Глава 8. Побег или "Невероятная четверка" наносит ответный удар (и белка рулит)
Побег из этого чудовищного логова, где наука свихнулась и превратилась в орудие пыток для бедных аллергиков, казался задачей немыслимой, словно попытка выловить луну из колодца. Лаборатория, словно заколдованный лабиринт, ощетинилась солдатами, чьи бронированные фигуры напоминали ходячие холодильники, в которых явно забыли положить еду для ума и чувство юмора. Каждый дверной проем и оконная рама были испещрены тонкими, как лезвия, лазерными лучами – невидимая паутина, готовая превратить любого беглеца в решето или, в лучшем случае, в изящное украшение на стене.
Но Евлампий, наш многострадальный герой, не был одинок в своем стремлении к свободе. На помощь, словно луч прожектора в театре абсурда, пришла Ирма – отважная женщина, чья изобретательность соперничала с упрямством мула, а любовь к приключениям – с неуемным аппетитом. Конечно, не обошлось без гениального, хотя и несколько эксцентричного Григория. Он, как всегда, действовал по принципу "наука в руках безумца – это весело, главное, чтобы скотча хватило", и с помощью сверхсекретной связи, больше похожей на самодельную рацию из консервных банок, скрепленных жевательной резинкой, они разработали план побега. Григорий скрестил старый тостер, провода, диоды и, кажется, все запасы скотча, чтобы создать устройство, призванное нанести сокрушительный удар по системе безопасности и которое он назвал "Дестабилизатор чихательной тирании", или сокращенно "ДЧТ". Внешний вид девайса заставлял задуматься о его работоспособности, но, как известно, гении порой не признают эстетики.
В ночь побега, когда луна, словно вороватый кот, с интересом заглядывала в окна, Ирма, переодевшись в нелепую униформу уборщицы, которая явно была на пару размеров больше, и приклеив к лицу усы, больше напоминавшие гусениц и которые постоянно пытались поцеловать её в губы, стала живым воплощением маскировки. Она, словно профессиональный диверсант на задании, проникла в святая святых лаборатории, ловко лавируя между учеными, чьи лица были насуплены, как осеннее небо перед дождем. Под шумок, она умудрилась насыпать порошок от аллергии в вентиляцию, превратив научное собрание в хор чихающих и шмыгающих носами бедолаг. Лаборатория превратилась в эпицентр бушующей чихательной бури, и, как позже с саркастической ноткой выразился Клювонос: "Mala tempora currunt! ("Настали плохие времена!")". В этот момент, он, видимо, с наслаждением предвкушал, как будет пересказывать этот момент с театральными интонациями при первой же возможности.
Ирма, словно тень, скользнула к камере Евлампия, и, словно фея-освободительница, сняла оковы его плена, успев при этом поправить свои накладные усы, которые норовили сбежать с ее лица. Они, словно ночные тени, прокрадывались по темным коридорам, при каждом шорохе сжимаясь и готовые к любым неожиданностям. Но, как оказалось, у беглецов были и весьма забавные моменты. Так, швабра, найденная в кладовой, стала аналогом меча джедая, а ведра, в которые они то и дело попадали, помогли им создать неразбериху в рядах охранников. Клювонос, словно маленький генерал, парил над ними, выкрикивая воодушевляющие команды на латыни, а иногда и на смеси латыни и тарабарщины, только понятной ему. "Fortuna audaces juvat! ("Фортуна любит смелых!"), особенно если они умеют спотыкаться на ровном месте!", - кричал он. А когда один из охранников растянулся на полу, поскользнувшись на разлитой Ирмой воде, Клювонос, с нескрываемым удовольствием, изрек: "Sic transit gloria mundi! ("Так проходит мирская слава!"), особенно у тех, кто не смотрит под ноги!". Кажется, попугай находил в этом побеге не только смысл жизни, но и богатый материал для будущих остроумных реплик.
И вот, момент истины настал. Григорий, словно безумный дирижер за пультом самодельного оркестра, в котором роль музыкальных инструментов исполняли какие-то непонятные устройства, активировал свое хаос-устройство. Свет в лаборатории начал скакать, словно сумасшедший кузнечик, а затем и вовсе погас, повергнув все в кромешную тьму. Системы безопасности, словно свихнувшись от перенапряжения, зазвенели и загудели, а на экранах мониторов замелькали невразумительные символы, больше похожие на иероглифы инопланетного происхождения. Ученые и солдаты, словно ослепленные кроты, налетали друг на друга, не понимая, что происходит, и, по всей видимости, пытались выяснить, где находится выход, и не завалялось ли у кого-то фонарика. В этой кромешной неразберихе Ирма, словно проводник в лабиринте, вела Евлампия к выходу, а Клювонос, словно бесстрашный штурман, скандировал латинские наставления и время от времени добавлял фразы вроде: "Осторожно, кажется, здесь кто-то ползет, и это, скорее всего, не улитка!"
В момент, когда машина была уже наготове к отъезду, тут произошло то, чего никто не ожидал, словно из-под земли, появилась белка и прыгнула на капот! Маленькая, но шустрая, как молния, она проскочила между кучей проводов, не задев ни одного, и приземлилась прямиком на капот автомобиля. Это была Пикси, белка-президент, которая, оказывается, все это время наблюдала за ними из своего укромного наблюдательного пункта, оборудованного ореховой скорлупой и веточками, а заодно и собирала компромат на всех обитателей лаборатории. Сложилось впечатление, что она следила за их передвижением с тайным удовольствием, словно смотрела остросюжетный фильм в прямом эфире. Она, как истинный глава государства, не могла пропустить столь захватывающее приключение, ведь кто еще позаботится о безопасности своих подданных, если не она? Пикси, взобравшись на крышу машины, оглядела окрестности и, словно полководец на боевом коне, издала серию пронзительных писков, что-то вроде: "Все готовы? По коням!". Пикси то и дело заглядывала в салон, проверяя, все ли на месте. Кажется, она всерьез возомнила себя главным стратегом этой операции, и, по правде говоря, никто и не собирался с ней спорить.
И вот, "Невероятная Четверка" (а точнее, "Пятерка", с учетом белки), наконец, оказались на свободе. "Мы сделали это! Мы выбрались!" - крикнула Ирма, обнимая Евлампия.
"Не расслабляйтесь, amici ("друзья")," - проговорил Клювонос, оглядывая окрестности. – "Ad astra per aspera! ("Через тернии к звездам!") нам еще предстоит много испытаний. И помните: "fortuna caeca est ("удача слепа"), но с нами теперь и белка-президент, и она, судя по всему, неплохой стратег!"
Григорий, с ухмылкой, добавил: "И у нас еще работает "ДЧТ", так что держитесь крепче!"
Итак, в суматохе ночи, под аккомпанемент чихающих ученых, звенящих сигнализаций и воодушевляющих латинских выкриков Клювоноса, Евлампий, Ирма, Григорий и белка-президент умчались прочь от замка чихательной тирании. Они неслись по ночной дороге, словно ветер, подгоняемые приступами смеха и чувством надвигающейся свободы, а Пикси на крыше периодически издавала победные писки, создавая впечатление, что они отправляются не просто в бегство, а на парад победы, посвященный спасению от аллергии и зловещих ученых.
Во время поездки, Клювонос, не унимался, рассказывая о своих подвигах, преувеличивая их в несколько раз, и комментируя все вокруг, от облаков до дорожных знаков. "Perfer et obdura! Dolor hic tibi proderit olim! ("Терпи и крепись! Эта боль однажды принесет тебе пользу!")", - говорил он, когда машина подпрыгивала на ухабах. А когда Пикси начинала размахивать своим пушистым хвостом, словно дирижерской палочкой, попугай, не удержавшись от шутки, восклицал: "Non est magnum esse Romam, sed magnum Romanum! («Не велика честь быть Римом, велика честь быть римлянином!")", подкалывая белку за ее «королевское» поведение, и намекая на ее "хвостовое" величие. Пикси в ответ лишь деловито помахивала хвостом, демонстрируя, что не собирается обращать внимания на его колкости, ведь у нее есть более важные дела - следить за дорогой, руководить этой спасательной операцией и не забыть потом поделиться впечатлениями со всеми остальными белками.
Евлампий, смотря на эту странную компанию, не мог сдержать улыбку, которая, впрочем, больше походила на нервный тик. Он был благодарен судьбе за то, что у него есть такие друзья, хотя и немного сумасшедшие, но искренне готовые ему помочь, даже в такой необычной и фантастической ситуации.