Глава 3
Хейль повисла на турнике, и, скрестив ноги, подтягивалась вверх. Счёт шёл уже за второй десяток, когда на площадку вышел Иллиалдар и сел подле неё. Рыжая ненадолго остановилась, но, не дождавшись от него ни слова, продолжила тренировку.
- К нам городского привезли, - немного помолчав сказал эльф, - говорят совсем негодный стал, от рук отбился, вот и сдали его.
- Ну, - тяжело выдохнула Хейль и спрыгнула к нему, - а нам-то чё с того?
- У него получку отобрали, сказали отдадут позже.
Хейль уселась рядом и, облокотившись назад на локти, пыталась отдышаться.
- Думаешь забрать? А... ух... чёрт, - она скрючилась из-за резкой колющей боли в боку.
- Видел ли я куда отнесли? - предугадал он вопрос, - Конечно. К Грыже.
Грыжа был их лектором и одним из старших по званию. Прозвали его так за скрюченную спину и сильно выпирающий горб. Он вечно задевал дверные косяки и не мог подолгу сидеть, поэтому всегда вёл лекции стоя, а когда спина начинала болеть, ложился на пол, на специальный мат, и отдыхал. Удачей было, если во время очередного приступа он засыпал, и тогда мучительный урок становился временем отдыха и спасения.
Вообще, Грыжу любили и уважали. Он был стар и добр ко всем, его не очень-то и боялись, но прогневавшего его ученика, несмотря на то, что он был эльфом, секли от зари до зари, так что никто не старался втыкать ему палки в колеса.
Хейль вытянула ноги и улеглась на землю.
- Есть наводки? - она несильно была уверена в том, что хочет рисковать своей, и без того избитой в усмерть, шкурой, но если получка хороша, то это могло того стоить.
- Богатенький! Говорят, его родители ферму добротную держат, хорошечное должно лежать, домашнее, свеженькое.
Хейль задумалась. Уйти с лекции было не так сложно, проблемно было добраться до кабинета. Грыжа располагался в другую сторону от лазарета, так что если пожаловаться на тошноту, или ещё что, то можно было было огрести за прогул лекции. Но можно было пойти по старым скрытым застенным ходам, которыми иногда пользовалась прислуга. Только вот за их посещение грозила не сечка, а изолятор. Но изолятор... в нём сидеть и врагу не пожелаешь.
- А давай... давай мы дурочка выпустим, - неожиданно предложила Хейль. Выпустить дурочка - значит наделать шуму. Стоит брать несколько людей, чтобы обезопасить и привлечь больше внимания, но сейчас жажда получить больше наживы была сильнее желания обезопасить себя.
- А давай, - согласился Эльф, - и пойдём двумя путями, а уйдём задним окном... только вот, кого взять-то? - они задумались. Слишком часто одного и того же выпускать было нельзя - это могло вызвать подозрения, да и готовых на это было не так много.
В одиночку могли выходить Копченый, Уж и Бесёнок. Только вот Уж и так недавно две потасовки устраивал, а Копченый сидел в изоляторе. Бес был одним самых неблагоприятных вариантов. Да, он идеально выполнял свою роль, и мог по несколько часов водить за собой всех старших, но и цену он из-за этого загибал.
Он был обидчивым, эмоциональным, и немного узколобым человеком. Он делал, не думал, часто это выходило ему боком, и вся его спина, испещрённая шрамами, повидала много разных наказаний за это. Зато он был хорошим человеком, честным, добрым, и всегда за своих: он всей душой ненавидел старших и презирал каждого лектора до едина, кроме Обертки, но это уже другой разговор.
Они двинулись в зал общежития, где Бесёнок обычно драл с малых пожитки и играл на ухабы или лобешники. Ухабы, это когда хватали за волосы и начинали трясти, приговаривая:«Ох, дорога неровная-неровная, ох, сколько ухабов-ухабов» - и так на счёт.
Лобешники же были игрой, когда один прикладывал ладони ко лбу, а остальные с размаху били по середине, почётным считалось стерпеть Бесовской лобешник и не повалиться с ног, потому что лупил он знатно, не жалея сил. А силы в нём - мама не горюй.
Бес был по родству южным, из-за чего имел смуглую кожу, и седого, почти белого, оттенка волосы, но поскольку был не чистокровным, всё это не сильно выдавалось. Он был хорошо сложен, высок, мускулист и приятен на внешность. Но из-за условий жизни он был жилистым, и поэтому лицо выглядело довольно жутко: впалые щёки, синяки под глубоко посаженными глазами, и через чур широкая улыбка, с белоснежными зубами в постоянном оскале.
Когда они подошли к Бесёнку, он трепал какого-то мальчишку, поднимая его над землёй и выкрикивая напевы про ухабы.
- Пошли выйдем Бес, хорош детей лупасить.
***
Иллиалдара сильно трясло, он пускал пену изо рта и что-то шептал. Хейль взвалила его на плечи и побежала обратно. Путь был неблизкий с учётом тела на плечах, но пройти его нужно было как можно быстрее. Она выровняла ритм дыхания и поспешила к Фэйт.
Кацл проснулся от того, что стало холодно. В открытую дверь задувал ветерок и неприятно щекотал под рёбрами. Он встал и потёр глаза. От плохого сна лицо опухло, а мешки стали больше и мешали нормально смотреть.
Парень подошёл к двери, хотел было просто закрыть её, но увидел, что комната девушек открыта. Решив не медлить, он собирался проскользнуть внутрь, но увидев, что дверь вырвана, неловко остановился рядом, не решаясь что-то делать. Подойдя ближе, в нос ударил сильный запах горелого мяса, он сморщился и заткнул нос.
- Фэйт, ты чё сидишь здесь? Вонища же! Пошли ко мне, - предложил он, - пошли-пошли, заодно расскажешь чё я успел проспать.
Фэйт нехотя оторвалась от своего места и последовала за ним. Она была одета лишь в тонкий домашний халатик и из-за этого успела сильно промерзнуть. Девушка слегка дрожала.
Кацл перетащил их вещи и закрыл дверь.
- Ну, что такое, что вы опять учудили?
- На нас фанатик какой-то напал. Я так перепугалась, что с дуру пожар развела, - грустно призналась Фэйт и села обратно за макияж.
Кацл не стал уточнять, ему было понятно, что она сама ничего не знает. Он раздобыл у хозяина корчмы большой мешок и стал убирать туда остатки от трупов.
Когда Хейль дотащила эльфа до трактира, он все ещё дрожал и пускал пену изо рта. Глаза закатились и бешено бегали в разные стороны. Он бредил, звал мать и умолял ее прийти к нему.
- Ничего-ничего, потерпи ещё немного, почти пришли уже, - несмотря на то, что он только что пытался убить её, Хейль готова была помогать ему по старой доброй дружбе.
Чужая лошадь, которой воспользовалась Хейль, убежала в неизвестном направлении, поэтому ей пришлось нести его на своём горбу.
Она затащила его по лестнице и завалилась в комнату.
- Аптечку, живо! - крикнула она и стала укладывать на кровать.
Фэйт с испугом бросила беглый взгляд на него и подскочила ближе.
- Аптечка тут не поможет, он одержим, проклят.
- Чего? - вздрогнула Хейль. - Эй, Иля, Иля, а ну соберись, - она потрясла его за плечи, когда тот начал ворочаться и вскрикивать.
- Это магия души, его привязали к кому-то, на нём печать долга, смотри, - Фэйт разорвала рубашку на Иллиалдаре и отошла в сторону.
Огромный рисунок из множества символов струился по коже, с каждым мгновением ширясь и разрастаясь все больше. Он, будто червь, извивался и выпирал наружу, создавая неприятные ощущения.
Кацл вернулся с аптечкой и одеждой для Хейль. Он небрежно накинул её на плечи девушки и стал рыться в мешке.
- Не стоит, - остановила его Фэйт, - тут нужна чистая святая эльфийская магия высшего разряда и как можно быстрее.
- И что? Где мы найдём здесь настолько сильного жреца? - озадачился Кацл.
- Нам не нужен жрец, нам нужно в окраины, на зелёный пустырь. Это единственные эльфийские развалины с подходящей энергетикой на ближайшую сотню вёрст.
- В обратную сторону? Это же лишний день пути! Вы совсем дурные? - Кацл был против помощи невесть кому и пустой траты времени, - все когда-нибудь умрут, в чём смысл нам ему помогать? Ещё и ценой своего времени и сил с учётом того, что он хотел убить нас, если вы не забыли.
Пощечина.
Хейль со всей силы ударила Кацла по лицу и вывела из равновесия. Он повалился на землю и уставился на неё.
- Закрой. Свою. Поганую. Пасть.
И никто больше не поднимал тему того, чтобы оставить Иллиалдара умирать.
Они собрали вещи и погрузились. Фэйт села с эльфом и, придерживая его рукой, стала накладывать успокаивающие заклинания.
Светать начало, как только они покинули деревню и выехали на большак. Время стремительно поджимало.
Периодически Иллиалдар начинал биться в конвульсиях и его рвало. Им приходилось останавливаться и приводить его в порядок. Дорога была плохая, проселочная, и с каждым новым поворотом или бугром он издавал мучительные стоны и начинал корчиться и кричать.
Как объяснила Фэйт, он по своей воле, или насильно, что скорее всего, заключил с кем-то контракт. Сделку. Он должен был выполнить определенное.
Зелёный пустырь был пережитком войны. Когда эльфы перешли границу, здесь была отстроена из основная, оборонительная база.
Они за несколько месяцев возвели руины, покорили себе местных духов и землю, а где-то в ее недрах заложили свою магию, которая все ещё ласкает эти края.
Защитное кольцо, направляющее свои силы исключительно на эльфийскую кровь, все ещё мерно оберегало это место.
Только они пересекли границу этого места, как Иллиалдару стало легче. Дыхание успокоилось и стало чище, он все ещё мелко дрожал, но больше не бился в истерике и не пускал свои внутренности наружу.
Скоро на горизонте замаячили те самые развалины.
Люди растащили их обломки, использовались и оборудовали для себя, но редкие башенки, подмостки и ограждения все ещё поражали своей красотой. Они так и дышали близостью с природой, миролюбием и элегантностью. Невольно чувствовалось присутствие чего-то высшего и прекрасного.
По оставшемуся белому камню струились различные узоры, ловко переплетаясь с местной растительностью, которая так нежно обхватывала холодные и строгие изваяния, придавая им исключительный неповторимый вид.
- Сюда, - неожиданно свернула с дороги Фэйт и пошла кругом, - где-то здесь центр силы, там будет большее скопление магии.
Она значительно ускорилась, и Кацл с Хейль едва поспевали следом.
- Вот, где-то тут, - Фэйт остановилась и помахала руками, - чувствую пик энергии, давайте, снимайте его, да-да, кладите сюда, прямо на землю, - командовала магичка, - все, а теперь уходите как можно дальше, чтобы вас не задело.
Никто спорить не стал, Кацл лишь уточнил, нужна ли помощь, и они послушно отъехали и стали наблюдать издалека.
Ничего не происходило. Фэйт не делала ровным счётом ничего, а Иллиалдар продолжал постанывать и вздрагивать.
- Эй, в чем дело? - крикнула Хейль - У нас есть время ждать? Иллиалдар щас помрет в секунду, на нем живого места нет!
- Нужно дождаться полудня, у меня может не хватить сил.
- Что? - Фэйт сказала тише, чем нужно, и поэтому Хейль ее совсем не услышала, - может кто кого что?
- Говорю, я могу вырубиться раньше, чем закончу и он умрет! Мне нужна сила солнца! - завопила Фэйт, заставив Иллиалдара лишний раз вздрогнуть.
- Уверена? Мне кажется ему дурнеет, у нас может не быть этих лишних часов! - Хейль не на шутку нервничала, ей нужен был этот парниша живым, и никак иначе.
- Да! Все будет хорошо! Не волнуйся!
Она заботливо положила голову Иллиалдара себе на колени и стала что-то мелодично напевать ему на ухо.
- Что он тебе так сдался? Это кто вообще такой? - Кацл все ещё негодовал по поводу их решения спасти чужака.
- Слушай, ты из моей жизни знаешь очень немногое, кроме того что я орденская и прошла войну. Неужели этих двух фактов не хватает, чтобы понять, что все живые существа, с которыми я сталкивалась в своей жизни и сумела запомнить их имена, имеют ценнейшее значение и являются важными особами?
- Ну... нет? Слушай, ты часто такаскаешься с всякими отбросами, я даже не подумал что это может быть что-то серьезное.
- Хоть раз при вас я называла или имена? Или в разговорах с ними, когда ходили на совместные миссии, ты слышал это? Нет? А ты знаешь, как я отношусь к именам, ими не разбрасываются в пустой болтовне.
- Да, я помню. Помню, когда ты впервые раз назвала меня по имени, спустя более полугода совместной работы, я почему-то расплакался. Дай это магия оказывается кака-то словесная, ты вкладываешь в них столько смысла... - Он задумался, он вспоминал тот вечер, когда его внутренности выпотрошили наружу и он был при смерти. Он лежал у Хейль на руках, а она называла его по имени, прося его не умирать, и он плакал от этого, потому что кроме своего имени не слышал и не чувствовал ничего.
- Прости, я не хотел тебя обидеть и задеть, мне совестно, что был так неосторожен, правда, прости.
- Забудем, что было то было, возьми себе в урок и оставь. Это мои заморочки, и я должна объясняться, прежде чем орать на всех вокруг. Сама сорвалась, зря тебя ударила, просто нервы сдали.
Наконец, когда солнце покоилось в зените, Фэйт присела на колени рядом с эльфом и сложила ладони в молельный жест. Она стала шептать молитвы к здешним богам, прося их об очищении и искуплении, добавляя мысленно заклинания изгнания.
Поднялся сильный ветер, пыль, листья и разный хлам поднялся в воздух и стал собираться в вихре, кружась в маленьких подобиях торнадо. Они струились вокруг Фэйт, закрывая ее и Иллиалдара в кольцо.
Тучи в мгновение набежали из ниоткуда и заволокли небо, стало темно, лишь магичка и эльф излучали слабое свечение, но вскоре над ними заискрились молнии, озаряя пространство вокруг.
Шёпот постепенно перерастал в гул, со скоростью настоящего мастера она повторяла молитвы и заклинания однозарядно другим, начиная руками водить по телу эльфа.
Он распахнул веки, глаза в бешеном ритме стали метаться в разные стороны. Лицо скривилось в ужасающем вопле боли. Он весь изгибался и корчился, а червь продолжал шириться и струиться по коже.
Фэйт подцепила его ногтями и символ за символом стала отдирать их от тела, оставляя ужасающие раны и ожоги.
Вокруг них образовался купол, молнии били прямо в центр, спускаясь по бокам и уходя под землю, вихрь поднимал небольшие обломки в небо и яростно швырял их в разные стороны. Хейль с Кацлом поспешно перебрались подальше и укрылись в руинах.
Фэйт перешла на крик, в унисон с воплями Иллиалдара она взывала к высшим силам. Ее волосы утратили свой цвет, стали совсем белесыми, что означала, что недуга в контакте с другими, и миром духов. Глаза закатились, она раскачивалась под песнопения в разные стороны, магия души - огромный риск, ведь выпуская свою душу, каждый раз имеешь шанс не вернуть ее обратно, оставшись пустойчеловекоподобной скорлупкой.
Неожиданно, она с силой надавила на грудь эльфа и вытащила оставшиеся символы. Иллиалдар издал последний вдоль и потерял сознание. Вся его грудь была покрыта ссадинами и ожогами, а синяки набирались кровью, которая сочилась сквозь мелкие царапины и порезы. Фэйт без сил повалилась рядом. Ее волосы снова стали набирать цвет, только на пару седых прядей стала больше. С каждым разом отделять душу становилось все сложнее.
Буря не утихала, но вдруг, пузырь вокруг них сузился и оглушительно взорвался, мгновенно разогнав непогоду. Ударная волна прошлась по обломках, подняла мусор в воздух и ушла далеко в поля. Наконец, вихрь успокоился и грязь осела на землю.
Дело было сделано