Когда умирают фениксы

112 год эпохи Гептаравества

Они вернулись в Бейру с апсарой, от которой теперь зависела дальнейшая участь их душ. Оставшаяся здесь четверка уже получила предупреждение об их возвращении — Мадлен успел воспользоваться преимуществом своего Таланта.

Он с Камией стремглав побежал на берег проверить состояние ребят, а Луна осталась с Урваши возле маяка. Она не знала, как вести себя наедине с полубожеством, поэтому неловко переминалась с ноги на ногу. Не интересоваться же, как прошел день или, лучше сказать, тысячелетие во владениях Си-ван-му?

— Тебя что-то гложет, дитя?

До этого апсара не разговаривала с ними напрямую, и у Луны появилась мысль, что та не владеет языками их мира.

— Н.. н-нет, все хорошо. — И после небольшой паузы Луна все-таки спросила, пока не передумала: — А как давно вы были в нашем мире?

— Миллион дней и ночей миновало с тех пор, как я в последний раз видела мужа.

— А почему... почему вы вернулись в дэва-локу, если любили его? Потому что он человек, а вы асура?

— Нет, я увидела его обнаженным.

— ....

Что за странная причина? Разве они не были женаты? Конечно же, Луна не посмела проявить неуважение, и вопросы прозвучали только в голове, но, вероятно, недоумение отразилось на ее лице, потому что Урваши понимающе кивнула и промолвила:

— У нас, апсар, есть свои традиции. Супруга обманом вынудили нарушить одно из обещаний, которое он мне дал. В то же мгновение, когда я увидела его наготу, мне пришлось возвратиться в дэва-локу.

Это был самый нелепый конец любовной истории, который Луне только доводилось слышать. Но хорошо она понимала вот что: деньги, драгоценности, пышные дворцы и даже красота не имели настоящей ценности в дэва-локе. Ведь все это окружало ее обитателей. Им не нужно стараться, чтобы заполучить любое из богатств, к которым стремились люди. Единственное, что имело ценность — сделки и договора. Даже полубожества платили цену, если нарушались их условия.

Луна не успела узнать больше, так как вскоре вернулись ребята. Благо, никто не получил ранений, только Гарди и Орлин выглядели малость утомленными. По всей видимости, они прикрывали Мелодию и Мику, беря основной удар на себя. Сколько же времени прошло, пока они договаривались с богиней?

— Приветствую вас, апсара Урваши, — Орлин сделал идеальный поклон, преклоняя голову и туловище на девяносто градусов. — И благодарим за помощь. Мы постараемся найти новое воплощение Пурураваса.

— Тебе известно о моем супруге, юный рейн? — Лицо асуры расплылось в улыбке.

— В архивах рейнов есть записи о нем. И о вас. Это честь посодействовать в вашем воссоединении.

Никто из них не проводил столько времени в библиотеке гомпы, как Орлин. Еще до начала официального обучения нового поколения рейнов, мальчишка, которого приютила Наставница Падма, практически круглосуточно находился среди рядов древних текстов манускриптов, инкунабул и фолиантов. Читал, читал, читал. Впитывал огромный мир, неожиданно подаренный ему. Для сироты, не имеющего ничего, это стало чудом. И хотя Луна часто проводила время с Орлином в библиотеке, ее в основном занимали книги о Талантах рейнов. Помешанная на этом, она не интересовалась многообразием историй и мифов, скрытых в недрах книгохранилища. А Орлин интересовался. Пытливый ум — так говорят о таких, как он.

— Мне надобно лишь взглянуть, как протекает его новая жизнь. Я виновна в его страданиях. Мы лишены возможности испытать нечто подобное, но, говорят, для людей это болезненно.

Как ни парадоксально, но перерождение человеком так высоко ценилось именно из-за страданий, которые обуревают душу. Жители других миров лишены такого калейдоскопа чувств. Им присущи лишь отдельные качества, доведенные до абсолюта. В том числе бездушность или жестокость.

В настоящее время им как можно скорее требовалось разобраться с двумя вещами. Первая — найти Чжун Куя в Нараке и вынудить его отозвать претов, проникших на территорию Еферии. И вторая — выполнить договор с Си-ван-му и помочь Урваши.

Они могли вновь разделиться и параллельно работать над двумя пунктами, вот только путешествие в нарака-локу самое опасное из всех возможных. Даже Наставники крайне щепетильно готовились к нему ввиду того, что в мире демонов чаще всего гибли рейны. Поэтому если и идти, то всем вместе.

Адские существа, населяющие Нараку, однажды были людьми и подвергались там тяжелым мучениям вследствие своих кармических деяний. Но, помимо этого, в нарака-локу могли попасть и боги. Они обосновывались там по собственному желанию и получали должность в руководстве грешниками, со временем превращаясь в демонов и теряя первоначальный статус.

Но самое удивительное (и абсурдное!) — именно в Нараке решалась судьба реинкарнации души. Чистота обреталась в кромешной тьме пороков. Таков путь нового начала.

И где-то там обитал Чжун Куй.

— Как нам найти его? Нарака огромна, там нереально много уровней! — Внешне Мадлен выглядел совершенно не обремененным перспективой путешествия в самое пекло.

— Шестнадцать, — уточнил Орлин. — Нужно обратиться к верховной власти.

— Этот юный рейн прав, — подала голос Урваши. — Обратитесь к Яме.

Яма или Ямараджа был верховным судьей, богом смерти и владыкой Нараки. Он распределял умерших, очищающих свою карму, по разным уровням, определял сроки пребывания их душ там, а кому-то даже позволял почти сразу обрести перерождение. Наставники упоминали, что нарака-лока имеет форму усеченной пирамиды, где каждый следующий уровень у́же предыдущего. Насчитывалось восемь холодных и восемь горячих адов. Но были в Нараке и отдельные города, предназначенные для демонических «рабочих». Яма восседал в стольном городе Юду. Дословно «столица мрака», потому что располагался он на крайнем Севере, в землях тьмы.

— Вы не подождете немного? Нам нужно обговорить детали.

Апсара участливо кивнула и отошла в сторону, рассматривая местность. Этот мир сильно изменился с тех пор, как она видела его в последний раз.

Они всемером снова заняли маяк.

— Мы правда отправимся в Нараку прямо сейчас? — Мелодия не скрывала страха, который ее одолевал. Она всегда откровенно проявляла чувства и эмоции. Кричала, если болело; плакала, если накрывала обида. — Не позовем Наставников?

— Они тоже заняты. Тем более данная миссия — испытание, которым мы доказываем, что предыдущие шесть лет не прошли впустую. — Скулы Гарди напряглись. — Думаете, если мы не справимся, будем кому-то нужны?

— О чем ты говоришь? — вмиг всполошился Орлин. — Рейны не бросают друг друга. Если у нас возникнут проблемы, мы всегда...

— Можешь верить в это, Орлин. Но мне известно другое. Если ты не оправдываешь усилий, которые в тебя вкладывают, то становишься непригодным. Мы можем быть рейнами, но в простом народе это зовется «солдаты».

— Эй, сканданский викинг, — встрял Мадлен. — Ты давно не в своем военном училище! Какие еще солдаты?!

— Нас несколько лет тренировали и учили сражаться, а теперь посылают устранять угрозы для человечества из других миров. Как еще это назвать?

— Еще нас обучали десяткам языков, медитации, контролю разума, целительству. — Мелодия взяла своего парня за руку. — Мы узнали столько прекрасных вещей!

— Мело, усмири своего парня, потому что он портит вайб наших приключений!

— Не всем наплевать на все вокруг. Кто-то видит дальше своего носа.

— Какой же ты душнила, — закатил глаза Мадлен.

— Хватит! — прикрикнула Камия. — Померяетесь тестостероном после того, как закончим! А пока я связана Священным обетом с богиней, которая обещала утопить меня навеки в озере, вернемся к сути проблемы. Куда нам деть апсару, пока мы переместимся в нарака-локу?

— А на Лавассе для нее не сделают исключение? — простодушно спросила Мелодия.

— Это невозможно. Если существование острова держится в тайне от обычных людей, то его местоположение — от обитателей других миров, — напомнил им Орлин. — Вспомните историю Ссавала. Когда более тысячелетия назад пытались захватить Лавасс, его не удалось обнаружить только потому, что первым напали на Ссавал, и у Первых рейнов хватило времени поставить защиту, запечатав в заклинании половину своих сил. С тех пор это нерушимое правило.

— Тогда оставим ее прямо здесь? Если новая порция куев появится до того, как мы вернёмся, она справится одна?

— Урваши полубожество. Нам нужно беспокоится не о ней, а о благополучии местного населения.

— А что за история с ее человеческим мужем? Она сказала мне кое-что очень странное до этого, — все же вставила слово Луна.

Они единогласно вперились взглядом в Орлина, и тот поведал, что знал.

Пуруравас был первым из царей Лунного рода, владевших странами Запада. Могущественный и справедливый правитель многих обширных стран, а также островов. Достоинствами своими он почти уравнялся богам. Урваши же обитала в божественной роще Нандана, где ее возжелали два божества Митра и Варуна. Замуж она вышла за бога дневного света, отважного победителя асуров Митру, но сердце ее тогда лежало к Варуне. Митра узнал об измене и в качестве мести изгнал Урваши из дэва-локи, предсказав, что ей суждено стать женой смертного и жить в нашем мире. Так и произошло. Урваши встретила Пурураваса и вскоре забыла о небесных чертогах, полюбив его всем сердцем. Царь Пуруравас тоже полюбил божественную деву и, очарованный ее дивной красотою, попросил стать его женой. Урваши согласилась, но поставила два условия. Как и все обитатели дэва-локи, она привыкла к сделкам. У нее было два ягненка, и она дорожила ими, как детьми, которых не могла иметь. Урваши попросила Пурураваса пообещать охранять их. И еще поклясться, что он никогда не предстанет перед ней обнаженным. Таинством любви они могли заниматься только при кромешной тьме. Он согласился. Они жили счастливо долгие годы. Любовь Пурураваса к Урваши возрастала с каждым днем, и ее любовь к смертному царю так же росла. Проклятье Митры обернулось для нее подарком. Она совсем не вспоминала о том времени, когда жила в дэва-локе. Но другие апсары и гандхарвы[1], еще один класс асуров, тосковали по ней. Вишвавасу, властитель гандхарвов, решил вернуть Урваши.

Зная об уговоре Пурураваса и Урваши, Вишвавасу однажды ночью проник к ним и схватил ягнят. Пуруравас вскочил с ложа, надеясь, что жена в темноте не увидит его наготы, и, схватив меч, бросился за похитителем. Но в это же мгновение небо осветилось блеском молнии, и Урваши увидела супруга обнаженным. Когда Пуруравас вернулся с ягнятами, Урваши уже исчезла. После этого он пустился странствовать по свету в поисках возлюбленной, оставив свои земли, но прихватив ягнят. Он молил ее вернуться, но Урваши не откликалась. Она смогла вернуться в мир людей только единожды в виде лебедя вместе с другими апсарами и предстала перед постаревшим безутешным царем, сказав: «Я ушла, как первый луч зари. Возвращайся домой! Я — как ветер, которого не удержать. В отличие от твоего народа». Царь послушался, но не забывал свою жену до самой смерти, как слагается в легендах.

Сказанное ранее Урваши приобрело для Луны смысл.

— Вот это сюжетик! Покруче мыльных опер. — К ногам Мадлена подбежала собака, которую он прежде оставил с друзьями, и теперь он добросовестно чесал четвероногого за ухом.

— Ты ведь однажды уже читал записи о Урваши и Пуруравасе, — сказал ему Орлин.

— С какого это перепугу? Я был не в себе? — удивился Мадлен. Он нечасто посещал библиотеку и уж тем более не являлся любителем литературы.

— Когда Наставник Нобу поймал тебя утром и отправил сортировать книги.

— А-а-а-а, — не без усилий, но вспомнил тот. — Подожди, так это было о ней? Это она в тех порно-мемуарах о камышах и жезлах?

— Тссс! — шикнул на него Орлин. — Я же говорил, ты все не так понял.

— Давайте лучше обсудим то, что она тысячелетие назад оставила мужа, а теперь его поиски упали на нашу голову, — выразила недовольство Камия. — Если на Лавассе ее нельзя оставить, придется...

— Почему бы не взять ее с собой? — осмелилась перебить Луна.

— Мы не может ей приказывать. Она должна сама захотеть, а Нарака далеко не парк развлечений.

— Ты сможешь найти реинкарнацию ее муженька? — обратилась Камия к их другу, который все время помалкивал.

Мика пожал плечами.

— Не тот ответ, который мне нужен, — ожесточилась она. — «Да» — вот правильный. Что нужно, чтобы все сработало?

— Связь, — вымолвил Мика нехотя, будто одним этим словом приносил большую жертву.

— Урваши и есть связь. Любовь в прошлой жизни должна отыскать перерожденную душу, — успокоил всех Орлин. — Я верю в Мику. И вы должны.

— Если я умру в первой же самостоятельной миссии, я перерожусь голодным духом и буду преследовать вас всех в каждой реинкарнации! — угрожающе пообещала Камия, а затем отдельно Мадлену. — Или отправлюсь снова к Си-ван-му и расскажу, что в штанах у тебя все работает!

— Претендуешь проверить? — тот расплылся в пошлой улыбке.

— Претендую отрезать.

— Только после твоего ядовитого язычка.

— А знаешь, ублажать богинь тебе больше подходит. И зачем только я поддержала твою ложь?!

— Да без меня эта команда умрет от тоски! Да, Мело? Ты же не хочешь, чтобы меня утащили похотливые богини?

— Конечно нет! Ты мой друг! — искренне взволновалась девушка.

— Помни, еще не поздно променять эту вечно хмурую груду мышц, лишенную шарма, на остроумного красавца.

— Не нарывайся, — Гарди звучал ровно, но с угрожающей ноткой.

— Бу-бу-бу! Шесть лет прошло, а чувства юмора у тебя вообще не прибавилось. Мело, я тебя обожаю, но вкус в парнях — твой большой недостаток.

— Тик-так. Пора отправляться за демоническим ублюдком. — Камия поставила точку в их переговорах, которые и так затянулись.

Они вышли из маяка и сразу же увидели Урваши. Апсара откуда-то вырвала стебель с рассеченными листьями и теперь с любопытством жевала один из таких листков. Она заметила их и замахала рукой.

— Эм-м-м... мне одной это зрелище кажется абсурдным? — первой опомнилась Камия.

— Что полубожество жует траву? Может, она хочет, чтобы мы и с ее ягнятами установили связь? — озвучил предположение Мадлен. — Орлин, а асуры вообще могут отравиться и умереть? Вдруг это отрава какая-то.

— Отравиться могут, но это не убьет их, — ответил Орлин, прежде чем поспешил к Урваши и, по-видимому, принялся вежливо убеждать ее прекратить своеобразную трапезу.

— Я так давно не пробовала ничего человеческого. Ах, столько воспоминаний нахлынуло!

— Не волнуйтесь. Это маниок, он съедобный, — тем временем захихикала и приглушенно поведала друзьям Мелодия. — В некоторых государствах известен под названием «кассава». Из его корнеплодов делают муку, а из сырого макиока можно даже кашу приготовить. От листиков ничего не будет, только странный у нее вкус. Спустя столько времени снова оказаться в мире людей и первым же делом выбрать листья маниока в качестве еды.

Что ж, Урваши не отравится и не умрет. Благодаря ботаническим познаниям Мелодии у Луны отлегло от сердца. Теперь казалось, что, и правда, лучше забрать апсару с собой в Нараку, ведь неизвестно к чему еще в их отсутствие приведет ее ностальгический порыв.

Орлин именно этим сейчас и занимался. До них долетал голос друга, объясняющий обстоятельства и просящий присоединиться к ним. Быстрое согласие Урваши стало большим облегчением.

— Будет что рассказать моим сестрам и госпоже.

Кажется, Урваши восприняла их перемещение в нарака-локу как увлекательное путешествие, которым потом можно похвастаться.

Больше они не теряли времени. Шов в каждый из миров имел разное местоположение, которое, к тому же, постоянно менялось. Ведь материя это вещество, которому присуще движение, изменение и саморазвитие. На поиск Шва в нарака-локу у Камии ушло чуть больше времени, чем обычно. Полученную от Си-ван-му палицу из персикового дерева она прицепила к поясу, и с помощью нее родились слова, в устах Камии обретающие особую силу, которая указывала им путь.

Они снова взялись за руки (даже с Урваши, хотя она могла беспрепятственно перемещаться в пределах их мира), и очередной талисман «Перемещения» активировался. В следующее мгновение они уже стояли в какой-то жуткой пещере, куда едва пробивался солнечный свет. Потянуло сыростью.

Мерзлявость Луны мгновенно проявилась. Она обхватила себя руками за плечи в бессмысленных попытках согреться, а затем заметила, что холодно не только ей. У остальных, помимо апсары, шел пар изо рта.

— Да тут настоящий морозильник! Давайте быстрее найдем Шов, — возмутился Мадлен.

В этот раз возражений не последовало.

Они в один голос зашептали «Межмирье», и вскоре граница обрела видимые очертания. Но даже путь, окрашенный в черный, сопровождался холодом. Чем дольше они шли, тем сильнее замерзали. Луне казалось, что она начала леденеть изнутри. Превращаться в сплошной осколок льда. Единственным ощущением был всепоглощающий мороз.

А затем длинный черный туннель кончился. Но не холод.

Они добрались до Нараки.

— Ого!

Луна не разобрала, кому принадлежало восклицание. Ее словно оглушило, от этого нового вида. Или это от того, что зубы стучали так, что остальные органы чувств притупились.

— И где мы? — крикнул Мадлен.

Чисто визуально это походило на долину, где бушует снежная буря.

— В одном из восьми х-холодных адов. С-судя по ощущениям... я бы сказал, что мы... в пятом и-или... ш-шестом, — Орлин тоже лязгал зубами, и слова выговаривались с запинками. — В самом п-последнем же начинают... т-трескаться от х-холода внутренние о-органы.

— Давайте убираться отсюда! — стойко проговорил Гарди, пытаясь не показывать, что суровые условия на него хоть как-то влияют.

— В к-какую с-сторону идти? — Губы Мелодии посинели. — М-мне здесь н-не нравится!

— К-камия, ты можешь переместить н-нас в Юду? — спросил Орлин.

Она, не тратя времени на ответ, попыталась активировать талисман. Но из-за того, что зубы не переставая стучали, а язык плохо слушался, это осложняло задачу. Ее Талант заключался в словах, и, если еще несколько лет назад ей обязательно требовалось произносить их вслух, теперь она освоила методику мысленного проговаривания. Однако на этот раз что-то пошло не так.

— Н-не выходит! — в бешенстве воскликнула Камия.

— Я вас проведу, — неожиданно без запинок произнесла Урваши.

Они все оглянулись на нее. Апсара не выказывала никаких признаков неудобств. Конечно, физиологические реакции людей были ей чужды. Она не нуждалась в кислороде, еде или воде, чтобы поддерживать жизнь. Поэтому холод и жара тоже не сказывались на ней.

— С-спасибо, апсара У-урваши, — даже сейчас Орлин умудрялся соблюдать почтительный тон и условности, которым их учили в гомпе. — Ч-что нам д-делать?

— Ничего, — с материнской улыбкой ответила она, а затем взмахнула рукой, и все они взлетели в воздух.

Апсары занимали низкое положение в дэва-локе, но Урваши все же являлась полубожеством, поэтому вполне объяснимо обладала особыми способностями.

Они поднимались вверх. Холод не исчезал, но постепенно уменьшался. С положения в воздухе открывался полноценный вид на всю пирамиду нарака-локи. Нижняя часть была окольцована мерзлотой и снегом, там бушевали вечные метели, а верхняя — источала красноватый жар, как раскаленное железо. К счастью, они отдалялись от пирамиды, на верхушке которой плясало самое что ни на есть адское пламя.

Луна поняла, что Урваши мчится на крайний север. В самый мрак. Туда, где по преданиям находится Юду.

От мысли, что им предстоит лицом к лицу столкнуться с самим Ямой, о котором воспитанники впервые услышали на лекциях Наставника Нобу, Луну вновь бросило в дрожь. Однако хотя бы невыносимый холод почти отступил. Луна радовалась уже тому, что снова ощущает конечности и что дышать стало легче, словно внутри все растаяло.

Напрягая мозг, она вспоминала прочитанное о верховном судье Нараки: «... на плечах у Ямы бычья голова и лошадиное лицо, на теле — судейская одежда, а на голове — шапка судьи. В одной руке он сжимает щеточку, а в другой — книгу, где записаны все судьбы, деяния, грехи и дата смерти. Адские стражи поочередно приводят души усопших, и Яма становится вершителем судеб на основании заработанной кармы. Божеству подчиняются чиновники, восемь царей судебных дворов, огромный полк, во главе которого стоит восемнадцать военачальников, а также в его распоряжении — многочисленные духи, демоны, стражи...»

Луна очень надеялась, что давние тексты из библиотеки Возрождения приукрасили его личность. Ведь иначе это то же самое, что встретится с самим Люцифером, о котором она знала еще до Лавасса. Разве это не значит, что это и есть дьявол? Который, к тому же, будет решать судьбы всех ее друзей и близких после смерти?

Во время этих томительных размышлений «полет» закончился. Урваши поставила их на землю возле огромных черных ворот, что раз в десять больше самых высоченных в их мире. Они не успели ничего сделать, когда перед ними возникло огромное треглавое существо, с головами тигра и телом быка. Обитатель Нараки взревел и обнажил кровавые когти, горбясь и направляя на них острые рога.

— Кто такие?

Это было зрелище не для слабонервных. Мелодия вжалась в Гарди, словно мечтала раствориться в нем и исчезнуть. Он вытянул руки и загородил ее собой. А затем смело заговорил:

— Мы рейны из манака-локи, с нами также апсара Урваши из дэва-локи. Мы здесь, чтобы увидеться с верховным судьей.

— Живые? — Чудище словно растерялось. — Вам не место в этих землях! Ваш час для встречи с Его Владычеством еще не пришел. Только душам, покинувшим тело, дано право встречаться с господином!

— Нам нужен Чжун Куй, — перешла к главному Камия. — Если ты знаешь, где его найти, твой господин нам без надобности.

— Мы не отчитываемся перед людью человечьей! — отказался пойти навстречу страж Юду.

— Я не человек, а асура! — заговорила Урваши, выходя вперед. Ее обшитый драгоценностями наряд не растерял воздушности и изысканности даже после нескольких перемещений из одного мира в другой. — Позволь увидеться с Ямараджой.

Чудище задумалось, но опять отказало:

— Это нарушение правил!

— Цена за вход будет уплачена, — заверила апсара.

Во всех шести глазах стража загорелся прожорливый огонек, словно перед тремя тигриными мордами потрясли куском свежего мяса. Он наконец убрал когтистую лапу, и в это же мгновение черные ворота распахнулись.

Юду неспроста именовалась «столицей мрака». Вокруг стояла такая тьма, что с трудом удавалось что-то разглядеть. Но когда с той стороны показался страж, вокруг зажглись сотни факелов. Начало города походило на большое подземелье.

— О какой цене идет речь? — осторожно поинтересовался Орлин у Урваши. Никто из них еще не пересек границу стольного города.

— Ямараджа ее и назначит, — спокойно объяснила апсара и пошла вперед.

— Но это же может быть что угодно! — Мелодии не удалось раствориться в Гарди, и она с ужасом охнула.

— У нас нет выбора, — неожиданно сквозь зубы прорычала Камия. — Вернее, у троих из нас уж точно. — Указала на себя, Мадлена и Луну. — Мы уже связаны Священным обетом с Си-ван-му. А эта полубожественная подстилка не уточнила, кто будет платить цену! Но и блохе понятно, что нам!

— Камия, тише! — силился заглушить ее слова Орлин.

— Да мне насрать, услышит она или нет! — не унималась та. — Даже Наставники не спасут нас от сделки с судьей Нараки!

— Мы должны, — твердо сказал Гарди.

И шагнул вперед.

— Упрямый идиот, — полетело ему в спину от Камии.

Мелодия со слезами на глазах смотрела на своего парня, а потом бросилась за ним. Следующим границу переступил Мадлен. Он прошел через ворота задом наперед с озорной улыбкой, а потом еще и спросил:

— Что, кирпичей наложили? Смелее, лузеры! — Весь его вид кричал, что даже бог смерти ему нипочем. Такое поведение могло вызывать только две реакции: завистливое восхищение или же сомнения в адекватности.

Луна всегда чувствовала первое.

И когда вперед шагнул даже Мика, Камия разразилась самыми отборными ругательствами на родном языке, взяла под руки Луну и Орлина и потянула их за собой.

— Ненавижу вас, гребанные придурки, — одарила она коллективным комплиментом напоследок.

Луне было страшно. Нет, она пребывала в ужасе.

И только то, что они направлялись навстречу смерти (во всех смыслах) все вместе, уняло желание грохнуться в обморок.

Ведь теперь она изведала то, о чем всегда мечтала, — в ней нуждались. Именно в это мгновение Луна впервые обрадовалась, а не проклинала свой Талант, который стал всем известен два года назад.