Глава 2. Последствия.
"сыпятся мысли, теряют устойчивость ноги.."
Мальчик чувствовал, как тьма начала заменяться белой пеленой, сквозь которую слышались голоса незнакомых ему людей. Изначально он не понимал о чём они говорят, но, по истечению некоторого времени, голоса окрепли и Фёдор выцепил для себя несколько обрывков их разговора: "..бедный сиротка..", "..чем же неугодили его родители эсперам..?", "..какая ужасная способность..".
- Они говорят про меня?! - мысли мелькали в голове, проносясь одна за другой, - Эсперы? Это те люди со способностями, остерегаться которых просила мама? Они.. убили его родителей..?!, - голоса уже удалились и пропали вовсе, а в голове снова и снова возникали вопросы, - Почему..? Почему он? Почему именно его родители? Почему?!
Пелена постепенно спала. Фёдор приложил воистину гигантские усилия, чтобы открыть глаза. Что же предстало перед его взором?
Незнакомый белый потолок и такие белые стены. Он точно не дома, но где же он? И главное - где его родители?
- Уже очнулся?
Фёдор повернул голову в сторону источника незнакомого голоса и увидел мужчину в белом халате. Воспоминания нахлынули на Достоевского, он тут же начал обеспокоенно спрашивать врача:
- Где мои родители? Я хочу к ним!
Мужчина отвёл взгляд в сторону, не зная, что сказать маленькому сиротке.
- Гм.. конечно, конечно, но чуть позже. Да, пожалуй.. тебе нужен отдых, - пробормотал врач.
- Они живы, с ними всё в порядке?, - обеспокоенно продолжил допрос мальчик.
На это мужчина лишь выдавил из себя нелепую улыбку и, пробормотав, что-то об отдыхе и покое спешно покинул палату, оставляя Достоевского наедине со своими мыслями.
Воспоминания постепенно возвращались к Фёдору, одолевая его вновь и вновь возникающими вопросами и тревожными мыслями. Осознавать происходящее было бы сложно и взрослому, что уж говорить об шестилетнем ребёнке.. слёзы сами скатывались по щекам, казалось, в этот момент его сердце сжимала чья-то когтистая, цепкая рука, доставляя ему нестерпимую боль и тяжесть в грудной клетке. Дышать стало трудно: когтистые лапы, казалось, схватили его хрупкое тело полностью, схватили за горло, перекрыли путь к кислороду, обездвижили.. Ему хотелось верить, что родители живы и скоро они войдут к нему в палату, крепко обнимут и всё снова будет хорошо.
Время шло бесчеловечно долго, а они всё не заходили. Мальчик продолжал смотреть на дверь, не отводят от неё взгляд и тут ручка двери наконец дёрнулась.
- Мама?!, - воскликнул мальчик. блеск надежды сверкнул в его глазах, но тут же угас, как только Фёдор увидел вошедших: одной из них была молодая женщина в полицейской форме, на которую был накинут медицинский халат; втором же был уже "знакомый" ему врач.
Блюститель закона была очень заинтересована мальчиком, она была готова с ходу задать ему все те вопросы, что так и просились наружу, если бы не присутствие врача.
Так случается, что когда определённых людей может что-то заинтересовать настолько сильно, что они готовы сделать всё, что в их силах, чтобы достигнуть цели. Неважно, что нужно для этого: "пойти по головам" или сделать больно ребёнку-сиротке. Работа интересовала женщину больше, чем чувства чужого ребёнка.
Её хотелось выпытать из мальчика хоть крупинку новой информации и она задала свой первый и, к счастью для Фёдора, последний вопрос:
-Фёдор, скажи мне, видел ли ты кого-то в вашем доме в день смерти твоих ро...?, - с интересом спросила женщина, но тут же перехвачена врачом и уведена, - Что вы делаете?! Мне необходимо узнать у него подробности! Разве вы не понимаете, что чем дольше мы будем сюсюкаться с ним, тем сложнее будет поймать убийцу?!
Врач избавился от присутствия любопытных лиц в палате и захлопнул за собой дверь, вновь оставив мальчика наедине со своими мыслями.
-..Она сказала, что мои родители...мертвы?, -мысли снова настигали мальчика,- Неужели это не сон? Почему это происходит со мной?
Слёзы продолжали скатываться по его щекам, а взгляд был устремлён в одну точку. Фёдор не знал, сколько времени прошло, ровно как и не осознавал того, что начал проваливаться в сон.
***
Ему пришлось проснуться от толчков в бок. Мальчик не любил таких пробуждений, поэтому первой реакцией его был испуг.Перед Фёдором стояла милая на вид медсестра, в таком же белоснежном халате, какими были стены и потолок палаты.
- Просыпайся, дорогуша, тебе пора пить таблетки, - ласково сказала женщина.
Действительно, на тумбочке у его больничной койки стоял стакан с водой и множество маленьких таблеток.
- Для чего мне пить лекарства, я же простудился, - с подозрением спросил Достоевский, - и у меня ничегошеньки не болит, я говорю правду.
Фёдор терпеть не мог пить таблетки. Он пытался избегать каждого приёма лекарств даже во время болезни, а тут ещё и целая горсть без видимой на то причины!
Ласковый взгляд медсестры сменился более серьёзным.
- Врач прописал, значит, это необходимо. Живо пей, - сурово сказала она, - если будешь противиться, то придётся перейти на уколы.
Мысль об уколах заставила мальчика поёжиться и побудила выпить неизвестные таблетки.
- Вот и умница, - голос женщины в белом халате снова стал таким же ласковым, - а теперь тебе нужно поспать.
То ли слова милой медсестры заставили Фёдора уснуть, то ли это было действием таблеток - он не знал, только вот глаза сами закрылись и мальчик снова провалился в сон.