Вадим Норцев и топор Перуна

Двери в казармы охранял Леонид. Он рычал на всех, кто собирался проскользнуть в комнату вне очереди. Это было сделано для того, чтобы не создавать затор и толкучку, в которой кто-то мог пострадать. Система МЕДВЕДЬ-КОНТРОЛЬ работала безотказно –никто не решался лезть вперёд.

Когда последний человек вошел в казарму, Яга устроилась в центральном кресле. Правое, закинув ногу на ногу, занял Вольган Святославович, а левое – подоспевший в последний момент Михайло Плёнкович. Он извинился за то, что «долго предсказывал будущее» и потому не пришёл на завтрак. Никто из ребят и леших, кажется, ему не поверил. Вольган презрительно фыркнул и отвернулся. Одна только Яга сказала, что всё понимает и услужливо предложила ректору место рядом с собой. Михайло поцеловал её руку и поблагодарил за великодушие, а затем похвалил её внешний вид. Яга смущённо улыбнулась. Вольган с ненавистью покосился Михайло.

Себастьян запрыгнул Яге на колени и замурчал, свернувшись калачиком.

Все последователи и лешие растянулись в длинный полукруг. Яга оглашала имя и фамилию участника, после чего жестом приглашала того к стенду с луками и колчанами. Началась стрельба.

Чучела, в которых уже торчало больше пяти стрел автоматически заменялись на новые. Все они находились на расстоянии десяти, двадцати, тридцати и сорока пяти метрах от линии старта. Первые полчаса мне приходилось ждать и ждать, и да, ещё немного ждать, прежде чем услышать знакомые имена. Многие последователи, уставшие стоять или ходить кругами, садились на скамейки возле ринга для спарринга, а другие на пол.

Наконец среди множества незнакомых имён и фамилий я услышал: "Меркушов Никита!"

Младший последователь Хорса подошёл к стойке с луками и забрал оттуда первый попавшийся. Также он поступил и с колчаном. Оценка ставилась общая, на основе количества попаданий, расстояния и точности.

– Могу начинать? – спросил Никита.

– Да, – Яга кивнула, – вперёд, дорогой.

Окинув нас печальным взглядом, он явно искал поддержки. Александр кивнул ему, что, по-видимому, значило: "Я верю в тебя, дружище!". А я просто показал ему два поднятых вверх больших пальца. Никита хмыкнул, махнул головой и отвернулся.

Сделав несколько глубоких вздохов, он наложил стрелу на тетиву. Я буквально кожей ощущал его волнение. Выстрел. Стрела попала в бок чучелу на двадцати метрах. После ещё четырёх выстрелов это оказалось его лучшим результатом. Яга неутешительно покачала головой, Вольган в точности повторил за ней. Один только Михайло похлопал Никите и сказал, что он большой молодец, хотя может гораздо лучше, если разожжёт огонь в своем сердце. Никита поблагодарил его и вернулся к нам.

Филипп Зуров стрелял из рук вон плохо. Его самым лучшим результатом стало попадание чучелу в ногу на двадцати метрах. Третий последователь Хорса Александр Добрынин попал манекену в плечо на тридцати метрах.

И вот, наконец, настала очередь Луниной Амалии. Сегодня девушка была одета в точности, как ночью: джинсовая куртка, чёрные шорты и футболка с логотипом группы "КИНО".

– Интересно, а спала ли она вообще? – подумал я. По крайней мере, выглядела очень бодрой и готовой побеждать.

Уверенно взяв со стенда лук и колчан, она наложила стрелу и натянула тетиву. В зале воцарилась полная тишина. Видимо, слухи об ошеломляющей меткости девушки дошли до каждого в этом доме. Послышался тихий ТРЕНЬК и снаряд взлетел в воздух. Стрела попала в голову манекену на тридцати метрах. Но, как бы девушка ни старалась, до сорока пяти она так и не достала.

Вместо неё это сделала стрела Агафона. С третьей попытки он попал в живот манекену на сорока пяти метрах. Повернувшись ко всем присутствующим, он низко поклонился и отправил толпе несколько воздушных поцелуев. Я сжал кулаки в надежде дать ему по зубам так, чтобы он не мог больше ухмыляться и считать себя лучшим из лучших, но многие вместо такого же желания весело зааплодировали и засвистели. Напоследок он выпалил: "Я посвящаю эту победу Луниной Амалии!". Вольган Святославович сдержанно похлопал вероятному победителю. Когда все попытки хвастуна кончились, Агафон выцепил меня взглядом и громко сказал:

– Не хочешь попробовать, новичок? Может быть, ты стреляешь лучше всех нас, никчёмных бездарей?

Толпа одобрительно загомонила, призывая меня принять дерзкий вызов. Одни только последователи Хорса и Амалия предостерегающе качали головой. Казимир, стоящий в сторонке, смотрел на меня взглядом: "РАДИ ВСЕХ БОГОВ! НЕ ДЕЛАЙ ГЛУПОСТЕЙ, ВАДИМ!".

И, как ни странно, я знал, что все они правы. Новичок, совсем недавно появившийся в доме и совсем не разбирающийся в стрельбе, не может встать вровень с профессионалами своего дела. Но дерзость, тошнотворная самоуверенность и надменный тон Агафона так и стремились вывести меня из себя, опозорить перед всеми. И у него бы это получилось, поэтому вариантов осталось всего два: опозориться, приняв вызов, и опозориться, отказавшись от него. Отстранившись от раздумий, которые могли заставить меня поступить правильно, я согласился. 

Если не попаду в цель, то хотя бы прострелю ему коленную чашечку, и буду драить туалеты. – Подумал я, направляясь к оппоненту.   

– Прошу, сеньор Норцев! – Агафон отошёл в сторону и указал на стенд с луками. Свой лук и одну оставшуюся стрелу он держал в руках и хищно улыбался.

– Благодарю. – Крепко стиснув зубы, отозвался я. Только одно это слово смогло просочиться сквозь бурю сдерживаемых эмоций.

Когда я подошёл к стойке с луками и колчанами, Яга сурово сдвинула брови, но не выгнала меня с поля. Михайло, весело ухмыльнувшись, скрестил руки на груди и подмигнул мне. Одними губами он прошептал что-то вроде: "Давай, зажги!". Вольган подался вперёд на своём кресле и водил головой, пытаясь отыскать в лицах двух других ректоров частичку благоразумия. Видимо он волновался, что я каким-то чудом смогу победить его любимца. Себастьян, всё это время дремавший на ногах у хозяйки, оживился и теперь внимательно наблюдал за мной.

Амалия ожесточённо махала руками, как, диспетчер на взлётной полосе. Наверно, она хотела предупредить меня о том, что не стоит позориться перед всеми. Да я и так это знал, но зашёл слишком далеко.

Однако всё, что произошло дальше, могло бы и не произойти, если бы не глупость и нарциссизм Агафона, вынудившие меня на столь отчаянный шаг. Впоследствии, он стоил всем нам очень дорого. Но даже при условии, что я мог бы получить второй шанс и вернуться в тот самый день, в ту самую минуту и подать себе из прошлого знак, изменилось ли бы что-нибудь? Как отвечают в многочисленных психологических тестах: «скорее нет, чем да». Вернёмся к тому моменту, круто изменившему многие жизни.

Когда я посмотрел на луки, круто отличающиеся по толщине, длине, изгибам и материалу, первым решением было последовать примеру Никиты и взять любой лук. Но что-то удержало меня от этого. Я потянулся к одному из них, но рука одернулась. 

– Ты не в магазине, выбирай уже! – скомандовал Агафон. – Или без мамочки и папочки не можешь?

Амалия столько тренировалась. Не спала ночами. Училась всему сама.

Я обернулся и увидел в глазах взволнованной девушки сдерживаемые слёзы. Она вполне могла бы заплакать от досады, ведь все знали, что победа была важна для неё. Она хотела доказать нечто важное не кому-то из них, а самой себе. В её целях не было покрасоваться или удивить кого-то. Амалия всего лишь хотела почувствовать, что чего-то стоит, что она не хуже тех, кто обучается под постоянным личным присмотром ректоров.

Агафон же следовал инструкциям своего наставника. Всегда был чьим-то любимцем, вечным победителем. Ему первому доставалось лучшее из лучшего, потому он побеждал.

Я крепко сжал кулаки. Пальцы хрустнули и заболели, ладони защипало, а костяшки побелели. Мне хотелось бросить глупое занятие и сломать Агафону нос.

– Заткнись.

– Что ты сказал?

– Я сказал закрой свой рот и не мешай мне! – выпалил я. – Если бы я тебя захотел спросить, то прислал бы открытку с обратной стороны твоего портрета.

– Ты кем себя возомнил, новичок?

– Несправедливо, что тебя тренирует один из ректоров. – Сказал я. – Ты так не считаешь? Мне ты говоришь, что я не могу выбрать лук без родителей, а сам-то ты можешь без своего наставника? Можешь хотя бы миг прожить не в окружении толпы, которая тебе все покажет, расскажет и сделает за тебя? Ты ведь понятия не имеешь, что значит проигрывать, да?

– Норцев... Я тебя убью. – Прошептал Агафон. – Ещё хотя бы одно слово.

– Так вот смотри, дружище. Я посвящаю этот выстрел Амалии и всем, кого ты достал! Если я попаду, то ты проиграл, а Амалия победила. И ты прилюдно извинишься перед ней. 

Лицо парня исказилось. Он хотел что-то сказать, но попросту не мог. 

– Агафон... – послышался суровый голос Вольгана Святославовича. – Не надо.

Через пару секунд моё зрение вдруг рассредоточилось, а затем сфокусировалось на одном единственном, достаточно тонком и длинном луке. Рука сама потянулась к нему, что обычно происходит, когда с утра в полусонном состоянии берёшь с полки зубную щётку и пасту.

– Покажем смертным, как надо стрелять? – прогремел голос в моей голове.

Что произошло после этих громоподобных слов, зазвеневших эхом в черепушке, я едва помню. Большую часть я узнал из рассказов друзей.

В тот момент для меня стали ясны только две вещи: во-первых, этот голос принадлежал кому-то другому, чьи чувства сейчас смешались с моими, образовав странную смесь; сначала, я подумал, что моя совесть решила, наконец, объявиться, но таковому не бывать. А вторая вещь, ставшая для меня откровением – вдруг появившееся спокойствие и уверенность в собственных силах.

Выхватив стрелу, я лихо наложил её на тетиву и выстрелил. Она с лёгкостью вошла в голову манекена на двадцати метрах. По словам Никиты, когда я повернулся к ним после первого выстрела, в моих глазах горел огонёк безумия и азарта. 

На этом я не остановился. Точнее это уже был не Вадим Норцев, а кто-то другой – более уверенный в себе и очень, очень могущественный. Тот человек жаждал показать всем, на что я способен. На что мы способны, ради отстаивания чести друзей. Ради справедливости.

Я обещал. Я посвятил им победу. Чёрта с два я проиграю.

За несколько мгновений воздух наполнился лёгким запахом озона, усиливающимся с каждым моим движением и с каждым вздохом. Для многих он казался неприятным и даже отвратительным, а меня одурманивал и заставлял двигаться дальше. Он напоминал мне о грозе, дожде, буре. Обо всём том, что меня успокаивало и придавало мне сил.

Не замечая, как напряжённая рука достаёт стрелы из ближайшего колчана, я натягивал тетиву и стрелял. Прицеливаться было необязательно, ведь теперь моё тело перехватило контроль и справлялось без помощи мозга. Расстояние стало для меня лишь недоразумением, переросшим в забавное препятствие, усиливающие азарт.

– Что-то происходит... – сказал Михайло, закрыв глаза и сосредоточившись. – Я чувствую чьё-то присутствие. Здесь не человек. В доме бог.

– Вольган, останови своего ученика. – Приказала Яга. – Немедленно.

– Он не человек... А раз не человек, то монстр... – прошептал Агафон за моей спиной. – Мы должны убивать монстров.

– АГАФОН, ОПУСТИ ЛУК! – заорал Вольган и рванулся со своего места.

Однако было уже поздно. Послышались крики. Лук последователя Трояна дёрнулся, и стрела устремилась остриём в мою спину, где должно было быть сердце. Я чувствовал это, я видел затылком.

– Не-е-ет! – воскликнула Амалия.

Я умру, промелькнула у меня в голове страшная мысль.

Безусловно, но не сегодня, ответил насмешливый голос громовой раскат.

Я обернулся как раз в тот момент, когда стрела была у моего сердца. Но вдруг её с хрустом разорвало на части потоком электричества и синего огня. Агафона отбросило назад, в толпу ребят, а его лук обуглился и дымился, тетива порвалась. Пепел от стрелы осел мне на одежду.

Наступило молчание.

– Он пытался убить его... – прошептал кто-то в толпе. – Агафон попытался убить Вадима.

Вольган подбежал к ученику и прощупал его пульс. Удовлетворённо кивнул последователям Трояна, он приказал отнести их старосту в лазарет. Он провожал Агафона взглядом, а затем с выражением крайней тревоги посмотрел на меня.

– Я этого не хотел. – Произнёс я. – Простите.

Наложив оставшуюся стрелу на лук, я выстрелил. Едва задев остриём шею манекена, на сорока пяти метрах, она проскочила мимо, лишь немного порезав шов. Однако даже этого мимолётного касания хватило, чтобы мешковатая голова накренилась и с хрустом свалилась на пол. Солома рассыпалась во все стороны, а мне оставалось только любоваться своими (нашими) трудами.

– Какого чёрта происходит? – прошептали из толпы.

Сначала я не понял о чём идёт речь, и лишь после исчезновения потока адреналина мой взгляд уловил на лицах ребят неподдельный ужас. Тело полностью вернулось в норму. Под словами «вернулось в норму», я подразумеваю вернувшиеся ощущение боли в мышцах. Но, больше меня впечатлил даже не тот факт, как я(мы) смог(ли) опустошить несколько колчанов и обезглавить манекена, а свет.

Свет маленьких искр, пляшущих у моих ступней в воронкообразном вихре. Лампы под потолком замерцали, а трансформатор, до сего момента мирно дребезжащий в углу, заискрил. Став свидетелями душа из электричества многие ребята поспешили перебраться ближе к выходу. Всего лишь мера предосторожности! – должно быть, думали они. 

Искры трансформатора не касались пола, а летели прямиком в мою сторону, увеличивая вихрь, теперь кружившийся уже на уровне моего живота.

Я заворожённо наблюдал за этим фантастическим явлением до того момента как они начали превращаться в маленькие молнии. Воздух всё сильнее наполнялся озоном, пока электричество обволакивало меня тонкой плёнкой. Всё бы ничего, ведь она не причиняла вреда или неудобств, пока у молний, похожих на змеек, не отросли зубки. Часть руки, прямиком от локтя и до плеча, обдало резкой болью, от которой всю левую руку свело. А мой громкий вскрик окончательно убедил всех вокруг в том, что маленькие искры не дружелюбны.

Я упал на колени и несколько раз вскрикнул от боли.

За всё нужно платить, Вадим, сообщил голос грозы.

Задрав рукав, я увидел знак, самостоятельно выжигающийся на коже предплечья. Перед мысленным взором предстала недавняя картина: Филипп, я и Амалия идём по коридору во время экскурсии, и последователь Хорса с серьёзным лицом заявляет, что появление татуировки совершенно безболезненный процесс. Мысленно проклиная Филиппа за то, что тот дал мне ложную надежду, я покрепче сжал стучащие зубы и пытался не потерять сознание. 

Как позже выяснилось, символ назывался Громовик, и принадлежал тому, о ком за сегодняшним завтраком пытались рассказать последователи Хорса.

– Вот, чёрт... – Филипп побледнел и отрицательно качал головой, не желая поверить в реальность происходящего.

– Это действительно плохо... – буркнула Амалия.

– Это просто... – начал Никита.

– Я это предвидел! – воскликнул Михайло.

Яга поднялась со своего кресла и раскинула руки в приветственном жесте, совсем не опасаясь урагана из электричества, окутавшего меня до кончиков волос.

– Добро пожаловать домой, Вадим Норцев, последователь Перуна, Громовержца, бога войны и справедливости! Да принесёшь ты с собой мир, новый защитник Яви, защитник нашего мира! – торжественно перекрикивала вихрь хозяйка дома.

Оглядев себя, я с ужасом и восхищением наблюдал за электрическим свечением и раскалённым знаком на плече. Я был похож на ядро ядерного реактора, готового вот-вот взорваться. Внезапно, буквально в один момент, боль, появившаяся в результате новой татуировки, отступила, став теперь даже немного приятной. А через минуту Вольган скомандовал:

– Закрыть глаза!

Я не закрыл. И из-за этого взорвался. Да, просто взорвался, погиб. Шучу! Я всего на всего потерял сознание. Но это тоже, знаете ли, не из приятных занятий, которыми хотелось бы заниматься в свободное время. За последнюю неделю я слишком часто падал в обморок.

Таким необычным образом завершились соревнования в волшебном доме Бабы-Яги, планируемые как обычное времяпровождение и подогрев интереса к тренировкам.

Во сне (или в коме) я стоял посреди невозможно гигантского дворцового зала. Его архитектура и убранство были мне смутно знакомы, хотя я уверен, что никогда раньше не видел огромных белых мраморных колон, уходящих так высоко к потолку, что их концов не было видно; или горящих факелов в золотой оправе размером со взрослого человека; или крайне яркого тёплого света, наполнявшего зал.

Неподалёку от меня на белом мраморном полу играли в шахматы два мальчика. Один – низкий, темноволосый с горящими огнём глазами и хитрой ухмылкой; а другой – высокий, с добрым взглядом и весёлой улыбкой. Первый делал свои ходы медленно, чётко продумывая каждый шаг. Второй же быстро переставлял фигуры, совсем не следя за игрой – вместо этого он с трепетом наблюдал за оппонентом. Оба молчали.

Тут вдруг темноволосый быстро переставил две свои фигуры, вытеснив оставшиеся у своего противника и вскочил с пола, победоносно вскрикнув.

– Я лучший! 

– Это нечестно, Чернобог, ты всегда выигрываешь. – Чуть склонив голову набок, сказал высокий. – Я видел, что ты сжульничал четыре раза, брат.

– Ты лжёшь! Белобог лжец! Белобог лжец!Белобог лжец!

– Я никогда не лгу, ты же знаешь.

Белобог улыбнулся всё той же мягкой, снисходительной улыбкой. Он проиграл, но не расстроился, а напротив – был рад, что они с братом могут поговорить об игре, что он может услышать голос своего кумира.

– Ладно, но если ты всё видел, – начал Чернобог, подозрительно щурясь, – то почему не остановил меня, а?

– Потому что я люблю тебя, брат. И если для того, чтобы увидеть твою лучезарную улыбку мне нужно проиграть, то я готов на это. 

Чернобог, казалось, его вовсе не услышал. Он думал и говорил о чём-то своём, не обращая внимания на младшего брата.

– Когда отец создаст людей, я поселю им в голову идею создать такую игру! Обязательно! Люди должны играть в эту восхитительную игру и думать о том, какой я молодец.

Чья-то рука опустилась мне на плечо. Я обернулся и увидел лицо мальчика с оранжевыми, как пламя кузнечной печи волосами. На поясе у него висел первый выкованный им самим молот.

– Рад тебя видеть, Перун. Уже вернулся с тренировок? Шесть лет прошло.

– И я рад, Сварог. – Ответил я. – Я просто дорабатывал технику, которую тебе показал Отец. Как ты всегда и говорил, царь богов должен быть сильнейшим, чтобы защитить всех!

– К слову об этом... – Сварог неуверенно улыбнулся. – Т-ты... Ты не видел старшую сестру? – спросил парень. – Мне срочно нужна Макошь.

Я отрицательно покачал головой. Сварог кивнул, ведь богиню магии и судьбы всегда трудно застать дома. Мальчик погладил рукоять молота, явно не решаясь сказать то, за чем пришёл на самом деле.

– Отдай мне фигурку! – крикнул Чернобог. – Я видел, что ты трогал мою чёрную фигурку! Ты играешь белыми, брат. Верни мне фигурку!

Белобог виновато улыбнулся, поник и высунул из-за спины чёрного ферзя. Не поднимая глаз, он протянул брату фигуру.

– Извини меня, – всхлипывая прошептал Белобог, – я хотел взять его на память о тебе и о нашей сегодняшней игре, чтобы никогда не забывать об этом чудном моменте.

– Мы не друзья. – Помрачнев, прорычал Чернобог. – И никогда ими не станем. Друзья нуждаются друг в друге, а ты мне не нужен. Я тебя терпеть не могу! Ты слабак! Никчемный слабак! И глупец к тому же!

Белобог ещё сильнее поник, опустив свою голову почти к полу и подтянув к себе колени. Он будто хотел закрыться от всего мира и от брата, который на его любовь отвечает своей колючей ненавистью.

Вдруг по залу разнёсся громкий голос:

– Дети мои.

Я дёрнулся от испуга, а Сварог стоял не шелохнувшись. Он знал, что Отец вернётся и потому даже не удивился его голосу позади себя.

– Отец! – Чернобог бросил фигуру короля на пол и промчался мимо нас со Сварогом. – С дороги!

Я подвинулся, и он проскочил, немного задев меня локтем. Белобог медленно пошёл за братом.

Род Творец, чьё лицо никак нельзя описать, поскольку все кроме богов видят его по-разному, шёл по залу, оставляя за собой след из сгустков Хаоса. Именно из него он каждый день создавал мир для людей и богов, вкладывая в первозданный Хаос часть своей светлой божественной силы.

– Отец, как я рад тебя видеть! – запрыгав рядом с отцом от счастья, восклицал Чернобог. – Представляешь, я обыграл Белобога в шахматах и пообещал, что когда ты создашь людей, то я прикажу им придумать эту замечательную игру! Ия сделаю ещё очень-очень много, и ты будешь мной гордиться, обещаю тебе! 

– Молодец. – Холодно похлопав сына по плечу, он пошёл дальше. Чернобог замер, уставившись куда-то вдаль. 

Чем ближе он подходил к нам, тем шире становилась его улыбка. Увидев трёх сыновей, он поспешил обнять каждого; однако объятия с Белобогом и Сварогом продлились дольше всего.

– Как вы, дети мои? – спросил Род, отряхнув руки от Хаоса.

– Отец, ты хотел нам что-то рассказать. – Сказал Сварог.

– Так и есть, сын мой. Пришла пора рассказать вам кое-что очень важное. Вы, верно, не до конца понимаете, что там, за пределами нашего первого дома? – мы почти синхронно закивали головами и сели на пол, в ожидании объяснений Отца. – Снаружи была пустота, ни несуществующего, ни сущего, ничего нет, ничего... нет там ни смерти, ни того, что живёт вечно. То существо, с которым я борюсь... Раньше лишь Хаос-Удгард дышало там своей собственной сущностью, скрытой сперва во Тьме, потом в Пустоте. К нему я был послан с тем, чтобы сотворить порядок и обуздать Хаос, сгусток великой силы.

Чернобог медленно подошёл к нам и сел в одиночестве, поодаль от Белобога, на которого он смотрел со злобой и завистью.

– И что же было дальше, Отец? – спросил я.

– Не торопись, Перун, всему своё время. – Род посмотрел на двух братьев-близнецов, появившихся в один и тот же момент бытия. – Тогда я разделил один сгусток силы на два слоя. Так появились вы, Чернобог и Белобог, Тьма и Свет, Зло и Добро, Чёрное и Белое, Ночь и День. Без вас, дети, ничего не будет двигаться, не будет развития и роста, не будет самого существования. От вас зависит существование миров.

– Значит, мы с братом состоим из Хаоса, Отец? – спросил Белобог, явно переживая из-за этого факта.

– Да, сын мой. – Род нежно погладил Белобога по голове. – На вас наложена важнейшая миссия, сдерживать этот Хаос внутри себя и не давать двум частям вновь соединиться.

– Значит мы с братом... – глаза Белобога заблестели. – Н-неужели мы никогда не станем...

– Ты и сам это знаешь, Белобог. – Сказал Чернобог, поднимаясь с пола. – Ты чувствовал ту же силу, что и я. Ты знал, что мы – противоположности. Ты – Добро, а я – Зло. Судьба выдала нам роли.

Взгляд Чернобога померк, огонёк в глазах разом потух, оставив после себя лишь тонкую полоску дыма. Мальчик скрестил руки за спиной и медленно пошёл прочь. Вдруг он замер, развернулся и произнёс:

– Я ненавижу всех вас. А тебя, Белобог, я ненавижу тебя больше всех.

И вдруг он исчез, став густым чёрным облаком и растворившись в воздухе. Мы со Сварогом смотрели вслед уходящему брату и понимали, что в ближайшие несколько лет он не вернётся. Род, крепко прижав к себе плачущего Белобога, нежно по-отцовски улыбался. Ему было наплевать ушёл Чернобог, умер или растворился в небытие.

 – Я хочу разделить миры. По моему замыслу, в итоге будет три мира. Чернобог и Белобог будут править тем, что я создам, а именно Навью – миром мёртвых, и Явью – миром живых. Сварог займёт моё место и будет властителем Прави – дома богов.

– У меня будет свой мир, Отец? – спросил Белобог. – Я хочу создать что-нибудь! Ради брата! Ради Чернобога. Хочу, чтобы брат гордился мной.

Род вымученно улыбнулся и отвернулся. Творец сурово посмотрел на Сварога.

– Ты готов к этому?

– Да, Отец, я готов.

– Значит, решено. – Род отстранился от Белобога и выпрямился. – Мне нужно идти, дети мои.

Он быстро пошёл прочь, ни разу не оглянувшись, словно не хотел видеть кого-то из нас. И, кажется, я прекрасно понимал, с кем ему сейчас меньше всего хочется говорить.

– Отец! – крикнул я, пустившись догонять Рода Творца.

Бог остановился и тяжело выдохнул. Он остановился, но стоял ко мне спиной, чтобы не видеть моё непонимающее лицо.

– Ты, наверное, ошибся или пошутил... – сказал я, смущённо улыбнувшись. – Ты сказал, что Сварог будет на твоём месте.

– Да, это так.

Что-то у меня груди заколыхалось. 

– Ты готовил меня к этому с самого моего рождения. – Сжав кулаки, процедил я сквозь зубы. – Ты постоянно повторял, что мне суждено занять твоё место, что я очень похож на тебя. Пока братья играли и веселились, я слушал твои наказы и мысли о том, как нужно править. Я тренировался и становился все сильнее и сильнее, чтобы защитить свою семью и людей. Несколько сотен лет ты обещал мне, что после твоего ухода именно я стану царем Прави, потому что больше остальных подхожу на эту роль.

– Я тебя обманул.

Что-то внутри моей божественной оболочки вспыхнуло и тут же погасло. Я с обидой смотрел на ноги Отца, понимая, что меня предали.

– Передумай, Отец. Молю тебя, измени своё решение.

– Нет, Перун. – Род развернулся и внимательно посмотрел на меня. – Тебе стоит поучиться у своего брата, у Чернобога. Он спокойно принял свою участь и ушёл. Он ещё вернётся и всё будет хорошо, я его знаю. Он будет выполнять свои обязанности, вспоминая мои слова.

– Но какая же тогда у меня участь?

– Ты должен защищать то, что я создам. Миры будут находиться под твоей защитой. Цель твоего существования – защищать их, род людской и своего брата Сварога, который займёт моё место. А пока беги, Перун, играй с братьями.

И Род исчез, столь же неожиданно, как и появился.

Я упал на колени и заплакал. Белобог подбежал ко мне, обнял и начал утешать меня разными словами, как он всегда умел. Однако слушать я его не мог. Мимо, даже не оглянувшись, прошествовал будущий властитель Прави. Вынув молот, он поднял его над головой. Сварога окружили огненные искры, и он растворился в них.

– Вадим Норцев? – прогрохотал знакомый голос, не так давно звучавший в моей голове.

Я наконец вспомнил, кто я на самом деле. Я не Перун, а Вадим и я не бог, а всего лишь последователь. За мгновение ко мне в голову рывками стали возвращаться все мои воспоминания: сестрёнка Даша, Питер, садик, школа, Новый Год, поездка на море, дача, бабушка, отец, вурдалаки, Баба-Яга, Казимир, Амалия, Вольган, последователи Хорса.

Закрыв глаза на несколько минут отдыха, я открыл их вновь. Факелы были потушены.

– Вадим Норцев?

Я попытался сориентироваться и найти источник звука, но оказалось, что он доносится сразу со всех сторон. Создавалось устойчивое впечатление, будто на каждом сантиметре комнаты установили динамики.

– А кто спрашивает?

– Моё имя Перун, я твой бог покровитель!

Я неловко переступил с ноги на ногу. Очень неприятно разговаривать с кем-то, при этом не зная, куда тебе смотреть и с кем говорить.

– Э-э, приятно познакомиться. Я – Вадим. Как дела? И значит, из-за тебя я устроил световое шоу и чуть не убил Агафона?

– Я признал тебя и показал тебе своё прошлое, мальчик. Такого я не позволял себе уже тысячу лет. Прояви хотя бы каплю благодарности! – разозлился Перун.

– А что изменилось за тысячу лет? Неужели я чем-то отличаюсь от остальных?

– Если скажу, что ты избранный, то совру, а врать своим последователям не в моих правилах. Изменился мир, Вадим, изменился мир.

Философское замечание, Конфуций, подумал я.

– Не время для шуток, друг мой! – видимо прочитав мои мысли, предупредил Перун. – В одиночку мне не справиться. Другие боги страшатся, и их нельзя винить за это. Одно из моих сильнейших орудий утеряно и только вам троим под силу найти его.

– Нам троим? – переспросил я.

– Да, вам троим. Передай Яге, что день, когда миры захотят сойтись, близок как никогда. Навь вот-вот объявит войну остальным мирам. Он грядёт, с ним армия, за ним сила.

– Эй-эй, Перун! Помедленнее можно? Я блокнот с собой не прихватил! Что за день такой? Кто грядёт? Почему нам троим суждено найти оружие? И что вообще за оружие?

– Яга знает, что это значит.

– Но почему я? Почему ты выбрал меня? И что будет, если мы не найдём его? – закричал я, обращаясь, видимо, непосредственно к потолку. С котом, хоббитом и орлом я уже говорил, так почему бы не поговорить с потолком.

– В своей многотысячелетней жизни я часто делал неверный выбор, Вадим. У меня было много ошибок, но ты не можешь стать одной из них. – Последовала недолгая пауза. – Не должен и не станешь, это я знаю точно. Ты же сам не понимаешь, кто ты и на что способен, верно? А что насчёт вашего похода... Если вы не справитесь до Купалы, то начнётся война, в результате чего мир скорее всего погибнет. Удачи тебе, друг мой, не подведи меня!

Видение исчезло.

Вот они, правда, думают, что так и должно быть? Сказать подростку: "Слушай, дружище. Я тут потерял одну мощную штуку; найди её до следующего понедельника, а если нет, то мы все умрём. Удачи!" Благо, Перун хотя бы не попросил захватить по пути пончиков из ближайшей закусочной. Иначе мы точно не уложились бы в сроки.

Эти мысли начали постепенно будить меня. Сначала я стал слышать приглушённые голоса, которые со временем становились всё чётче и ближе. Вскоре после этого я смог поднять веки.

Открыв глаза, я понял, что лежу в медпункте. На кровати рядом со мной сидит Амалия, а Филипп прислонился к стене и смотрит в отштукатуренный потолок. Девушка внимательно рассматривала мой новый знак на плече. Она провела по нему пальцами, из-за чего по моему телу пробежали мурашки.

– Нравится татуировка? – прохрипел я. В горле пересохло настолько, что казалось, будто я пробежал кросс в пустыне Сахара.

– Филипп, он очнулся! – обрадовалась Амалия.

– Это здорово, потому что я сам хочу его убить!

– Не стоит! Я током бьюсь.

Я попытался улыбнуться, но губы слиплись от жажды, поэтому получилось что-то похожее на гримасу отвращения.

– Уже не бьёшься, мы проверили... - он указал на обугленную с одного конца палку, лежащую на столе с таблетками. – Знаешь, что произошло после того как ты вырубился?

– Честно говоря, нет. Во сне очень сложно уловить всю хронологию событий, знаешь ли. Боюсь, я мог что-то упустить.

Филипп пожал плечами и начал рассказ издалека.

Едва моё тело начало заваливаться на бок, к удивлению всех присутствующих, Вольган подхватил меня на руки за секунду до удара головой. Он велел отнести меня, как и Агафона в лазарет; ко времени моего пробуждения последователь Трояна уже четыре часа стоял на ногах и прекрасно себя чувствовал. Искры после моего отключения исчезли, а запах озона развеялся в воздухе. Амалия предположила, что он выветрился через вентиляцию. Попросив девушку не перебивать, Филипп продолжил рассказ.

Сразу после происшествия, Яга попросила всех разойтись и сказала, что жюри обобщит результаты и...

– ... И устранит неприятный инцидент! – Амалия спародировала голос хозяйки дома.

– Чёрт возьми, Амалия!

– Прости.

Филипп нахмурился.

– В общем, несколько крепких парней с этажа Трояна отнесли тебя в медпункт, где и уложили на койку. Агафон после пробуждения пару раз заходил, чтобы проверить твои пульс и температуру. Он пусть и говнюк, но свои врачебные обязанности выполняет.

Я понимающе кивнул, ссылаясь на весь рассказ целиком.

– Это всё?

– Нетушки! Когда ты, Вадим, отключился, наш микроавтобус чуть не сдуло с дороги! – добавила Амалия. – Началась очень сильная гроза, о которой МЧС даже не подозревали. Представляю, какую ты им устроил задачку!

– Именно! – подтвердил Филипп. – И это все устроил ты.

Парень прижал руки к лицу и начал ходить по комнате, мельтеша перед моим лицом. Его, как, видимо, и всех остальных напугала и взбудоражила одна мысль. Мысль о том, кто оказался моим божественным покровителем.

– Последователь Перуна, подумать только!

Амалию, заворожённо рассматривающую мою татуировку, похоже тоже терзали подобные мысли. Однако я не мог разделить их переживаний и энтузиазма. В отличие от остальных ребят, Перун сообщил, что я не избранный; но и не очередная ошибка (что бы это ни значило). «Ты не понимаешь, кто ты...» – сказал бог. Перун был прав. После встречи с лешим, Ягой, котом Себастьяном, ребятами-последователями я невольно начал задавать себе один и тот же вопрос: «Кто я?».

Я часто повторял его про себя, надеясь, что ответ каким-то мистическим образом образуется в голове. Однако ничего такого не произошло. И только один человек, проживший ни одну сотню лет, мог ответить на многие мои вопросы. Кроме того, я должен был сообщить ей информацию, которую мне передал Перун.

– Мне срочно нужно поговорить с Бабой-Ягой. Сколько я здесь провалялся?

– Скоро ужин, ты проспал пять часов. Агафон, конечно, предупреждал о том, что ты пробудешь без сознания до вечера, но мы не восприняли его слова всерьёз. – Амалия нахмурилась, заметив дрожь в моём голосе. – А зачем тебе к ней? Ты же не вздумал извиняться за трансформатор?

– Я... я слышал Перуна. Я разговаривал с Перуном.

Ребята застыли. Филипп перестал ходить по комнате и убрал руки от лица. Амалия отпустила мою руку и слегка отодвинулась. Оба неотрывно смотрели на меня, ожидая, пока я скажу, что это очередная глупая шутка (как бы мне самому хотелось поверить в это!).

Первым очнулся Филипп. Он скрестил руки на груди и шмыгнул носом.

– И что?

– Что «что»? 

– Что он тебе сказал? – встрепенулась Амалия.

– Сначала дайте горло промочить, изверги! – попросил я, умирая от жажды.

В таком состоянии я мог произнести разве что пару слов, а уж точно не целую историю о моём общении с богом грозы, справедливости и войны. На эту маленькую просьбу мои друзья отреагировали весьма эгоистично. Филипп пренебрежительно цокнул языком, но всё-таки направился к кулеру. А Амалия продолжила смотреть в пол, переваривая сказанные мной слова.

После долгой засухи рот наполнился прохладной водой, которая теперь казалась самым изысканным деликатесом. Представьте себе, как после прохождения семи километров под палящим солнцем и без головного убора вы жадно вливание в себя литры воды. Вот так я себя почувствовал.

Пока я пил, в голове прокручивал то, что видел во сне. Маленький печальный Перун, если это был он. Ещё три юных бога и их отец – Род. Жгучая ядовитая обида, переполнившая меня до кончиков волос на голове. Миссия Перуна: Защищать людей, миры и своего брата Сварога – Царя Богов, наследника Рода Творца. Все эти имена ни о чём мне не говорили, но я собирался вывалить их друзьям, которые уж точно разбираются в этом побольше меня.

– ВАДИМ! – прогремел знакомый громоподобный голос у меня в голове. – То, что я тебе показал – предназначено только для тебя. Моё прошлое – это твоё настоящее и будущее, запомни это. Ты не должен рассказывать об этом никому, даже самым близким людям. Это секрет бога и его последователя, наставника и ученика, отца и сына. От этого зависят наши жизни. Не подведи меня. Ты не одна из моих ошибок, помни об этом. Не становись ошибкой.

– Кажется, я понял... – прошептал я едва слышно.

– Что? – спросила Амалия. – Ты что-то сказал?

– Нет, я... Готовьтесь слушать, что мне сказал Перун.

Тяжело вздохнув, я подготовился к пересказу своего разговора с богом; часть с прошлым своего покровителя я по понятным причинам опустил, ведь если подумать, то ребятам действительно не стоило знать о грустном прошлом такого «крутого» бога. Во время моего повествования Амалия качала головой, отказываясь верить в правдивость моих слов. Филипп внимательно слушал, но его лицо выражало недоверие.

– Я этого не понимаю, и отказываюсь принимать. Хорс никогда не разговаривал со мной! Никогда не удостаивал своего последователя хотя бы каплей внимания! – Филипп опустил голову и со всей силы ударил по стене кулаком. – Ни разу! Я... я... НЕНАВИЖУ!

Он ещё дважды ударил по стене и единожды пнул её ногой, костяшки пальцев покраснели от проступившей крови. Он потёр носовую часть ботинка и что-то грозно забормотал. Держа в голове, что у парня в комнате изображение Хорса исполосовали следы кисти и белой краски, их отношения были, мягко говоря, удручающими. Не удивлюсь если на страничке в Твиттере в графе "отношения с богом" у него стоит "Всё сложно".

– Жива разговаривала со мной всего один раз. – Буркнула Амалия. Затем она посмотрела на Филиппа, который со злобой поглядывал на стену. – Оно и понятно, ведь у богов много работы. Филипп, ты не должен так на него...

Амалия попыталась дотронуться до плеча Филиппа, но он с яростью его отодвинул.

– Не трогай меня! – крикнул он.

Девушка отстранилась и быстро заморгала, прогоняя слёзы, уголки её губ дрогнули и обвисли. Увидев, что натворил, Филипп подошёл ближе и обречённо закрыл глаза.

– Простите меня, ребята. Просто я здесь дольше вас всех и мне всегда так хотелось, чтобы Хорс просто... Он мог сказать мне пару слов, чтобы я не сомневался, чей я последователь. Ведь были моменты, когда мои способности ничем мне не помогали, а лишь укрепляли веру в то, что я могу быть последователем не того бога. Например, я мог быть последователем какого-то определённого солнца. Как насчёт Ярило или Коляды? Или Знича, бог огня?

– Символ на твоём плече.

– В этом и проблема, Вадим. – Сказал Филипп, открыв глаза. – До появления ребят с этажа, я проклинал Хорса за то, что он вообще избирает себе последователей. Если бы не этот символ, я ни за что не считал бы себя его последователем.

Наступило затяжное молчание. Оно бы так и продолжалось, так как каждый сейчас пускай и был в лазарете, но их мысли блуждали далеко отсюда, поэтому я медленно произнёс:

– Перун сказал, что надвигается какое-то соединение миров, какая-то война. Может, поэтому он разговаривал со мной?

Этими словами я пытался поддержать друзей, чьи покровители забыли о существовании своих последователей. Но увидев на их печальных, усталых лицах некое подобие обиды и скорби, я больше не решился на подобные высказывания.

– В любом случае твой разговор не сулил нам ничего хорошего. – Вдруг вставила Амалия.

Прибывая в бессознательном состоянии, я вспомнил как во всех играх, фильмах и сериалах такие неожиданные послания никогда не значили: "Поздравляем, вы выиграли путёвку в Париж!". Как правило, они гласили: "Поздравляем, вы скоро умрёте!". Второй вариант, как ни странно, нравился мне куда меньше.

Внезапно дверь распахнулась, и в медпункт вошли Александр с Никитой. Старший последователь Хорса держал в руках пакет с зелёным плюсом и надписью «АПТЕКА».

– Неужели вас отпустили во внешний мир? – удивился Филипп.

– Агафон сообщил Яге, что у последователей Трояна заканчиваются препараты, такие как... – Александр поставил пакет на стол и поочерёдно начал доставать оттуда пачки таблеток. – ... Актовегин, Но-Шпа, Теркодин, Кардиомагнил, Аспирин, Лазолван, восемь пачек бинтов, три пузырька зелёнки, три пачки пластырей и Мезим.

– Пришлось использовать всё своё обаяние, чтобы убедить Ягу предоставить эту работу нам! – улыбнулся Никита.

Амалия ухмыльнулась.

– Боюсь даже представить.

– Эй, леди, я вообще-то здесь! 

Взглянув на меня с привычной ему улыбкой, Никита спросил: – Ты как?

– Нормально, жить буду.

– Мы к тебе заходили пару раз, меняясь с Амалией и Филиппом. Правда, часа три назад нас выкинули отсюда из-за одного случая. – Александр кинул суровый взгляд на Никиту. – Да?

– Та глупая склянка стояла неровно! Может быть, я в душе перфекционист! Тебе-то откуда знать? – он показал другу язык. – И те, кто так открыто ставят реактивы, сами виноваты.

– Ну конечно, – буркнул Александр, – скажи об этом Агафону.

Никита фыркнул и что-то прошептал другу на ухо. Александр не сдержался и захохотал. В шутку толкнув младшего, он захохотал пуще прежнего.

– Можно я буду называть тебя Электро? Или... Тор, сын Одина! – глянув на меня, просиял Никита.

– Даже не думай об этом.

– Однако, с вашего позволения, не могу не заметить, что кличка тебе идеально подходит, мне нравится! – промурчал Себастьян.

Только теперь я заметил кота возле ноги Амалии. Нужно притаиться, не произнося ни звука, а потом испугать всех вокруг? Зовите Себастьяна, наш домовой не отпустит вас без инфаркта!

– Тебе нравятся все глупые прозвища, которые мне дают?

– Большинство, но отнюдь не все. Я незамедлительно сообщу тебе, если какое-либо твоё прозвище будет звучать хуже остальных, – заметил кот. – Кстати, как-то раз Илью Муромца прозвали Сапожком. Вот это было ужасное прозвище!

– Сапожком? – переспросил Никита, хитро улыбнувшись. – А почему не...

– Ребята, у нас нет на это времени! – провозгласил Филипп. – У нас проблема.

И он был прав. Времени на разговоры о сапожках Ильи Муромца у нас не было. Есть дела куда более насущные и не требующие дальнейших отлагательств. Например, узнать о войне, великом оружии и схождении миров.

– Что это ещё за проблема? – Александр скрестил накаченные руки на груди. – Я думал, что единственная наша проблема это Никита. Вас ни на секунду нельзя оставить.

– Схождение миров, великая война.

– Звучит чертовски зловеще... – верно подметил Никита. – Обычно такие слова сулят совсем не бургеры с соусом табаско и шестью дополнительными порциями сыра...

Я положительно закивал головой.

– Именно! – я нахмурился. – Погоди, что?

– Яга, наверное, знает об этом. – предположил Александр.

– До неё ещё нужно добраться...

Я попытался встать с кровати. Филипп подбежал ко мне, надеясь поймать, если мои ноги откажутся двигаться и держать меня. Удивительно, но у меня получилось. На самом деле я даже не прилагал усилий, чтобы свободно передвигаться. Да и чувствовал себя как нельзя лучше. Видимо вода из медпункта обладала целительными свойствами.

– Всё хорошо? – спросила Амалия.

– Да, вполне, можем идти.

– Молодец, Зевс, – промурчал Себастьян и выскочил за дверь.

Никита остановился и побледнел.

– Чёрт, а ведь точно! – он ударил себя ладонью по голове и вдруг, рванув в коридор, он закричал: – Стой, Себастьян, давай вместе придумывать крутые...

Мы все засмеялись и пошли в столовую. Вскоре нам удалось нагнать Себастьяна и Никиту, который доставал кота с тем, какое бы им прозвище придумать Вольгану. Младший последователь Хорса не испустил и возможность похвалить меня за то, что я спас их от, цитирую: «скучнейших соревнований в истори-и-и-ии!». Хотя назвать это моей заслугой нельзя, ведь не я сам назначил себя последователем Перуна.

А вот Филипп, напротив – упрекал меня и даже моего нового босса в том, что я или кто-то другой могли серьёзно пострадать; об Агафоне он либо не вспомнил, либо не признавался, но был мне благодарен за зарядку последователя Трояна. Александр шёл молча, не проронив ни слова. Впрочем, это и не удивительно. Из всех моих новых знакомых этот паренёк был самым немногословным. Амалия погрузилась в свои мысли, поэтому слегка отставала от нас.

По пути нам довелось встретить парочку человек, идущих в столовую. Они бросали на меня быстрые взгляды, в которых я не мог ни заметить новый интерес. Теперь я был уже не новичок простофиля, а последователь Перуна. Хотя я не имел никакого представления о том, что же должен делать последователь и какие привилегии это даёт. Я надеялся, что в мои обязанности не будет входить дел по типу: помыть алтарь от птичьих отходов, убрать конюшню или убить парочку вурдалаков, мешающих Перуну смотреть Игру Престолов. Вряд ли такие миссии достойны последователя бога войны и справедливости.

Когда мы пересекли порог столовой, я сразу почувствовал на нашей компании несколько (а если быть точнее, то очень много) взглядов. Даже аэзлы зависли в воздухе с подносами в руках. Видимо, и до их полупрозрачных ушей долетела весточка о новом последователе Перуна.

– Интересно, знают ли они о шоу с трансформатором и последовавшей после бурей? – подумал я.

По их незаинтересованным лицам ничего нельзя было сказать наверняка, поэтому искать на них какие-либо подсказки не имело смысла. Но, как говорил Филипп, цель жизни аэзлов – помогать юным богатырям, а не слушать их сплетни и разговоры. Тем более, лешие, к которым духи постоянно прислушивались, никогда не выделялись особенным сплетничеством.

Заботливо спросив, как я себя чувствую, Амалия бросила меня и вернулась за свой столик, аргументируя это тем, что староста этажа не должна находиться далеко от своих ребят. Уверять девушку в том, что я отлично себя чувствую, долго не пришлось. Свою лепту внёс и Филипп, заверивший её в случае чего уберечь «нашего дорого Зевса» от почти всех земных напастей. Наша тройка устроилась за уже родным столиком Хорса. Себастьян подбежал к своей хозяйке и запрыгнул ей на колени. Он потёрся о её живот и что-то промурчал.

Яга захихикала. Она зашептала и по губам я смог разобрать только одно слово: «З-Е-В-С?».

– Когда-нибудь я убью этого кота... – процедил я сквозь зубы.

Баба-Яга встала, громко откашлялась, привлекая к себе всеобщее внимание, и начала длинный монолог:

– Я рада приветствовать вас, дорогие мои, за ужином. Надеюсь, сегодняшний сюрприз придётся всем по вкусу. – Она сдержанно улыбнулась. – Но не будем задерживаться на мелочах и перейдём к самому главному! В сегодняшних соревнованиях с небольшим отрывом победил Агафон Корнев. На втором месте оказалась Амалия Лунина, а на третьем – Борис Горунов. Эти результаты призваны придать стимула более взрослому поколению, чьих имён нет даже в пятёрке лучших! Да, Дэн, тебя там тоже нет! И не смотри на меня так, будто...

Посмотрев на Амалию, я ожидал увидеть на её лице грусть, смешанную с разочарованием, ведь именно такие чувства испытал бы любой, тренировавшийся днями и ночами, а в итоге оказавшийся на второй позиции. Но, несмотря на подобные неутешительные результаты, девушка не выглядела подавленной, а совсем наоборот – широко улыбалась и радовалась попаданию в тройку лидеров. Её соседи по этажу и столику смеялись и поздравляли свою старосту. Не буду скрывать, подобная реакция девушки меня очень удивила, да и, – нечего греха таить, – восхитила. Однако про мои результаты все или забыли, или не стали засчитывать, посчитав божественное вмешательство жульничеством.

Вольган опять пялился на меня. Он хмурился, спрятав половину лица за змеиным шарфом, то ли сетуя на то, что я не победил, то ли из-за того, что я устроил прожарку его любимому ученику, то ли просто от неприязни ко мне.

Как бы там ни было, уж кого точно не интересовали лучшие места и призы, о которых Яга тоже упомянула (магнитики и грамоты), так это аэзлов. Даже если бы абсолютно все богатыри не смогли наложить стрелу на тетиву, духи всё равно приготовили бы отменный ужин. Но, видимо, не в этот раз.

Когда аэзлы начали расставлять подносы, меня смутила реакция соседних столиков. С такого расстояния разглядеть блюдо за спинами ребят я не мог, но «сюрприз» от Бабы-Яги явно удался. С соседнего столика последовательниц Агидель, богини воды, послышались перешёптывания.

– Фу! – прошептала Ада. – Что это такое? Ламинарии?

– Не, сестрёнка, – Анна насадила страшное нечто на вилку. – Это куда хуже.

Как только перед нами поставили прикрытый поднос, Никита поднял металлическую полукруглую крышу и заглянул внутрь.

– О боги, нас прокляли, мы все умрём!

– Что там? – спросил Александр.

– Яйца Ксеноморфов! – несколько секунд Никита пытался сохранить лицо серьёзным, но не выдержал и рассмеялся.

«Сюрприз» оказался менее ужасным, чем аллегория с фильмами о Чужих, но очень похожим на ламинарии. Другими словами, овощное рагу на столах удивило всех.

– Я очень надеюсь, что вы приятно удивлены, солнышки. В ваше повседневное расписание внесены весомые изменения, коснувшиеся пищи. С этого момента раз в два-три дня мы все будем питаться исключительно полезными продуктами! Можете не благодарить любимую мамочку за заботу о вашем здоровье и будущем! Также, из свежих новостей я могу отметить, что у нас появился первый за восемьсот лет последователь Перуна!

От удивления у меня буквально отвисла челюсть.

Баба-Яга указала на меня, и одними губами по слогам прошептала: «– Встань!». Послушно отодвинув стул, я поднялся и почти сразу услышал хиленькие аплодисменты, разбавляемые громкими хлопками и свистом Никиты.

– Я, кстати, предвидел, что он станет последователем Перуна! – пережёвывая рагу, закивал Михайло. – Я это... Сразу как парня увидел, так понял... Думаю... вот он – будущий последователь Перуна.

– Можешь присаживаться на место, Вадим! – Яга удовлетворённо кивнула и продолжила монолог: – Хочу поблагодарить всех участников соревнований за добросовестное отношение к... И конечно не могу оставить без внимания... призы... всегда будет оставаться главным...

Между нами говоря, так я и слушал. В основном мои мысли были заняты другим. Я поджидал момент, чтобы рассказать Яге о моём разговоре с Перуном, пропавшем оружии и схождении трёх миров, которое, по словам бога, состоится совсем скоро.

Последователи Хорса, должно быть, тоже не интересовались тем, что нового скажет Баба-Яга. Филипп беспристрастно ковырял обратную сторону стола канцелярским ножом, а Александр пытался проткнуть спаржу, успешно лавирующую в масле. Никогда бы не подумал, что главным врагом этого крепкого парня может стать овощ.

– ЯГА-А-А-А! – прогремел оглушительный женский голос, от которого стены столовой содрогнулись. Себастьян зашипел, спрыгнул на пол и бешеными глазами уставился на выход из столовой.

Яга почти мгновенно побледнела, узнав голос. Впрочем, сами женщины не заставили нас долго ждать и переступили порог.

Молодая привлекательная девушка, чья длинная коса спадала за спину, вела под ручку старенькую бабушку, сжимающую в правой руке трость из чёрного дерева. Серебряная рукоять была выполнена в виде кошачьей головы, в чьих глазах блестели изумруды. Глаза самой старушки заволокло неясной туманной пеленой. Поэтому только девушка-поводырь рядом смотрела им под ноги и по сторонам.

Вольган и Михайло отодвинулись с такой скоростью, что их стулья с грохотом повалились на пол. Оба стояли неподвижно, задержав дыхание.

– Владычица Макошь... – с нескрываемым отвращением в голосе пробубнила Баба-Яга. – Мы очень рады вас видеть.

Так это она, вспомнил я. Та девочка, которую искал Сварог. Их с Перуном сестра, дочь Рода. Сейчас она, конечно, больше не девочка, а бабушка.

Старушка повернула голову на голос и открыла рот, но ничего не сказала. Зато её спутница вдруг заговорила.

– Отнюдь не рады мне в этом месте! – откашлявшись, прохрипела девушка. Из её рта, к всеобщему шоку, вырвался чёрный ком, принявший облик ворона и вдруг взорвавшийся в воздухе клубком пыли. – Прошу помиловать за срывание сие действия, однако изречь самой мне потребно!

– Что вы, владычица! Мы только рады увидеть вас за сегодняшним ужином. Хотя, если бы вы нас предупредили, то мы смогли бы обеспечить вам более радушный приём. – Лениво поднявшись со своего места, произнесла Яга.

– Сейчас так речешь, ученица! В былые времена, покуда метку мою носила, да покуда жрицею моею выказывалась, проклясть старуху желала! Ужель ты мнишь, что стерев с плеча символ можно и прошлое стереть? – совершенно незаинтересованно проговорила Макошь. Её говор напомнил мне о лешем Казимире, с кем мне уже довелось ранее общаться.

– Я...

– Не следует тебе, Баба-Яга, предо мною извёртываться. Не за этим предстала я.

Глаз Яги нервно дёрнулся, а губы перекосил хищный оскал. Видимо ей очень не нравилось, когда кто-то вспоминал о её прошлом. Больше всего меня, да и всех остальных, пугало странное наречие старухи и девушки-поводыря.

– Отнюдь не странно оно, Перунов жрец! – возмутилась старуха, резко повернув голову ко мне та, что всю столовую огласил отвратительный звук старых хрустящих костей.

– Так зачем же вы явились, владычица? – бесцеремонно перебив старуху, спросила Яга. – Опять хотите читать мне морали о том, как должна вести себя настоящая жрица? О том, какую магию изучать можно, а какую нельзя? О том, с кем общаться можно, а с кем нельзя? – прокричала она. – Если так, то заткнитесь сразу и проваливайте к чёрту!

Вольган и Михайло испуганно покосись на хозяйку дома, вероятно, желая оказаться сейчас где угодно, но не за одним с ней столом.

– Не стоит, Яга, не стоит... – предупредила Макошь. – Должно мне дать сие пророчество, ибо без него запропадут герои! Поиски неоткуда начать будет. Ныне я сама являюсь на столь существенные встречи. Дочь моя мне в этом помогает.

Смотреть на то, как старуха через милую девушку глаголит (говорит) свои истины (мысли) было очень неприятно. Дочь выступала для неё как кукла чревовещателя. Взглянув мне прямо в глаза, старуха произнесла то, чего я боялся больше всего.

– Перунов жрец, явившийся с котом и лешим,

И Хорса жрец, и с Живой жрицей вместе,

Путём извилистым, сквозь монстров и богов,

Пройдут, ища топор, что скрыт, утерян.

Мертвец подсказку даст в столице знати,

И давний враг, что скрыт теперь в палатях,

Напомнит о себе, когда не ждут.

Купалов день – ваш стимул и испуг.

Топор вернуть хозяину вам надо,

Коль жаждите, чтоб наступило завтра!

Но вместо обещанного завтра, в столовой наступила полнейшая тишина. Даже аэзлы, столпившиеся за дверью в кухню и наблюдавшие через два круглых окошка, не двигались.

– Коль до Купалы дня не выполните в срок, то мир постигнет страшный рок! – напоследок проверещала старушка. После этих слов обе женщины исчезли, также стремительно, как и появились.

Все присутствующие повернулись к Яге. Вероятно, ожидание ответов было напрасным, потому что хозяйка дома выглядела не менее взволнованно и напугано, чем мы.

– Я... я не... – она смотрела на меня и не знала, что сказать.

К счастью, Вольган всё сделал сам. Он успокаивающе положил руку Яге на плечо, что-то сказал ей на ухо, а затем повернулся к остальным и выкрикнул:

– Всем разойтись по комнатам! Живо! – Яга что-то ему прошептала. – Всем кроме Амалии, Вадима и столика Хорса! Если через несколько минут тут останется кто-то ещё, то я превращусь в волка и отгрызу вам обе ноги!

Это подействовало. От ребят не осталось и следа. В столовой остались только Амалия, я, Филипп, Никита, Александр, Яга, Себастьян, Вольган, Михайло и аэзлы, подчищающие за юными богатырями.

Баба-Яга сплела пальцы в замок.

– Ты как, готова говорить? – спросил Вольган.

– У меня нет выбора, ты и сам это прекрасно понимаешь.

Ректор кивнул и стал задумчиво теребить свой змеиный шарф.

Яга помолчала-помолчала и вдруг заговорила:

– Что ж, должно быть, вы все хотите получить ответы на свои вопросы и услышать план действий? – мы дружно кивнули. – Хорошо, но нам придётся начать издалека.

Несколько минут назад к нам на огонёк заскочила Макошь – богиня магии и судьбы, моя богиня покровительница. Наше знакомство произошло во времена, когда богатыри, боги и самые разные существа были явлением, которое ты мог застать на пороге дома. Именно в то время она избрала себе в помощь одну четырнадцатилетнюю девочку, дочь кузнеца, которую уже давно хотели выдать замуж. Как вы понимаете, тогда боги лично тренировали своих последователей, а стать последовательницей Макошь представлялось почти таким же невероятным событием, как и обладание меткой Перуна.

– Значит...

– Да, Вадим. Вас, последователей Перуна, было слишком мало даже тогда, во времена Древней Руси.

Первые несколько лет я старалась изо всех сил угодить богине, постоянно ругающей меня за малейшую оплошность. Уже тогда, во времена учёбы, мы не особо ладили. Примерно в тоже время к нам снизошёл Кощей Бессмертный, весь такой расфуфыренный и гордый. Даже после нескольких тысячелетий, унёсших с собой отголоски войны, в которой он и заработал прозвище, этот козёл считал себя легендой, правой рукой самого Чернобога! Однако так считал только он. Из-за нашего с ним общения, Макошь окончательно разъярилась и уже начала жалеть о содержании до одури гордой, но очень успешной в учёбе, девицы. В итоге, мы поссорились. И после этого... – Яга помолчала. – Вы слышали, что она сказала. К чему я это всё говорила? Макошь. Она знает всё и про всех. Она никогда не ошибается. Она обрывает нити жизни людей, монстров и богов. И она же их создаёт. Сейчас вы услышали пророчество. Пророчества появляются ни с бухты-барахты, их ей диктует некто свыше. Говорят, что сам Род шепчет ей их на ухо.

– Мы вроде как поняли, что это пророчество. – Заметил Никита.

– Никто не хочет ничем поделиться с нами? – Яга потёрла виски. – Быть может, кто-то из вас каким-то образом причастен к этому. Например, ты – Вадим! Вряд ли день, когда впервые за столько лет Перун избрал себе последователя, может по чистой случайности выпасть на тот же день, когда богиня судьбы решает навестить свою бывшую ученицу.

– Кстати, и это я тоже пред... – Вольган толкнул Михайло рукой, тем самым говоря, что сейчас не самое лучшее время для этого.

Более удачного стечения обстоятельств, для того чтобы рассказать хозяйке дома о своём сне, было почти невозможно отыскать. Поэтому, недолго думая, я выпалил:

– Со мной разговаривал Перун!

– И ты не посчитал нужным в первую очередь рассказать об этом нам? – прорычал Вольган. – Ты идиот, Норцев, вот ты кто! И я не спущу тебе этого только потому, что ты новичок. Ты...

– Хватит, Вольган! – приказала Яга. – Не оскорбляй мальчика. Извинись перед ним.

Вольган презрительно фыркнул и громко рассмеялся чуть ли не мне в лицо. Его рот был настолько близко к моему носу, что чувствовал отвратительный запах из его рта. Если у змей и есть какой-то запах, то изо рта Вольгана пахло змеями.

Яга устало выдохнула и произнесла:

– Почему я должна нянчиться со всеми в этом доме?

Она оголила один из двух клыков на верхней челюсти и укусила ректора за ухо. В это же мгновение он быстро вскочил со своего места.

– Какого чёрта, Яга? – воскликнул Вольган.

Колдунья задрала голову и ногтем смахнула несколько капель крови ректора себе в рот. Она закрыла глаза. Через минуту Вольган выпрямился, выпустил из рук шарф и своё кровоточащее ухо, и внимательно посмотрел на меня.

– Я не должен был тебя оскорблять, Вадим. Прости меня, пожалуйста.

Он протянул запачкавшуюся руку мне.

– Да ладно, вы прощены! – неловко улыбнувшись, я едва подавил отвращение и желание низвергнуть на ректора свой ужин.

Вольган улыбнулся и пожал мне руку в знак примирения, хотя сквозь его вымученную улыбку я буквально видел настоящую злость, которая бурлит у ректора внутри.

Вдруг мужчина выдернул руку, со злостью посмотрел на хозяйку дома и прошептал:

– Это глупо, Яга. Использовать магию крови ради этого... – заметив на себе холодный взгляд Бабы-Яги, он смущённо добавил: – Невероятно умный ход, ты великолепна.

– Почему ты ничего не сказал, Вадим? – сев на своё место, спросила Яга.

Она несколько раз моргнула и попыталась дотянуться до кружки кофе, но промахнулась. Её пальцы лишь слегка задели фарфоровое ушко и схватили воздух. Она нахмурилась и во второй раз наконец поднесла кофе к губам. Рука у неё едва заметно потрясывалась.

Магия крови далась ей нелегко, подумал я. Вслух выказывать своих подозрений я не стал, опасаясь, что нервная Баба-Яга примет мои слова за вызов своим способностям. Мне не хотелось повторить судьбу ректора-змеи.

– Вы были заняты, – вспомнил я. – Рассказывали о призовых магнитиках.

Женщина внимательно посмотрела на меня, видимо, желая понять, стоит ли превращать меня в жабу прямо сейчас или я ещё смогу сослужить службу. В итоге, нетерпеливо пробарабанив ногтями по столу, она сдалась и попросила меня рассказать им обо всём сейчас.

Само собой, я начал со своего первого сна, в котором фигурировали старик и мужчина с ухоженными волосами. Мужчина сказал, что разберётся со мной сам, и они должны срочно призвать их старого друга. Далее рассказал о втором сне: женщине и её сыне. Парень очень хотел найти какое-то мощное оружие. Возможно, именно это оружие потерял Перун, мой бог покровитель. Когда же я перешёл к части, где со мной разговаривал тот самый бог, Яга удивила нас всех одним очень точным вопросом:

– Он что-то сказал о войне, да?

Мы с ребятами шокировано переглянулись. Магия крови, чтение мыслей, поедание тонны пончиков и ни одного лишнего грамма – что ещё могло быть в способностях у этой ведьмы, стоило только гадать!

– Да, он говорил о войне и каком-то схождении миров.

Закрыв лицо руками, Яга обессиленно выдохнула и принялась сокрушённо качать головой. Казалось, вечно сильная колдунья была готова вот-вот отдаться слезам. Однако когда она подняла глаза – те остались сухими. Яга держала себя в руках. Она держалась ради нас как могла.

– Он сказал что-то ещё? – полюбопытствовал Михайло.

– Да. – Я сглотнул слюну, тем самым немного промочив пересохшее горло, и пересказал весь наш диалог от начала и до самого конца.

– Боги, кто-нибудь, принесите мне таблетку от головы! – крикнула Яга.

Из кухни аэзлов вылетел молодой парень и переспросил, что именно потребовала хозяйка. Баба-Яга ещё раз повторила свои слова, и попросила действовать быстрее, так как голова рискует в любую секунду лопнуть как воздушный шарик с конфетти.

– Это не шутки, ребята. – Она потянулась к коробке с пончиками, но вместо того чтобы взять оттуда один, с отвращением оттолкнула её подальше к краю стола. – Я надеялась, что не застану подобного до сорок третьего века, но судьба решила иначе. Ирония, не правда ли? Трое из вас отправятся на поиски оружия. И могу сказать точно, что идёт Вадим, потому что других последователей Перуна у нас нет.

– Это же убийство! – выкрикнул Вольган, отодвинув стул назад. – Ты убьёшь его, Яга! Он только появился в доме, а ты уже доверяешь ему задание такого уровня! Это убийство! Если ты хочешь избавиться от него, то продолжай, отправляй его на это задание. Мальчишка не готов, это исключено. Моего одобрения ты не получишь. Ты и сама должна понимать, что это самое глупое, что мы можем сделать в сложившейся ситуации!

– Самое глупое в сложившейся ситуации, Вольган, пойти против богини судьбы. – Сказала Яга. – И много ли ты знаешь последователей Перуна, чьим первым заданием было перевести бабушку через дорогу?

– Я знаю точно, что он ещё не готов! – ректор указал на меня пальцем, сощурил глаза, и тихо произнёс: – Вадим Норцев погибнет на этой миссии, помяните моё слово.

В этот момент нечто внутри меня сжалось. Захотелось провалиться под землю и забыть о том, кто я есть и что значит метка на моём плече. Может быть, мне стоило бы тогда бежать, но я не решился. Я трус, думал я. Не могу ни сбежать, ни ответить. Ничего. Я боюсь умереть.

– Вольган, сядь на место.

– Я не сяду, пока ты не согласишься с тем, что...

– СЯДЬ НА МЕСТО! – не своим голосом закричала Баба-Яга.

Вольган сел на место и невольно зарылся в свой белый змеиный шарф. Некоторое время царила тишина, нарушаемая только звоном посуды и шумом потоков воды на кухне.

– Я знаю, что вы скажете! – Амалия неуверенно переступила с ноги на ногу. – «Староста должна всегда быть рядом со своими ребятами, помогать им и советовать, как лучше поступить». Вот только... Они уже не маленькие, сами справятся! Тем более, я могу назначить за старосту свою заместительницу. Она точно вас не подведёт. Могу поручиться за неё!

Яга хмыкнула и попыталась улыбнуться.

– Именно по этой причине, ты сейчас стоишь здесь, дорогая.

Девушка нахмурилась.

– Не поняла.

– Михайло, Вольган. – Яга наконец-то искренне улыбнулась. – Я хочу порекомендовать членом будущей команды Лунину Амалию, последовательницу Живы. Она великолепно показала себя на уроках целительства, она прекрасно ладит с растениями и, как вы сами не раз видели, прекрасно владеет дальнобойным оружием. Из всех последователей Живы на задание такого уровня я бы посоветовала именно её. Тем более, насколько мне известно, она уже успела найти общий язык с последователем Перуна. Я права, Себастьян?

– Да-а-а, госпожа, всё верно, – промурчал кот.

– С этим согласен. – Вольган поднял вверх большой палец. – Амалия – отличный выбор.

Яга и Михайло также подняли вверх большие пальцы.

– Единогласно.

– Значит, я иду? – просияла Амалия. Она была готова прыгать от счастья, хотя смотря на наших ректоров – они, по всей видимости, её оживление не одобряли.

– Да. Как бы мне не было трудно с вами расставаться, пускай даже на время, так решила судьба. – Хозяйка избушки пожала плечами. – Двое богатырей, о которых шла речь у нас есть. Остался только последователь Хор...

– Я! – подняв правую руку высоко над головой и стукнув по затылку Александра, выкрикнул Никита. – Ой, извиняй... Я готов! Готов отправиться в поход!

– Боюсь, что нет, дорогой... – Яга сочувственно посмотрела на парня.

– В таком случае, коллеги, – начал Михайло, – нам нужен лидер в команду. Кто-то из последователей Хорса, достаточно долго проживший с нами бок о бок, кому мы можем доверить жизнь других последователей. Кто-то с хорошими навыками, как ближнего, так и боя на средних дистанциях. Кто-то с подходящим для этого оружием. Кто-то, знающий почти в совершенстве несколько магических техник.

– Говори уже. – Потребовал Вольган.

– Я предлагаю выдвинуть лидером команды Филиппа.

– Я могу пойти вместо Филиппа, – предложил Александр.

– Нет, ты и Никита, вы оба нужны мне здесь. – Сказала Яга. – Поможете с организацией и тренировкой остальных. Намечается кое-что масштабное и очень неприятное. Поэтому остаётся только один последователь Хорса...

– Я. – Додумал Филипп.

Выглядел парень точь в точь, как Баба-Яга некоторое время назад: сокрушённо. Он потупил глаза в пол и несколько раз сильно дёрнул головой, как будто прогоняя что-то.

– Я очень не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал, но такова воля пророчества. – Простонала она. – И я ничего не могу с ним сделать.

– Так что мы решили по поводу Вадима Норцева? – спросил Михайло.

– Он идёт!

– Он остаётся!

Почти синхронно выкрикнули Яга и Вольган.

– Голосуем! – сказала хозяйка и подняла большой палец вверх.

Вольган тут же опустил палец вниз и посмотрел на Михайло.

– Пойми, что он ещё не готов. Я же не единственный понимаю, что если Перун избрал себе последователя, то он не хочет, чтобы тот умер на первой миссии? Это проверка того, как мы поведем себя во время настоящих боевых действий!

– Перун сам приказал Вадиму найти оружие! – напомнила Яга.

– Может быть, это действительно проверка. Потому что... в общем... Чёрт, мы не можем лишиться последователя Перуна!

– Почему ты так говоришь? – возмутилась Яга.

– Потому что он считает Вадима Норцева нашим самым сильным оружием. – Спокойно произнёс Михайло. – Я прав, Вольган? Ты считаешь этого мальчика нашим ключом к победе в грядущей войне, ведь так?

– Верно. – Вольган кивнул. – Я знаю, что они не отыщут топор в срок и начнётся война. А если мы потеряем в этом походе последователя бога войны, то лишимся преимущества.

– Ч-чего? – прошептал я.

Яга с ужасом посмотрела на Вольгана.

– Как ты можешь такое говорить?

– Я забочусь о благополучии мира и думаю на несколько шагов вперёд, в то время как ты руководствуешься лишь собственными привязанностями и любовью к неродным тебе детям, когда твой собственный ребенок давно...

– Ребята, – обратился Михайло к нам, – скажите, что вы думаете по поводу всего этого?

– Они справятся. – Александр оглядел нашу троицу и улыбнулся. – Вы только посмотрите на них! Последователи Перуна, Хорса и Живы собрались вместе, чтобы найти божественное оружие! Скажите мне, вы, правда, считаете, что они не сумеют за себя постоять?

Яга скрестила руки на груди.

– А они сумеют?

– Да! – в последний раз тряхнув головой, заявил Филипп.

Я неуверенно потоптался на месте.

– Я даже как-то не...

– Я уверена, что смогу защитить мальчишек! – воскликнула Амалия.

– Зевс и его команда точно найдут топор и всыпят всем, кому понадобится! – выкрикнул Никита.

– Я в них верю, – сообщил Себастьян, – если, конечно, мнение кота учитывается.

Михайло удовлетворительно кивнул. Он поднял сжатый кулак вверх. Вольган и Яга задрали головы и смотрели на него с надеждой и решимостью. Через минуту все увидев поднятый вверх палец. Два против одного.

– Вы с ума сошли. – Прошептал Вольган. – Мы убьём мальчика, мы все пострадаем из-за этого решения.

– Может и так, – Михайло пожал плечами, – но у них есть вера, а это уже восемьдесят процентов успешной миссии. Я предвижу, все здесь собравшиеся ещё не раз удивят нас в грядущей войне. Все они станут огнём, который разожжёт сердца и людей, и богов. Я верю в них.

– Что ж, тогда решено! Амалия, Филипп и Вадим отправляются на поиски божественного оружия, а мы займёмся подготовкой к очень серьёзному и опасному делу.

Теперь моя команда молчала, пытаясь вдуматься в то, что нам придётся отправиться в опасный поход, из которого кто-то может не вернуться живым.

– Нет, Вадим! Гони эти мысли прочь! – отругал я себя. – Как ты можешь так думать?

Однако, как бы я не старался зациклиться на чём-то другом, мысли постоянно возвращались к пророчеству и возможным опасностям. И, по правде говоря, меня начинало сковывать неприятное, тягучее чувство безысходности и неуверенности. Слишком многое взвалили на нас, троих подростков, которые ещё даже не закончили школу.

– Я, кажется, знаю, что за мертвец в столице знати... – Внезапно для всех подала голос Яга. – Это Кощей в Москве, столице России. 

– А что нам известно о всеми забытом враге? – спросил я. Очень бы не хотелось, чтобы к нашему сложному походу добавился ещё и сильный, неизвестный враг, желающий загубить всё и всех. – Мне кажется, что это человек на троне... Он говорил, что разберётся со мной.

– Без понятия... – честно призналась женщина. – Думаю, вы узнаете об этом во время вашего похода.

– А почему мы? – Амалия взглянула на Ягу, ища ответов, которых, по-видимому, у неё не было. – Я имею в виду, почему именно наша тройка? Есть же последователи Агидель, Трояна, Белобога и Сварога, в конце концов!

– Спрашивать это у меня очень странно с твоей стороны, Амалия. Будь на то моя воля, вы бы остались в безопасности и пошла я сама, но... Понимаете, я всего лишь ваш проводник в большой и опасный мир. – Сказала Яга. Грусть сочилась из каждого произнесённого ею слова. Кто бы знал, что страшная Баба-Яга из детских сказок может быть такой милой и доброй женщиной, которая печётся о чужих детях как о родных. – Видели бы вы свои измождённые лица, солнышки. Идите спать. До Москвы ехать ещё долго, поэтому время для раздумий будет предостаточно. Утро вечера мудренее!

Она потрогала лоб, тыльной стороной ладони, проверяя себя на наличие температуры. Удостоверившись в том, что не заболела, Яга облегчённо вздохнула и отпила уже остывший кофе.

– Чёрт возьми, где моя таблетка от головы?

Мы без всяких колебаний согласились отдохнуть и восстановить силы после тяжёлого дня. Очень, очень тяжёлого дня. Теперь каждый наш новый день рисковал стать таким.

Даже удивительно, но, несмотря на то, что я пробыл без сознания несколько часов, меня всё равно тянуло в кровать. А думать об усталости Амалии и последователей Хорса, заменяющих друг друга на дежурстве у моей койки, было неприятно; я чувствовал себя обузой, за которой всем постоянно приходится ухаживать и которую надо оберегать. Однако хуже всех выглядела Баба-Яга. Видимо появление богини судьбы Макошь, оказавшейся её богиней-покровительницей, сильно повлияло на самочувствие женщины. Выглядела она постаревшей на пару лет. На миг мне показалось, что в чёрных волосах проступили седые пряди, но это оказался всего лишь блик света. Скорее всего.

Когда мы уже подошли в двери, с той стороны показался один из аэзлов. В руках он сжимал пачку каких-то таблеток от головы. Рассмотреть их название мне, разумеется, не удалось, да и если бы даже удалось, то вряд ли оно надолго задержалось бы в памяти.

– Ах да, Вадим! – Я остановился. – Твоя комната готова!

– Моя комната?

– Конечно, – Яга благодарно кивнула аэзлу и с улыбкой посмотрела на меня, – ты же теперь последователь Перуна, а значит и комната у тебя есть. Жаль, что говорю при таких обстоятельствах... Добро пожаловать домой.