Миларасс. Ангел смерти

Я и заметить не успела, как подошли к концу отведённые шесть недель. Каждый день я усердно тренировалась в белой магии, чередуя практику с Идассом и бои с Мароном. Успехи были, но не колоссальные. Для меня перестало быть проблемой исцеление простейших ран – ссадин, царапин, синяков. Сращивать кости я пока не научилась, да и ломать их было некому, чтобы проверить. Марон почему-то отказался от предложения стать подопытной мышкой, а больше желающих терпеть боль переломов не нашлось.

Мои щиты стали совершеннее. Я изучила кучу приёмов и теперь могла выставлять защитные стены для самых разных целей: от самостоятельной защиты, до окружения небольшого здания для предотвращения его обрушения. Последнее давалось с некоторым трудом, но результат для такого короткого промежутка времени всё равно был впечатляющий.

Собрание для обсуждения дальнейших действий запланировано на послезавтра. Послезавтра мы решим, как действовать в отношении Смерти дальше. По предварительным разговорам могу сказать, что скорее всего всё останется, как есть. Я продолжу усиленные тренировки и через несколько недель смогу исцелить себя от проклятия Смерти. Я надеялась, что смогу оттягивать этот момент, пока Риада не явится с последним предупреждением. Тогда можно будет исцелиться хоть у неё на глазах, и она ничего не сможет сделать. Ну, разве что прикончить меня.

Весна подобралась незаметно. В этом году она наступила чуть раньше положенного, я решила считать это хорошим знаком. Солнце стало желтее и жарче, снег – грязнее, а воздух пропитался ароматами цветов, любви и самой жизни. С первыми цветами, пробивающимися из-под горок снега, пробудились и лесные звери. В поисках еды в школу регулярно заглядывали мелкие грызуны и щебечущие птицы. Как ведьмы и колдуньи ни боролись с этим, они ничего не могли поделать против природных чар фей и не совсем природных наговоров чародеек, притягивающих животных.

Ну а вместе со снегом окончательно растаяло и моё сердце. Я оставалась всё той же грубоватой и иногда жестокой Миларасс, но даже Марон заметил, что мой взгляд изменился. Я наконец призналась себе, что по уши влюблена. И почти сразу сказала об этом Идассу, который за пару дней до этого успел не только излиться словами о любви ко мне, но и сделал-таки предложение руки и сердца. Он так и не сказал, чем вызвано такое поспешное желание, но я догадывалась, что угроза Смерти взволновала не только меня.

Лета, потеряв веру в собственную любовь, переключилась на мой роман. За полтора месяца она изъела мой мозг. Рассказала всё, что думает о моём поведении, ежедневно анализировала поступки Идасса, всё больше убеждаясь в искренности его чувств (в чём я никогда и не сомневалась), давала абсолютно неуместные советы и предлагала гадания и заговоры. Какие бы истерики по этому поводу я ни устраивала, она продолжала вести себя как обезумевшая сваха. Так как я всё ещё винила себя в их разрыве с Астианом, я простила ей такое поведение и иногда в глубине души даже наслаждалась теми мучениями, которые она устраивала своей болтовнёй. Они казались мне вполне заслуженными.

В один из таких вечеров с лекцией о здоровых и нездоровых отношениях я в сотый раз отвлеклась и углубилась в собственные мысли. День показался мне каким-то спокойным и пустым. Позже я поняла, с чем это связано. Я не получала заданий от Риады уже несколько месяцев. Моей последней миссией был сбор досье на Идасса. Потом я проводила кучу времени в Чертоге под носом у Риады, и она меня не трогала, а после её задания под названием «найди подходящую для убийства жертву» она затихла. Марон вскользь упоминал, что и его Риада с тех пор не трогает.

Сегодняшний день сильно отличался от предыдущих. Этот выходной мы с Идассом проводили не спортивном зале, как обычно, а в городе. Маг настоял на том, что нам обоим нужна передышка. Я не стала спорить. Кто знает, может, это последнее свидание в моей жизни. Провести день с любимым человеком было намного приятнее в городе в каком-нибудь кафе, чем на матах в море напряжения и магии.

Прогулявшись по старому скверу, мы спустились к берегу маленького прудика. Подсушили траву, создав небольшую полянку, и улеглись на куртки. Несмотря на то, что снег почти растаял, ходить без верхней одежды было рановато. Здесь, у кромки воды, было ещё прохладнее, так что я сразу пустила импульс по коже, чтобы согреться. В теории таким образом можно и зимой ходить без верхней одежды, но на практике оказалось, что это не только несуразно выглядит, но и немного отвлекает, а концу дня даже изматывает.

Несколько минут мы лежали молча, разглядывая пушистые облака. Разговоров сегодня было много, пришло время полежать в абсолютной тишине. Я обожала такие моменты молчания. Мне казалось, что я могу прочитать его мысли, мечты и страхи, а он мои. Мы словно обменивались информацией на уровне чувств.

Когда я перевернулась набок, чтобы взглянуть на него, он уже смотрел на меня. Я встретилась со взглядом его тёплых карих глаз, в свете солнца отливающих чистым янтарём. Кажется, при первой нашей встрече мне пришло в голову то же сравнение. Пшеничные волосы были распущены и неаккуратно рассыпались по мужественному подбородку и слегка напряжённой шее. Губы плотно сжались, потеряв привычный розоватый оттенок. Он медленно перевёл задумчивый взгляд на мои волосы. Они, наверное, некрасиво разлетелись крупными кудрями. Но я точно знала, что при дневном свете они отливают едва ли не насыщенным синим, это должно выглядеть симпатично.

Так странно. Здесь и сейчас меня заботило то, насколько красиво я выгляжу с запутанными волосами, хотя по-хорошему должна волноваться о будущем. Или не должна. В эту минуту смотреть на него казалось самым правильным на свете.

—Я люблю тебя, — тихо напомнил он.

— И я тебя, — повторила я в сотый раз.

Меня всё ещё терзали сомнения.

— Ты уверен, что оно того стоило? — спросила я.

— Определённо, — кратко ответил Идасс.

— И тебя не отталкивает то, что я ангел смерти?

— Меня никогда это не отталкивало.

— И не пугало? Не рождало беспокойство?

Мужчина тяжело вздохнул, но на губах его заиграла лёгкая улыбка.

— Ты же не думаешь, что я откажусь от тебя из-за того, что не смогу разлюбить? — вопросом на вопрос ответил он.

— Но ты по сути обрекаешь себя на вечную любовь. А что если я полюблю другого через год или пять лет?

— Разве можно обречь себя на любовь? — Его улыбка стала шире. — По-моему, можно лишь позволить себе любить. И я позволил себе полюбить тебя. Теперь мне предстоит лишь смириться с тем, что однажды ты можешь захотеть уйти. Я готов к этому. И я думаю, что наша история стоит того, чтобы заплатить за неё цену в одно разбитое сердце.

На более трогательный ответ я и не могла рассчитывать.

— Я никуда не уйду, — пообещала я нам обоим.

Вернулись в академию мы на закате. Чувство умиротворения, охватившее нас у прудика, никак не покидало обоих. Впервые за долгое время я могла сказать, что чувствую себя счастливой и необременённой. Через день мы всей компанией настраиваемся на продолжение занятий, которые с каждым днём дают всё больше плодов, скоро я избавлюсь от влияния Риады и сил ангела смерти и моей самой большой проблемой станут выпускные экзамены. Точнее, только экзамен по математике. Программу по остальным предметам я заучила ещё в начале года. С этой наукой возникли проблемы, которые я намерена решить с помощью Идасса сразу после своего освобождения. Жизнь определённо налаживалась.

В стены школы мы по привычке зашли с разных входов и снова начали делать вид, что едва знакомы друг с другом. К сожалению, в присутствии сотни школьников держаться за руки или флиртовать друг с другом недопустимо. Но после полуночи я снова выйду из своей комнаты и заберусь в его апартаменты, чтобы проснуться в обнимку и убежать чуть раньше, чем начнут просыпаться остальные жители академии.

Я постучалась к Лете и заглянула внутрь. Группка ведьм устроила какой-то химический опыт на двух соединённых столах. Из любопытства я подошла ближе, не спросив разрешения. В комнате царил бедлам. Покрывала валялись на полу, разномастные постели были перевёрнуты с ног на голову, учебники и тетради валялись там, где осталось свободное место. На рабочих столах, однако, сохранился безупречный порядок: колбы были распределены по цветам, на каждой красовалось свое название, выведенное аккуратным почерком, из общего котелка выглядывали три ложки на одинаковом расстоянии друг от друга.

Лета, заметив меня, порылась в вещах и протянула мне что-то белое. Медицинский халат. Только теперь я обратила внимание на то, что все ведьмы, участвовавшие в эксперименте, стояли в униформе, только прозрачные защитные очки покоились на головах за ненадобностью.

— Мы пытаемся повторить проклятье старой ведьмы, от которого засыпаешь вечным сном, — шёпотом начала объяснять Лета. — Нашли иголку нужного размера, заколдовали. Она должна разбудить спящего. Даже подопытного нашли – Гэх (он на два года младше нас) согласился поучаствовать, уж больно хотел угодить Илине. — Лета бросила взгляд на девушку с кудрявыми волосами цвета бордо, та ухмыльнулась в ответ.

— А если он не проснётся после того, как вы его уколете? — спросила я. В отличие от самоуверенных ведьм я допускала ситуацию, в которой ученик просто засыпает вечным сном и больше не просыпается.

— Мы всё проверяем по нескольку раз. Расчёты, схемы, формулы подбирали не один месяц. Если всё получится, то автомат по химии нам обеспечен.

— А если не получится, то парню обеспечена кома, — хмыкнула я, на что Лета лишь махнула рукой и вернулась к сосредоточенному наблюдению за работой одной из девушек.

К моему удивлению, эксперимент едва не провалился ещё на начальной стадии. Гэх внезапно осознал степень опасности происходящего и отказался от предложения съесть яблоко, покрытое волшебным раствором. Я с восторгом пронаблюдала, как три миниатюрные девушки силой удерживали долговязого парня на кровати, пока Лета пыталась засунуть кусочек яблока ему в рот. Когда ей всё-таки это удалось, парень попытался выплюнуть отравленный фрукт, но действие проклятия началось раньше, чем он успел это осознать. Глаза бедняги закатились, изо рта потекла розовая слюнка, мышцы расслабились, и он упал на кровать.

— М-да, в присутствии учителей такое лучше не проворачивать, — протянула я. — Здесь ведь не поможет обычное исцеление. Если он не очухается, придётся звать на помощь половину преподавателей.

— Мил, не нуди, — взмолилась Лета. — Проснётся он.

— А может так оставить? — ни на кого не глядя спросила Илина. — Он меня достал. Вечно зовёт на эти тайные встречи колдунов, как будто там буду обсуждать что-то помимо тупости оборотней и огневиков. Давайте бросим его в лесу.

Я изумлённо уставилась на девушку. Она не шутила, её предложение было абсолютно серьёзным, и остальные это предложение обдумывали. Я пожалела, что не сблизилась с ведьмами раньше. Кажется, я упустила много интересного.

— Нет, у нас проект, — напомнила темноволосая Ро.

Эти слова оказались единственной причиной, по которой ведьмы согласились вернуть парня из состояния вечного сна.

— Никто не видел иголку? — спросила ведьма, имени которой я не знала.

Все стали оглядываться в поисках немаленькой иглы. Около получаса ушло на розыск пропавшей вещицы, всё действо сопровождалось шуточками и смехом. Девушки не теряли оптимизма и не допускали возможность провала. Как им это удавалось, я не понимала.

Но вот Илина демонстративно вытянула руку с иглой и уколола палец спящего Гэха. И не произошло ничего.

— Вы уверены, что всё правильно сделали? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— А! — Ро стукнула себя по лбу и заулыбалась. — Я забыла сказать вам. В методичке написано, что иногда пробуждение требует времени. Пара часов, не больше.

Все облегчённо выдохнули и стали расходиться по своим делам. Мы с Летой скинули халаты, и подруга потащила меня в столовую. С недавних пор там работал новый молоденький повар, испытывающий симпатию к одной синеглазой ведьме. Подруга не гнушалась пользоваться своим положением и частенько захаживала в столовую пораньше, чтобы поболтать и угоститься приготовленным специально для неё десертом. Насколько я поняла, чувства повара не были взаимными, Лета просто использовала свою способность к эмпатии и вела себя так, чтобы всегда оставаться в выигрыше, будь то десерт или лишний комплимент.

Мы заняли столик в дальнем углу у окна. Кроме нас в зале никого не было, но разговаривали мы всё равно негромко.

— Ну и как всё прошло? — ерзая на стуле, спросила Лета. Любопытство так и разбирало её.

— Прекрасно, — коротко ответила я и принялась с загадочной улыбкой ковыряться вилкой в салате.

Подругу моя несговорчивость не устроила, но она набралась терпения и уделила внимание ужину. Правда, через пять минут снова начала:

— Скажи хотя бы, почему вас так долго не было. Ты говорила, что вы вернётесь в обед.

— Планы немного поменялись. — Я сама беспечность.

Лета закатила глаза и отвернулась, обидевшись. Я слегка подтолкнула её локтем, чтобы она посмотрела на меня.

— Сейчас доем и всё расскажу.

Настроение подруги сразу улучшилось, она принялась торопливо опустошать свою тарелку, будто это могло ускорить меня.

Мой рассказ был довольно сжатым, я только сказала, где мы гуляли, но Лету и эта частичка информации удовлетворила.

— Знаешь, Мил, — протянула она с ложкой во рту, — я чувствую, что сегодня ты особенно счастлива. Это главное, а остальное меня в принципе не заботит, так что считай, что я отстала с расспросами. До завтра по крайней мере.

Я посмеялась и поблагодарила её за понимание.

Моя улыбка увяла, когда я увидела летящий к нам бумажный журавлик. Только не это.

Заколдованное оригами приземлилось прямо мне в руки. Я развернула лист и прочла краткое сообщение: «Жду в Чертоге немедленно».

— Что случилось? — Лета почувствовала моё смятение.

— Слишком рано, — сказала я вслух. — Прошло всего полтора месяца. Она не может вызывать меня из-за этого. Наверняка это что-то другое.

Как я ни пыталась себя убедить в том, что всё в порядке, паника накатывала всё более мощными и мощными волнами. Стало нечем дышать.

— Мила, успокойся, это просто письмо. Ничего страшного ещё не произошло. Мы все здесь, рядом с тобой, — утешительно произнесла Лета.

Да, точно. Олета, Марон и Идасс в школе, значит, в Чертоге им не грозит опасность. Это всего лишь очередной разговор с Риадой. Скорее всего последнее предупреждение. Я поговорю с ней, вернусь в академию, и мы вместе решим, что делать дальше. «Ничего страшного ещё не произошло» – повторила я про себя слова подруги.

Медлить не стоило. Я попрощалась с Летой и направилась к ближайшей двери. Ключ от Чертога, неизменно висевший у меня на шее, открыл проход в мир Смерти. Я шагнула за порог и оказалась на крыльце дома ангелов. Бегом рванула к её особняку. Сама не знаю, зачем вышла так далеко, могла же при желании оказаться прямо в её кабинете.

Ворота были приглашающе распахнуты, сад благоухал, как и все предыдущие годы, тяжёлая двустворчатая дверь поддалась без усилий. Меня ждали. Почему-то в сознании мелькнула мысль, что отсчёт времени пошёл.

Внутри особняк был по-особенному мрачен и пуст. Коридоры стали ещё темнее и глуше. Не задумываясь, я перешла на шаг и бесшумно пробиралась к кабинету Риады, надеясь застать её там. Однако дверь была закрыта сложным заклинанием. На всякий случай я воспользовалась чёрной магией, чтобы удостовериться, что в кабинете никого нет. Ни носителей огня, ни кого-либо теплее комнатной температуры.

Я направилась к лестнице. Двумя этажами выше её спальня.

Спальня тоже оказалась закрыта и пуста.

Таймер в моей голове ускорился.

Я оббежала все этажи и заглянула в каждое помещение. Риады не было в особняке.

Из вариантов её местоположения оставались дом ангелов и лес. Я побежала к двухэтажному коттеджу у кромки леса.

Мне повезло, на кухне кто-то был. Не стучась и не здороваясь, я вломилась в маленькую комнатку, где увлечённо беседовали Исла и Кадрис.

— Где Риада? — требовательно выкрикнула я.

Ангелы переглянулись, мне ответил Кадрис:

— В последний раз я видел её около суток назад. Она покидала Чертог.

Я судорожно соображала. Сутки – это двадцать четыре часа. Разница во времени двенадцать раз, значит, она в мире людей примерно два часа. Этого времени ей хватило бы для того, чтобы увидеть нас с Идассом, вместе приехавших из города. И она вполне могла отправить сообщение, стоя в сотне метров от меня.

— Её здесь нет, — заключила я скорее для себя, чем для парней.

Она в академии, рядом со всеми, кто мне дорог. Она намеренно отправила меня сюда, чтобы отвлечь. И она всё ещё ждёт меня.

Громко хлопнув дверью, я выскочила из Чертога в своей комнате. Здесь всё оставалось по-прежнему: бардак, пыль и лёгкая атмосфера заброшенности. У меня не было времени убираться, а ночевала я и вовсе в другом месте, так что теперь комната походила скорее на кладовую, чем на жилое помещение.

Не успела я снова открыть дверь, чтобы выйти на это раз в общий коридор, как в неё забарабанили. Распахнув дверь, я увидела на пороге запыхавшуюся Лету.

— Мне было видение! — без предисловий воскликнула она и прошла мимо меня в комнату.

Только этого мне не хватало.

— Это может подождать какое-то время? — сухо поинтересовалась я, намереваясь как можно быстрее отправиться на поиски Риады.

— Нет, Мила, ты не понимаешь! Я знаю, что если ты сейчас выйдешь отсюда, то произойдёт что-то непоправимое. — В её глазах застыли слёзы, она ужасно волновалась за меня.

Я горько улыбнулась и спросила:

— А если останусь, думаешь, ничего не произойдёт?

— С тобой всё будет в порядке, — упрямо настаивала она, но я услышала оговорку в её словах.

— А с кем в порядке не будет, Лета? Ты можешь предсказать не моё будущее?

Судя по опустившейся голове, этого она не могла.

Я же точно знала, что произойдёт, если я не найду Риаду. Неподчинение приказу чревато гневом моей покровительницы. И её гнев был страшнее всего на свете.

Я наказала Олете оставаться на месте, пока она не почувствует, что можно выйти. Оставалось надеяться, что осторожность задержит её на некоторое время. Сама же я рванула дверь на себя и побежала по длинным коридорам, расталкивая по пути зевающих школьников.

Долго искать не пришлось. Я обнаружила Риаду в обществе Марона и Идасса в кабинете директора. Ворвалась в помещение с грохотом, но это мало кого удивило. Рон сидел в своём кресле в такой напряжённой и застывшей позе, что походил на каменную скульптуру. Побледневшую и разгневанную. Идасс сидел на белом кожаном диване у стены, лицом ко мне, но он не взглянул на меня, когда я вошла – всё его внимание занимала собеседница, не удосужившаяся обернуться и поздороваться. Риада увлечённо болтала с моим магом, не обращая внимания ни на Рона, готового в любую минуту броситься на неё, ни на застывшую на пороге меня, слегка растерявшуюся, но тоже обозлённую.

Мы с Роном переглянулись, мысленно соглашаясь с тем, что Смерть надоела нам обоим. Но прежде чем мы успели придумать хоть какой-то план, Риада-таки повернулась ко мне с застывшей на лице улыбкой, всё больше походившей на гримасу.

— Наконец ты соизволила явиться, Миларасс. Я успела познакомиться с твоим женихом, дорогая. Прекрасный экземпляр. Уверена, ты уговоришь его стать одним из твоих ангелов. Правда, придётся пережить конкуренцию за место сильнейшего, — Риада бросила многозначительный взгляд на Рона, — но оба будут преданы тебе как никогда, поверь, я знаю о чём говорю.

Я вспомнила Адро, первого ангела смерти. Парень поклонялся Смерти со всей возможной искренностью. Было ли это вызвано чарами Смерти или он любил её ещё до того, как Риада получила эти силы, я не знала. Да и плевать мне на это было. Её слова напугали меня больше, чем внезапное появление или желание передать свой статус. Предложение Риады было безумным, таким же безумным как взгляд серых глаз, заблестевших от удовольствия. Что бы сейчас ни происходило, это шло по её плану.

— Боюсь, это неуместная мысль, — подал голос Идасс. — Меня не привлекает перспектива стать ангелом смерти. Так же как не привлекает мысль о Миларасс как о будущей Смерти. К вашему сведению, она не желает занимать ваше место.

— Её желание не имеет значения, — с приторной улыбкой отозвалась Риада. — Девочка подписала себе приговор, когда захотела стать одной из моих подданных. Знали бы вы как долго я ждала одарённого мага, который выдержит все испытания Чертога. Когда я впервые увидела Миларасс, то осознала простой факт: она навсегда останется связана с Чертогом Смерти. А чутьё меня никогда не подводило.

— Всё когда-нибудь бывает в первый раз, — тихо сказал Рон.

— Чутьё Смерти не подводит, Марон. Однажды Миларасс согласится в этом со мной. Но я пришла сюда не только ради светских бесед. — Смерть повернулась ко мне всем корпусом. — Ты подобрала жертву?

— Что? — тупо переспросила я. В голове всё ещё создавались сцены, в которых Идасс проходит посвящение в ангелы или я набираю магов для обучения. Каждую такую картинку сопровождала лёгкая тошнота.

— Миларасс, я просила тебя найти человека, которого ты захочешь убить. Без этого тебе не занять моё место. — Риада говорила со мной таким тоном, словно объясняла ребёнку очевидные для взрослых вещи. — Ты нашла такого человека?

— Я сотни раз говорила тебе, что не хочу никого убивать.

— А я не раз напоминала, что твоё желание меня не волнует. Честно говоря, я надеялась на твою благоразумность. Думала, ты не захочешь подвергать опасности своих друзей. Но ты свой выбор сделала. — Она резко встала и отошла в противоположной стене. Облокотилась о неё спиной, спрятав руки за поясницу, и снова заговорила. На этот раз в её голосе послышался звон стекла. — Я даю тебе последний шанс. Здесь и сейчас ты можешь выбрать, кого из этих двоих ты убьёшь.

В полнейшем замешательстве я перевела взгляд сначала на Рона, потом на Идасса и снова уставилась на Риаду, бездумно закачав головой из стороны в сторону. Я не собиралась делать выбор между этими двумя. Если уж на то пошло, я готова была выбрать первого встречного, хоть в глубине души и понимала, что моя рука в любом случае не поднимется. Оставалось смотреть, что будет дальше.

С театральным вздохом приняв мой отказ, Смерть произнесла голосом, не имевшим интонаций:

— Миларасс, убей его. — Она устремила взгляд на Идасса.

Дальше события развивались молниеносно, но для меня всё замедлилось.

Во мне что-то изменилось. Тело вдруг стало ватным, и я словно со стороны наблюдала, как моя рука медленно поднимается в направлении Идасса. Казалось, что кто-то управляет моим телом вместо меня. Страх затопил ледяной волной каждый мускул, но это не мешало мне следовать приказу.

— Марон, сидеть! — воскликнула Риада, и ангел смерти упал в кресло с ужасом наблюдая за мной.

В моих венах проснулась чёрная магия, чтобы прочувствовать чужое пламя. Нащупав огонь в венах Идасса, магия понеслась к его сердцу, бившемуся чуть быстрее положенного. Моё сердце успело обогнать его раза в три. Я осязала энергией всё тело Идасса, чувствовала чужой пульс и сердечные сокращения.

И я изо всех сил пыталась отпустить магию, но не могла этого сделать. Я старалась воспротивиться приказу Смерти, но это было невозможно. Согласившись стать ангелом смерти, я отдала свою волю Риаде.

По её же воле я выжгла сердце человеку, которого любила.

Он не успел выставить защиту. Он не успел подняться толком с дивана, настолько быстро всё произошло. Вот Риада отдала приказ, а спустя пару мгновений он уже исполнен.

Я бросилась к упавшему на пол телу и призвала белое пламя.

— Нет-нет-нет-нет-нет... — Зашептала я, одновременно молясь всем существующим богам.

Я умела исцелять, и я точно знала, что могу исцелить более-менее серьёзную рану человека. Поэтому склонилась над побледневшим Идассом, положила руки туда, где находится сердце и пустила мощнейший импульс белой магии.

Его магия не отозвалась.

Сердце не забилось в рваном ритме.

Дыхание не вернулось.

Моё тело, пропитанное ужасом и отчаянием, затрясло.

На этот раз я призвала не импульс магии, а саму её суть. Ту энергию, которой можно почувствовать окружающее пространство. Ту силу, которая должна излечить любую рану. Не подвластную мне прежде материю. Из ладоней снова полилась энергия, направленная в сердце мага.

Проблема была лишь в том, что белая магия исцеляла, но не возвращала из мёртвых. Я осознала этот факт через пятнадцать минут безуспешных попыток вернуть Идасса к жизни. Судорожно дыша и сотрясаясь всем телом, я дотронулась лбом до его рубашки и какое-то время пролежала так. Думала, когда поднимусь, увижу следы собственных слёз на его одежде, но их не было. Не было вообще ничего. Только пустота в груди и трезвый ум. Шок прошёл, пришло осознание произошедшего.

Медленно повернула голову туда, где стояла Риада, хранившая до сих пор молчание. В её глазах сияло торжество. Ни тени сочувствия, ни капли сострадания. Только ещё один выполненный пункт плана. Пока моя душа разрывалась на части, её – ликовала.

Поднимаясь на ноги, я встретилась глазами с Роном, на миг блеснувшими синим цветом. И тот план, который готов был создаться в наших головах несколько минут назад, наконец созрел. Внезапно я поняла, что ответы на мои вопросы всегда были под рукой, я не желала их видеть. Мы кивнули друг другу, соглашаясь с тем, что произойдёт дальше.

«Лишь тринадцатый ангел может одолеть Смерть в бою». Так тому и быть.

Риада ожидала нападения, но только с моей стороны. Она блокировала первые удары огнём, но пропустила атаку Рона. Отвлекшись на него, она пропустила мой удар. Так мы и чередовали атаки, медленно изматывая Смерть. Конечно, я могла точно так же выжечь её сердце, но не это было моей целью. Так что я продолжала выпускать пламя как обезумевшая. В какой момент на мне оказалась чёрная кожа реликвии я не заметила. Я сосредоточилась на уничтожении Риады. Где-то на фоне разбивалось стекло, гремела падающая мебель, трещал от напряжения воздух. Мы продолжали теснить Риаду к стене.

Наконец она оттолкнула Марона так, что он отлетел к столу, и переключилась на меня. Я же, улыбнувшись так же безумно, как обычно улыбалась Риада, схватила её за руки и прижала спиной к себе, открывая сердце для удара. В следующее мгновение Марон вогнал в Риаду клинок с такой силой, что лезвие прошло насквозь и поцарапало меня.

Удивлённый стон вырвался из груди Риады, после чего её тело расслабилось и обмякло. Глаза стали совсем стеклянными и безжизненными. Я с отвращением отпустила труп, покрытый ожогами разной степени тяжести. Всё было кончено.

С минуту мы простояли в тишине, пытаясь отдышаться. На полу лежало два мёртвых тела.

— И что дальше? — хрипло спросила я.

Ответом мне стала разрывающая внутренности на кусочки боль. Она пришла внезапно и напала на нас с Мароном одновременно. Под её силой мы рухнули на пол. Точно такую же боль я испытывала при посвящении, только теперь я знала, что переживу её и что она не продлится вечно. Откуда я это знала? Я понятия не имела.

Однако я оказалась права, боль ушла столь же молниеносно, как и явилась. А вместе с ней ушло то ощущение могущества, которое я получила при посвящении в ангелы смерти. С этой минуты я была тёмным магом с высоким уровнем дара, которым являлась год назад. Выносливость, сопротивляемость к ядам, сверхъестественное обаяние, бесшумная походка, способность контролировать сердцебиение – всё это, я чувствовала, отныне мне было вновь недоступно. В моём распоряжении остались черная и белая магии, а также боль утраты и лёгкое оцепенение.

А вот с Мароном произошли другие изменения. В отличие от меня, сидевшей на полу и не пришедшей в себя окончательно, Марон твёрдо стоял на ногах, рассматривая свои руки, словно на них что-то было. Его внешний облик изменился. Он был всё тем же Мароном с тёмно-каштановыми кудрями, изумрудными глазами и прекрасными чертами лица, только теперь в них читалось что-то отрешённое или потустороннее. В нём было что-то от Смерти.