Из виконтессы в принцессы

Чехия, апрель 2024 года

В Либереце воздух был напоен ароматом весны, пробуждающейся после зимней спячки. Город, словно ожив, расцветал яркими красками, наполняясь шумом птиц, а небо - лучами солнца. В преддверии древнего праздника Палэни чародейниц, чьи корни уходили в глубину языческих времён, в атмосфере витал особый волшебный дух. Эта старая народная традиция и особый праздник, отмечаемый в республике, был популярен и в сельской местности.

В эту ночь, ЭКОПарк превратился в сцену живого праздника. Над гигантским костром, окружённым ликующей толпой, вздымались в небо дымные столбы, унося с собой тьму от сгорающих чучел ведьм. Здесь старинные традиции сливались с современностью, создавая удивительный контраст. Где-то чехи семьями расселись на траве, молодые плясали под ритмичные мотивы средневековой музыки, а воздух наполнялся ароматом жарящихся колбасок.

Юные парочки в ярких карнавальных костюмах, вдохновлённые атмосферой празднества, запечатлевали свои улыбки на селфи, а группы подростков, отличившихся яркими и вызывающими нарядами, соревновались в оригинальности образов. В этой атмосфере весёлого хаоса, необычной красоты и живого волнения, по извилистой тропинке, ведущей к костру, плавно двигалась двадцатишестилетняя девушка с каштановыми волосами, собранными в элегантные косы. Ее длинное платье персикового цвета струилось по ногам, а светлый серо-коричневый конус шляпы с изящным плюмажем, напоминающим крыло совы, и блестящая инвалидная коляска, управляемая с помощью современных технологий, создавали уникальную контрастность с древними традициями, что придавало ее образу большей загадочности. В руках она держала тонкий шелковый платок, перебирая его кончики, словно строя воздушные замки.

Марие Эрмис с самого рождения знала о своей особенности - параличе нижних конечностей, оставшемся после трудных родов, которые отобрали жизнь у её матери. И все же, она не позволяла себе унывать, хотя порой ее одолевала зависть к тем, кто ходит самостоятельно.

Её автоматическая инвалидная коляска, сверкающая, словно отполированный металл, была для нее не просто средством передвижения, а верным спутником, отражающим её внутреннюю силу и независимость. Она управляла ей с легкостью, свойственной опытному водителю, огибая неровности тропинки, которая вела её сквозь густой ковер изумрудной травы. В её глазах, цвета молочного шоколада, отражался мерцающий свет костра. Пламя таинственно плясало, зазывая к себе, и Марие с нескрываемым восторгом вглядывалась в танцующие огненные язычки, словно ища в них ответы на вечные вопросы, которые волновали её душу. Особенно один не покидал головы: «Смогу ли я когда-нибудь ходить, как все люди? Я бы отдала за это всё что угодно».

Ох, как Марие мечтала танцевать. Она всегда любила музыку, особенно чарующие мелодии флейты и виолончели, которые сейчас звучали в воздухе, заполняя вечернюю тишину и заставляя ее сердце биться в такт. Но её тело не слушалось. Несмотря на все её нелепые попытки и старания, оно отказывалось ей подчиняться. И с грустью в сердце и надеждой в глазах ей оставалось лишь наблюдать, как другие вихрятся в танце.

Несмотря на физическую слабость, Марие обладала удивительной внутренней силой, которая возникла не только из преодоления сложных обстоятельств, но и из глубокого желания вести полноценную жизнь, несмотря на препятствия. Она нашла свое призвание в мире искусства, став арт-дизайнером. Эрмис работала в малоизвестной компании, но ее мастерство и стремление к совершенству не остались незамеченными. Она воспринимала красоту в более тонких аспектах и ​​умело придавала ей форму. Ее творения, словно миниатюрные вселенные, наполненные чувствами и значимостью, находили глубокий отклик в сердцах людей. Благодаря использованию цветов и форм она передавала свои мечты и стремления, рассказывая свою уникальную историю. Она доказала, что немощь - это не преграда, а вызов, который можно преодолеть. Её жизнь была ярким примером того, как важно не сдаваться перед трудностями и бороться за свои мечты, используя свои уникальные таланты и духовную силу.

Пламенно желтый свет, исходящий от костра, осветил Марие, сидящую в инвалидной коляске. Она была погружена в глубокие раздумья. Взгляд ее был направлен вдаль, за линию горизонта, где жизнь, возможно, текла бы иначе без этих физических ограничений, что подобно прочным цепям, сковали ее, не позволяя раскрыть весь свой потенциал. Марие, как и многие люди с ограниченными возможностями, была вынуждена жить в мире, где ее желания и мечты постоянно сталкивались с острыми углами обстоятельств. Она часто задумывалась о том, что могло бы быть, если бы она могла свободно ходить, бегать, танцевать...

Но реальность была суровой.

Инвалидность стала неотъемлемой частью ее жизни, и Эрмис, несмотря на все усилия, не могла избавиться от чувства тоски и грусти, охвативших ее. Она чувствовала себя заключенной в собственном теле, как в тюрьме, а ее мечты и стремления были заперты в клетке из костей и мышц. В эти минуты задумчивости, Марие, как всегда, вернулась к мысли о своей личной жизни:

«Почему у меня до сих пор нет парня? Может, я слишком задумчива? Или же просто не притягиваю любовь?» - пронеслось в ее голове.

Но что, если ей просто не суждено найти любовь? А может, это просто ее собственное убеждение, сформированное годами наблюдений за отношениями других людей? Она не могла отрицать, что ей хотелось бы иметь рядом любящего и заботливого человека, который мог бы понять ее, поддержать и разделить с ней все радости и печали жизни. Но, с другой стороны, у нее была своя точка зрения на отношения:

«Может мужчины и не нужны? От них одни проблемы!»

Мысли девушки были полны противоречий. Она помнила слова Ребеки Экхардт, лучшей подруги, которая не раз жаловалась на измены своего парня Кристофа Ляйхера, и на основе этих наблюдений выстроила свое собственное мнение о мужчинах. В ее сердце возникла горькая истина, что любовь - это иллюзия, а одиночество - ее неизбежный спутник.

Внезапно от этих раздумий Марие уронила из рук платочек. Он был вышит австрийским орнаментом и напоминал ей о маме, став иллюзорным символом ее любви и заботы. Этот, казалось бы, обычный на вид клочок ткани не позволял ей забыть, к чьим корням принадлежала её мать Тереса. Неожиданно, словно вскрыв глубокую рану, в ее сознание ворвалась мысль об одиночестве. И после обречённого вздоха Марие бережно подняла платок с газона. Она стряхнула с него землю, словно дорожила им, как частичкой прошлого, как напоминанием о том, что в жизни есть не только трудности, но и любовь, забота и нежные воспоминания. Именно в эти моменты Марие понимала, что ее жизнь, несмотря на все сложности, не была лишена смысла. У нее был любящий папа-фермер, друзья, которые ее поддерживали, работа, которая приносила удовольствие, и воспоминания о тех, кто был ей дорог. Она была уверена, что ее судьба еще не написана, что у нее есть возможность изменить ее. Марие крепко сжала носовой платочек пальцами, глядя на него так, словно это был символ ее надежды. Она не была готова отказаться от своей мечты найти любовь или отказаться от надежды на то, что однажды ее сердце наполнится счастьем. Эрмис понимала, что дорога к обретению любви может быть наполнена трудностями и испытаниями, но, несмотря на это, была полностью решительна пройти этот путь, поскольку верила, что ее жизненная история еще не закончена. Она была убеждена в том, что у нее есть возможность найти настоящую любовь, окунуться в истинное счастье и жить жизнью, наполненной глубоким смыслом, и не позволяла своим физическим ограничениям подорвать эту веру. Однако даже такие отважные люди, как она, сталкиваются со скрытыми опасностями...

- Вы так похожи на актрису Шафранкову, - с восхищением в лице из-за дерева вышла старая худощавая женщина в ведьмовской шляпе, украшенной перьями ворона, и с опрятной бородавкой на щеке, которая, казалось, хитро подмигивала Марие.

Та уже не раз слышала подобные слова от своей лучшей подруги-немки, которая, к слову, была ярой поклонницей чешского кино. Марие смущенно натянула улыбку, пытаясь скрыть волнение, вызванное неожиданным появлением этой странной дамы.

- Какую из? - спросила Эрмис, стараясь казаться спокойной.

- Либуше, - ответила зеленоглазая женщина. Взгляд её был проницательным, будто она видела девушку насквозь.

- Знаете, моя подруга тоже так думает, - ответила Марие, пытаясь разрядить обстановку.

- Вот как? Что ж, это действительно так, - подтвердила незнакомка, и на ее лице появилась загадочная улыбка, словно она знала секрет, который Марие старалась спрятать.

Мария намеревалась отъехать на своей инвалидной коляске, но семидесятилетняя дама преградила ей путь и достала из сумки хрустальный шарик, переливающийся в свете костра тысячами радужных оттенков, напоминая драгоценный камень. Внутри шара сквозь мерцающие блестки проглядывал величественный дворец - очевидно, это был сувенир, привезенный из Австро-Венгрии.​​​​

- Если бы этот сувенир смог перенести Вас в императорский дворец, Вы бы приняли его? - спросила пожилая женщина, голос ее звучал мягко, словно шепот ветра.

Марие Эрмис захихикала, стараясь не выдать волнение, которое бушевало в ее душе:

- Даже не знаю. Это мне ноги не вернет, - ответила она, пытаясь сдержать слезы, которые подступили к уголкам глаз.

Пожилая женщина с крашеными рыжими волосами и частично седыми прядками положила шарик на колени Марие, и в этот момент девушка почувствовала необъяснимый прилив энергии. Ей казалось, что в нем сокрыта тайна, которая может изменить ее жизнь.

- Ценой жизни, - прошептала дама, и в ее глазах зажглись таинственные искры.

Марие пробила дрожь. Её пальцы, словно магнитом притянулись к хрустальному шарику, лежащему на коленях. Неосознанно принимая желание, Марие захотелось вернуть сувенир женщине, которая так странно вручила ей этот таинственный предмет. Но та словно растворилась в людской толпе, оставив Марие с блестящим шаром и ворохом вопросов, не дающих ей покоя. Девушка сидела, не в силах пошевелиться, и смотрела на шар, в котором отражался её собственный испуганный взгляд. Ощущение ловушки, из которой нет выхода, сковало её душу. Но Эрмис не могла отказаться от возможности почувствовать под собой землю, даже если цена казалась слишком высокой.

- Я должна была быть осторожнее, - шептала она себе, - нельзя было брать предметы от посторонних людей, особенно если они говорят о ценности жизни.

Эта стройная старушка явно была чудаковатой. Марие поначалу подумала, что её разыграли. Но как можно было отказаться от такого шанса? Она так хотела ходить, бегать, жить полноценной жизнью! В глубине души Марие понимала, что шар, скорее всего, обычное стекло, а та женщина, возможно, просто хотела её напугать, как маленького ребенка.

«Меня попросту надули, да еще и припугнули, как ребенка!»

Но все же огонёк надежды теплился в её сердце, подпитываемый желанием обрести свободу действий и подвижность ногам.

Оставшееся время праздника она отдала наслаждению музыкой и поглощению ароматных колбасок, но мысли её были заняты хрустальным шаром. Он казался таким таинственным, таким многообещающим... Нажав кнопку на панели управления, Марие отправила свою коляску к выходу из парка.

Она ехала по мостовой, а стеклянный шар, словно живой, переливался на её коленях, очаровывая и пугая одновременно. Ее мысли об исцелении были настолько сильными, что она даже не заметила, как ее внимание затянуло таинственное сияние шара. Она залюбовалась его искрящейся поверхностью, игнорируя окружающий мир. И в этот самый момент, когда девушка была поглощена магией хрусталя, ее мир перевернулся. Мотоцикл, мчащийся с бешеной скоростью, пронесся мимо так, что его водитель, не справившись с управлением, врезался в ее коляску. Марие, вылетев из инвалидного кресла, полетела вниз, в бурлящую воду реки Нисы-Лужицкой. Ее мир, который еще мгновение назад был полон надежд и мечтаний, внезапно рухнул, превратившись в ледяной кошмар. Ей казалось, что она падает в бездну, где нет места надежде.

В ее сознании с пугающей ясностью прозвучала старая пословица: «Бойся своих желаний, они имеют свойство исполняться». Она не могла поверить, что ее мечты об исцелении обернулись такой трагедией. Ее жизнь, которая, казалось, только начиналась, была поставлена под угрозу. В холодной воде она осознала, что истинная ценность жизни не в том, чтобы прыгать и бегать, а в том, чтобы ценить каждый момент, каждый вдох, каждую возможность. Эрмис, наконец, осознала, что ее инвалидность не была проклятием, а была частью ее личности, частью ее истории. Она была уникальной, особенной, несмотря на все трудности, с которыми она столкнулась, но... было поздно. Ее тело погружалось в холодную воду, уши закладывало жидкостью, а боль, усиливаясь, пронзала насквозь. Вода, проникая в ее легкие, вызывала ощущение невыносимой тяжести. Казалось, что она никогда не сможет выбраться из этого ледяного потока, что ее жизнь завершилась. Но в этот момент, в глубине ее сознания, прозвучал странный, мутный голос. Он шептал:

- Начни всё заново. Быть может, ты захочешь остаться здесь?

Марие, погруженная в холодную пучину, услышала этот голос и почувствовала, как ее тело легко скользит под водой, а не тонет, как следовало бы. Она поняла, что этот голос предлагал ей новый выбор, новый шанс. Она была на перепутье, и ее жизнь, казалось, висела на волоске. Эрмис чувствовала, что ее прошлое, ее мечты, ее страхи уходят в небытие, и перед ней открывалась новая, неизведанная реальность. В этой реальности, где все казалось новым и необычным, она чувствовала, что может переписать свою историю, начать все заново. Она не знала, что ждет ее впереди, но точно была готова принять этот вызов.

- Что ты выберешь? - шептал голос. - Жизнь, какой ты ее знала, или нечто иное?

Марие не могла ответить. Она была захвачена вихрем эмоций: отчаяния и надежды, страха и ожидания. Чешка не могла предвидеть, что ее ждет впереди, но была готова к изменениям, готова к новому началу. В этот момент девушка сделала глубокий вдох и почувствовала, что вода больше не давит на ее легкие. Эрмис не понимала, как это возможно, но чувствовала, что что-то изменилось.

Она ощутила, что снова может дышать...