике. Я стал полной противоположностью их ожиданий: одевался как придурок, вешал железки на лицо и забивал тело татуировками; вечно скандалил с преподавателями, из-за чего мать часто вызывали к директору; постоянно курил в своей комнате, и там стоял вечный запах травы, который было невозможно выветрить; пропадал из дома неделями и не давал о себе знать, пару раз они даже собирались объявлять меня в розыск. Могу продолжать бесконечно, я был ужасным ребенком, на самом деле.
— Как и многие из нас. А как родители относились к твоей тяге к музыке?
— Первый год я ничего не рассказывал им об этом. Потом они каким-то образом сами узнали, услышали мой трек... Боже, я тогда чуть со стыда под землю не провалился, — с улыбкой я придаюсь воспоминания.
— Почему?
— Я не знаю, это было таким личным для меня, а я никогда не делился с родителями чем-то личным. К тому же, вся моя музыка того времени была сплошным нытьем по девчонке, которая разбила мне сердце, а они вообще были не в курсе моих любовных историй. Короче, ужас.
— И как они отреагировали?
— На удивление, адекватно. Конечно, отец сказал, что я занимаюсь фигней, мол, я должен уделять время только учёбе, получить профессию и устроиться на нормальную работу; но мама поддержала. Ей понравилось, она решила, что это стоящее дерьмо. Один из немногих случаев, когда она что-то одобрила.
— Неожиданно. Тем не менее, вы не поддерживаете связь сейчас. Почему?
— Ну, с мамой мы поздравляем друг друга по праздникам, типа Рождества и дней рождения. Отца я ненавижу и не слышал его голоса уже около... трех лет или вроде этого. Просто накопилось много обид за эти годы, и никто не хочет разрешать детские травмы.
Через сорок минут интервью закончилось и, поболтав еще немного с Льюисом вне камер, я уехал к Стиву.
Я стучу в дверь и по привычке, не дожидаясь ответа, вхожу в квартиру. Но вместо ожидаемого лица друга на пороге меня встречает невысокая черноволосая девушка двадцати шести лет — Кайла — бывшая жена Стива. Она живет в Сакраменто, поэтому я удивлен видеть ее здесь.
— Где он? — не церемонясь с приветствиями, она сходу задает вопрос с нотками неприкрытой агрессии в голосе.
— Кайла? Что ты здесь делаешь? — я вхожу в квартиру и закрываю за собой дверь.
— Стив должен был привезти домой Тимми еще вчера, но он не отвечает на звонки, — речь об их ребенке, с которым Кайла позволяет видеться отцу только раз в месяц. — Где он, блять, пропадает?
— Успокойся. Я говорил с ним пару часов назад, он сказал, что скоро будет дома.
— Тимми с ним? — в ее глазах неподдельное беспокойство за своего ребенка.
— Я не знаю, он не говорил.
— Какой же он мудак.
Я прохожу в гостиную и сажусь в кресло, Кайла занимает диванчик напротив. У меня натянутые отношения с этой девушкой, так как она считает меня «маргиналом, законченным наркоманом и вообще отбросом общества». Она убеждена, что я склоняю Стива к такому же образу жизни и оказываю на него негативное влияние. Именно поэтому Кайла всегда с опаской подпускает сына к отцу, хотя никаких эксцессов никогда не случалось. Стив — заботливый и внимательный родитель. И Тимми на самом деле безумно любит своего отца.
— Я оторву ему голову, когда он вернется, — она нервозно стучит ногой по полу, не находя себе места.
— Кайла, все в порядке. Стив ответственно подходит к воспитанию Тимми...
— Тебе ли судить? — Кайла проходится по мне осуждающим взглядом. Клянусь, она просто терпеть меня не может. За все годы нашего знакомства я выслушал столько оскорблений от нее, хотя не сделал по отношению к ней ничего плохого.
— Я не хочу с тобой ссориться, но тебе стоит поменять свое отношение к...
— Просто заткнись. Ты не имеешь никакого права раздавать мне свои охренительно важные советы.
Во избежание споров я замолкаю, ибо знаю, что никакого толка от общения с этой упертой дамочкой не будет. Через пятнадцать минут напряженного молчания раздается звук открывающейся двери, Кайла вскакивает и идет в прихожую. Я остаюсь на прежнем месте, не желая вмешиваться в семейные скандалы.
— Какого черта ты пропадаешь? Я звонила тебе тысячи раз! — крики Кайлы доносятся до меня и, наверное, до каждой квартиры этого дома. — Я, блять, подам на тебя в суд и лишу родительских прав, чтобы ты больше никогда в жизни не увидел сына.
— Сбавь тон, тут ребенок.
— Ты еще указывать мне будешь? Я пропустила работу сегодня, чтобы приехать за Тимми, просто потому, что ты не удосужился поднять трубку.
— Кайла, давай спокойно все обсудим чуть позже. Когда ты уезжаешь обратно в Сакраменто?
— Завтра утром.
— Встретимся сегодня вечером? Я позвоню тебе.
— Если я не забуду поднять трубку. Пойдем, Тимми.
Раздается звук захлопывающейся двери, и ко мне в гостиную заходит Стив.
— Психопатка, — парень падает на диван. — Никогда не женись.
— Не буду, — с улыбкой я смотрю на измученного друга. — Ты чего на ее звонки-то не отвечал?
— Потому что она заколебала меня. Она позволяет мне оставить у себя Тимми только на выходные, на два ебаных дня за месяц. Это несправедливо.
— Я понимаю, но ты хотя бы предупредил Кайлу, что он останется с тобой еще на день. Ты же знаешь, какая она истеричка.
— А смысл? Она бы не позволила, — Стив закрывает глаза. — Она как чертов вампир высасывает из меня все силы после каждого разговора.
— Всегда удивлялся этой ее суперспособности. Как ты терпел это столькие годы?
— Раньше Кайла была куда лояльнее, чувак.
— Сложно представить.
— Ты просто не был знаком с ней до... Короче, в один момент все пошло по пизде.
— Расскажи.
— Я долго скрывал от нее то, что я употребляю. Кайла узнала об этом в тот момент, когда мы с тобой начали активно общаться, и решила, что всему виной ты. С тех пор у нее крыша поехала.
— Ты не говорил мне об этом никогда.
— Потому что я не люблю поднимать эту тему. Это был 2013 год: перманентный стресс, развод, бесконечные суды и скандалы. Грузить своими семейными драмами тогдашнего 17-летнего тебя мне совсем не хотелось. Короче, это уже не имеет никакого значения, — Стив поднимается с дивана и идет на лоджию, куда следую и я. — Сейчас имеет значение Фиона, которая настоятельно рекомендовала мне поговорить с тобой, иначе она насильно потащит тебя к психотерапевту, — с доброй улыбкой он уставляется на меня.
— Боже, не слушай ее.
— Почему же? Она все по делу говорит, — Стив подкуривает сигарету и передает мне зажигалку.
Я молча закуриваю и смотрю на землю, находящуюся в паре десятков этажей от нас.
— Чувак, я же вижу, что ты последние пару месяцев сам не свой.
— Последние пару месяцев меня угрожают убить, забыл?
— Кстати об этом, может, нам не стоит идти на тусовку в честь Хэллоуина?
— Мы не можем ее пропустить, я обещал Морти быть там.
— Будь всегда у меня на виду, ладно?
— Бро, все будет нормально.
— Надеюсь на это, — Стив выбрасывает сигарету в пепельницу, обращая взгляд на меня. — Значит, проблема только в Гремлинах? Больше тебя ничего не беспокоит?
Я отрицательно мотаю головой и тушу окурок о стенку прозрачной пепельницы.
— Больше ничего.
***
Полуголая девчонка берет кисточку и начинает проводить по моему лицу хаотичные линии, оставляя флуоресцентную краску, что начинает светиться при ультрафиолетовом освещении, которым сегодня, в ночь Хэллоуина, заполнены стены клуба. Через пять минут она заканчивает разрисовывать мое лицо и, поблагодарив незнакомку, я присоединяюсь за столик к друзьям, практически каждый из которых так же «загримерован» светящейся краской.
Сегодня в честь праздника собралась большая компания; наверное, мы впервые пребываем в таком составе, многие из ребят даже не знакомы друг с другом. Пробежавшись глазами в поисках свободного места рядом с кем-то знакомым, я замечаю Эль и Мэри, которые сидят рядом с Мали. Я протискиваюсь сквозь них и останавливаюсь между Мали и Мэри, прося уступить мне место. Девушки двигаются, я приземляюсь к подруге и перекидываю руку на спинку кожаного диванчика.
Я уже упомянал, что Мали не особо находит общий язык с Морти, поэтому она никогда не бывает на его тусовках и практически не знакома с его друзьями.
— Дже-е-й, привет, — с широкой улыбкой Мэри протягивает мне руку.
— Хей, рад видеть тебя трезвой, — после рукопожатия я перекидываю руку обратно на спинку дивана, приобнимая Мали.
— Кто это с тобой? Познакомь нас, — Мэри переводит дружелюбный взгляд на мою соседку.
— Это Мали, моя лучшая подруга. Мали, это Мэри, однажды я наблюдал, как она блевала, — с улыбкой я представляю девушек друг другу.
— Рада знакомству, — Мали выглядывает через меня и машет новой знакомой. Ей всегда немного некомфортно в новых компаниях.
— Ты просто нереально красивая, — Мэри с восхищением уставляется на девушку. — Эль, посмотри, она как чертов ангел.
От неожиданного комплимента на лице Мали появляется смущенная улыбка. Эль наконец переводит внимание со своего телефона на нас. Точнее, на мою Мали, меня ее взгляд полностью игнорирует.
— Согласна, у тебя очень уникальная внешность, — Эль привстает из-за стола, чтобы протянуть руку Мали через Мэри и меня. Я улавливаю ее запах и мне просто моментально сносит крышу от воспоминаний.— Я Эль.
— Спасибо, — Мали жмет руку Эль и бросает короткий взгляд на меня, в котором я распознаю просьбу завершить это знакомство за нее. Она не любит быть в центре внимания.
— Как доехали домой в ту ночь? — я перевожу тему разговора.
— Джей, это было нечто, я облевала весь салон такси, и мне пришлось заплатить двести долларов водителю за химчистку, — Мэри смеется.
— Удивительно, что ты это помнишь. Ты же была в стельку.
— Я и не помню, мне Эль рассказывала.
Я замечаю мимолетный взгляд Эль на себе, который она тут же переводит в сторону.
— Она хорошая подруга, — с еле заметной улыбкой я продолжаю смотреть на нее.
— Не говори, она моё все, — с улыбкой Мэри приобнимает подругу. — Только эта сучка снова собралась кинуть меня.
— В плане?
— Уезжает обратно в Нью-Йорк в ноябре.
— Зачем? — я настойчиво смотрю на Эль, но та не обращает никакого внимания в мою сторону.
— Эль собирается....
— А может, ты не будешь разбалтывать о моих планах каким-то левым типам? — с фальшивой улыбкой Эль подставляет указательный палец к губам подруги, чтобы та заткнулась, и снова удаляет все свое внимание в телефон.
С ухмылкой я перевожу взгляд в сторону.
— Джей, пойдем выпьем? — ситуацию разряжаем Мали, которая встает из-за стола и тянет меня к барной стойке, продираясь через полутрезвую толпы. — Что не так с этой красноволосой девчонкой? — обращается она ко мне, стараясь перекричать музыку.
— А что с ней?
— От нее так и веет пассивной агрессией. Невыносимая энергетика. Можно «маргариту», пожалуйста? — подруга обращается к бармену.
— Думаю, тебе просто показалось.
— Кому что показалось? — сзади подходит Стив и встает между нами, положив свои руки на плечи Мали и мои. Как он нас вообще услышал сквозь грохочущую музыку?
— Бьюсь об заклад, это подруга Морти, только у него такие странные друзья, — Мали продолжает гнуть свою линию.
— О ком ты? — Стив пытается разузнать тему дискуссии.
— Да там сидит одна надменная особа, которая назвала Джея «каким-то левым типом», — Мали кивает в сторону столика, где сидит объект обсуждения.
— Ты имеешь ввиду Эль? — с многозначительной улыбкой Стив бросает взгляд на меня.
— Да, точно, так ее зовут. Ты тоже знаком с ней? Возможно, мне показалось, но от нее исходят какие-то токсичные вайбы. Прям сука сукой на первый взгляд, — прищурив глаза, Мали наблюдает за Эль, которая отстраненно ото всех втыкает в дисплей айфона — ее типичные попытки спрятаться от реальности. Как знакомо.
Не сдерживая усмешки, Стив продолжает давить на меня своим разоблачительным взглядом.
— Да, знаком. Но она не так плоха, как ты думаешь, — Стив защищает Эль, вызывая у меня нескрываемое удивление. — Твоя «маргарита» готова, забирай, — парень кивает в сторону бара.
Мали пожимает плечами, не доверяя словам друга, берет свой коктейль и делает глоток с помощью трубочки.
— Мали, не оставишь нас с Джеем на минутку? Там Хирам с Челси пришли, можешь поздороваться пока.
— Да, конечно, — девушка удаляется обратно к столику.
Стив садится на барный стул, заказывает два шота текилы и протягивает один из них мне. Я принимаю угощение, залпом выпивая алкоголь, и выжидающе смотрю на друга, который затеял какой-то диалог.
— Готов поспорить, что именно эта «надменная особа» является причиной твоего состояния.
Я молча сажусь на стул рядом, не желая ни оспаривать догадки друга, ни соглашаться с ними, и прошу бармена повторить предыдущий заказ.
— Что было между вами двумя? — Стив не сдается выведать из меня информацию.
Не готовый развивать эту тему, я опрокидываю новый шот текилы и разворачиваюсь от бара в сторону, откуда могу наблюдать за столиком с друзьями. А если говорить конкретно, мой взгляд застревает лишь на одном угрюмом лице, погруженном в телефон. Она словно магнитом притягивает мое внимание, я никак не могу насытиться ее красотой.
— Чувак, она ненавидит меня, — с грустной улыбкой я наблюдаю на Эль.
— Обоснованно?
Я киваю головой, давая положительный ответ.
— Это возможно исправить?
Отрицательный кивок с все той же несметаемой тоскливой улыбкой.
— А может, все-таки стоит попытаться?
— Стиви, я не хочу создавать ей проблем.
— Ты о чем?
— О Гремлинах. Они затронули тебя, Мали. Они зачем-то угрожают самым близким мне людям, и я не хочу, чтобы это коснулось ее.
— Резонно. Но ты же понимаешь, что это не будет длиться вечность? Однажды они отвалят.
— Какой ценой? Я вообще не понимаю, чего они хотят. Моей смерти? Денег? Почему они не говорят? Почему ничего не делают?
— Понятия не имею. Будто просто пытаются свести с ума от бесконечной паранойи. В любом случае, они не получат того, чего добиваются. А ты сейчас просто бездарно теряешь ее.
— Я смирился с этим. Без меня ей безопаснее.
Я продолжаю зависать на Эль, которая изредка попивает свой коктейль и перекидывается короткими фразами с Мэри. Она выглядит потрясающе с этими светящимися миниатюрными рисунками на теле, которые повторяют некоторые из ее татуировок. Я так скучаю по ней, хоть и нахожусь в нескольких метрах от нее.
— Она не «не нравится» мне.
— М? — я перевожу внимание на Стива, который возобновляет диалог спустя длительное молчание.
— Ты спрашивал, почему она мне не нравится. Так вот, она мне не «не нравится».
— Ладно, — с улыбкой я выжидаю продолжения его речи.
— Она просто пиздецки странная в своей непостоянности.
Я с недопонимаем уставляюсь на друга, и он продолжает:
— Каждый раз ты будто видишь нового человека. То она душа компании, и ее рот хрен заткнешь; то она мисс «тихоня-аутсайдерша», сидящая в своем телефоне с надменным взглядом, будто никто не достоин ее внимания. Никогда не поймешь, кто она на самом деле. Я помню Эль еще с 2016, я никогда не общался с ней, вообще. Она из тех, кто может тусить с типом в одной компании и при этом ни разу не перекинуться с ним ни словом. Поэтому я был очень удивлен увидеть ее тогда в твоей квартире. Я не знал, что вы знакомы.
— Мы не были знакомы. Если помнишь, это был последний день моего исчезновения... Я был тогда в клубе один, в полном невминозе, буквально вырубался на ходу. Случайно встретил Эль, которая отвезла меня домой и контролировала мое состояние всю ночь. Она спасала меня от бэд-трипа. Хотя мы по сути даже знакомы не были.
— Вот как.
— Да. Она — чистое золото, чувак. Она заслуживает лучшего.
Когда я возвращаю свой взгляд на наш столик, то замечаю, что Эль уже там нет. Мы выпиваем со Стивом еще несколько шотов алкоголя, и постепенно я начинаю пьянеть. Мне становится намного спокойнее.
— Как там с Кайлой дела? Вы поговорили вчера?
Стив кивает и залпом выпивает текилу. Меня немного настораживает нетипично большое для него количество выпитого алкоголя.
— Мы сошлись на том, что я могу забирать Тимми дважды в месяц. А еще мы переспали.
С огромными от шока глазами я поворачиваюсь к другу.
— Ты, мать его, серьезно?
— Я не знаю, что на нас нашло. Вино, воспоминания о прошлом и...
— Так вы теперь снова вместе?
— Нет.
После моего длительного выжидающего взгляда я все еще не получаю достаточного мне ответа, поэтому приходится спросить друга напрямую:
— Ты все еще чувствуешь что-то к ней?
— Не-е-т...
— Нет?
— Бро, я не знаю.
— Господи Иисусе, — все еще никак не способный отойти от потрясения, я заказываю у бармена две рюмки виски. — И что теперь?
— Что теперь?
— Блять, что Кайла вообще сказала тебе?
— Что ей нужно все обдумать, — Стив отвлекается на звонок телефона. — Да? — его взгляд мгновенно меняется, и я понимаю, что на той линии провода кто-то из Гремлинов.
Через полминуты парень убирает свой телефон и смотрит на меня.
— Они хотят, чтобы ты вышел на улицу через черный вход. Сейчас. Один.
Я молча встаю со своего места и собираюсь выполнить указание Гремлинов, осмелевший от накопившейся злости и выпитого спирта, но Стив останавливает меня.
— С ума сошел? Куда ты собрался?
— Чувак, я хочу уже просто разобраться со всем этим.
— Я не могу пустить тебя одного.
— Думаю, им это не особо понравится, — я удаляюсь от друга, пробираясь через людей на танцполе, и дохожу до черного входа, через который попадаю на малоосвещенную площадку, на которой нет ни души.
Спустя несколько секунду я замечаю силуэт человека, выходящего из-за угла здания, который направляется в мою сторону. Когда он попадет под тусклый свет, излучаемый единственным фонарем, я разглядываю довольно крепкого парня лет тридцати пяти, с черными патлами до плеч, солнцезащитными очками, скрывающими половину лица, и в потертой косухе — завершающий атрибут образа типичного байкера, в котором я узнаю Феликса — важную шишку в иерархии Гремлинов. Мне приходилось пересекаться с ним пару раз, когда я покупал дурь. Помню, однажды он «проверял меня на прочность», пытаясь выбить из меня за товар сумму вдвое больше оговоренной, и я прошел этот тест, получив от Феликса респект, который, по его словам, удосуживаются получить немногие. Неприятный тип.
— Хей, приятель, — он подходит ко мне со своей отталкивающей широченной улыбкой, на клыках сверкают золотые грилзы, демонстрирующие его статус криминального барона. — Рад, что ты не приволочил своего дружка, который вечно носится за тобой, как собачка на поводке. Или это ты его собачка?
Не реагируя на провокацию, я молча жду продолжения его речи с объяснениями намерений Гремлинов, но Феликс не спешит с этим.
— Даже не пожмешь мне руку? — держа все тот же мерзкий оскал, он протягивает мне руку с набитым на кисти черепом.
Я смотрю в его глаза и демонстративно кладу руки в карманы своей джинсовки. По какой-то причине этот тип не вызывает страха во мне, одно лишь отвращение. Скорее всего, это из-за опьянения и пары дорожек ангельской пыли, которую я принял перед клубом.
— А ты всегда был своенравным парнем, да? — с усмешкой Феликс хлопает меня по плечу, подталкивая меня пройти подальше от клуба в совершенно неосвещенный участок, но я остаюсь стоять на месте.
— Чего вы добиваетесь?
— Это долгая история, к тому же, не моя. Пойдем, и тебе обо всем расскажут.
— Я никуда с тобой не пойду.
— Уверен? — Феликс перекидывает руку через мое плечо, и я замечаю блеск от лезвия ножа, которое он приставляет прямо к моему горлу. — Может, теперь все-таки пойдешь? — на его лице остается совершенно умалишенная улыбка.
Мой рассудок мгновенно отрезвляется, я стою неподвижно на месте, чувствуя нарастающее волнение, которое парализует все тело, когда я замечаю еще две фигуры, выходящие из темноты.
— Мы же предупреждали, чтобы ты сидел дома этой ночью, — со стороны одного из них доносится незнакомый мне грубый мужской голос.
— Давай веди его в машину, мы уже заждались, — другой незнакомец кричит откуда-то издали.
Где-то в пятнадцати метров от нас загораются фары автомобиля, в который, судя по всему, эти парни собираются меня затащить.
— Вперед, Эбелс, у тебя нет выбора, — Феликс начинает вести меня к автомобилю, все еще прижимая нож экстремально близко к моей шее, и я чувствую легкое жжение из-за появляющейся раны.
И когда я уже теряю любую надежду на спасение, позади себя я слышу крик низкого мужского голоса:
— Какого черта здесь происходит?!
Феликс оборачивается, технично, буквально в секунду прячет нож в рукав своей косухи, и с улыбкой разворачивается в сторону клуба вместе со мной. Перед нами стоят четыре представителя секьюрити, один из которых держит в руках огнестрел. Судя по всему, мне не суждено умереть в ночь Хэллоуина.
— Ничего, мы просто болтали с моим другом. Мы уже собирались ехать домой, правда? — Феликс смотрит на меня в ожидании подтверждения его слов, еще сильнее удерживая меня своей клешней, которая давит на мое плечо.
— Нет, я планировал побыть еще немного здесь.
— Думаю, ты не в себе, тебе будет лучше пойти спать.
— Эй, бро, вот ты где. Я тебя уже обыскался, — в дверях появляется Стив, который присоединяется к устроенному спектаклю. — Пойдем скорее.
На моем лице появляется победная улыбка, когда Феликс ослабляет свою хватку, позволяя мне вырваться из его заложников, и я направляюсь в сторону входа в клуб к своему спасителю.
— Еще увидимся, Эбелс, — перед тем, как сесть в машину вместе со своей шестеркой, Гремлин окрикивает меня.
К нам подходит один из охранников, попутно убирая ствол в кобуру.
— Чего они от тебя хотели? Ты знаешь их?
— Нет. Не знаю, прицепились без повода. Думаю, они просто перепили.
— Не будешь писать на них заявление?
— Нет. Спасибо, что подоспели так вовремя, — с улыбкой я захожу обратно в клуб.
Стив идет за мной и заводит в туалет. Он открывает каждую кабинку, и, обнаружив одну из них закрытой, долбит в нее, поторапливая человека поскорее выйти.
— Да секунду, вашу мать! — из кабинки доносится звук блюющего человека, и спустя минуту оттуда выходит какой-то бледный еле стоящий на ногах парень.
Шатаясь так, будто он вот-вот упадет, бедолага проходит мимо нас и выходит из туалета. Не теряя времени, Стив встает у двери, подпирая ее своим телом, дабы в помещение никто не зашел.
— Чувак, это пиздец, — я достаю из кармана своих штанов пакетик с порошком.
— Феликс пытался увезти тебя куда-то?
— Да, он... — я открываю зип-пакетик и собираюсь высыпать часть содержимого на гарнитур, где стоит раковина, но тут же передумываю, когда замечаю, что все вокруг мокрое. — Он сказал, что кто-то хочет мне что-то рассказать, — я протираю небольшой участок тумбы рукавом джинсовки и кладу на нее свой телефон, начиная формировать на нем две дорожки. — Не знаю, я ничего не понял, он ничего толком не сказал. Только тыкал в меня этим ебучим ножиком, — я поднимаю взгляд в зеркало, рассматривая оставленную кровоточащую полоску от лезвия на своей шее и вытираю пальцем кровь, которая уже успела испачкать мой лонгслив.
— Что ж, теперь они перешли от слов к действиям.
Я снюхиваю кокаин и стряхиваю со своего телефона его остатки в раковину.
— Спасибо, что позвал секьюрити.
— Нас пронесло только в первый раз. С этих пор надо быть осторожнее, это реально становится опасным.
— Да, но давай подумаем об этом потом. А сейчас я хочу отмечать праздник, — я подхожу к другу, намереваясь выйти из туалета.
— Уверен, что нам стоит оставаться здесь?
— Не думаю, что они вернутся после случившегося, — рефлекторно шмыгаю носом, вдыхая остатки кокаина на стенках ноздрей. — Отходи, чувак, я хочу повеселиться.
Стив позволяет мне выйти, и я растворяюсь в самом эпицентре танцпола, куда меня, словно водоворотом, заталкивает пьяная заряженная толпа. Я пытаюсь выбраться к столику, где сидит моя компания, и в скопище людей замечаю Эль, которая, кажется, спорит с какой-то незнакомой мне девчонкой. В какой-то момент вторая начинает распускать свои руки и толкает Эль, заставляя меня вмешаться в потасовку. Я подхожу к Эль и наклоняюсь к ней максимально близко, чтобы она смогла расслышать меня сквозь оглушающую музыку.
— У вас тут все нормально?
Она поднимает на меня глаза, которые всем своим видом выдают нетрезвость девушки. Не успевает Эль ответить, как вмешивается та, не менее угашенная агрессивная леди:
— Эта потаскуха клеится к моему парню!
— Твой кобель сам лезет ко мне.
— Еще чего! — незнакомка опять толкает Эль и, судя по всему, собирается накинуться на нее.
— Эй-эй, камон, прекращай, — я делаю шаг, оставляя Эль позади себя, чтобы закрыть ее от нападков этой чокнутой. — Никому нахрен не нужен твой бойфренд. Иди протрезвей.
— А ты ее ебырь, да? Как вот, знай, что сейчас ты защищаешь шлюху.
После ее оскорблений в сторону Эль я мгновенно меняюсь в лице, вонзаясь тяжелым взглядом в ее глаза. Предчувствуя нарастающий конфликт, девушка удаляется в толпу, агрессивно расталкивая народ.
Я поворачиваюсь к Эль и смотрю в ее полузакрытые стеклянные глаза. Когда она успела так накидаться?
— Ты в порядке?
— Нет. Я больше не могу стоять на каблуках, — она делает шаг и практически падает, удерживаясь за меня.
— Воу-воу, не падать, — я перекладываю ее руки на свои плечи, и она скрещивает кисти в замок для надежности.
— Мы будем танцевать медляк? — она поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядами, и мой рассудок начинает нещадно плыть, стирая все выстроенные ранее рамки. — Я так ненавижу тебя, Джей. Ты все время издеваешься надо мной.
— Прости, — с улыбкой я рассматриваю рисунки на ее лице с мыслями, что наутро она даже не вспомнит всего происходящего.
— Что это? — она мимолетно касается пальцами по оставленной отметине на моей шее от лезвия.
— Ничего.
— Это не грим. Откуда у тебя кровь?
Не дав ответа, я молча смотрю в ее глаза. Нет, вернее будет сказать, я утопаю в них.
— Зачем ты помогаешь мне сейчас? — Эль слегка сгибает свои руки, заставляя меня нагнуться ближе к ней. — Я ведь так безразлична тебе.
С провокационной улыбкой ее взгляд плавает от моих глаз до губ и обратно. Я чувствую, как учащается мое сердцебиение, и вызвано это явно не кокаином. Ее сладко-мятный запах просто сводит меня с ума.
— Прекрати, ради бога, — во избежание безрассудных ошибок я отвожу взгляд в сторону.
— Ты же сам подошел ко мне, — Эль снова касается моей шеи, чтобы убрать кровь, которая все никак не остановится. — Странно, — с улыбкой она вытирает свои пальцы о мою кофту в районе груди, оставляя на ней кровавые следы.
— Что ты делаешь?
— Оставляю память.
— Я и так не смогу тебя забыть, — мои негромкие слова растворяются в музыке.
Осторожно я убираю руки Эль со своих плеч, убеждаясь, что она способна стоять на ногах без поддержки.
— Пойдем к ребятам, попрошу отвезти тебя домой.
— Еще ведь рано.
Проигнорировав ее возражение, я беру Эль за руку и направляюсь к нужному столу.
— Подожди пока тут, ладно? — оставляю ее немного поодаль от компании на пятнадцать футов.
Девушка кивает и облокачивается на стену. Я подхожу к столику и пробегаюсь глазами по ребятам в поисках Морти или Мэри, но их здесь нет.
— Эй, народ, а где Морти?
— Они вместе с Мэри перебрали, и Хирам повез их домой, — Мали встает со своего места и протискивается через несколько человек за столом.
— Дерьмо, — я оглядываюсь по сторонам, думая, что мне делать с Эль, которая вот-вот уснет на ходу.
— А что такое? — подруга подходит ко мне.
— Да просто нужно решить одну проблему. Я должен уехать. Прости, что оставляю тебя одну.
— Что-то серьезное?
— Нет-нет, мелочи. Найди Стива, он где-то здесь неподалеку. Он не даст тебе заскучать.
— Хорошо. До встречи тогда.
Я крепко обнимаю Мали и возвращаюсь к месту, на котором оставил Эль, попутно вызывая такси на ее адрес.
— Я стерла все ноги. Prada сосет, — девушка сидит на полу, обхватив руками свои колени.
— Иди сюда, — наклонившись к ней, я беру Эль на руки, она прижимается ко мне и обвивает руками мою шею.
Я обхожу нашу компанию, дабы избежать лишних вопросов, и иду к выходу. Боковым зрением я замечаю, как Эль с милой улыбкой смотрит на меня, но ее лицо находится так близко к моему, что я не осмеливаюсь повернуться к ней.
— Я не тяжелая?
— Нет.
— Ты сейчас трогаешь мою задницу. Как думаешь, ты имеешь право это делать, учитывая то, что у меня есть парень?
Пусть я и понимаю, что ее слова — лишь очередная провокация, они все же неприятно укалывают.
— Я не могу держать тебя иначе, — я поворачиваю голову к Эль и встречаюсь с ней взглядами.
— Ты можешь переместиться сюда, — она передвигает мою руку на ноги, ближе к коленям, и снова вцепляется в мою шею.
— Окей, теперь ты светишь всем своей задницей, — это правда, потому что ее юбка слишком короткая, чтобы прикрывать все необходимое в таком положении. — Так лучше?
— Ладно, клади обратно.
С усмешкой я перемещаю руку в прежнее место. У меня нет цели полапать ее или что-то еще. Я сам не в восторге от всей этой ситуации, потому что мне вообще не стоило бы сейчас так близко контактировать с Эль. Но в то же время где-то в глубине души я счастлив, что могу провести с ней хоть какое-то время вместе.
Такси приезжает спустя пару минут, я сажаю Эль на заднее сидение, занимаю место рядом с ней, и машина трогается в назначенном направлении.
— У меня дежавю.
— М?
— Ситуация повторяется в реверсии. Теперь ты тащишь меня из клуба домой, — девушка с усмешкой смотрит на меня. — Сейчас я уеду обратно в HYC, и цикл закончится.
— Зачем ты уезжаешь?
— Хочу.
— Надолго?
— Почему тебя это волнует?
Я уставляюсь на ее лицо, требуя ответа.
— Навсегда.
Мой взгляд медленно и отрешенно переносится куда-то в сторону. Остаток пути мы проводим в гробовой тишине и, когда такси прибывает в точку назначения, я расплачиваюсь с водителем, снова беру Эль на руки и завожу ее в дом. Зайдя в лифт, я уже машинально нажимаю кнопку с цифрой «22».
— У тебя нет парня, — я оспариваю
ранее сказанное ее заявление.
— Нет, есть. Ник — мой парень.
— Я знаю, что это не так.
— Он станет им, стоит мне только позвонить.
— Тогда почему ты сейчас на руках у меня, а не у него? — я смотрю в ее мутные глаза, еле сдерживая себя, чтобы не натворить глупостей, зная, что, несмотря на все дерьмо, она позволит мне это сделать.
— Ты просто самый худший человек на свете.
— Я знаю.
«Прости меня», — эти слова я так и не произношу. Они продолжают прокручиваться в моей голове, пока лифт не пребывает до нужного этажа.
— У тебя же с собой ключи?
— Да, они где-то в сумке.
Не без труда я открываю молнию ее сумки и начинаю искать ключи в полном хаосе каких-то совершенно бесполезных безделушек. Наконец обнаружив объект поисков, я открываю дверь и аккуратно усаживаю Эль на пуфик в прихожей. Сажусь на корточки, чтобы стянуть ботфорты с ее ног, снимаю с нее куртку и вешаю ее на положенное место, после чего снова беру девушку на руки и отношу ее в спальню.
Я кладу Эль на кровать, но ее руки все так же крепко скованы вокруг моей шеи.
— Я не отпущу тебя.
— Эль, — с улыбкой я пытаюсь расцепить замок из ее рук, но та совсем не спешит поддаваться.
— Нет.
Я сажусь на край кровати в полусогнутом состоянии, нависая над девушкой, которая не позволяет выбраться из ее заложников.
— Ты сейчас просто в хлам, поверь, завтра ты будешь жалеть об этом. Как и я.
— Мне плевать. Просто будь рядом сейчас.
Со смирением я ложусь рядом с Эль, которая прижимает меня еще ближе к себе и перекидывает ногу через мое бедро, не давая мне ни шанса уйти посреди ночи. Она продолжительно смотрит в мои глаза, еще больше сводя меня с ума.
— Сделай что-нибудь, — ее тихий провокационный голос еще больше подкашивает мою решительную сдержанность.
Я отрицательно мотаю головой, но Эль это не останавливает. Она наклоняет меня ближе к себе, останавливаясь в миллиметре от моих губ, ожидая, чтобы я сделал окончательный шаг, который она не хочет совершать сама. Я чувствую ее горячее дыхание на своей коже, все мои рациональные мысли мгновенно растворяются. Эти секунды сомнений длятся бесконечность. Она касается меня губами с таким нежным и чувственным поцелуем, что было бы настоящим преступлением не ответить на него. Но я иду на это преступление и отстраняюсь.
— Эль, это какая-то пытка. Остановись, прошу.
— Пострадай, ты этого заслужил.
Она с ухмылкой отстраняется от моего лица, но мое тело отпускать совсем не собирается. Уткнувшись в мою грудь, Эль совсем скоро засыпает вместе со мной.