Миларасс. Ангел смерти

Спускаясь по ступенькам, я приметила знакомое лицо.

— Лета! — окликнула я девушку.

Она стояла у крыльца школы, ковыряя носком балетки мраморную ступеньку и бормоча что-то себе под нос. Услышав меня, она подняла голову и радостно улыбнулась.

— Ну как экзамен? — спросила она, расставляя руки для объятий.

Я крепко обняла подругу, вдохнув аромат сладких духов. Её светлые волосы пушились и на солнце придавали девушке прямо ангельский вид. Я в очередной раз поразилась этому сходству. Она действительно должна была родиться ангелом.

Мы направились прочь от школы, бегающих детей и их орущих родителей. Я рассказывала, как всё прошло, ловя не слишком дружелюбные взгляды взрослых, мимо которых мы проходили. Но Олете как всегда было плевать на хмурые лица. Она умела не замечать презрение и страх, льющееся потоком от других людей, хоть и прекрасно его чувствовала.

Откровенно говоря, большинство таких взглядов были направлены все-таки на меня. Из нас двоих только я выглядела недружелюбно. Всегда в чёрном, даже сейчас, хоть это и платье на бретелях. Чёрные же волосы и льдисто голубые глаза придавали мне некой стервозности. И какой бы очаровательной я ни пыталась быть, люди не велись.

Пятнадцатиминутная прогулка по старому городу, и мы в частном секторе. Здесь начинались коттеджи и особняки, узкие дороги, живые изгороди и множество соседей. Петляя по тропинкам между зданий, держась задних дворов, мы вышли к моему дому. Небольшой двухэтажный коттедж, к которому вела каменистая дорожка, окружённая идеальным газоном. Несколько голубых елей выглядывали из-за дома, придавая всему участку уюта. Родители посади эти ели незадолго до моего рождения. Я смотрела как растут они, а они смотрели, как подрастаю я.

Белые стены дома были идеально вычищены, хотя еще вчера здесь было пятно копоти во всю стену. И деревянные балки оказались заменены. Неужели папа взял выходной, чтобы починить всё?

Ответ на этот вопрос нашёлся на пороге дома, куда папа и вышел с кружкой кофе. Он всегда пьёт кофе.

— Мы с мамой решили устроить небольшой праздник в честь твоей успешной сдачи экзамена, — с улыбкой пробасил он.

Мы с Летой многозначительно переглянулись, и я тихо спросила:

— Останешься?

— Конечно! — воскликнула она, схватила меня за руку и потащила в дом.

Проходя мимо папы, я проворчала:

— А если бы я не сдала?

Вслед мне донеслось:

— Тогда мы бы отмечали твой последний учебный день.

Воодушевляюще. Я покачала головой и закрыла тяжелую дверь.

Мы разулись, бросили обувь и рюкзаки в прихожей, после чего Лета направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Ты куда? А с мамой поздороваться?

— Здрасте, тёть Рис! — громко крикнула она в сторону кухни и рванула наверх.

Закатив глаза, я махнула на подругу рукой. Подошла к первой правой двери, деревянной, как и большая часть интерьера и мебели в нашем доме, и постучала.

— Заходи, милая! — донёсся до меня мамин голос.

Как только я открыла дверь, в нос ударил запах жаренного мяса. Мама стояла у плиты в любимом лавандовом платье и подаренном папой фартуке. Она пританцовывала под незатейливую песенку, играющую из динамика, висевшего на стене. Серый кухонный гарнитур был завален грязными мисками и приборами, а на столе, стоящем у противоположной стены, уже подготовлены наборы тарелок и стаканов.

— Мне кажется, я слышала Олету.

— Да, она как обычно побежала к Асу, — нейтрально сказала я и принялась собирать грязную посуду.

— Куда? Ты руки помыла? — Пришлось отставить посуду и подойти к раковине. — Ох уж эта первая любовь... — Она мечтательно вздохнула. — Ты ведь такая же была, когда у вас с Юном всё только начиналось.

— Ага, — бросила я и принялась мыть посуду.

— Он придёт на обед? — спросила мама, расставляя тарелки по количеству гостей.

— Только если вспомнит, какой сегодня день.

Мокрая тарелка выскользнула из рук и с грохотом упала в раковину. Я быстро подняла её и ещё раз намылила.

— Милая, неужели, всё так плохо? — Мама приобняла меня за плечи.

— Да нет, просто недавно я поняла, что эти отношения не на всю жизнь. И вообще, кажется, скоро закончатся.

— Вы вместе уже три года, возможно, у вас просто сложный период. У нас с папой тоже такие были. Знаешь, что он однажды натворил?..

И мама начала рассказывать обо всех папиных косяках, которых с годами становится только больше. Я искренне смеялась, выслушивая истории, а мама махала руками от эмоций и поминала папу не лучшими словами.

Когда обед был готов, все расселись по местам. Папа сел во главе стола, мама – напротив. Я села около мамы, а Лета с Астианом, спустившиеся в последнюю секунду – по другую сторону стола.

Когда Лета отвлеклась на разговор с мамой, я показала брату кулак. Он заломил бровь и закатил глаза. А потом придвинулся поближе к Лете и положил руку на спину её стула. Папа усиленно делал вид, что не замечает этих действий, проявляя мужскую солидарность. Тут вообще никого не волнует, что он старше её на пять с лишним лет? Ей всего шестнадцать! Но Лета, кажется, не была против такого внимания со стороны моего брата.

Стул справа от меня остался пустым.

— Что ж, — звучно произнёс папа, — предлагаю начать этот обед с поздравлений...

— Мы радуемся тому, что мелкую не выперли из школы? — перебил его Астиан.

— Нет, мы радуемся, что ты скоро съедешь, — не осталась в долгу я.

— Астиан! Мила! Мы можем хоть один день провести без ваших перебранок? — нахмурился папа.

— Мы могли бы, если бы Ас не жил с нами. Его переезд решит все проблемы, — внесла предложение я.

— Нет, проще прямо сейчас выставить тебя за дверь и крикнуть соседям, что ты что-то подожгла. Надеюсь, тебя посадят, — улыбнулся братик.

Я схватила вилку и направила зубья на Астиана, он тут же повторил мои действия. Не выдержав, я рассмеялась и отложила прибор. Ас тряхнул блондинистой головой и взялся за салат. Лета, всё это время сидевшая с приоткрытым от удивления ртом, наконец очнулась и тихо произнесла:

— К этому никогда не привыкнуть...

Мама с папой одновременно устало вздохнули и выпили из бокалов. Тост так и не был произнесён.

Трапеза сопровождалась легкими беседами и шутками, но нас с братом попросили больше не спорить. Мы согласились, но только на время, пока едим.

Когда салаты остались позади, а их место заняло жареное мясо, разговор перешёл в более серьёзное русло. Я рассказала, как проходило испытание. Мама рассуждала вслух:

— У каждого испытание проходит по-разному. Задание подбирается индивидуально. Возможно, они решили, что в случае с животным ты будешь меньше сдерживать себя, чем с человеком.

— Не знаю. Больше похоже, что кто-то изменил условия испытания незадолго до самого испытания. — Я взглянула на брата, и мне показалось, что он сверкнул глазами, когда я высказала предположение. Родители не знали, что работа Астиана не всегда законна. — К тому же в комиссии было больше человек, чем обычно. Да и над ребятами издевались так, что они на ногах еле стояли. А я ограничилась лёгким испугом.

После обеда мы еще немного посидели вместе, а потом папа отправился на работу. Не смотря на взятый отгул, он всё же захотел заехать в офис. Трудоголик, что с него взять?

Мама осталась убирать на кухне, отказавшись от моей помощи, Ас пошёл провожать Лету (до вечера его можно не ждать), а я поднялась к себе и набрала Юну.

Автоответчик заверил меня, что скоро Юн перезвонит. Отключившись, я нервно походила по комнате из стороны в сторону, размышляя. Хотела прямо сейчас пойти к нему, но отказалась от этой идеи. Скорее всего он на тренировке или занят чем-то очень важным. Так что поход в гости откладывается до вечера.

Как ни странно, Астиан очень быстро вернулся. Невероятно довольный, с глуповатой улыбкой и отстранённым взглядом. Завалился ко мне в комнату и разлёгся на кровати. Я как раз убиралась.

— Я только что кровать заправила!

Моё возмущение брата не пробрало.

— Если бы ты заправила её утром, сейчас было бы не так обидно.

Я отвернулась и продолжила убираться на столе. Пара минут игнора, и он сам уйдёт.

— Мил.

Я не реагировала.

— Мила.

Папка бумаги отправилась на нужное место.

— Милка...

— Ну что? — спросила, не выдержав.

— А Лета обо мне ничего не говорила?

Начинается. Последние полгода он только о ней и спрашивает.

— Это ты испытание заменил?

Я уставилась на него, ловя минимальные изменения в мимике. Но его лицо было непроницаемо.

— Что она испытывает ко мне?

— Я просто не понимаю зачем!

— Вы же наверняка обсуждаете меня в школе.

— Ты думаешь, я бы не справилась с обычным испытанием?!

Последнюю фразу я выкрикнула.

— Нет, я боялся, что ты проявишь себя слишком хорошо. Они могут заинтересоваться тобой в любой момент, — спокойно ответил он.

— Почему? — Кажется, в моем голосе прозвучала боль.

— Слишком высокий уровень дара. Поэтому тебе так тяжело справляться с огнём. Я встречал твоих ровесников-магов. Их силы несравнимы с твоими.

Я бросила тряпку, которой собиралась вытереть стол, и тоже легла на кровать. Одинаково сложив руки в замок, мы уставились в потолок. В подкопчённый мною потолок.

— Неужели нигде нельзя научиться контролировать это? Ты же справляешься.

— Мил, я всего лишь чародей, источников знаний в этой сфере множество. А пользоваться огнём в нашей стране не учат.

— А где учат? — уловила контекст я.

— Кажется, в Амте есть академия. Но это только слухи. Один знакомый упоминал, что в какой-то глуши ангел смерти набирает учеников.

— Пфф... Конечно, ангелам смерти заняться же больше нечем. Только школы открывать.

— Говорю же, слухи. Да и вряд ли тебя бы взяли.

Я перевернулась на живот, чтобы посмотреть ему в глаза:

— Это ещё почему?

— Ну... Ищут людей для обучения в Чертоге Смерти. А ангелами смерти, как ты знаешь, бывают только мужчины.

Брат поднялся с кровати и собирался уже уйти, но остановился, услышав моё:

— Странно, конечно. Почему девушки не бывают ангелами?

— Думаю, потому что они слабее мужчин. В Чертоге Смерти выживают сильнейшие.

С этими словами он вышел из комнаты, а я осталась размышлять. По-хорошему научиться нормально пользоваться своей магией надо бы.

До вечера я занималась каким-то бесполезными вещами. То уцелевшие плакаты перевешивала с одной стены на другую, то в соцсетях залипала.

На закате я ещё раз попыталась дозвониться до Юна, но он не ответил. Тогда я решила всё же пойти к нему домой.

С Юном мы знакомы были с детства. Вместе играли в песочнице, вместе гуляли по окрестностям в поисках сокровищ, вместе строили домики на деревьях. В средней школе стали приглядываться друг к другу, но не могли признаться в своих чувствах. Свела нас Лета. Просто посадила за один стол и сказала, что мы будем отличной парой. Несколько неловких минут, неуверенные попытки поговорить, и выяснилось, что наши симпатии взаимны. Собственно, в тот день ещё выяснилось, что Лета не просто хорошо понимает людей, а буквально чувствует их эмоции. В один момент у меня появились и парень, и подруга-ведьма.

Потом он не раз вытаскивал меня из передряг. Если бы не Юн, в моём личном деле было бы намного больше выговоров. В большинстве случаев он брал вину на себя, за что я ему бесконечно благодарна. Его родители до сих пор не понимают, что их сын – отличник и вообще пример для подражания – нашёл во мне. Я, если честно, тоже иногда задавалась этим вопросом.

Наверное, поэтому наши отношения за последние несколько месяцев изменились. Мы стали реже видеться, меньше говорить.

Так что, стоя у двери его дома, переминаясь с ноги на ногу и нервно покусывая губу, я не решалась постучать. А как только подняла руку, сжатую в кулак, услышала звон посуды и нарастающий скандал.

— Ноги её в нашем доме не будет! Она маг, Юнас! Я не намерена принимать в семью нечисть!

Голос принадлежал матери Юна. Да, она и раньше меня не жаловала, но я не думала, что она так сильно меня ненавидит.

— Это не тебе решать! Последнее слово за отцом, а я...

Юнас понизил голос, дальше я не смогла разобрать, да и подслушивать больше не хотела. Молча развернулась и пошла в сторону дома. Пусть разберутся, а мы с Юном поговорим в другой раз.

Вот только просто так уйти мне не удалось. Старуха Фонал из соседнего дома поливала на ночь глядя цветы в клумбах и не оставила крики без внимания. Ну и меня за одно.

— Зовски, неужели ты опять довела бедных людей? — В её голосе прозвучала претензия.

— Я ни при чём, госпожа Фонал. Просто мимо проходила.

Она посмотрела на меня как на законченную идиотку и сказала:

— Конечно, ты просто проходила мимо дома паренька, с которым постоянно ходишь за ручку. И не ты стала причиной ругани. Если бы ты призналась, милочка, я бы слова тебе не сказала, — тут я закатила глаза. — А так... Извини, но мне придётся вызвать полицию. Время позднее, шуметь уже не полагается.

— Миссис Фонал, я на самом деле не имею к этому отношения! Вы же знаете, что меня в участок отвезут без выяснений каких-либо!

Злобная улыбка, скользнувшая по её лицу, подтвердила моё предположение. Именно на это она и рассчитывала.

Пока она звонила в участок, я судорожно думала, что делать. Сбегать бессмысленно. Бабка конкретно на меня жаловалась и даже имя назвала. Убегу – только проблем охвачу. Стучаться к Юну не буду. Не хочу ещё больший разлад вносить в семью.

В итоге я написала Астиану, в надежде, что он ещё не спит.

Когда полицейская машина подъехала, сообщение всё еще не было прочитано. Сидя на заднем сидении, я позвонила брату, но он не взял трубку. Папин телефон был отключен, как и всегда, когда он занят. Мама просто не могла помочь мне в данной ситуации.

А в участке слушать меня не стали. Как и всегда, когда дело касается сверхъестественного, твои показания ничего не значат. Правда на стороне людей.

— Очередной выговор, Зовски, — просто сообщил мне уже знакомый работник полиции и написал нужное заявление, которое уже завтра будет в школе.

Кажется, у меня проблемы.

— Мила! Кто вообще шляется по улицам ночного города, скажи мне!

Это мама пришла в полный ужас, когда я рассказала о случившемся. Вопли пошли по третьему кругу и начали повторяться, но я её не винила. Я бы тоже испугалась, если бы поняла, что мою дочь из школы выгоняют.

Но и просто молчать я не могла. Чувство несправедливости затопило меня, и я кричала на всю прихожую:

— Ну а что я могла сделать?!

— Не ходить к нему ночью для начала!

— Когда я выходила, был ещё вечер!

— Миларасс!

Слова у мамы кончились, теперь она просто испепеляла меня гневным взглядом. Ненавижу, когда она так смотрит.

— Я не виновата, что родилась магом. — Мой голос сорвался, а по щеке скатилась первая слеза.

Почему жизнь так несправедлива? Почему люди вообще решили, что мы хуже них?

Взгляд мамы смягчился, она протянула ко мне руки со словами:

— Иди сюда.

И я плакала, уткнувшись в мамино плечо. Она гладила меня по волосам, что-то говорила, но я её не слышала. Думала о том, как можно изменить этот мир.

Люди узнали, что их окружают сверхъестественные существа сравнительно недавно. Лет пятьсот или шестьсот назад. До этого мы считались сказочными, выдуманными существами. Но нас стало достаточно много, чтобы люди поняли, что мифы и легенды во многом говорили о реально существующих созданиях.

Практика показала, что люди не хотят принимать нас в свои ряды. Если эта система и изменится, то точно не при мне. Сотни лет должны пройти, чтобы ситуация наладилась. Человек всегда боится того, что не понимает. А понять наличие жажды крови или способности передвигать вещи, не прикасаясь к ним, очень сложно.

Значит, я должна думать в первую очередь о том, как обезопасить себя. И для этого нужно научиться пользоваться собственной магией в достаточной мере, чтобы не вредить хотя бы самой себе. Ведь взрывной характер вряд ли обусловлен одним воспитанием. Каждый раз, когда злюсь, внутри всё чуть ли не буквально полыхает.

С этими мыслями я отстранилась от мамы, улыбнулась и сказала, что пойду к себе. Мама уловила перемену в настроении и, пусть неохотно, но отпустила меня.

Поднявшись, я постучалась к Астиану. Дверь мне не открыли. Я дернула ручку, комната оказалась заперта. Допросить брата не получилось.

Всю ночь я ворочалась и пыталась понять, что делать дальше. Я и до сегодняшних событий не знала, что делать после школы. Собиралась на год остаться дома, чтобы определиться с будущей профессией.

А теперь у меня не будет даже среднего образования. Я не смогу поступить в университет. Впереди два выходных, а потом из школы придёт сообщение о моём отчислении, как и обещал неприятный мужчина из комиссии.

Самое страшное, что он был прав. Теперь единственная перспектива для меня – брак. Иначе не смогу даже на работу устроиться. Никому не нужен тёмный маг с неоконченным школьным образованием. А вот жена какого-нибудь бизнесмена – другое дело. Там покривятся из-за магического происхождения, но на работу примут.

Хотя о какой работе может идти речь? Я совершенно не понимаю, кем хочу быть. Я не вижу себя ни женой, ни офисным работником. Уже представляю, какой клеткой мне покажется такая жизнь.

А утром за завтраком мама рассказала всё папе. Брат, кстати, тоже спустился, но со мной не разговаривал и старался в мою сторону не смотреть. А я очень хотела узнать, почему в самый нужный момент он пропал. Астиан решил бы эту проблему в два счёта.

Отец разозлился. Разозлился на старуху Фонал, на меня (за то, что шлялась по улицам одна), на брата, который не помог.

Папа, не спавший всю ночь, молча ушёл в свой кабинет. Мама пошла за ним, успокаивать. А я вылетела с кухни на веранду, не желая говорить с братом. Знаю, что он не обязан вытаскивать меня из передряг, и никто не обязан. Прекрасно понимаю, что он имеет право на свою жизнь и не всегда будет рядом. Но почему на испытание он смог повлиять, а взять трубку не удосужился?

Да, мне было обидно. А ещё обидней было от того, что он даже не попытался поговорить со мной.

Подышав свежим воздухом, я немного успокоилась и вернулась в опустевшую кухню. Убрала со стола остатки еды, помыла посуду, вытерла пыль. В общем, занималась мелкими делами, слушая, когда папа выйдет из кабинета.

Спустя половину часа он заявился на пороге кухни и озвучил вполне ожидаемое:

— Ты выходишь замуж.