Лерс. История одной семьи.

Вчерашний вечер был занят моим желанием. Выставление всех мишеней по полю, оно находилось дальше парка. Именно на это поле выходит вид из моего окна. Вынос столов для оружия, для закуски и напитков, стульев для отдыха. Шатер от солнца, для продолжительности бледноты кожи Салерс.

Сегодня, на улице, прекрасная погода, летная и греющее солнце.

Завтрак принесли в комнаты, а после обеда мы встретились в холле. Спускаюсь по лестнице и вижу младшую Салерс, в коротком платье и в туфлях на пятнадцати сантиметровых каблуках, решившую наплевать на мое пригласительное письмо, с оповещением, как и в чем нужно быть одетым по технике безопасности.

- Решила сегодня покрасоваться? – я подхожу к ней со спины. Она дергается и поворачивается на меня.

- Чего? – она убирает свой телефон в сумку.

- Если тебя сегодня застрелят или ты сломаешь ногу...

- Тебе то какое дело? – перебивает меня. Я закипаю, но не подаю вида, лицо у меня все с такой же надменностью и презрением.

Успокаиваю в себе желание дернуть ее за волосы, так сильно, чтобы до нее дошло - меня перебивать не стоит, а перечить тем более.

- Правильно, никакого. Но мне будет неприятно, да и Вильяму тоже, что сегодня кто-то умрет от руки какой-то глупой, невнимательной и высокомерной девчонки. Так что, развернулась и пошла переодеваться.

На последних словах я не заметила, как повысила голос. Откашливаюсь и наблюдаю за ней. Ее лицо чуть ли не превращается в маленького ребенка. Она не привыкла, чтобы ей кто-то отвечал. Она следует моему совету. Идя по лестнице наверх, Лукреция не оборачивается.

Дети Алерс смотрят на меня, но, когда я начинаю смотреть в ответ, они отворачиваются, кроме Диониса. Я направляюсь к нему, мимолетный испуг в глазах.

- Как у тебя дела?

- Отлично, - он отзеркаливает мою улыбку.

- Готов к стрельбищу?

- А ты?

- Более чем.

Выхожу из дома и в сопровождении слуги. В глаза бьет дневное солнце. Яркое, теплое. Такое же, как в тот день. Воспоминание неприятно жжёт рану. Она не зажила, как и все остальные. Помню, как меня оттуда уносили на руках, я не могла шевельнутся от шока. Лица Хелен не было видно, но глаза горели, смотрели на меня с облегченностью. Ее покинул разум и душа.

Сажусь в бежевое глубокое кресло рядом с дедушкой. Мне подносят напитки, беру воду и наблюдаю за происходящим.

Вильям прерывает тишину и не постоянные выстрелы из разных оружий.

- Ты сегодня была не похожа на себя. Повысила голос. – он говорит спокойно, расслаблено.

- Дженевра оделась не по технике безопасности и если она...

- Тебя не должно это волновать. Не она твоя мишень. Кролики должны быть уже напуганы. - он поворачивается ко мне всем телом.

- Но не застрелены. Я знаю, что делаю. – продолжаю смотреть за движениями и суматохой.

- Зачем тебе она?

- Поставить на место. Она явно нарушает закон...

- Откуда ты знаешь? – Ралерс старший вновь отворачивается от меня, скрещивает руки на животе и принимает удобную позу.

Несколько людей проводят инструктаж, для других. Дженевра, на мое удивление, слушает внимательно и даже не отвлекается. Несколько выстрелов, но мимо мишени и она бросает пистолет на стол. Крутится на месте и тихо ругается. Она ловит мой взгляд.

- По ней отлично видно.

Салерс берет брошенный пистолет в руки и идет уверенным шагом ко мне, ее искусственные локоны прыгают в такт. Я встаю, уже предвкушая дальнейшее событие.

- Покажете себя, мисс Фалерс? – она по слогам тянет мою фамилию и улыбается, но ее уголки губ направлены вниз.

- С величайшим удовольствием.

Встав на прошлое место Дженевры, кручу пистолет и изучаю все мишени. Не дав ни слова инструктору, начинаю стрелять.

В первые года жизни с Вильямом проходили не очень гладко. Когда Ралерс очередной раз хотел расположить меня к себе, он пригласил меня в оружейную. Тогда состоялся первый серьезный разговор о будущем. И именно в тот день он научил меня всему.

Попав во все мишени, в стороне слышу аплодисменты. Смотрю откуда исходит звук. Вильям. Он радуется не тому, что я отлично раскидала пули, он счастлив видеть во мне все, что не получилось вырастить из своих сыновей и внуков. Лицо Лукреции не передать, мешались все негативные эмоции. Ненависть, зависть, тревога, страх.

Неуклюже хлопает в ладоши и Дионис. Я улыбаюсь ему и делаю легкий реверанс, после чего он смеется. Ко мне подходят старшие сыновья Ралерс и протягивают мне руки.

- Где научилась так стрелять? Прекрасные результаты, - льстит Леон, - даже в моем отделе нет таких стрелков.

Леон Уалерс глава департамента полиции в Нидерландах. Связей достаточно, чтобы скрыть дело с наркотиками, но не их продажа, употребление и тем более не пихание насильно ребенку, у которого не окрепла психика. Он лицемерный, но отдельный вид, таких любят. Они говорят про тебя прекрасные вещи, но в своих головах ты ничтожество. Таких любят, потому что не знают, что у них в голове на самом деле. На словах мы все короли.

Уалерс старший, всеми способами будет защищать свое дитя, но есть возможность, что сына, чей отец работает против наркотиков и все делает для страны, бросит несчастного. Леон очень зависим от общества. Если он пойдет на какой-то подвиг, так это только из-за заголовков в новостях, из-за заботы о чужом мнении. Задаюсь вопросом, как он добился таких высот с такими проблемами.

Путь к шатру загораживает Лукреция. Она крепко хватает меня за предплечье и тащит в сторону от многочисленных глаз и ушей.

- Не трогай Диониса.

- Как тебе мой результат? Перфоманс вышел замечательным, - игнорирую ее совет.

- Не лезь к нему, - лицо несчастной краснеет.

- А то что? – я улыбаюсь и делаю шаг, наши лица становятся близко. Слышу ее сердцебиение, - Нарушишь первый закон? С твоими способностями, - я киваю в сторону стола, где она стреляла, - Я могу спать крепко. А на счет мозгов и уверенности, думаю, тебе не хватит, чтобы подставить меня, заказать кого-то или схитрить. Ты так слаба в отличие от своей матери.

Она не сильно толкает меня назад и уходит в молчании в дом. Дойдя до шатра, чувствую на себе взгляд. Дионис все это время наблюдал за нами, какие выводы у него сложились обо мне в голове?

Нужно сделать новую маску. Милой и доброй девочки сироты не способной думать и размышлять. Все, чему меня научила мать, тетушка и даже Вильям, придется прятать в себе и держать в тайне. Надо дать время и возможность узнать меня лучше и полюбить.

Ко мне подходит Филипп с напитками. Беру из его рук коктейль и сразу ставлю на столик рядом с креслами. Я никому здесь не доверяю, как и они мне.

- У меня есть предложение к тебе. В следующие выходные, мне нужно забрать костюм для главного ужина. Составишь мне компанию?

Костюм на такой ужин должен быть шикарным, раз он зовет меня. У меня нет планов на выходные, но они могут в любой момент появится, как и в любой момент могу отказать ему.

- Хорошо.

- Вот так просто? – он изгибает бровь и подгибает колени, чтобы лица были на одном уровне, - Ты согласилась без сарказма, без язв и вопросов.

- Сегодня хороший день, постреляешь?

Хочу увидеть какие у него есть навыки. Все может быть полезно.

- Спроси лучше старшенького из детей Малерс. Настрой у него не очень. А ты умеешь зажечь огонь в глазах у человека.

Скажу правду – эти слова привели меня в мимолетный ступор. Отказ и тут же предложение. Но стоящее. Я еще раз прокручиваю его слова в голове. Что значит «зажечь огонь в глазах»? Он приводит себя в пример?

Я не знаю никого. Не знаю их жизнь, прошлое, черты характера. Для меня все это остается не распутанным клубком вопросов.

Все временно.

Филипп отходит в сторону и открывает вид на поникшего Германа. Он подпер рукой щеку и смотрел на свои кроссовки. Его длинные темно-русые волосы спадают на невысокий лоб. Светлые глаза выражали полную пустоту. Случилось что-то точно важное.

Складывается ощущение, что я делаю Филиппу одолжение. Но мне и самой интересно как ответит мне Герман. Подзываю к себе лакея и прошу чтобы он принес мне подарок дедушки Вильяма и с ним иду к Малерсу.

- Не хотите ли развлечься? - я протягиваю пистолет. На рукоятке выгранено мое имя.

- Это Ваше оружие? Я не смею брать в руки чужое. Он прекрасно дополняет Ваш образ. – Мы встречаемся взглядами. Красивые медовые глаза наполнены усталостью. Сдержанная улыбка, сделанная через силу.

Образ? К сожалению, моему, понимаю, что «образ» не той милой и простой девочки из глубинки Амстердама.

- Но. – остерегаюсь и немного напрягаю плечи, - Раз вы приглашаете, отвечу положительно.

Все движения Малерс сдержанные. Так и хочется напрямую сказать, отбрось все предрассудки и будь собой. Воспитание не позволяет по-настоящему жить и веселиться. Поддаться всеми видами развлечений. Подопытный кролик так и не узнает о вкусах праздника. Вильям постарался ввести его в свой бизнес, на что тот отказался и принялся помогать строить империю отца. Радость за внука разлетелась в щепки. Семнадцать лет Ралерс угробил на «способного» внучка.

Герман идет впереди меня, не спеша, рассчитывая каждый шаг и поступок. Наблюдаю за тем, как он берет со стола пистолет и направляет на мишени. Уверена, Вильям и его тоже научил стрелять. Не потерял ли ученик своих способностей? Или они проявляются в другом.

В моей голове не вольно всплывает вопрос: почему не взял пистолет. Да, оправдался воспитанием. «Не смею брать чужое». Похож на его слоган по жизни. Понаблюдать бы за ним.

Его тело, руки и плечи, брови, чуть ли не соединились, губы в нитку – все было отстранено, сжато, холодно.

- Вы напряжены. Что-то случилось? – руки я сцепляю за спиной. Стоит утихомирить свое любопытство.

Герман вздыхает. Оставляет оружие на свое место, немного отходит и смотрит с опущенными руками на свои выстрелы. Результат радует. Лишь меня.

- Моя жена беременна, переживаю о родах.

- От вас? – его глаза наполняются не понимаем и напряжением, - Простите, - быстро поправляю себя, - Я лишь переживаю, как-то был случай в нашей родословной, у Тиберия Лерс родился сын, да вот не от него. Случай был право ужасен. Зарезать свою жену на ужине. Страшное преступление.

- Никогда не слышал. – он с грустью покачал головой.

- Он пропал. Бесследно. Как и его история. Верю, Вам не стоит переживать. Роды пройдут успешно. Не пожирайте себя сомнениями. – поворачиваю голову и вижу, как «Гости» начинают расходится, шатры и столы убирать. Немного жаль, от их не знания, что такое уважение. Хотя бы из чувства такта отпросились бы у меня, сказали бы теплые слова, ведь этот месяц полностью мой. Силы и чертова забота, письма с полным описанием техники безопасности, составленное меню и выбранное оружие – совершено все коту под хвост. Напрасно.

«Идиотка снова задумалась о других». Добродушная, глупая и наивная. «Качества маски, которая на мне, но не меня». Надеюсь не стоит повторять это каждый день, перед сном, как мантру. Оступилась раз, второго и последующих не будет.

И стоило мне задуматься о уважении, как ко мне подходят сестры треугольника, Биатрис и Аннет:

- Здравствуй. Твое первое желание было потрясающим, но к сожалению, нам придется удалится, завтра важный тест и сложный день. – Аннет улыбается и я, более чем уверена искренне.

Аннет уходит, а Биатрис подхватывает мою свободную руку и берет в две ладоши.

- Поздравляю тебя.

- Благодарю. Как у тебя дела? – наклоняюсь и шепчу на ухо.

- Все прекрасно. Мы поговорили с Питером. Даже, кажется, помирились. Но это пустяки. – она отстраняется и говорит в полный голос. – Замечательный день и интересное желание, еще раз поздравляю.

Становится неловко и даже неприятно от такого чистосердечности с их стороны. Я привыкла жить и расти во лжи и притворстве, лицемерии и хитрости, но это в новинку. Мне попадались люди на пути, открытые и светлые, но их пожирали и уничтожали изнутри, превращая в таких как они сами, поддельных и грязных.

Душевность и откровенность им конечно к лицу, но уверенности за происходящее нет. Недоверие всегда будет преследовать. Может это и хорошо.

- Соглашусь с дочерями Алерс, завтра сложный день, у меня совещание, нужно подготовится.

- Конечно. Не смею Вас задерживать.

- Я в хорошем настроении – попал во все мишени. Спасибо, за приглашение. Нужно будет повторить через время.

- Я рада, что Вам понравилось. Конечно, как-нибудь найдется время. Спасибо Вам.

Он кивает и уходит, оставляя меня одну в мыслях. Не заметила, как ушел Вильям, как ушли все остальные. Смотрю на окна, выходящие на поле. «Насмехаются надомной».

Тру переносицу и пытаюсь успокоится. Что будет дальше?