Глава 5
Тьма и холод.
Вода рвалась в грудь, заливая нос и рот.
Боль.
Острый камень полоснул по бедру, разрывая ткань и кожу.
Резкий вдох. Первый и мучительный.
Тело ныло от боли, голова гудела. Обрывки воспоминаний всплывали одно за другим, и каждое отдавало пульсацией в затылке.
Я поморщилась и попыталась открыть глаза.
Солнечный свет ударил в лицо, ослепляя. Прикрывшись ладонью, я с трудом сфокусировала взгляд.
Покои. Моя комната.
Я лежала в постели, а рядом, в кресле, свернувшись калачиком, спала Лунна. Она едва слышно посапывала, уронив голову на спинку кресла.
Я попробовала приподняться и сразу же ахнула: острая боль пронзила бедро, а по голове будто ударили молотком.
– Лунна... – прохрипела я, но голос прозвучал слишком слабо. – Лунна... – повторила я чуть громче, заставляя себя напрячь связки.
Сестра пошевелилась в кресле и приоткрыла глаза. Ей понадобилось несколько секунд чтобы осознать, что происходит.
– Мия!
Она мгновенно подскочила и метнулась ко мне, сев рядом на край кровати.
– Ты очнулась... наконец...
Тёплая ладонь коснулась моей руки, а в её голосе слышалось облегчение.
– Мы так переживали... Как ты?
Ее глаза блестели от слез, она была готова расплакаться, но сдерживалась.
– Все болит... – прошептала я, морщась от боли. Даже малейшее движение отзывалось в теле острой резью. – Можно воды..
Я снова попыталась привстать. На этот раз осторожнее. Лунна поднесла к моим губам кубок с водой и, придерживая его, помогла мне сделать глоток.
– Ты пробыла без сознания почти сутки... – тихо произнесла она, беспокойно вглядываясь в мое лицо.
– Я помню только... как упала в воду. А дальше...
Все что осталось в моей памяти это ледяная тьма, боль и чьи-то горячие руки.
– Скандар, – Лунна отставила стакан. – Он быстро среагировал и вытащил тебя, примчался в замок.. – она помолчала, – но в воде ты поранилась и успела потерять много крови...
На последних словах ее голос дрогнул. Я дотянулась до сестры и слабо сжала её руку.
– Теперь все хорошо... – я выдавила улыбку, стараясь приободрить ее, хотя внутри меня почти трясло от страха. В ее глазах отражался мой страх, который я пыталась не показывать. Осознание, что я могла вот так просто расстаться со своей жизнью накрыло ледяной волной, будто я снова оказалась во власти стихии там в реке. Если бы я оказалась в лесу одна, в пору мне уже оказаться в объятиях Мораны.
– Я должна его увидеть... отблагодарить, – пробормотала я, попытавшись подняться с кровати.
– Эй, нет! Стой. Конечно поблагодаришь. Но сейчас тебе лучше отдыхать.
Лунна решительно придержала меня за плечи и поднялась.
– Я позову лекаря, чтобы он осмотрел тебя, а потом ты должна поесть.
Я лишь слабо кивнула. Не смотря на то, что я пробыла без сознания сутки, я все равно чувствовала себя уставшей и разбитой. Поэтому спорить или покинуть постель самостоятельно сил у меня не нашлось.
Через некоторое время, после осмотра лекаря и смены повязки, меня навестили родители и Эйнар. Кажется, случившееся взволновало семью сильнее, чем я могла ожидать. Мама, вся в слезах, грозилась запретить мне впредь не только кататься на лошади, но и заниматься любыми другими «мужскими забавами». Хотя по словам лекаря, всему виной был туго затянутый корсет, который почти перекрыл дыхание. Из-за этого я и потеряла сознание. Но я все еще была слишком слаба, чтобы возразить ей.
Отец держался стеной в стороне, пока мама гладила меня по волосам и шептала утешения. Но я знала, что он переживает не меньше. Перед уходом, он все же подошел ближе. Я заметила, как тонкие морщины у его глаз стали глубже, а в сжатой челюсти едва уловимое напряжение. Его взгляд был полон сожаления. Он наклонился, поцеловал меня в лоб и молча покинул покои. Слов не требовалось.
Во мне теплилась надежда, что после ко мне зайдет и Скандар. Теперь я была обязана жизнью княжичу Севера. Но хотела я его увидеть не только поэтому. Что-то во мне неумолимо требовало его присутствия рядом, какое-то новое чувство, ощущение, не поддающееся объяснению. Оно неотступно тянуло к нему, едва заметное, непонятное, но отчётливое.
Однако он так и не появился. Вместо него вечером вернулись Эйнар и Лунна. В душе шевельнулась тревога: может быть Эйнар считает Скандара виновным в случившемся? Ведь именно ему брат поручил присматривать за нами...
Но нет. Это глупо. Всему виной неподходящая одежда и только.
Я хотела поговорить с братом об этом, но он мягко пресек мои попытки, сказав, что сейчас важно лишь одно: отдыхать и восстанавливаться.
Когда они ушли, я почти сразу провалилась в сон.
Утром я проснулась с первыми лучами солнца от стука в дверь.
Из приоткрытой двери показалась рыжая копна кудрей.
Мира.
– Доброе утро, княжна, – она тихо вошла и прикрыла за собой дверь. – Как вы? Все так перепугались.
Она осталась стоять, не решаясь подойти ближе.
– Мне лучше, не переживай, – я села в постели и протёрла глаза. Коснувшись щеки, почувствовала резкую боль. Осторожно дотронулась снова и под пальцами нащупала припухлость и царапину.
Совсем забыв о раненой ноге, я попыталась встать, чтобы посмотреться в зеркало, но резкая боль в бедре едва не сбила меня с ног.
– Княжна..!
Мира подлетела ко мне и придержала, не давая упасть.
– Вы должны оставаться в постели, лекарь запретил вам вставать и тревожить ногу...
Она торопливо усаживала меня обратно, голос её звучал встревоженно.
– Боги милостивые... – выдавила я сквозь стон.
– Подождите немного, я подготовлю для вас ванну и со всем помогу. - пообещала Мира и поспешила в смежную комнату.
Я же, превозмогая боль, снова встала, цепляясь за кресло, доковыляла до зеркала. В отражении я увидела усталое лицо. На правой щеке ссадина и синяк, под глазами глубокие тени. Коса растрепалась за два дня сна.
– Надо же... – устало прошептала я, опускаясь обратно в кресло. Я чуть не погибла, а на теле всего пара царапин. От страха мне снова сдавило грудь, а затем вновь всколыхнулось то незнакомое чувство: желание увидеть Скандара. Будто часть меня осталась где-то рядом с ним и теперь рвалась обратно.
Это просто твой страх... Успокойся, Мия.
– Мира, ты не могла бы попросить княжича Вейстмара... Зайти ко мне после?
Я уже сидела в кресле, укутавшись в халат, а Мира аккуратно расчесывала мои ещё влажные волосы.
Тёплая ванна помогла немного прийти в себя, хотя рана всё ещё давала о себе знать. Перед тем как погрузиться в воду, я мельком взглянула на бедро без повязки и испытала лёгкий ужас. Глубокий порез будет долго заживать, и, наверняка, останется не слишком привлекательный шрам.
Но лучше шрам, чем оборванная жизнь...
– Я хотела поблагодарить его, – словно оправдываясь, начала я, – но раз уж пока не могу выйти сама...
– Да, княжна. Но... – Мира запнулась, – я слышала, княжич отбывает сегодня. На рассвете.
– Что?.. – я застыла, сердце забилось чаще. – Он... уезжает? Уже?
Я попыталась встать, но тут же села обратно, потому что нога отозвалась резкой болью.
– Мира, поторопись! Прошу, может он ещё не уехал...
Моя просьба прозвучала почти с мольбой. Девушка растерянно кивнула, было видно, как её удивил мой встревоженный тон.
Быстро закончив с волосами, она помогла мне переодеться в простое платье.
Я осталась сидеть на кушетке у окна, наедине со своими мыслями.
Так и не пришёл. И собирался уехать...
В груди затаилась лёгкая обида, глупая, но упрямая.
Ожидая его появления, я вдруг поняла, что совсем не знаю, что хочу сказать. Как выразить благодарность за то, что он спас мне жизнь? Я пыталась подобрать слова, но они путались, расползались в голове, не складываясь воедино.
Казалось, в мире просто не существует таких точных слов, которых хватило, чтобы передать всё, что я чувствую. Я думала, что хочу сказать что-то важное, нужное, должное. Но чем дольше пыталась, тем яснее становилось: таких слов просто нет. Всё звучало слишком просто или слишком вычурно. Недостаточно и ложно. Как будто благодарность это вовсе не то, что мне на самом деле хотелось бы выразить.
В дверь постучали.
– Войдите! – Я чуть напряглась и взволнованно поерзала в кресле.
– К вам княжич Вейстмар, Ваше сиятельство.
Первой в комнату робко вошла Мира, она шагнула в сторону и склонила голову, пропуская мужчину в покои. Скандар уверенно шагнул из тени коридора и я оглядела его.
На нем уже были дорожные доспехи, которые были легче стальных. Местами они были отделаны серебряными пластинами с тонкой гравировкой, которые блеснули в лучах солнца, что пробивалось в окна. Волосы его были чуть взъерошены и несколько непослушных каштановых прядей спадали на лоб. Лицо мужчины казалось напряженным, а взгляд тяжелым из-под нахмуренных бровей. Но, завидев меня, выражение его лица чуть смягчилось, и он склонил голову в знак приветствия.
Служанка осталась стоять позади, разглядывая Скандара и бросая на меня вопросительные взгляды.
– Спасибо, Мира, можешь идти, – я коротко кивнула ей, давая понять, что она может оставить нас одних.
Девушка, неуверенно помявшись, медленно удалилась, закрыв за собой дверь. Но я была уверена, что она осталась стоять за дверью, чтобы не упустить возможности подслушать.
Когда мы остались наедине, я снова внимательно посмотрела на Скандара.
– Хотели уехать, не попрощавшись?
– Не хотел вас будить, княжна... – начал он спокойно, но я перебила.
– Просто Мия. После всего мы вполне можем обойтись без формальностей, – я мягко улыбнулась.
– Мия... – повторил он, и уголок его губ едва заметно дрогнул в подобии улыбки.
– Я не хотел тревожить ваш покой, – он слегка нахмурился, губы сжались в тонкую линию.
– Но а я хочу... – запнулась я, – могли бы вы сесть рядом? Я хочу сказать кое-что. Вернее, поблагодарить... но даже не знаю, с чего начать, – пробормотала я и попыталась приподняться, но он оказался рядом быстрее, не позволяя мне встать.
От него веяло прохладой, запахом сырой травы и далёких сосен, как будто он принёс с собой ветер с севера.
– Вам не стоит вставать, – он аккуратно усадил меня обратно, заботливо поправив подол платья. Такой жест не вязался с его мрачным видом и потому вызвал у меня лёгкую улыбку.
– Присядьте, – выдохнула я, оседая на кушетке, и посмотрела на него почти умоляюще.
Он не колебался и сразу сел рядом. Его взгляд вдруг скользнул к моему бедру. Со стороны раненой ноги на платье была шлица, и подол сдвинулся, обнажив перевязанную ногу. Повязка на ране местами промокла, через бинты проступила кровь. Я поспешно одёрнула ткань, стараясь скрыть это.
Рана снова заныла, но я старалась это игнорировать. Лечебные отвары, что я приняла от боли, помогали, но не могли совсем избавить от нее совсем.
Скандар нахмурился сильнее.
– Я приведу лекаря, – коротко бросил он, уже собираясь встать.
– Подождите, – я решительно коснулась его руки и не дала подняться.
Он замер и, чуть нахмурившись, вернулся на место, бросив на меня внимательный, обеспокоенный взгляд.
– Это подождет... – выдыхая, я сделала паузу, силясь подобрать слова.
Почему же я так нервничаю?
– Я не знаю как отблагодарить вас, – наконец произнесла я тихо. Мои холодные пальцы обжигало тепло его рук.
– Вы холодны.
Он развернулся ко мне и осторожно взял мои руки в свои. С кем-то другим это могло бы показаться излишним. Но не с ним.
Почему же?..
В его прикосновении не было ни уверенности, ни намёка на власть, только тихая забота. Его тёплые ладони, сомкнулись вокруг моих, и на кончиках пальцев я почувствовала знакомое покалывание.
– Спасибо, – почти шепотом произнесла я и опустила взгляд.
Он продолжал удерживать мои руки, легко, без нажима, почти как бы невзначай. Его большие пальцы то и дело едва заметно скользили по тыльной стороне запястий, проверяя, согрелись ли они. Мы молчали. И в этой тишине что-то прояснилось: не было больше той неловкости, что мучила меня ещё несколько дней назад. Всё, что раньше казалось важным: опасения, смущение, странное чувство вины, вдруг растаяло. Остались только его руки, моё дыхание и тепло, разливающееся в груди.
– Я должен был быть внимательнее, – тихо произнёс он, сдержанно усмехнувшись. В голосе не было укора, только усталость и что-то похожее на сожаление. Я не сразу нашла, что ответить. Вместо слов просто придвинулась чуть ближе и крепко сжала его ладонь обеими руками, пытаясь передать всё, что не поддавалось словам. Наверное, именно в этом прикосновении можно было спрятать всё: и благодарность, и тепло, и ту едва различимую дрожь, что затаилась в груди после спасения.
Несколько секунд он изучал моё лицо, и взгляд его задержался на ссадине на щеке.
Я смутилась, отвела глаза.
– Откуда же вам было знать, что меня попытается убить собственная одежда, – пробормотала я и хохотнула, стараясь разрядить обстановку. Скандар вскинул бровь. Я поджала губы, но всё же улыбнулась, извиняясь.
– Я хотела отблагодарить тебя, как-нибудь... – добавила я тише, снова встретившись с его взглядом. Я сжала его ладонь чуть крепче, и только произнеся эти слова, поняла, что впервые обратилась к нему на ты.
Он заметил. Не сказал ни слова, но слегка наклонил голову, и в уголке губ проскользнула едва заметная улыбка. Та самая ухмылка. Больше довольная, чем удивленная. Моя бесцеремонность, кажется, его позабавила.
– Есть одна вещь, – тихо сказал Скандар и, будто спохватившись, осторожно отпустил мои руки. Этот простой жест вдруг вернул меня в реальность. Довольно болезненно, признаюсь. Я постаралась не выдать разочарования: лишь убрала руки, положив их на колени.
– Когда я приглашу тебя на танец, – продолжил он, внимательно вглядываясь в моё лицо, – ты не сможешь отказаться.
Я, готовая услышать что угодно: предостережение, извинение, даже прощание, вдруг тихо рассмеялась.
Скандар ответил слабой, почти невидимой улыбкой.
– И всё?
– И всё.
На губах осталась мягкая улыбка. А сердце... застучало как-то по-новому, громче, живее.
– Мия, – внезапно серьёзно произнёс он, – ты ничего мне не должна. Я не мог поступить иначе.
Его внимательный взгляд серо-зелёных глаз прощупывал каждую эмоцию на моём лице.
– Мне пора, – добавил он и, не дожидаясь моего ответа, резко поднялся.
Я удивлённо подняла на него глаза и, мне показалось, он едва заметно напрягся. Взгляд скользнул к двери.
На мгновение в его чертах мелькнула тревога, не явная, но заставляющая насторожиться.
Услышал Миру?..
– Берегите себя, княжна, – вдруг слишком официально сказал он. Его голос стал на тон холоднее, лицо снова застыло. Ни намёка на ту теплоту, что была всего минуту назад. Как будто поставил стену и закрыл дверь.
Он склонился, взял мою руку и легко коснулся пальцев губами. Вежливо, сдержанно, это был обычный прощальный жест и ничего более. Эта внезапная холодность застала меня врасплох, словно ледяной дождь.
– Благодарю, – попыталась произнести твёрдо. Но голос выдал моё смятение: тихий, неуверенный, сдавленный.
Он кивнул и быстро направился к двери.
Хлопнула дверь.
Я вздрогнула.
Оставшись одна, я рассеянно осмотрелась и устремила взгляд на свои ладони, которые еще помнили тепло его рук и осторожные прикосновения. Меня окутало теплом, но следом снова накрыло то странное чувство неполноценности, будто что-то важное снова ускользнуло от меня.
***
Выйдя за дверь, мужчина на мгновение остановился.
Щелчок запорного механизма отозвался в ушах глухим эхом. В коридоре стояла полутьма, лишь дрожащий свет масляных ламп отражался в камне, как в стоячей воде. Несколько секунд он просто стоял, не двигаясь, глядя в никуда.
Что-то шевельнулось внутри, там, где прежде была тишина. Что-то странное. Как тёплая искра или жар в груди, который он не знал, как назвать. Не боль, не облегчение, ни даже любовь. Скорее, ощущение, будто он коснулся чего-то живого, важного... и отпустил. Что-то, почти обретённое, вновь ускользнуло.
Он прикрыл глаза.
– Сообщите лекарю, что рану необходимо перевязать, – произнёс он негромко, обращаясь к служанке, что притаилась за колонной.
Из-за каменного основания несмело вышла Мира. Свет ламп выхватил из полумрака её испуганное лицо и огненные кудри.
– Д-да, Ваша светлость... – пробормотала она и поспешно склонилась, ожидая выговора. Но Скандар даже не взглянул на неё. Только устало провёл рукой по лбу и тяжело выдохнул. Лампы бросали на его лицо неровные блики, подсвечивая то, что он пытался спрятать.
Решив больше не испытывать судьбу, служанка, еще раз поклонившись, последовала мимо него, чтобы выполнить поручение.
– Мира, – вдруг окликнул ее мужчина.
Она обернулась, удивлённо вскинув брови. Не ожидала, что он запомнил её имя. Он бросил в её сторону короткий усталый взгляд, но в нём промелькнула тень настоящей заботы.
– Позаботьтесь о ней.
И прежде чем она успела ответить, Скандар развернулся и зашагал прочь. Тяжёлые сапоги глухо отбивали ритм по каменным плитам. Дорожный плащ, перекинутый через одно плечо, чуть задел край стены.
Снаружи, в сизом рассветном воздухе, уже ждал экипаж.
***
Десять всадников в черных плащах ожидали княжича в восточном дворе замка Иннг.
Солнце только поднималось над зубцами башен, окрашивая светло-серый камень в золото В тишине слышался лишь ритмичный стук копыт и негромкие голоса гвардейцев.
Скандар затянул приструги, когда позади послышались шаги.
Он не обернулся, узнал их сразу.
– Всё-таки решил уехать без прощаний? – насмешливо бросил Эйнар. Его всегда забавляла эта черта друга.
Скандар бросил короткий взгляд через плечо и снова вернулся к пряжке.
– Не люблю сцены.
– Да-да, знаю, – фыркнул Эйнар, махнув рукой. – На обратном пути заглянешь?
– Не знаю.
– Выглядишь ещё более хмурым, чем обычно, – заметил Эйнар, вскинув бровь. Он помолчал, потом добавил, уже тише: – Я снова твой должник. Спасибо.
На миг между ними повисла пауза. Скандар кивнул, не произнеся ни слова. Это был не жест скромности, а сдержанного согласия: он сделал то, что должен был.
– Вернёшься - загляни, – повторил Эйнар и потрепал чёрного жеребца по гриве.
– Возможно.
Скандар, наконец, повернулся к нему лицом. Слова не шли, но в глазах читалась усталость и нечто ещё, что-то вроде вины.
– Будь осторожен, – Эйнар выдохнул. – На дорогах неспокойно. Каждый день получаю донесения с границы.
– Знаю. По дороге сюда нам встретилось несколько дикарей, – глухо отозвался Скандар. Он поднял капюшон. – Но всё равно спасибо.
– Что-то происходит, – лицо княжича Хэльвард посуровело, – до тех пор, пока мы не узнаем что именно, лучше быть начеку.
Они на секунду встретились взглядами, и в этом молчаливом обмене заключалась вся их история: доверие, долг, их память о прошлом и понимание будущего.
Скандар вскочил в седло. Конь нетерпеливо переступил с ноги на ногу, чувствуя, что путь будет нелёгким.
Мужчины еще раз кивнули друг другу, в знак прощания.
Всадники выстроились в колонну. Чёрные плащи развевались на ветру, в который уже вплетался предвестник грозы. Небо, ещё недавно ясное, начинало затягиваться серой дымкой, и на востоке вдалеке перекатывался глухой гром.
По знаку Скандара отряд тронулся в путь. Звон копыт эхом разнесся по каменным стенам, постепенно стихая вдали.
Эйнар остался стоять в центре двора, провожая взглядом друга, пока тот не скрылся за воротами. Затем поднял глаза к небу, где сгущались тучи, и нахмурился.
Что-то надвигалось. И теперь они оба это чувствовали.