5. Эми
Кит заставляет меня смотреть, как она зашивает человеку рану на ноге.
— Как тебя зовут? – Спрашиваю я, пытаясь отвлечь себя и мужчину от хлещущей крови из его колена.
— Хеллер, - фыркает он. Он мужчина из среднего поколения Годспида, но в то время как большинство других, которым за сорок начинают приобретать некую хрупкость, Хеллер выглядит так, как будто его кости сделаны из стали, а кожа ничуть не выдаёт его возраста. Он смотрит на свою рану с презрением, как будто злится, что тело предало его этой слабостью.
— Что случилось, Хеллер? - Я не хочу смотреть в сторону, где Кит тянет хирургическую нить через его плоть, странно бледную, с пятнами красной крови. Мои глаза смотрят на тающие крио камеры, и я заставляю себя обращать внимание на пострадавшего мужчину передо мной. Я слишком часто позволяю себе отвлекаться.
— Да чёрт его знает, - рычит он. — Я сидел там, со скрученными руками, и лист металла проскользил по моей ноге, вот так порезав её.
— Дверь одной из кроличьих нор сломалась, - говорит Кит, туго натягивая хирургическую нить. — Такие травмы есть и у некоторых других людей.
— Что случилось с кроликами?
Кит трясет головой и смотрит на стену возле генной лаборатории. Десяток ярко-красных и белых пятен усеивают серые металлические стены. Тошнота начала подступать к моему горлу.
— Ты это видела? - Спрашивает меня Кит, завязывая узел вокруг стежка. — Видела, как я сделала?
— Как будто сшиваешь ткань, - говорю я.
Не то, чтобы я много шила в своей жизни, но я должна была знать, как подшить штаны на судне.
— Именно так, - она протягивает мне иглу и хирургическую нить. — Теперь иди и зашей следующего.
— Ты хочешь, чтобы я кого-нибудь зашила?
Кит кивает.
— А что насчёт пены? - спросила я, вспомнив последний раз, когда Док стрелял в меня, и как Кит пустила струю пены в мою рану, она соединила её лучше, чем швы или любая повязка.
— У нас её не так много. Мы должны сохранить пену для чрезвычайных ситуаций.
— Это чрезвычайная ситуация!
Кит качает головой, уже стоя на коленях возле человека, который рядом.
— Не хватает одного.
Я неловко застыла на мгновение, не зная, чем занять себя. Старший был рядом, но он сосредоточился на помощи другим. Моё сердце наполняется гордостью за то, как они обращаются к нему, несмотря ни на что, на их лицах проявляется доверие.
Женщина возле стены стонала. Ее глаза смотрели на три трупа, выстроенных напротив стены шаттла у ее ног, это были люди, не пережившие посадки. Я думаю, что на мгновение её крик боли был именно из-за этого, но потом я вижу кровь, стекающую вниз по её руке.
Я присела на корточках рядом с ней, но она едва ли заметила моё присутствие. Я отдёрнула её рубашку — неровный порез был позади её плеча, а красная кровь сильно контрастировала с её смуглой кожей.
— Я собираюсь вас зашить, хорошо? – спрашиваю я, надеясь, что это прозвучало уверенно.
Она посмотрела на меня, в её взгляде читался страх. Я не удивлюсь, если она не хочет, чтобы я поработала над ней из-за того, кто я и как я выгляжу, но она снова отворачивается, повернув плечо больше ко мне, предлагая его как жертву.
— Ты знаешь, как это делается? – спрашивает она, в голосе её пустота.
— Да, - вру я, но, честно-то говоря, что ещё я должна была ей ответить?
Сначала я тяну слишком туго, разрывая повязку. Она шипит от боли, и я пытаюсь извиниться, но она качает головой, закрыв глаза, желая, чтобы это поскорее закончилось.
— Как тебя зовут? - спрашиваю я, пытаясь отвлечь её, как Хеллера.
— Лорин, - коротко отвечает она. Я пытаюсь завязать разговор, но затем замечаю, как она поджимает губы и устало закрывает глаза.
Она не хочет разговаривать.
Я ввожу иглу внутрь, затем наружу, внутрь и наружу, внутрь и наружу, и потом уже свободно могу дышать, потому что дело наконец-то сделано.
— Спасибо, - бормочет она.
Я опрыскиваю порез дезинфицирующим средством и перехожу к следующему.
Я теряю счет времени и не знаю, сколько осталось до пробуждения родителей, моё тело двигается словно механизм, пока я пытаюсь отделить свои мысли и действия. Я пытаюсь не думать о том, как игла протыкает плоть, а не ткань; стараюсь не замечать мокрых звуков нити, скользящей под кровоточащей кожей. Я настолько сосредоточена на своих действиях, что когда громкий резкий вопль расходится по комнате, я подпрыгиваю и бросаю иглу.
Как и все, я смотрю вверх, но всё, что я вижу - это металлический потолок.
— Это снаружи, - говорит Старший низким и глубоким голосом, присев возле меня.
Мои глаза округляются.
— Что это было?
— Что-то... снаружи, - повторяет он.
Мужчина, чью ногу я зашивала, смотрит на нас глазами, полными страха.
— Это один из монстров, о которых нас предупреждал Орион? - спрашивает он, и мне стыдно признать, что я, и наверняка все остальные, подумали так же.
Я оглянулась. Все 1456 пар глаз смотрят на нас. Смотрят на него, Старшего. Они ждут реакции своего лидера. Если он сейчас покажет страх, то для них этот новый мир начнётся со страха.
Старейшина понизил голос.
— Мне надо идти, - сказал он мне почти шепотом. — Я буду снаружи, - говорит он, на этот раз достаточно громко, чтобы все слышали.
Я хватаю его запястье, оставляя на нём кровавый след от руки.
— Зачем?
Ещё один крик отзывается эхом над нами. Что бы это ни было, оно близко.
Старший тянет меня за ногу, волоча меня прочь от человека, над которым я работала. Одна из медсестер Кит опускается на колени рядом с ним и берёт иглу, которую я уронила.
— Помнишь, как шаттл был сбит с курса?- Нежно спрашивает меня Старший. Я киваю в ответ. — А что, если это было не случайно?
— На нас что... напали? - Мой голос звучит сомнительно. — И ты злился на меня за то, что я пыталась разбудить замороженных? Если на нас напали, мы нуждаемся в них еще больше!
— Т-с-с-с! – Говорит Старший, в то время как его глаза смотрят за моё плечо. Никто меня не слышал. Всё равно, даже Старший, кажется, согласен с тем, что идея нападения на нас немного глупа. Шаттл, по-видимому, ушёл от траектории, но он же старый. Одна из ракет могла взорваться. Что-то могло пойти неправильно.
— Мы должны знать, чему мы противостоим, - говорит Старший.
Я прикусываю губу.
— Я иду, - повторяет он.
— Тогда я тоже пойду. - Я говорю об этом сразу, без раздумий, но как только слова закончились, мой взгляд падает на криокамеры. Скоро всё случится.
Старший замечает это и прикасается к моей руке.
— Ты должна остаться, - говорит он. Я думаю, он так говорит, чтобы я не чувствовала себя виноватой. — Мне пора.
Когда я смотрю в его глаза, то вижу, как его чувство ответственности перевешивает все мои страхи.
— Ну, - говорю я. — Хотя бы вооружись.