Миларасс. Ангел смерти

В машине пахло кожей и терпкими мужскими духами. Город плавно проносился мимо, заглядывая в салон приглушёнными вспышками света и тихими отзвуками жизни. Едва слышно работало радио – девушка в динамиках тараторила о плюсах жизни в новом жилом комплексе. Маленькая забавная кукла, сделанная своими руками, раскачиваясь под зеркалом заднего вида, задевала висящие рядом игральные кости.

Сидя на заднем сиденье такси, я пыталась вспомнить Виранту. Старшая сестра Летиной мамы, потомственная ведьма. Когда Олета была маленькой, то часто гостила у неё. У неё же и научилась основам: заговорам, приворотам, сглазу. Я видела Виранту раз в жизни, когда мы с братом забирали Олету от неё. Подруга хотела задать несколько вопросов своей тёте, но встреча затянулась, и она попросила нас заехать за ней. Колдунья показалась мне странной: растрёпанная, одетая в какое-то тряпье, с гнездом из волос на голове и сумасшедшим блеском в глазах. Кажется, тогда я решила, что ни за что в жизни больше не пойду к ней. Около двух лет назад Виранта переехала и до последнего держала в секрете своё местонахождение. По словам Леты тётушка связалась с ней только тогда, когда Лета покинула Улакрию.

— Мне не показался азарт?

Резко развернувшись в сторону Леты, я хотела спросить, что она имела в виду, а потом поняла. Лета благодаря ведьминской наследственности была настоящей эмпаткой. Находясь рядом с людьми, она чувствовала их эмоции. Человек-эмпат зачастую путает чужие эмоции со своими собственными, не понимает, как этим управлять. Ведьма же чётко разделяет собственное чувство от чужеродного, и точно определяет, что испытывает человек. Поэтому она всегда была душой любой компании. Маленькой, скромной, безмерно доброй душой.

— Тебе лучше знать, что это, — с полуулыбкой ответила я.

Я действительно испытывала что-то вроде азарта. Предстоящая встреча заинтриговала меня.

Машина остановилась у загородного дома, напоминающего скорее старую каморку лесника, а то и вовсе избушку бабы-яги. Водитель любезно помог нам достать рюкзаки и чемоданы из багажника, а, садясь за руль, пробормотал что-то вроде: «Нашли, где ночевать». Уехал без промедления.

А мы подошли к калитке. Ржавое железо не хотело поддаваться Лете, поэтому щеколду отодвинула я, слегка нагрев. Потрясённая подруга сказала, по всей видимости, первое, что пришло в голову:

— А раньше ты жгла дверные ручки...

— Теперь я делаю это только в приступе ярости, — беспечно отозвалась я.

И да, будучи нестабильным подростком, у которого вдобавок по венам бежит настоящий огонь, я не единожды не просто плавила – буквально сжигала ручки дверей в попытке остаться в одиночестве. Правда, изначально так никогда не планировала. На эмоциях использовать маленькую силу мне было сложнее, поэтому вдобавок горели двери с косяками, и даже потолок в итоге походил на чёрное озеро из копоти.

Пока я размышляла о даре, Лета успела постучаться в массивную дверь дважды. Открывать нам никто не собирался.

— Может, её нет дома? — предположила девушка.

Честно говоря, я была уверена, что ведьма у себя. Стояла сейчас где-нибудь у окна на кухоньке и злобно посмеивалась, глядя на нашу растерянность. Раздражённо выдохнув, я шагнула к порогу и с силой дёрнула за ручку, таща на себя тяжёлую дверь. Она оказалась незапертой, как я и предполагала. А как только мы зашли в подобие прихожей с кучей засохших букетиков на стенах, откуда-то изнутри раздалось:

— Долго же вы думали! У меня чай успел и завариться, и остыть.

И к нам вышла ведьма. Это первое слово, которое пришло на ум при взгляде на неё. Раньше она казалась мне жуткой, сейчас же я заметила некоторые детали: современный вязаный платок на плечах с торчащей этикеткой, ухоженная кожа, аккуратный маникюр. Она не изменилась с нашей прошлой встречи, но тогда такие мелочи не бросались в глаза, а теперь стало понятно, что она всего-навсего поддерживала стереотипный образ ведьмы.

Женщина не без причитаний, но и с кучей ласковых слов бросилась к племяннице, обнимая и целуя. Её голос был как у вороны: громкий, дребезжащий, грубый и довольно низкий. Сравнение, пришедшее на ум, родило ещё больше подозрений к ведьме.

Положив сумки на пол, я выпрямилась и посмотрела на Виранту в упор. И, словно по щелчку, она дернулась, выпуская Лету из объятий и вперилась в меня чёрным взглядом.

— Тёмная... — не сказала, прошипела она. — Чёрная кровь и белая душа... Интересное сочетание.

Я молча ждала её следующих слов. Получить характеристику от могущественной ведьмы действительно хотелось. И она продолжила:

— Смерть... по пятам за тобой ходит. Но не убить хочет, она уже забрала тебя к себе. Что это? — с прищуром каркнула она. — Забота? Нет... — Ведьма размышляла вслух. — Это страх... Нужно держать пса на коротком поводке, чтобы он не перегрыз глотку хозяину.

По сути, она не сказала ничего нового. Только я не думаю, что Смерть может бояться меня. Да, Марон говорил, что я могу её убить, но Риаде прекрасно известно, что я не собиралась этого делать. Так что бояться ей было нечего. А вообще предсказание ведьмы могло быть не столь буквальным. Может, она имела в виду, что я просто нахожусь в опасности. И по пятам за мной ходит не Риада, а просто смерть, как само явление.

— А что там со светлой душой? — решила уточнить я.

— Не светлой, а белой! — прикрикнула она. — Далеко тебе до ангела, дорогуша.

Не то слово. Я не сдержала ехидной усмешки. Вроде и права ведунья, а в то же время истине противоречит. Прежде, чем я решила ответить, в разговор вмешалась Лета:

— А пойдёмте чай пить! Я Миле на суженого погадаю... — пообещала девушка и, приобняв тётю за плечи, повела её внутрь дома. — Тётушка Виранта, нам бы переночевать у тебя...

Слова стали глуше, но ведьмочка всё говорила и говорила. И я пошла следом, рассматривая интерьер. Снаружи дом казался маленьким, внутри же он оказался не только огромным, но и двухэтажным. Хорошая иллюзия. Без помощи чародея здесь не обошлось. На тёмных деревянных панелях висели картины, фотографии и всё те же сухие венички. Скорее всего обереги. Пройдя на кухню я вновь усмехнулась – антураж антуражем, а чайник и плита электрические. Да и чай самый обычный – в пакетиках и пирамидках.

Поужинали в типичной для такой ситуации атмосфере: ведьмы общались, я же не встревала в беседу, отвечая лишь на Летины вопросы, когда она пыталась наладить хоть какой-то контакт между присутствующими. Старшая бросала на меня злые взгляды, Лета смотрела с жалостью, как бы извиняясь. А я, как оказалось, отвыкла от подобного обращения. В Чертоге Смерти предвзятое отношение было, но не из-за твоего происхождения. Тётка Леты, прожившая всю жизнь в стране, где всех сверхъестественных существ угнетали, не скрывала своей неприязни ко мне.

Спать нас положили на втором этаже, кинув на пол два старых матраца. В доме была всего одна кровать. А ещё всего один рабочий стол и море ненужного хлама. Кладовые разрывались от обилия сломанных стульев, шкафов, косяков и потрёпанной жизнью одежды.

Старшая ведьма ушла ночевать в свою комнату внизу, а мы остались расстилать постельное белье. В мрачной комнатушке помимо наших спальных мест втиснулось единственное приличное кресло, в которое мы и побросали вещи. Все следующие по коридору помещения жилыми не являлись, и мы решили не спрашивать, почему.

Лета рылась в поисках пижамы, я же достала новую белую футболку, решив, что она будет домашней.

Резкий звук заставил Лету испуганно подпрыгнуть, а меня напрячься и посмотреть в сторону окна. Снаружи на узком подоконнике сидела кошка. Чёрная, пушистая, с янтарными глазами. Олета рванула открывать створку, восклицая:

— Ты моя маленькая, ты моя хорошая. Заходи, не бойся. Какая чудная! Какая красавица! Мил, ну подойди!

Животное гневно зашипело, когда я приблизилась. Я спокойно протянула руку, которую немедленно обнюхали и легко лизнули. Погладила кошку по спине и, пожелав своим соседкам спокойной ночи, отправилась спать. Лета ещё немного повозилась с животным и уснула в обнимку с новым другом. Не дай бог она решит взять её с собой.

Солнце не успело заглянуть в окна, а мои вещи вновь были собраны. Лета сладко потянулась, переворачиваясь на спину и ища глазами Фрису. Имя животного я успела узнать чуть раннее, столкнувшись с хозяйкой дома по дороге в ванную. Она как раз намеревалась покормить зверушку и, отстранённо, не глядя на меня, поведала, что кошка проживала с ней уже двадцать седьмой год и отгоняла злых духов, охраняя свою территорию. Кажется, она не понимала, почему Фриса позволила мне войти в дом, ведь я само зло.

— Доброе утро, — поздоровалась я с подругой.

— Пфф... Неужели тебя не учили правильно обращаться с ведьмой? Никаких «доброе утро»! Палкой по голове и на костёр!

Я искренне рассмеялась. Родители часто шутили в детстве, что у нас странная дружба. Ведьм сжигать надо, а чёрных магов как минимум бояться. А мы бегали по двору за ручки и веселились, совершенно не задумываясь о своих сущностях. За эти годы некоторые вещи изменились: например, люди поняли, что сжигать ведьм не стоило. А некоторые остались прежними – тёмных боялись, как огня.

— Вставай давай и иди умываться, ведьма... — ласково сказала я.

Она тут же вскочила, схватила косметичку с кресла и понеслась в ванную. А я смотрела ей вслед, не прекращая улыбаться.

Завтрак вновь прошёл в состоянии холодной войны, а на выходе, пока Лета бегала, собирая оставшиеся вещи, Виранта подошла ко мне с серьёзными словами:

— То, что ищешь, под носом у тебя, а ты словно котёнок слепой, не понимаешь, откуда звук доносится...

Я её перебила:

— Мало мне того, что есть. Не так я жить хотела.

Ведьма покачала головой и продолжила:

— Пламя твоё сожжёт тебя... Слишком сильный дар для такой, как ты... Упрямства много, мозгов мало. — Чтобы не нагнетать, я промолчала, хотя слышать подобные слова было не очень-то приятно. — Ты бежишь не в том направлении. Там, где остановишься, душу потеряешь. От Смерти не убежать, милочка... Всему своё время.

И последние её слова действительно напрягли. Как бы мне ни была неприятна ведунья, а пророчествам свойственно сбываться. Но трактовать их сложно. Чаще всего значение слов становилось понятным после того, как предсказание сбывалось. Потому и не любили улакрийцы ведьм. Последние правду не только видели, но и говорили, а страх перед будущим ничего хорошего не предвещал.

— Я всего лишь хочу освободиться.

На мой ответ женщина вновь грустно покачала головой.

Пейзаж за окном вновь менялся. Лета держала меня за руку уже третий час, иногда поглаживая моё запястье большим пальцем. Казалось, она боялась, что я вот-вот испарюсь и не хотела отпускать. Мы больше не говорили ни о предстоящем, ни о прошедшем. Только условились, что будем присматривать друг за другом.

Комфортный автобус стремительно вёз нас из города. Большинство пассажиров или смотрело фильм, или дремало, укачавшись от движения. Шторы не закрывали только наши окна, так как Лета беспрерывно фотографировала лес и тут же показывала мне удачные фотографии.

Недалеко от какого-то маленького городка транспорт резко остановился: дорогу преградила толпа людей с плакатами. Люди заинтересованно поглядывали из-за штор на толпу, которая успела окружить автобус. Слова митингующих были прекрасно слышны всем присутствующим: «Чёрная магия зло!», «Выгнать тёмных из страны!». Типичные представители недовольных. В каждой стране, как бы лояльно в ней ни относились к различным меньшинствам, всегда находились те, кто считал своим долгом искоренить непохожих на остальных.

В какой-то момент пассажиры автобуса начали не только одобрять действия радикалов, но и поддерживать их лозунги. Уже через пару минут весь автобус звенел от криков, топота ног и детского плача. Мы с Летой стали невольными зрителями того, как страх влияет на людей. Тёмные и светлые маги всегда были поводом для перешёптываний и возмущений, их считали одними из самых опасных сверхъестественных существ и долгие годы пытались избавиться от таковых. В итоге действия магов в некоторых странах были строго ограничены законом, а чёрная магия в народе считалась едва ли не запрещённой. Хотя в Амте такой строгости не было, возмущённые всё же выступали.

Шум улёгся ещё не скоро. Из глубины автобуса то и дело доносились громкие слова о необходимости избавления от этой «грязи» и рассказы о том, как кто-то однажды чуть не умер при встрече с тёмным.

Я молчала, прислушиваясь к разговорам, а Лета возмущенно сопела и ёрзала на сиденье от переизбытка энергии, подправленной злостью. Стоило мне задуматься, как Лета вскочила и со всем возможным ей негодованием обратилась к сидящим за нами мужчинам:

— Да что вы о них знаете?! Люди причиняют сами себе больше вреда, чем любой тёмный маг! Если они сильнее вас, это не значит, что они не имеют права на существование!

Я резко закрыла ей рот рукой и с силой усадила на место. Девушка брыкалась и пыталась укусить меня за руку, в то время как один из тех, кому предназначалась её тирада, медленно встал и пробасил:

— Вы посмотрите только! Нашлась самая умная! Что это ты так защищаешь этих тварей? Может, ты одна из них?!

После этих слов со своего места поднялся ещё один амбал. Они медленно приблизились и явно рассчитывали на продолжение конфликта. Второй мужчина, с кривым носом, точно когда-то сломанным, прогнусавил:

— Так выбьем из обеих правду и решим, что делать дальше.

Люди одобрительно загудели. Лета в моих руках резко затихла, явно испугавшись. Я осторожно отпустила её, после чего встала со словами:

— Господа, нам ни к чему лишние ссоры! Давайте мирно уладим конфликт.

— Ты ещё кто такая? Тоже тёмная? — Последнее слово не сказал, а выплюнул.

Лета вздрогнула от страха. Вокруг послышались слова согласия. Стали предлагать помощь в «поисках правды». Напряжение росло, и у нас оставалось не так много путей к спасению: либо доказать, что мы не тёмные, либо разобраться с каждым, кто этого захочет.

Я выбрала первый вариант:

— Мы самые обычные! Можем доказать. — С этими словами я мысленно помолилась и щелкнула пальцами на резком выдохе. Над моей рукой появился крохотный белый огонёк, размером с пламя от спички. Все дружно ахнули не то от удивления, не то от испуга. Я тоже пребывала в некоем стазисе. Ситуация повторилась: я смогла дотянуться до белой магии только в экстренной ситуации. На осознание происходящего у окружающих ушло около минуты, а потом мужчина, что первым набросился на Лету, тихо произнёс:

— А подружка?

Ведьма вскочила со своего места и, бросив на меня неуверенный взгляд, протянула руку к амбалу. Тот, прищурившись, протянул свою в ответ. А Лета, не удостоив ладонь должным вниманием, едва коснулась её и начала быстро бормотать:

— Мужчина, сорок два года, двое детей, вдовец... Трагедия, огонь, страх, утрата...

Она не успела договорить, мужчина высвободил руку из её хватки и с ужасом уставился на нас.

— Да вас обеих сжечь надо наряду с тёмными...

С этими словами он уселся на своё место и уставился в окно. Остальные начали расходиться что-то бормоча о ведьмах и колдуньях. Схватив меня руку, Олета прошептала мне на ухо:

— Как ты это сделала? Пламя же должно было быть чёрным.

Приложив указательный палец к губам, я подмигнула подруге и не ответила. Всю оставшуюся дорогу мы ехали в тишине.