Глава VI
По счастью, тем временем действительно кое-что произошло. Когда, погруженный в свои мысли, я подходил к киоску газетного торговца, то увидел, как тот о чем-то говорит двум господам в солнечных очках. Они были в костюмах, однако без галстуков, не старые, около тридцати, а тот, что пониже, наверняка и моложе, хотя на расстоянии я не мог точно оценить. Старший, несмотря на явно добротный костюм, был странным образом небрит. Когда я приблизился, торговец возбужденно поманил меня:
- Идите, идите же сюда! - И, вновь обернувшись к господам, произнес: - Вот и он! Такой классный. С ума сойти. Да остальные будут курить в уголке!
Я не позволяю себя подгонять. Истинный вождь сразу же по мельчайшим деталям замечает, когда кто-то пытается завладеть ситуацией. Если говорят "быстро, быстро", то истинный вождь постарается предотвратить ускорение событий и опрометчивые промахи, он явит особую осмотрительность там, где другие безмозгло порют горячку, словно испу- ганные куры. Разумеется, бывают моменты, когда поспешность необходима, к примеру, если находишься в доме, охваченном пламенем, или если хочешь взять в клещи многочисленные английские и французские дивизии и истребить их до последнего человека. Но такие ситуа- ции случаются реже, чем думаешь, а в повседневной жизни превосходство в конечном итоге и в большинстве случаев остается за осмотрительностью, разумеется, сопряженной с реши- тельной отвагой! Так и в стрелковом окопе перед лицом ужаса выживает часто тот, кто бес- трепетно, с трубкой во рту шагает через рубеж, а не снует туда-сюда, голося, как баба. В то же время курение не является залогом выживания в кризисной ситуации, курильщиков тоже убивали в мировую войну, и надо быть кретином, чтобы считать, будто курение имеет какое-то защитное действие, можно обойтись без трубки и без табака, если кто-то вообще не курит, как, например, я.
Пока подобные мысли рождались у меня в голове, торговец нетерпеливо подошел ко мне и готов уже был потянуть меня, словно мула, к их небольшому "заседанию". Вероятно, я и правда несколько замешкался, все-таки в форме я чувствовал себя лучше, хоть и сейчас не терял уверенности.
- Вот он, - повторил торговец с непривычным возбуждением. - А это, - он указал рукой на обоих господ, - те самые люди, о которых я вам расска зывал.
Старший, засунув руку в карман брюк, стоял у высокого столика и пил кофе из картон- ного стаканчика, как это часто делали рабочие в прошлые дни. Младший поставил стакан- чик, поднял очки на лоб, к основанию коротко стриженных и чрезмерно набриолиненных волос, и сказал:
- Вы, значит, тот самый золотой мальчик. Да, над формой вам еще надо поработать. Коротко и небрежно скользнув по нему взглядом, я обернулся к газетному торговцу: - Это кто?
Лицо его пошло красными пятнами:
- Это господа из кинокомпании. Они работают со всеми главными каналами. MyTV! RTL! Sat 1! Pro Sieben!19 Весь частный сектор! Ведь можно так сказать, да? Последний вопрос был обращен к обоим господам.
- Можно так сказать, - покровительственно ответил старший. Он вынул руку из кармана, протянул мне и представился:
- Зензенбринк, Йоахим. А это - Франк Завацки, работает вместе со мной во "Флешлайт".
- Ага. - Я пожал ему руку. - Гитлер, Адольф.
Младший расплылся в улыбке, которая показалась мне заносчивой. - Наш общий друг вас так расхваливал. Расскажите-ка что-нибудь! Ухмыляясь, он положил два пальца на верхнюю губу и с дурашливым коверканьем провозгласил:
- С пяти сорока пяти мы ведем ответный огонь!20
Я обернулся к нему и хорошенько смерил его взглядом. Потом позволил ненадолго воцариться тишине. Тишину часто недооценивают.
- Так, - сказал я, - вы, стало быть, хотите поговорить о Польше. Польша. Ну хорошо. Что вам известно про историю Польши?
- Столица Варшава, нападение в 1939 году, поделена с русскими...
- Это, - резко возразил я, - книжные штампы. Ими может нажраться любая бумажная моль. Отвечайте на мой вопрос!
- Но я же...
- На мой вопрос! Вы понимаете немецкий язык? Что! Вы! Знаете! Про! Историю Польши!
- Я...
- Что вы знаете о польской истории? О взаимосвязях? А что вам известно о польской смеси народов? О так называемой немецкой политике в отношении Польши после 1919 года? И, раз уж вы заговорили об ответном огне, вы хоть знаете, куда стрелять?
Я сделал небольшую паузу, чтобы набрать воздуха. Обрушиваться на политического противника надо в правильный момент. Не когда ему нечего сказать. А когда он пытается что-то сказать.
- Я...
- Раз уж вы слышали мою речь, то должны знать, как она продолжается? - Это...
- Я слушаю?
- Мы же здесь не для...
- Ладно, я помогу вам: "С этого момента..." - помните, как дальше? - ...
- "С этого момента мы будем мстить бомбой за каждую бомбу". Запишите себе, быть может, однажды вас еще спросят о великих словах в истории. Но возможно, вы лучше раз- бираетесь в практике. В вашем распоряжении 1,4 миллиона человек и тридцать дней на то, чтобы захватить целую страну. Тридцать дней, не больше, потому что на западе нервно вооружаются французы и англичане. С чего вы начнете? Сколько вы образуете групп армий? Сколько дивизий у врага? Где ожидать наиболее сильного сопротивления? И что вы пред- примете, чтобы румын не вмешался? - Румын?
- Простите, уважаемый. Конечно же, вы правы: кому какое дело до румына? Господин генерал же марширует в Варшаву, в Краков, он не смотрит ни направо, ни налево, да и зачем, поляк - противник слабый, погода чудесна, войско в превосходном состоянии, но... опля, что такое? А у нашей армии сплошь маленькие дырки между лопаток, и из дырок льется кровь немецких героев, потому что совершенно внезапно в сотнях тысяч немецких воинских спин оказываются миллионы румынских винтовочных пуль. Ой, и как же так? Ой, откуда ж это? Может, наш молодой господин генерал позабыл о польско-румынском военном союзе? Вы вообще в вермахте служили? При всем желании не могу представить вас в форме. Вы ни для какой армии мира не сможете найти дорогу в Польшу, вы даже собственную военную форму не сможете найти! Зато я всегда могу сказать, где находится моя форма. - С этими словами я сунул руку в нагрудный карман и громко припечатал к столу ладонью квитанцию: - В химчистке!
В этот момент старший, Зензенбринк, издал странный звук, а из его ноздрей хлынули две крепкие кофейные струи на мою одолженную рубашку, на рубашку торговца и на его собственную. Молодой сидел с ошеломленным видом, старший боролся с кашлем.
- Это, - прохрипел он, задыхаясь под столом, - это нечестно.
Он достал из кармана штанов платок и с трудом прочистил дыхательные пути.
- Я думал, - прокряхтел он, - я думал вначале, это такой военный номер типа инструк- тора Шмидта21. Но с химчисткой - вы меня убили.
- А я что говорил! - ликовал газетный торговец. - Я говорил вам: он гениален. Гени- ален!Я не совсем понимал, как относиться к кофейному фонтану и комментариям. У меня не
вызывал симпатии ни один из радиоработников, все это не слишком отличалось от веймар- ских времен. Пока неизбежно приходилось мириться с этими радиохорьками. В принципе, я до сих пор еще ничего не сказал, по крайней мере, ничего из того, что должен был или собирался сказать. И тем не менее признание было налицо.
- Вы - мастер, - прокашлялся Зензенбринк, - честно. Вначале такой добротный базис, а потом - цак! - и вишенку сверху. Шикарно. И как будто все спонтанно! Но вы же готовили этот номер?
- Какой еще номер?
- Ну с Польшей! Не хотите же вы сказать, что взяли это из воздуха?
Пожалуй, этот Зензенбринк получше разбирался в деле. Конечно, даже блицкриг нельзя взять из воздуха. Может, он даже читал Гудериана.
- Разумеется, нет, - согласился я с ним, - польский номер планировался с июня.
- А еще? - не унимался он, разглядывая свою рубашку одновременно с усмешкой и сожалением. - У вас еще что-то есть? - Что "еще"?
- Ну какая-то программа или другие тексты? - Конечно! Я написал две книги!
- Невероятно, - поразился он. - Вы должны были давно уже к нам прийти. Сколько вам лет на самом деле?
- Пятьдесят шесть, - деловито ответил я.
- Да, конечно, - рассмеялся он. - А вы сами гримируетесь? Или у вас кто-то есть? - Обычно никого, только для киносъемок.
- Только для киносъемок! - опять рассмеялся он. - Очень хорошо. Слушайте, я хочу при случае представить вас кое-кому из компании. Где я могу вас найти? - Здесь, - твердо ответил я.
Тут газетный торговец перебил меня:
- Я же говорил вам, что его личная ситуация сейчас несколько... запутанна. - Да-да, - вспомнил Зензенбринк. - Вы как бы без крова над головой?
- Пусть у меня сейчас нет дома, - признал я, - зато родина всегда со мной.
- Понятно. - Он по-будничному обернулся к Завацки. - Это, конечно, не дело. Устройте его куда-нибудь. Человеку нужно подготовиться. Когда он явится перед Беллини, должен быть безупречен, а то она его быстро отошьет, и мы не скоро что-то новое найдем. Вам не обязательно в "Адлон", правда?
- Мне достаточно скромного приюта, - кивнул я. - Фюрербункер тоже не был Верса- лем. - Прекрасно, - подытожил Зензенбринк. - И у вас действительно нет агента?
- Кого?
- Не важно, - махнул рукой он, - этот вопрос тоже выяснили. Мне хотелось бы как можно скорее довести дело до фазы решения, надо бы протащить еще на этой неделе. Ска- жите, вы же скоро получите свою форму?
- Может, уже сегодня вечером, - успокоил я его. - Я обратился в блицчистку. От этих слов он зашелся истерическим смехом.