Безумный план
– Здравствуй,Джим! Как ты, как дела? – спросил Билл,– как провёл лето?
– Ну знаешь,можно было и получше.
– Ты куда-тоездил? Что нового?
– Да нет, я сиделдома...
– Я тоже. У менятам друзей особо нет, а прежние послепереезда подрастерялись. И я даже нехотел с ними общаться.
– Так чем тызанимался там всё время?
– Сидел винтернете, гулял. Там очень красивыеместа.
– Ну вот, нужнобудет обязательно погулять по Нью-Йорку,подняться на статую свободы, и вообще...
Получив посадочныеталоны, мы направились к выходу.
– Ты когда-толетал на самолёте? – спросил Билл.
– Нет, ни разу.А ты?
– Давным-давно,и почти не помню ничего. Мне тогда былосемь лет.
Сколько раз ямечтал полетать на самолёте, улететькуда-то, посмотреть на землю с воздуха,и ощутить нечто новое... Однажды я стоялс рюкзаком посреди терминала, и смотрелна то, как люди стоят в очереди с багажоми билетами. Я не понимал, как они могутбыть чем-то огорчены, недовольны, почемуони могли поссориться в очереди, ведьони такие счастливые... Больше всего яхотел тогда сесть в самолёт и оторватьсяот земли. Улететь. Но в тот день, как ивсегда, я должен был вернуться домой имечтать.
А теперь моямечта исполняется...
Мы довольнобыстро прошли на посадку, и попрятаврюкзаки, заняли свои удобные места. Вотже удивительное приключение к концулета... Нужно забыть обо всех разочарованиях.Как я вообще мог сомневаться в том, чтобыполететь на презентацию? Чтобы общатьсяс Биллом? Жизнь прекрасна, когда тыделаешь решительные действия, побеждаястрах.
– Посмотри.Недавно получил ответ. – сказал Билл,показывая мне электронное письмо, слоготипом Гарвардского университета.
Я пробежался глазамипо красивому шрифту, пока не выцепилслова: «к сожалению, вашазаявка отклонена».
– Сочувствую...Что будешь дальше делать? – спросил я.
– В любом случаепонадобится психолог. – сказалБилл. – да я и не надеялся особо. К томуже я ещё и узнал, что родители собираютсяразвестись. И походу ни одному из них яособо не нужен. Хотя до этого сделаливсё, чтобы я поступил в колледж. Теперьвсё это непонятно зачем. Я отказался отпоездки к тёте в Айдахо. Родители хотелисделать мне «каникулы». Они, кажется,не очень хорошо знают мою тётю. Ну... всёравно сэкономили на поездке. Что нелето, я еду в Айдахо...
– Да уж, неговори... Я до 16 лет вообще нигде не бывалкроме Канады. Ты не думал с кем изродителей будешь жить после развода?
Билл вздохнул.
– Я, наверное,просто съеду от них. В общем, я не хочуникого из них выбирать. А как твоиродители?
– Они собрались уезжать изШтатов. Продают дом... Я понял, что житькак раньше мы уже точно не будем. А ехатьс ними я не хочу. Они совсем помешалисьна религии, и уже ничего не понимают.Они думают, раз я не хочу слушать их, мненужно самому пожить и понять что уменя ничего не получится. Я усталоткрывать им глаза. А теперь я думаю,что лучше было вообще не говорить, чтоя думаю по поводу всего этого.
– Почему все родственникивсегда такие шизанутые? – сказал Билл.– Вечно у всех проблемы с родаками. Яне понимаю, почему там, где я не хочу –всё сложилось, а в Гарварде я никому ненужен? Может, я действительно не такойумный...
– Да перестань. Я привык думать,что всё к лучшему. Что во всём, чтопроисходит, что-то есть... Хотя всёпоследнее время как будтоне об этом... И иногда мне кажется, чтоэто бред. Но сейчас я доволен тем, какидёт. Впервые в моей жизни происходитчто-то интересное, и я сам решаю, где мнебыть и что делать.
– Ладно, давай пока мы здесь,не вспоминать обо всём этом. Нужно простооторваться, и... Отдохнуть по-настоящему.
– Вообще да. Это наша перваяпоездка в Нью-Йорк.
– Отлично!
Через пару минутмы наткнулись на статью в «Нью-Йоркере»:
«Сегодня, в аудиторииНью-Йоркского университета состоитсялекция – презентация книги историкамистера Тейлора Паркера – "Возвращаясьиз небытия". Тейлор Паркер – специалистпо истории США двадцатого века, известныйпо таким документальным проектам как«Убивая мифы» и «Три коротких письма».Как сообщает научный портал «Взгляд впрошлое», работа посвящена легендам осокровищах. Коллеги историка высказалисьнеоднозначно, в частности...»
Скоро мы поняли,что презентация получила широкий охват.
– А эта! Посмотри:«профессор Паркер готовитсенсацию»
– Очередную? Что же тамбудет? Это же легенды...
– О сокровищах... –сказал Билл.
Мы переглянулись...
– Да ладно...
– А вообще – то хотелосьбы!
– Да! Не говори! Ещёкак!
На этом мызависли. И каждый погрузился в своимысли.
И вот минуло ужедва часа с того времени, как я взошёл потрапу самолёта, оставив позади прошлуюжизнь. И таща за собой чемодан, в которомбыли все мои вещи. Граница между мечтойи реальностью была стёрта.
За окном виднелисьжёлто-зелёные холмы и равнины, кое-гдезакрытые светлыми обрывками облаков.Яркие солнечные лучи охватили весьгоризонт, отблескивая на голубойповерхности.
...
Наш самолёт снижалвысоту. Мы летели над утренним Нью-Йорком.Солнечный луч пронизываллёгкий туман, отчего казался волнойсвета.
– Вау, как круто!
Утренний Квинсвстречал нас радостным оживлением,когда наш самолёт коснулся земли напросторах международного аэропортаДжона Кеннеди. Он пестрил зеленью и яркосветило солнце.
– Ну что, звонимПаркеру?
– Да
– Давай тынаберёшь, ты его знаешь больше меня, –сказал Билл
– Окей
Мы набралипрофессора. Через пару секунд он поднялтрубку:
– Тейлор Паркер,слушаю вас
– Это Джим Роуд,помните меня? Билла Пайка? Мы с вамиснимались в фильме. Вы приглашали насна презентацию.
– А, конечно! Высобираетесь приехать?
– Да, мы ужеприлетели
– Что? Вы уже вНью-Йорке?
– Да!
– А какимаэропортом?
– В Квинсе
– Вам повезло,я живу рядом, могу за вами заехать намашине
– Отлично, мыбыли бы очень рады!
– Ну тогда ждите!
И вот нас ужевстречал Тейлор Паркер. В тёмно-синемтвидовом пиджаке, и в очках, со сверкающимичасами на руке.
– Как добрались?
– Отлично!
– Почему же выдаже не сказали, что будете ехать?
– Ну... Мы хотели,но даже не знали, получится ли у нас...
– Ну отлично,что решились, это очень хорошо. Я, есличестно, вдохновлён, что наша молодёжьтак стремится к историческим познаниям.Нам ехать недалеко, я живу в Квинсе.Здесь и зелени больше и спокойствия.Пригород.
– О, а мы не вНью-Йорк?
– Это и естьНью-Йорк.
Мы уже ехали вего машине. Кое-где возвышались ели исосны. Иногда даже пальмы. Чаще встречалисьдома в неоколониальном стиле, а иногда– с каменной крышей или с белымиколоннами.
– Здесьнекоторые дома столетиями принадлежатопределённым семьям, и даже не попадалина рынок недвижимости.
Вскоре мыподъехали к усадьбе. Двухэтажный особняктонул в зелени, огромные лужайки газонакасались ленты дороги. Дом был симметричноокружён подстриженными кустами, которыебыли единственным заборчиком. Сквозьковёр идеального газона ложиласьдорожка, вымощенная белым мрамором, иостанавливалась у белых ступеней,которые вели к старинным деревяннымдверям в дом.
Высокие развесистыедеревья рассеивали солнечный свет,разбрасывая тени на окна дома в жалюзи.Раньше я видел такие особняки толькона картинках. Иногда можно было увидетьбелок, которые позволяли себе бегатьпрямо по траве перед домом.
– А вот инаши апартаменты.
– Мы читали,что будет какая-то сенсация.
– О, могудогадаться, кто это постарался. Да, янашёл кое-что интересное. Приходилосьзарываться в архивах, ездить в Бостонза копиями писем и бумаг. Недавно мнедаже пришлось отказаться от участия вбританском документальном проекте,из-за подготовки к изданию. Так что будетинтересно.
Мы уже въезжалив гараж.
– Вот мы иприехали
Паркер заглушилмотор, и мы вышли из машины.
– Вау... – сказалБилл, – как здесь спокойно...
– Спокойно этода. – сказал я.
– Какой же у васкрутой дом!
– Ну...по-настоящему, это довольно небольшойучасток земли. Нет ни дворика на юг, нидаже пространства, чтобы построитьбассейн. – сказал Паркер. – Пришлосьповозиться с документами, чтобы простопривести дом в порядок.
– Что?
– Мельбурн– исторический объект. – пояснил Паркер.– Здесь запрещено менять внешний облик.
Было 11:30 утра.Ветер едва раскачивал верхушки деревьев,и слышался скрип стволов. Билл поднялголову вверх и закрыл глаза.
– Как хорошо...– вздохнул он.
– Ну что,зайдём в дом.
Паркер нажал накнопку и послышался щелчок.
– У тебязамок на блютусе? – удивился Билл
– Да, оченьудобно.
– Вот этода. – покачал головой мой приятель.
Мы зашли вследза Паркером. Мягкий свет из витражалился по широкой лестнице со второгоэтажа, и сверкал на лакированном полуиз светлого дерева. Стены оливковогооттенка переходили в белые панели.Небольшие картины в тонких белых рамкахдополняли изысканный стиль. В окне быловидно зелень. Интерьер белого с золотымв лучших американских традициях, былневероятен. Жемчужные блики притаилисьна поручнях, лампах, на раме зеркала,которое отражало луч утреннего солнца.Возле каждой двери по обеим сторонамлестницы стояли большие пальмы в вазонах.По центру ступеней спускалась ковроваядорожка.
– Мне особонравится этот район, в нём классическиеамериканские дома, хотя современныемодерновые успели затесаться кое-где.Но это очень неплохо. – сказал Тейлор
– А вы где-тоостанавливаетесь?
– Э... Нет, мыпока не думали...
– Тогда можетеостаться у меня, хотя бы Нью-Йорк завтраповидаете. Нельзя так просто взять иуехать через пару часов.
– Ну это былобы просто отлично!
– Что же,тогда пройдёмте на второй этаж, я покажувам вашу комнату.
– Вау, мыбудем на втором этаже!
– Этонепростительно, приехать впервые вНью-Йорк и даже не погулять по нему. –развернулся Паркер, – Тем более я знаю,что для вас это не мороженое купить.
Мы поднялись полестнице. Широкий коридор с большимиокнами, пол застелен ковром. Низкиепотолки, просторное помещение в духеминимализма.
– А вот иваша комната. – сказал Паркер, открываядверь.
Мы оказались впросторной и хорошо освещённой комнатес огромными окнами, выходящими на заднийдвор с высокими развесистыми деревьями.
– Вау... –вздохнул я.
– Да, я тожелюблю этот район за то, что в нём можнодышать полной грудью. Я некоторое времяжил на Манхеттене. Но это не моё.
Справа стоялшкаф с книгами.
– Сколькоже у вас книг! – сказал я, – по всемудому!
– Да, здесья храню книги, изданные за последниенесколько лет. А внизу у меня коллекцияболее старинных и дорогих. Так, ну чтоже, можете располагаться, я пока к себев кабинет, а через час будем ехать.
И Паркер прикрылдверь.
– До чегоздесь круто! – сказал я Биллу.
– Да! И неговори! Давай откроем окно!
– Я не жалею,что мы решили ехать. Ещё и погуляем погороду! Хорошо, что мы можем остаться,ты хоть представляешь, сколько мысэкономили на гостинице!
– Да, я ещёникогда не был в таком шикарном особняке!
...
– А мы увидимпо дороге статую свободы? – спросилБилл, когда мы уже сели в машину,направляясь в центр города.
– Нет, этонемного в другую сторону. Зато мы проедемпо Вильямсбургскому мосту. Его оченьчасто снимают в фильмах.
По мере того,как мы въезжали в Нью-Йорк, улицы сталименяться. Никогда я ещё не видел такогоколичества рекламных вывесок, магазинов,ресторанов, кафе, выставочных и торговыхцентров.
И вот мы проехалиБрайант парк, государственные зданияпо правую сторону, и в метрах ста улицаповорачивала влево. Там же и виднелосьздание университета. Невдалеке, уцентрального входа между колонн виселаафиша.
– Что же, мненужно приготовиться к презентации.
Совсем скороначали приходить люди. До началаоставалось двадцать минут.
Мы с Билломстояли за столами со стопками книг.Паркер ещё раз подошёл к нам, чтобывкратце объяснить, что рассказывать,если к нам подойдёт пресса. И пока онговорил, на входе в холл появиласьдевушка с оператором, нёсшим штатив икамеру. Её взгляд был устремлён в нашусторону. Паркер ушёл, а она направиласьк нам.
– Ребята,здравствуйте! Я Даян Джонсон, ведущаяисторической передачи «The past». Вы неподскажете мне номер ассистента мистераПаркера? Хочу договориться о небольшоминтервью.
– Конечно!
– Я слышала,он готовит сенсацию... вы его помощники?
– Да. МистерПаркер много времени провёл в архивахи ездил по городам за некоторымидокументами. Поэтому будет что-тоинтересное.
– Надеюсь,это золотой город, не меньше, иначе япросто развернусь и уйду. – улыбнуласьона. – Ладно, спасибо вам, в любом случаене забудьте про меня, если что, окей?
Отойдя нанесколько шагов, она столкнулась с однимпожилым мистером в пиджаке.
– О, миссДжонсон, и вы здесь?
– МистерШервуд! Совершенно верно, ваше зрениепока что вас не подводит.
И она как-тонебрежно рассмеялась.
Мы с Билломпереглянулись. Я быстро отвернулся изакрыл рот рукой, чтобы не рассмеяться.
– Я и несомневался в вас, уже не терпитсяпосмотреть. Вы уже договорились сПаркером об интервью? Будет жалко, есликритики в очередной раз понизят вамрейтинги... Хотя... куда уже ниже?
– О, как этолюбезно, не стоит переживаний, главное,чтобы у вас всё было нормально...
Все что вы должнызнать про Даян, в самом начале истории– Даян была одной из тех, кто считалДедпула романтической комедией. Пожалуй,к этому ещё следует добавить, что у неёбыли светлые волосы и стройная фигура.Голубые глаза украшали уверенное лицо,скулы и нос с горбинкой дополняли общийобраз. В общем, Даян можно было считатьочень даже привлекательной девушкой,а одень она очки, то запросто можно былоспутать с какой-то знаменитостью. В свои32 года она достигла успеха, которыйвнушал ей уверенность в себе, и наделялеё чем-то сногсшибательным иголовокружительным. И она знала об этом.
...
–Американскаяистория богата на тайные ордена исообщества. Начиная от рыцарей ЗолотогоКруга, заканчивая масонами, – звучалголос Паркера на всю аудиторию.
Она была заполнена.В первых рядах стояли камеры, микрофоны,внимательные взоры были направлены наПаркера, в ожидании той самой сенсационнойновости, о которой успел разлететьсяслух.
– Однакоесть основания предполагать, – продолжалПаркер, – что не все тайные орденыизвестны.
Паркер сделалпаузу.
– Исследуяархивы, я наткнулся на одну бумагу,сообщавшую о письмах, которые могутнаходиться в Бостоне и иметь отношениек ордену, о котором до недавнего временибыло ничего не известно. В стариннойбиблиотеке Бостона, в архивах на еёчердаке, где я провёл три дня, перебираястарые списанные бумаги, я понял, что уистории США есть свои герои, о которыхмы ничего не знаем. Не все имена вписаныв известную нам историю. И, возможно,именно эта история прольёт свет наисторию с сокровищами. Мы ничего незнаем об этих людях... Я прочитаю вамписьмо, которому я много уделил вниманияв книге.
В аудиторииповисла пауза. Был слышен шёпот, все снетерпением ожидали, пока Паркер раскрылжёлтую бумагу и её тут же показали наэкране.
Это было письмо.
«Вилли Гранту
Благодарю тебя запоследнее письмо, и за твою поддержку.Последнее время мы всё находимся внекоторой опасности, особенно посленедавних публикаций. Мистер Мюррей досих пор не знает, кто мог выдать информациюоб архиве.И уже сложно кому-то верить. Мыдолжны сохранить это наследие длябудущих поколений, потому что это нашаистория.
Я спасаюсь от прошлогонаписанием романа, в котором мойпрекрасный Джеймс всё ещё жив, а мы сним – авантюристы археологи. Этонапоминает мне о лучших временах. И отом великом, ради чего наше сообществоподвергается опасностям.
Жду твоего возвращения.Нет величия кроме добра.
Джоди Финчер»
– Письмонаписано на редкой, плотной бумаге, сэмблемой, которая больше нигде невстречается. У эмблемы есть свой девиз,которым заканчивается письмо. Эмблемадовольно сложна в исполнении, и всечасти композиции говорят о том, что этотайное общество, имеющее отношение кистории. Проанализировав архивы, я нашёлнесколько документов про Вилли Грантаи также о Джоди Финчер. Как ясно изписьма, она была автором как минимумодной книги. И я обнаружил, что в старыхкаталогах библиотек значится её книга,которая позже была изъята. И такжекасательно Вилли Гранта. Есть сведенияпредполагать, что он имел связи сКонгрессом США, но всё указывает на то,что всё, связанное с орденом, недокументировалось, поэтому официальныхзаписей не найдено. Я несколько летисследовал документы и поднимал записив архивах и музеях, чтобы установитькто эти лица, и какие исторические связиимеются. Однако информации крайне мало.Возможно, мы узнали имена тех людей,которые были хранителями культурногонаследия, сокровищ, многого из того, чтосчиталось утраченным...
После этогоаудиторию накрыла волна шёпота. Затемначали говорить вслух.
Один пожилоймужчина, лет 60-ти, поднял руку и встал.
– МистерПаркер
Все умолкли.
– Вы искательсокровищ?
По аудиториипронёсся шёпот. Он продолжил:
– Вы понимаете,Бостонский архив списал эти бумаги. Онибыли проанализированы специальнойкомиссией Культурно Историческогонаследия от Общества Древностей,председателем которой я являюсь. ВиллиГрант не был установлен нашей комиссией,как реальная и значимая личность. Ктотакой этот Вилли Грант? Хочу вас опечалить,но вы не на то тратите своё драгоценноевремя.
По аудитории пронёссягул.
– Я знаю, что вы недавноснялись в фильме, и до этого у вас былинеоднократные попытки... нодальше массовых сцен и парочкивторостепенных ролей вы не продвинулись.
– Билл, мне кажется,или это удар ниже пояса?
– А старикан ещё тот.Ты смотри, даже успел подготовиться. –шепнул Билл.
– Мистер Паркер, –продолжал учёный, – может, вам нужнобыть актёром? В истории насдолжно интересовать влияние культурдруг на друга, их богатство и разнообразие,а не сокровища. Это оставьтеГолливуду, который всё никак не успокоится.Только в этом году выходит околопяти фильмов наподобную тематику. Для нашегосообщества сокровища – пройденныйэтап.
Люди гудели, профессорсделал жест и сел. Гул был неодобрительным.
Мистер Паркер показалруками, что просит тишины. и когда всеболее-менее умолкли, он отошёл от кафедры,и выдержав паузу, сказал:
– Ничего не меняетсятак часто, как история. – сказал словамиШекспира профессор. – иуж тем более, мнение людей. Вы, как мнепомнится, высказались пару лет назадоб идеях Илона Маска словами Хокинга*в своём твиттере. Так что я испытываюсмешанные чувства.
В зале раздалисьаплодисменты.
В этот момент Даян,которая сидела с камерой во втором ряду,поняла, что хочет пригласить его наинтервью для отдельного выпуска. История,прозвучавшая в письме, напомнила ейо событиях двадцатилетней давности.Когда она была ещё ребёнком, которомубыло трудно воспринимать удары судьбысо спокойствием.
В один из дней онаубежала в их семейную библиотеку, закрыладверь, упала на ковёр и долго плакала.Такое бывает в начале. Когда всё начинаетсяс надежды. Виденье победы в те временалегко принимается за минутную возможность,и сердце тоскливо не хочет ждать, гореть,и плавится в огне. Но в этом огне сгораютвсе ложные надежды, ложное виденье мираи ненужные чувства. Остаётся то, что несгорает, что действительно относитсяк жизни, что на вес золота и работаетпрямо сейчас. Когда слёзы закончились,Дайан увидела книги. Оглянулась. Корешкисверкали золотыми буквами. И взглядвыхватывал слова, которые ей так былинужны. Со временем она стала всё меньшеплакать, и всё больше открывать книги.Ей открылся удивительный мир. Великиелюди общались с ней, учили её беречьсебя от драм, радоваться каждомумгновению, и внушали веру в то, что еёждёт великое будущее. Они делились сней своими историями. Она смеялась,плакала, только уже по-другому, начиналаверить вместе с ними, и вместе с нимипобеждала. А огонь внутри разгоралсявсё сильнее.
Даян подняла руку. МистерПаркер посмотрел на неё и сказал:
– Прошу вас.
Она встала и сказала:
– Я всё это время думала,что строить сногсшибательные теории –это дело журналистов и учёных. – она впол-оборота повернулась в сторонумистера Шервуда. Вокруг раздалисьсмешки. – И я слышала, в научном мире непринято что-либо отвергать, не доказавобратное.
Мистер Шервуд смотрелна неё, слегка изогнув брови, с некоторымприскорбием, и в то же время на лице егобыла лёгкая, даже сказать страдальческаяулыбка. «От вас и не стоило ожидатьчего-то другого» – читалось на его лице.
– Я хочу сказать, чтоэто письмо является действительнойзацепкой. И до тех пор, пока мы не выясним,действительно ли оно не имеет под собойоснования.
Несколько человекзахлопало.
Затем Даян улыбнулась,огляделась и сказала:
– В этом свете у менявопрос мистеру Паркеру, возможны ли ещёкакие-то зацепки? Будете ли вы продолжатьрасследование в этом направлении?Благодарю вас.
Даян села. Когда-то онабросила работать в музее, изучатьисторию, писать диссертации, и сталабольше входить в светскуюжизнь, знакомиться, и в какой-то моментпоняла, что история ей интересна, но вжизни она будет заниматься другимивещами. Она перестала мечтать о собственномоткрытии, и решила посвятить себяжурналистской деятельности. А ведькогда-то, она специально изучала языкацтеков, невероятно. Иногда её наполнялаобида за пустые мечты, не сбывшиеся, вкоторые она годами верила. Отчасти этопомогло ей проделать путь к нынешнейкарьере, однако лучше от этого нестановилось. Даян вернулась к мыслям,когда мистер Паркер говорил:
– Хочу сказать, что мыне должны останавливаться в исследованияхна основании каких-либо стереотипов. Яхочу ещё раз подчеркнуть, что важностьархива заключается прежде всего вдокументах историческогозначения, и также культурногонаследия Что же спасибовсем! Я не мог не поделиться своейнаходкой, и считал важным поделитьсяэтим с вами.
Все началивставать, журналисты двинулись к Паркеру.
– Ничего, вокруг книг ДэнаБрауна тоже были скандалы, – сказал яБиллу, – но это только пошло на пользукниге.
...
– Я не допущу,чтобы какой-то дилетант ставил подвопрос мою компетентность. – ледянымтоном говорил Шервуд мистеру Паркеру.– Вы же знаете, что я вхожу внаучно-историческое сообщество, вкоторое входит и ...
В этот момент кним подошла Даян и настойчиво вмешаласьв беседу:
– Прошу прощения,мистер Шервуд, – решительно сказалаона, – могу ли я прервать ваш...
И он быстро ушёлот них.
– Простите меня,– улыбнулась она, – у нас с этим мистеромсвои счета. Даян, Даян Джонсон, передача"The Past", я бы...
– О, спасибо вамза ваши слова! – улыбнулся в ответ мистерПаркер, – походу вы тоже столкнулись сэтим приятным человеком
– С этой занозойв заднице... Я уверена, этот мистер Дельверпришёл исключительно по его просьбе. Ябы хотела снять интервью с вами, дляотдельного выпуска. Хотелось бы сделатьэто в хорошей обстановке, у вас навернякаесть коллекция...
– О да, разумеется,давайте тогда обменяемся с вамиконтактами. Буду только рад.
...
Книги покупали оченьбыстро. За сорок минут мы с Биллом успелипродать около полторы сотни книг. К намподошла Даян Джонсон:
– Спасибо вам ещё раз,я уже договорилась с мистером Паркеромоб интервью. Ох, ну что же, спасибо вам!До встречи!
Через три часа мы ужеехали домой. Осталосьпару сотен книг.
– Тейлор, – сказал я,– как, в общем, по твоему мнению, прошлапрезентация?
– Я скажу, у меня быливарианты, что всё будет и похуже. Теперьбуду ждать звонка отродителей, и они опятьсообщат мне, что я их очень расстроил.Одна ведущая историческойпередачи предложила даже сделатьспецвыпуск. И мы решили снять прямо уменя дома.
– Даян Джонсон?
– Да она. А вы откудазнаете?
– Она подходилак нам.
– Позжебудет ясно по заголовкам в прессе, каквсё прошло. Однако это куда лучше, чемполупустая аудитория. Теперь хоть окниге будут говорить.
Мы возвращалисьдомой. День был очень насыщенным. И яподумал о том, что в моей жизни началасьновая глава, и теперь стоит по-новомусмотреть на жизнь... Думать по-новому.
...
На следующий день
– Знаешь,Джим, вчера он весь вечер смотрелпередачи, в которых его критиковали.Сегодня пришло очень много почты. И онбыл очень невесёлым с утра. Наверное,слишком много критики.
– Они говориливсё, что только могло прийти в голову.В конце концов, не пропадать же зря такимостроумным высказываниям, раз ониродились в голове, нужно их озвучить.Ладно. Это их право... Этот ведь ихтворчество... Даже «TheGuardian» не обошлись безнеоднозначных намёков! – слышали мы,как он говорил кому-то по телефону.
– Да, Билл,я никогда не думал, что известность таксложно выдержать.
Возле газона остановиласьмашина. Из неё вышла девушка в белойкофте, с камерой и пакетом.
– А вот и Даян! – сказалПаркер, и выйдя на улицу, сказал уже ейпогромче – А вы пунктуальны.
– Здравствуйте, мистерПаркер! – она широко улыбнулась и сняласолнцезащитные очки. – Увас неплохой дом.
Профессорпроводил Даян в прихожую.
– А вы ясмотрю ценитель классики? – заметилаДаян
– Как видите.Я не поклонник современного хай тека.
– Но как помне, вы очень хорошо соединили классикуименно с классическим хай теком. Однодругому не мешает. Очень интересноесочетание.
– Вполневозможно, потому что дизайн я сампродумывал, хотя работали с дизайнером.Всё-таки, классический хай тек скореепро модерн.
– А возможночто именно минимализм и сыграл в этомсвою роль.
– Наверное,да, потому что минимализм – это моё.Ну что, проходите...
Мы зашли в уютнуюгостиную. Люстра добавлялажемчужные блики, сверкаяхрустальными подвесками. Было почтидвенадцать утра, и солнечные светбуквально заполнял просторную гостинуюцелым снопом, ложась наогромный ковёр. Светлые обористые шторыпочти тонули в свете. Возле камина былогромный шкаф с добротными книгами.Золотые буквы корешков было видно спорога.
– Как же у вас всё-такиуютно!
Даян достала газету.
– "The NewYork Times"
Паркер выгляделудивлённым.
– Поздравляю вас спубликацией. Они довольнохорошо осветили документы,найденные вами, – Даян протянула емугазету.
Тейлор развернулеё. Огромные буквы сообщали: «НОВЫЕИСТОРИЧЕСКИЕ ЛИЦА ОТ ТЕЙЛОРА ПАРКЕРА.Снова шумиха вокруг американскихсокровищ.» Чуть ниже была фотография.
– Да, это серьёзно,– наконец сказал Паркер.
Мы с Биллом взялигазету и увидели себя на фотографии,позади мистера Паркера, на заднем фоне.
Я открыл рот ине мог ничего сказать. Лишь ткнул рукойБилла.
– Нью-йорк таймс!
Он помахалголовой:
– Никогдане думал, что когда-то буду такимсчастливым из-за номера газеты.
– Да ладно вам, –улыбнулась Даян, – журналисты простообязаны были окрестить вас «Искателемсокровищ». Кому в наше время не нужныкликбейты?
– Это как раз то, чтосейчас необходимо моей карьере... Ладно,хотите чаю?
– Отказываться небуду.
– Без сахара?
Вместо ответа Даянулыбнулась.
Я не мог прийти в себя.Мы здесь. Оно стоило того. Это счастливыйбилет.
У Даян зазвонил телефон.
– Прошу меня простить.Я выйду на лужайку.
Через пару минут до насдонеслось:
– Можешь не переживатьоб этом. Если они посмеют выложить тотматериал, мы их размажем, ты думаешь уних всё так гладко? Они забыли свойвыпуск за июнь. Что? Мы не будем егорекламировать. Да, так и передай, у насне благотворительная организация, безденег и пальцем не пошевелим. Да, давай,до встречи. Ты же помнишь, вечером идёмв Скай-Плаза. – с уже большей теплотойв голосе добавила она.
Даян вернулась.
Тейлор пришёл с чаем иположил поднос на небольшой стеклянныйстолик посередине. Мы уселись на диван.
– Вы родом изНью-Йорка?
– Нет, из Мюнхена.
– Давно вы оттудауехали?
– В 19 лет. Сначалажила в Париже, а потом переехала вНью-Йорк. И живу здесь уже больше десятилет. А вы, наверное, дольше, раз такойшикарный особняк успели приобрести.Или это родовой дом?
– Что-то типа того.Только мои родители в другом штате.
– А где же вы до сих поржили?
– Небраска, Огайо.Родители фермеры и ярые республиканцы.Мой отец – президент гольф клуба. Поэтомуони прочно обосновались там.
– И давно вы изучаететему сокровищ?
– Достаточно давно.Культурного наследия. Я хотел быподчеркнуть это.
– Исходя изэтого письма, хранители жили не такдавно, и... Возможно, его автор жив... –сказала Даян.
В гостинойповисла тишина.
– Именно.Где-то обязательно должны быть ещёнекоторые сведения. Я неисключаю того, что они уже найдены, ипринадлежат либо правительству, либопо наследству перешли какому-нибудьсемейству, или ещё что-то в этом духе.
Даян с Тейлоромвыяснили, что у них есть общие знакомыев Нью-Йорке и не только. Паркеру пришлоуведомление, после чего он стал серьезным,и немного отвлеченным.
– Кажется,я был прав, – сказал Паркер.
– Что?
– Мне пришло письмо наэлектронную почту. И, кажется, моё письмо– не единственный документ.
– Что? –удивились мы
Он зачитал:
"Здравствуйте,мистер Паркер!
Читал статью вНью–Йорк–Тамс. Затем ознакомился сотрывками на вашем сайте. И кажется,автор письма – один из людей в моёмроду. Я и не думал, что кто-либо ещё узнаетоб этом, сведенийникаких не было. Однако сохранилосьнадгробие Вилли Гранта, которое я могувам показать.
С уважением, ХарвиУилсон."
Мы молчали.
В этот моментстало понятно, что история с презентациейполучила развитие.
И я счастлив.
– Я поеду с вами,– сказала Даян, – сниму репортаж,эксклюзивный.
– О... Конечно,это будет здорово. Кажется, кому-то непонравится ваш новый выпуск.
– У нас с мистеромШервудом свои счета. Он нас критиковал,что мы приглашаем в свои передачи толькодемократов. И толкуем историю, какзаблагорассудится. А однажды написалцелую статью про меня.
– Отлично,благодарю вас.
Мы с Билломпереглянулись.
– Я пообразованию – музеолог – культурно –исторического наследия. Работала вЛувре.
– Ну всё,собеседование прошли! – улыбнулсяПаркер – Лувр... Весьма интересно
– Мне кажется, или всёэто как в фильме? – сказал мне вполголосаБилл
– Я и сам не могуповерить...
– Что же тогда мне нужнос ним связаться и сообщить, что мыпринимаем его приглашение.
– Что же, мистерПаркер, Джим, Билл... – сказала Даян. –Рада знакомству. Тогда до встречи.
– Взаимно! Довстречи!
– Как же я хочупоехать с ними! – выпалил я, как толькоДаян с Тейлором вышли на улицу.
– Да, не говори!
– Может быть...
– Но у нас денегтолько на обратный билет...
Мы замолчали,глядя друг на друга.
– А если напоезде, то... Вернемся, и найдём здесьработу.
– Всё, решили.Что терять? В Гарвард меня не взяли. Апоиски сокровищ – отличная альтернатива.
– Только каксказать, что мы тоже хотим поехать?
– Ты думаешь,профессор возьмёт нас?
– Не знаю... Стоитпопробовать...
– А что мы емускажем?
И мы с Билломзамолчали...
Нью–Йорк, а теперьещё и Техас...
Я так хочу бытьчастью этой истории, я не хочу простосесть и уехать назад в свою жизнь... Ноя даже не историк.. Я не знаю, что делать.Как сказать Тейлору, что мы простообязаны отправиться в Техас?! Мы непросто так здесь оказались!
Это то, что мнесейчас нужно больше всего. Новаяобстановка, какие-то интересные события...
Я однозначно немог себе этого позволить. И теперьпоследние деньги уйдут на дорогу вТехас... Да, это однозначно безумныйпоступок. Ну а что? Пропускать такуювозможность? Прямо сейчас возвращатьсяв обычную жизнь? В кои-то веки начинаетпроисходить что-то невероятное,интересное... И как я буду жить, еслипропущу всё? Да и Билл, наверное, тоже.
Если жизньпосылает шанс...
Тейлор вернулсяв гостиную:
– Ну что, готовысмотреть статую свободы?
Мы молча смотрелина него, не зная, что сказать.
– Ага. Вы хотитепосмотреть надгробие? – глядя на нас,он присел на диван.