Ребёнок хаоса
У Германа не было друзей. Детям хаоса сложно с людьми, точнее, людям сложно с ними. Мальчик был одинок, но старший брат компенсировал это чувство, если таковое у младшенького было. Леон не был строгим старшим братом, даже наоборот, ему было интересно с мальчиком, с каждым годом он находил в Германе новые удивительные стороны. Семья О'Харэ с самого появления мальчика на пороге их дома понимала, какую ответственность возложили на них, одарив таким чудесным ребёнком. Хаос проявился не сразу, поначалу он давал о себе знать лишь в моменты особого стресса или перевозбуждения, основными признаками служили лопнувшие лампочки или треснутые стёкла, а с возрастом и вовсе пробуждался в самые неожиданные моменты.
Леону тогда было пятнадцать, когда хаос мальчика вышел наружу в самом неприглядном виде. Герману не позволялось выходить за пределы двора, и оставаться дома одному, потому родители оставили старшего приглядеть за мальчиком, пока те ездили навещать родственников Карлоса. И всё было неплохо, мальчики хорошо ладили, младший никогда не докучал и не был проблемным ребёнком.
— Леон? Ты занят? – Маленький Герман просунул голову в дверной проём гостиной.
— Что случилось? – Голос доносился из-за книги, что читал старший.
— У нас больше нет мороженого.
— Я позвоню родителям, на обратном пути они заедут в магазин. – Всё так же, не отвлекаясь от чтения, отозвался Леон.
— Но это будет только вечером...
— М-м-м, - юноша нехотя поднялся с дивана, отбрасывая книгу в сторону, - сильно хочешь? – На вопрос последовало активное кивание. – Сходим в ближайший магазин?
— А мне можно?
— Мы быстро.
И Леон был прав, магазин находился в соседнем доме, дошли они быстро. Братья выстроились в небольшую очередь, Герман держал в руках упаковку с мороженным, покрытую конденсатом.
— Герман, мне нужно отойти. Я за хлебом и обратно, постоишь пока в очереди?
— Угу.
Герман стоял смирно, сминая в ладошках хрустящую упаковку мороженого. Перед ним стояла старушка, раскладывая на кассовой ленте продукты, а в ногах у неё смирно ждали три коричневые таксы. У всех были седые мордочки и карие пронзительные глаза. Одна из белёсых мордочек вперилась взглядом в милое личико Германа, слегка порыкивая.
«Гав!»
Пакетик с мороженым соскользнул на кафель.
«Гав! Гав! Гр!»
Такса вцепилась в мокрую упаковку, продолжая рычать.
«Гав!»
— Устин! Хватит тебе! – Гаркнула старушка, дёргая питомца за поводок.
«Гав!»
Но Устин продолжил, он рычал и всё сверлил тёмными глазами мальчика. Дыхание участилось, ладони покрылись холодным потом.
«Гав! Гав!»
Двое оставшихся поддержали Устина из собачей солидарности, рыча и лая в унисон.
— Понго! Моня! Фу! – Старушка всё дёргала за поводки.
Стеллажи с шоколадными батончиками тихо задребезжали. Собачье трио поджало хвосты и заскулило. Герман всё смотрел в пол, на своё мороженое, что лужицей растеклось по грязной плитке продуктового магазина, выпав из разодранной собаками упаковки.
— Мальчик, мои пёсики напугали тебя? – Старушка обратилась к Герману, но тот продолжал часто дышать и вглядываться в лужицу мороженого. – Мальчик? – Женщина протянула руку к лицу ребёнка, поднимая его за подбородок. – Господи! Глаза! Его глаза! – Старушка отпрянула, указывая пальцем на мальчика. Из носа у неё шла кровь.
Таксы вновь завыли и залаяли, но как только Герман поднял на них свой взгляд, те пали ничком, скуля и извиваясь. Мальчик поднял глаза на кассира, девушку в голубом фартучке, и он тут же приобрёл алый оттенок.
— Герман! – Леон прорвался на кассу, хватая брата за плечи. – Герман? Хватит! Прекрати! – Юноша вынул из кармана брюк платок и прикрыл глаза брата. – Пошли! Уходим.
Братья добрались до дома. Леон повязал Герману повязку на глаза из плотной чёрной ткани и усадил в гостиной на диван, ожидая возвращения родителей. Старший запер все окна и двери, зашторил занавески и выключил в доме свет.
— Леон? Мне уже лучше, могу я снять повязку? – Герман потянулся к тёмной ткани.
— Нет! Ещё нет. Подождём родителей.
— Леон? Что я сделал с ними? – В комнате повисла немая пауза, Леон пытался подобрать правильные слова, не расстроив и не солгав брату.
— Ты не специально. Ты не хотел. – Юноша мягко положил ладони на плечи Германа.
— Им было больно? – Голос дрогнул.
— Я... Ты не хотел этого...
— Мне не стоит выходить наружу. Мама права.
Да, она была права. После такого и сам мальчик и думать перестал о том, чтобы ещё раз сунуться за пределы дома. И всё семейство О'Харэ выдохнуло с облегчением, что всё обошлось и никто не поднял шума после случая в магазине. Прошло несколько лет и Герман пропал.
Вы все уже догадались, куда попал Герман, да, в тот самый дом детей, где вместе с ним были Алиса, Синтия и даже Линн, но как он туда попал, история далеко неясная. Герману слышались голоса, он просыпался ночью из-за них, кто-то звал его. Детские голоса. И он поддался искушению. Несмотря на страх и запреты, он не мог не пойти. Ночью он покинул дом и в сопровождении лунного света добрался до дома детей.
«Стук».
Детский кулачек обрушился на деревянную массивную дверь здания, что смутно напоминало маяк.
«Стук».
Лес близ маяка загудел, приветствуя нового обитателя, он словно покланялся перед величием его силы. Он знал, что силы таких, как он, могут с лёгкостью уничтожить всё то, что росло и жило веками, потому безропотно стоял в сторонке, лишь изредка наблюдая за удивительными детишками столь жуткого заведения.
«Стук».
Дверь заскрипела.
— Добро пожаловать. – На пороге стояла девочка в лёгком белом платьице с плюшевым мишкой в руках.