Джойс

С самого утра день не задался.

Начну с того, что по какой-то необъяснимой причине, абсолютно от меня независящей, будильник не сработал. В испуге распахнув глаза, я вскочила с кровати, понимая, что должна быть в аэропорту уже через четверть часа. Чувствуя себя супергероем на таблетках, я за пять минут собралась, чудом не забыв документы для сделки, прокормила Акито, кое-как пригладила волосы и выскочила под проливной дождь.

Утренним рейсом должен был прилететь Александр, и мне, как его удаленному ассистенту, было поручено встретить шефа и довезти прямиком по назначенному адресу. Сегодня нам предстояло первое собрание с архитектурной студией, которая должна была вживую презентовать проект застройки еще одного отеля в Минстоуне, владельцем которого был дядя Джессики. И так как я была единственной из компании Алекса, кто проживал в этом городе, мне предстояло лично заняться контролем проекта и держать Фишера в курсе дел, пока тот находился за рубежом. Мельком глянув на себя в окно заднего вида, я с горечью вздохнула – выбегая наспех из дома, я так и не успела хотя бы закрасить синяки под глазами. Ладно, черт с ними, главное успеть добраться до аэропорта.

Сентябрьский дождь лил, как сумасшедший, превращая дорогу в пелену воды, дворники вихрем скользили по лобовому стеклу, пытаясь прочистить видимость. За окном шелестели проезжающие навстречу машины, где-то вдалеке слышался раскат грома. Невольно я затаила дыхание, и в моей памяти всплыло короткое воспоминание того вечера, когда я застряла на шоссе посреди бури, слегка напуганная приближающейся темнотой и мощными порывами ветра. И парень, который протянул надо мной огромный черный зонт, даже не догадываясь, что мы знакомы. В груди неожиданно заныло, и я покрепче сжала руль в своих пальцах. Все в этой утренней непогоде напомнило мне о том дне – и тени, и звуки, и мой растерянный вид... Я сделала глубокий вдох, чувствуя как кислород понес расслабление в каждую мышцу. Это было так давно, казалось, целую вечность назад, но воспоминания остались жить внутри меня, так и не превратившись в приятную меланхолию. Как жаль, что я до сих пор не смогла от них отделаться. Я тряхнула головой, прогоняя прочь тоску и тревогу, и сосредоточиваясь на дороге.

Хорошо, что в половине шестого утра шоссе было полупустым, поэтому я могла прибавить скорость и даже обогнать парочку не проснувшихся медлительных седанов. Посматривая на часы, я с ужасом понимала, что уже опоздала на тридцать минут, поэтому все оставшееся время придумывала извинения и оправдания своей непунктуальности.

Наконец добравшись до назначенного места, я схватила сумку, бросила машину на нижней парковке и побежала к зоне прилета. Запыхавшаяся и не до конца проснувшаяся, я влетела в теплое здание и прикипела взглядом к табло. Каким же было мое удивление, когда я увидела, что рейс Фишера задерживается почти на час!

Облегченно улыбнувшись, я постояла на месте с минуту, приводя дыхание в порядок, а затем направилась в туалет, чтобы закрасить синяки под глазами и привести себя в подобающий вид. Пытаясь хоть как-то уложить непослушные волосы и подкрашивая ресницы, я благодарила небеса за то, что в утренней суматохе хотя бы додумалась надеть туфли и пиджак. Возможно, с ними я не буду чувствовать себя слишком неуверенно на деловой встрече, на которой вряд ли что-то пойму.

Спустя целый час в зоне прилета начали появляться люди. Уставшие после перелета семьи с орущими детьми выходили забирать свои огромные чемоданы, одинокие пассажиры, едва выйдя за оградительную ленту, жадно искали глазами туалет. В свою очередь я стояла чуть поодаль с двумя стаканчиками кофе в руках и выглядывала Александра.

Заприметив знакомую лысину и очки в ярко-синей оправе, я вскинула свободную руку и приветливо помахала шефу. Алекс словил мой взгляд и направился навстречу, держа на плече небольшую дорожную сумку. Надо было отдать Фишеру должное, даже после длительного перелета он выглядел бодрым и свежим в своих дорогущих джинсах и белой рубашке. Я заметила, как он обернулся назад и остановился, ожидая кого-то еще.
А затем мой рассудок помутился.

Мне показалось, что я перестала дышать. Что все вокруг перестали дышать и замерли словно статуи без движения и звука. Мои пальцы инстинктивно сжали картонную подставку для кофе так сильно, что полные стаканчики начало шатать. Я попыталась сделать вдох, но легкие жгло изнутри, а сердце гулко ударилось о ребра, разгоняя по всему телу ледяной поток.

В ту самую секунду за спиной Александра показалась до боли знакомая мужская фигура. Шеф кивнул своему попутчику, и они оба направились прямиком ко мне.

Я смотрела, но мой мозг отказывался осознать увиденное.

Рядом с Алексом, уставившись в телефон, шел Джеймс.

Моментально мне захотелось сбежать. В одну короткую секунду я придумала план, как смогу потеряться из виду и исчезнуть, чтобы прийти в себя. Но было уже слишком поздно – нас разделяло всего несколько метров. Я попыталась сделать еще один вдох, на этот раз удачно, чувствуя, как мои руки задрожали от напряжения.

– Доброе утро!

Глубокий и энергичный голос шефа вывел меня из ступора, и я несколько раз моргнула, с ужасом осознав, что глаза стали мокрыми. Как в тумане, я кивнула Алексу и сделала ватный шаг навстречу, не зная, куда пристроить взгляд. Джеймс все еще был занят чем-то важным в своем телефоне, и я с паникой ожидала момента, когда он наконец-то поднимет голову.

– О, это нам, – Александр вежливо улыбнулся и забрал из моей закостенелой руки подставку с кофе. – Как ты знала, что нас будет двое? Мирьям тебя предупредила?

В моей голове свистел ветер, а желудок скрутило в тугой узел, словно его засосало в центрифугу, поэтому я не смогла произнести ничего более внятного, чем соврать хриплым "Угу".

В ту же секунду Джеймс весь словно замер, а затем медленно поднял голову и повернул ее в сторону, откуда только что послышался мой осипший голос. Мое сердце снова пропустило оглушительный удар, когда наши глаза встретились.

– Это Джеймс Харрингтон, – ничего не подозревая, оживленно произнес Алекс, – он будет представлять интересы нашего главного инвестора "Кавендиш энд Ко". А это Эсме Джойс, мой ассистент, – шеф сделал глоток кофе. – Так как Эсме проживает в Минстоуне, она будет здесь нашими ушами и глазами, поэтому вы можете на нее рассчитывать. Правда, Эсме?

Никто из нас двоих не проронил ни слова.

Джеймс выглядел абсолютно потерянным, недоверчиво и с опаской глядя на меня теми самыми глазами, в которых раньше я видела совершенно другие чувства. Его лицо застыло в каменной маске, губы неподвижно сомкнулись в тонкую линию, на заросших такой непривычной для меня густой щетиной скулах выступили напряженные мышцы. Джеймс как будто бы постарел, и от всего его вида у меня неприятно заныло в животе.

Я не знала, как себя вести.

Утреннее воспоминание, навеянное дождем, оказалось знаком, но к такому внезапному повороту событий я не была готова. Меня накрыла волна эмоций – злость, боль и отчаянное желание сбежать попеременно включали мою нервную систему, сбивая меня с толку. Я исступленно смотрела на Джеймса, одетого во все черное, и вспоминала давнишнее предсказание Клэри, сделанное еще в Глендклиффе.

Человек из прошлого... Меня передернуло.

– Здравствуй.

Знакомый голос, так давно мною не слышанный, разрезал воздух.

Наверное, Джеймс спасал ситуацию, сообразив быстрее меня, что мы ведем себя как минимум странно в присутствии Алекса. В ответ я лишь молча кивнула и поспешно отвела взгляд.

– Джеймс, твой кофе, – Алекс протянул второй стаканчик партнеру и энергично добавил: – Что ж, нам пора ехать! Закажем еду прямо в студию, к сожалению, из-за задержки рейса мы не успеем нормально позавтракать.

Я благодарила небеса за то, их чертов рейс опоздал. Находиться сейчас вместе с этим человеком в непринужденной обстановке было бы слишком. Собравшись с мыслями, я прочистила горло и наконец обратилась к своему руководителю.

– Машина на нижней парковке, – мой голос прозвучал уверенней, чем я могла надеяться. – Стоит поторопиться, если не хотим опоздать, в городе могут быть пробки из-за дождя.

Краем глаза я заметила, как Джеймс сделал неловкое движение, слегка протянув ко мне руку, словно хотел меня остановить, но я развернулась и быстрым шагом направилась к выходу.

Всю дорогу до архитектурного бюро Алекс рассказывал о своих планах и важных моментах, которые нам предстояло обсудить на встрече, то и дело бросая мне одну и ту же фразу: "Ты запомнила, Эсме?". Я кивала в ответ головой, словно игрушечная собачка, поставленная на торпеду, которая без устали машет мордой от каждого движения машины. Но мыслями я была далеко. Знал ли Фишер, что Джеймс когда-то учил его племянницу пользоваться камерой? Догадывался ли он, в каких мы с Харрингтоном были отношениях? Салон словно наэлектризовался, воздуха едва хватало, и мы оба молчали, стараясь не пересекаться взглядом – я за рулем и Джеймс на заднем сидении. К счастью, Алекс сегодня был на удивление разговорчивым, видимо, предвкушал успех своего проекта, а потому он был неспособен заметить, что над двумя его сопровождающими сгущались тучи.

"Как себя вести? Игнорировать и не замечать или, наоборот, показать, что мне уже все равно и я в состоянии с ним общаться? – мысли кружили в моей голове, словно вороны над добычей, доводя до предела мое эмоциональное состояние".

– Какая непогода нынче разыгралась в Минстоуне, – мои размышления прервал Александр, выглядывающий на чернеющее небо поверх залитого водой пассажирского окна. – Никому не пожелал бы застрять под таким проливным дождем.

Я непроизвольно глянула на зеркало заднего вида и встретилась глазами с Джеймсом.

– Особенно, если никто не придет на помощь, – добавил осторожно Харрингтон, словно нащупывал уровень опасности в моих реакциях.

Ничего не ответив, я уставилась обратно на дорогу, решив, что тактика игнорирования станет единственно правильным выходом.

Едва мы перешагнули порог архитектурной студии, я тут же извинилась и сказала, что мне нужно отлучиться в туалет. Алекс молча кивнул и направился к стойке секретаря, а я в секунду оказалась в коридоре с указательной стрелкой WC. Не успела я добежать до дамской комнаты, как чья-то рука цепко ухватила меня за локоть. Я испуганно дернулась и оказалась лицом к лицу с Джеймсом.

– Пусти. Сейчас же. – В моем голосе проскрежетали металлические нотки, я едва совладала с собой.

Джеймс послушно отпустил мою руку и сделал шаг назад. Я упрямо насупилась, едва сдерживая внезапный приступ гнева. Кожа на моем локте горела и покалывала, и казалось все мое тело боролось с недавним ощущением его прикосновения.

– Я не знал, что ты работаешь с Алексом, – Джеймс виновато на меня посмотрел, его голос слегка охрип. – Мы практически не общались с ним до сегодняшнего дня, и все, что я знал, что он инициатор проекта и застройщик. Я и представить не мог...

Джеймс смолк на последнем слове. Что ж, ясно одно — Фишер не был в курсе того, кем на самом деле являлся представитель инвестиционной компании. В это время двери женского туалета открылись, и, задорно хохоча по телефону, в коридор вышла молоденькая девушка. Она слегка удивилась, заметив посторонних около уборной, а затем кокетливо улыбнулась Джеймсу и ушла по своим делам. Почему-то ее появление напомнило мне Джулс, которая точно также смотрела на Харрингтона несколько лет назад. От всех этих флешбеков мой желудок в очередной раз заработал приступ.

– Раз уж так вышло, что нам придется работать вместе, я бы хотела сократить до минимума наше общение, – сказала я, буквально выдавливая из себя каждое слово. – У меня нет никакого желания поддерживать с тобой связь, но раз уж мы оказались в такой ситуации, предлагаю общаться исключительно по рабочим вопросам.

Джеймс шумно выдохнул и устало потер лицо. Только сейчас я заметила, как сильно оно осунулось, как будто высохло изнутри. Глубокая морщина разрезала складку между бровей, заросшие щеки выглядели впавшими, выражение глаз – жестким. На одну короткую секунду мне невыносимо захотелось к нему дотронуться, почувствовать снова колкость щетины на своей ладони, разгладить эту упрямую складку на лбу, провести большим пальцем по щеке. Последний раз я видела это лицо на похоронах, и с тех пор печаль превратилась в неподатливость, а грусть – в черствость.

– Да, я понимаю, – последовал сухой ответ. – Сделаем так, как ты хочешь.

С этими словами Джеймс сложил руки в карманы куртки и спешным шагом направился обратно в холл.

Я прижалась спиной к стене, чувствуя как ноги во второй раз за сегодняшнее утро стали ватными. Не такой я себе представляла нашу случайную встречу, да и вообще – я едва на нее надеялась. Долгие месяцы после его исчезновения в моем воображении рисовались картины куда более красочные – что я наброшусь на него с обвинениями, а он будет яростно оправдываться и вообще все мне объяснит. Но в реальности все оказалось гораздо проще – мне нечего было ему сказать, а он и не собирался себя оправдывать.

Голова гудела от переизбытка чувств, мне хотелось на свежий воздух. Но через пять минут начиналось собрание, которое должно было продлиться аж до обеда, и мне нужно было взять себя в руки. Я забежала в женский туалет, открыла на всю кран с холодной водой и умывалась до тех пор, пока тональный окончательно не смыло, а голова не прояснилась. Затем я наспех вытерла лицо целым ворохом салфеток и глянув напоследок на свое отражение в зеркале, спокойно вернулась в холл.

Рабочая встреча длилась больше трех часов, во время которой мне пришлось забыть о присутствии Джеймса и сосредоточиться на огромном количестве информации, касающейся нового проекта. И хотя я работала в компании Алекса достаточно долго, но все еще не понимала многих аспектов, особенно тех, что касались строительства. В мои обязанности как личного ассистента Фишера больше входило составление его рабочего графика, подготовка документов и работа с корреспонденцией, поэтому, когда Александр сказал, что мне нужно будет вникнуть в процессы строительства отеля в Минстоуне, я занервничала не на шутку.

Но рабочая команда архитектурной студии, состоящая из трех человек – Лены, руководителя проекта, Пита, главного архитектора, и самого молодого из них Марко, главного инженера, – оказалась настолько приятной, что поневоле я расслабилась и просто начала впитывать в себя все происходящее, как губка.

К концу собрания, когда дождь наконец-то прекратился, и стеклянную переговорную залило теплое осеннее солнце, я впервые почувствовала, что утренняя тревога рассеялась. Мне нравилась идея для отеля, который собирались выполнить с элементами викторианского стиля, чтобы он экологично вписался в восточную часть города, сохранившую дух той эпохи, а разглядывать многочисленные чертежи, макеты и схемы оказалось настолько увлекательным, что опомнилась я только когда мягкий голос Марко послышался у меня над ухом.

– Можно я возьму?

Я подняла голову и застенчиво передала парню чертеж, который разглядывала последние несколько минут. Марко улыбнулся в ответ, словно ребенок, его темно-карие глаза с выраженным корейским разрезом смешливо на меня глянули. От него веяло той самой непринужденностью и дружелюбием, к которым хотелось примкнуть, чтобы отогреться и почувствовать себя в своей тарелке.

– Итак, коллеги, – наш маленький уютный момент с парнем-инженером прервал решительный голос Лены. Женщина поправила седые волосы, уложенные в элегантное каре, и откинулась на спинку мягкого кресла. – Вы уже ознакомились со всеми материалами и сметами проекта. Насколько я понимаю, застройщик одобряет все наши предложения, – Лена посмотрела на Алекса поверх круглых стекол очков, и тот утвердительно кивнул. – Что скажет сторона инвестора?

Желудок снова неприятно скрутило, а тело инстинктивно напряглось. Все мое воодушевление улетучилось в момент, когда я глянула на Джеймса и снова увидела это не выражающее никаких эмоций лицо. Только сейчас я поняла, что Харрингтон не проронил ни единого слова за время встречи, сидя как бы осторонь ото всех на другом конце стола. Интересно, что он чувствовал, находясь вот так на расстоянии с остальными? Я вспомнила, как увидела его на пляжной вечеринке, едва он приехал в Глендклифф – все та же поза, все та же дистанция, которая помогала ему наблюдать за происходящим. Правда, тогда он выглядел совершенно иначе.

Джеймс подался вперед, облокотившись локтями о дубовый переговорный стол. В теплом солнечном свете морщинки у его глаз выглядели темнее, делая его взгляд немного уставшим.

– Лично мне все нравится, – ответил Харрингтон непривычно безэмоциональным тоном. – Но вы же понимаете, что мне вместе с мистером Фишером предстоит длительная процедура по одобрению финансирования данного проекта. Поэтому, сегодня мы можем разве что отметить день нашего знакомства, а решение по проекту будет принято не раньше чем через две недели. Если повезет.

Пит, бородатый рыжеволосый мужчина, одобрительно закивал, стуча по столу своей ручкой. Как никто другой он, видимо, понимал всю тягомотину бумажной волокиты, когда дело касалось стороннего финансирования.

– Что ж! – Лена широко улыбнулась, обращаясь ко всем, и привстала из-за стола. – Как верно отметил мистер Харрингтон, мы действительно можем отпраздновать наше с вами, не побоюсь сглазить, начало плодотворного знакомства. Уверены, мы все немного проголодались, поэтому минут через десять нас ждет обед, чтобы завершить встречу в непринужденной атмосфере.

– Да, обед был бы кстати.

Алекс довольно улыбнулся и наклонился к Джеймсу, чтобы о чем-то переговорить.

Я аккуратно сложила все бумаги в папку для Алекса и, удостоверившись, что ничего не забыла, вытащила из сумки сигареты и направилась к выходу на свой маленький законный перерыв.

Небольшая терраса для курящих находилась в другом крыле здания, и мне непроизвольно пришлось познакомиться со всем офисом архитектурного бюро. Здесь было светло и уютно – высокие окна, пропускающие тонны уличного света, легкие перегородки и прозрачные переговорные, тяжелые столы, выполненные из темного дерева, многочисленные макеты коттеджей и светло-желтое освещение – каждый элемент делал рабочую атмосферу здесь невероятно спокойной. Практически никто не обращал на меня внимания (в этой части здания, видимо, давно привыкли к представителям стороны заказчиков), поэтому я не испытывала никакого дискомфорта, разгуливая по этому прекрасному офису и с интересом разглядывая рабочие процессы.

Свежий влажный воздух приятно окутал лицо, а еще не сошедший запах дождя делал озелененную террасу с лавками самым укромным местом на земле. Я нашла для себя уединенный от чужих взглядов уголок и, вытащив из пачки тонкую сигарету, с удовольствием закурила. Никакие предостережения Клэр не смогли удержать меня от этой вредной привычки. И хотя я бросалась к сигаретам только в моменты сильного напряжения, последнее время меня начал угнетать тот факт, что я разучилась справляться со своими эмоциями самостоятельно. А ведь Клэри предупреждала...

Щелкающий звук зажигалки привлек мое внимание, и я тут же обернулась.

– Не помешаю?

Смешливые глаза Марко прищурились от едкого дыма.

Я облегченно улыбнулась парню, приглашая его в свою маленькую компанию.

– Хотела спросить, – сказала я немного неловко, – как так получилось, что такой молодой парень, как ты, уже стал главным инженером в одной из ведущих студий города?

Марко широко улыбнулся:

– Я не так молод, как ты думаешь. Мне тридцать три, и за это время вполне возможно сделать карьеру.

Мои брови взлетели вверх от удивления.

– Тридцать три?! – я не могла поверить в эту цифру. – Ты меня разыгрываешь, правда?

Парень дружелюбно улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Надо отдать тебе должное, ты отлично выглядишь, – я не смогла сдержать улыбки, ребяческое выражение на лице Марко, казалось, могло обезоружить кого угодно.

– Давно работаешь у этого Фишера? – Марко поправил черные, как уголь, волосы.

– Прилично, – улыбнулась я. – Но вообще-то я еще студентка.

– Еще учишься значит, – Марко криво улыбнулся, словно подшучивая надо мной. – Ума не приложу, что такая девушка забыла рядом с этими двумя скучными типами. Имею в виду Алекса и этого молчуна-инвестора.

Я замялась, не зная, что сказать в ответ. Моя история могла претендовать на художественный роман и вряд ли была похожа на правду.

– Все сложно, я понимаю, – добродушно разулыбался Марко. – Можешь не объяснять.

– Иногда приходится принимать странные решение, – я попробовала оправдаться, сама себе удивляясь, отчего так разоткровенничалась с этим незнакомцем.

– Понимаю о чем ты, – с лица парня не сходила легкая улыбка, но глаза на секунду выдали едва заметную серьезность. – Я проделал огромный путь, чтобы из сироты, мальчишки без ничего и никого, стать, как ты говоришь, главным инженером.

Парень слегка замялся, а затем задумчивость на его взрослом лице снова сменилась ребяческой беззаботностью.

– Представляем вашему вниманию серию передач "Разговоры в курилке", – он задорно захохотал, и я вместе с ним. С Марко было легко и просто, словно мы знали друг друга много лет.

– Сходишь со мной поужинать? – неожиданно спросил парень, и его карие глаза шутливо заблестели.

Я прыснула со смеху, понимая, что он, разумеется, говорил всерьез. Но безмятежное выражение на его лице и будничный тон, которым Марко произнес предложение, полностью меня обезоружили. Да и к тому же, я слишком давно никуда не выбиралась, уж тем более с парнями. Мое последнее свидание было больше года назад и меня до сих пор передергивало от вида долговязых нудников, рассказывающих без перебоя о своих карьерных планах.

– Хорошо, ладно, – разулыбалась я, – сходим поужинаем.

– Класс! – Марко победоносно улыбнулся. – Кстати, я бросаю.

– Ага, я тоже.

Мы снова засмеялись этому причудливому диалогу, и потушив свои сигареты, так толком и не покурив, медленно пошли к выходу. Рядом с обладателем ослепительной улыбки было так комфортно, словно мы знали друг друга много лет, отчего я и сама не заметила, как полностью расслабилась в его присутствии. Ещё и на ужин согласилась! Я улыбалась, удивляясь самой себе и слушала бессодержательную болтовню Марко о всяких пустяках. Задорно смеясь, мы вернулись обратно в переговорную, сразу же смекнув, что нарушили своим хохотом порядочную атмосферу серьезного делового обеда за накрытым столом.

– Мы вас заждались, – Лена глянула на Марко поверх очков, словно мать на старшего сына. – Показывал госте нашу студию?

Марко подмигнул мне, и я невольно заулыбалась.

– Когда у вас вылет, Джеймс?

Лена переключила внимание на будущего инвестора, в комфорте которого она была заинтересована больше, чем в наших с Марко похождениях на курилку. Моя беззаботность моментально улетучилась, едва я услышала это имя. Я заняла свое место напротив Харрингтона, снова ощутив, как все мое тело покрылось гусиной кожей.

– В шесть вечера, – безучастно ответил Джеймс и, не притронувшись к еде, снова уставился в свой телефон.

Его поведение начало выводить меня из себя. Эта его новая манера, напускная холодность, отрешенность, сухость. Он выглядел так, словно весь мир сжался вокруг его смартфона, и ни одна живая душа, даже я, его не интересовала. Черт бы его побрал! До конца обеда я с трудом сдерживала свои эмоции и старалась не смотреть в его сторону, все свое внимание переключив на Алекса и нового знакомого.

Прощаясь, мы обменялись с Марко номерами, что не осталось незамеченным для любопытного взгляда Лены, Алекс поблагодарил всех за встречу, я улыбнулась напоследок, и только Джеймс коротко кивнул и покинул комнату последним все с тем же скучным выражением на лице.

После встречи я сразу же отвезла обоих в аэропорт, так как ни у Алекса, ни у Харрингтона не было желания осматривать город, который, как оказалось, они знали как свои пять пальцев. В очередной раз я задумалась, что вообще знала о человеке, которого когда-то держала за руку?

Всю дорогу обратно Фишер на заднем сидении разговаривал по телефону, пока Джеймс сидел рядом со мной, застыв, не выдавая себя ни звуком, ни движением. Меня это доводило до сумасшествия. Мне хотелось остановить машину, вытолкать Джеймса на дорогу и прокричаться на него так яростно, сколько хватило бы сил. Буря внутри меня кипела и пульсировала в висках, но снаружи я, как и Джеймс, разыгрывала полнейшее безразличие.

Во второй раз за сегодня припарковавшись около здания аэропорта, я вышла из машины, чтобы проводить своего шефа до регистрационной стойки. Солнце медленно катилось к закату, первые порывы холодного сентябрьского ветра особенно ощущались здесь, за городом. Я вжалась в тонкую ткань своего плаща, прячась от сумеречной прохлады. Поставив машину на сигнализацию, мы с Алексом двинулись в сторону аэропорта, пока Джеймс держался чуть поодаль.

– Я так и не спросил, как там Джессика? – Фишер впервые за день поинтересовался делами своей племянницы. Этот бесчувственный тип выражал свое беспокойство только ради того, чтобы удостовериться, что ему не стоит ни о чем переживать.

– Джесси хорошо, – ответила я. – Честно говоря, я надеялась, что вы сегодня ее навестите.

Алекс недовольно поджал губы.

– Ты же видишь, Эсме, сколько у меня дел, – быстро парировал он. – Завтра еще одни переговоры в Торонто. У меня бешеный график, ты же сама его составляешь, все прекрасно видишь!
Мне нечего было возразить, так как сутки у Фишера действительно были не резиновые.

– И все же, может на Рождество? – не унималась я. – К этому времени, если финансирование одобрят, возможно, начнется укладка фундамента, и уверена, вы захотите приехать сюда, чтобы лично все проконтролировать.

– Если позволит график, – наскоро ответил Алекс, а затем остановился и развернулся ко мне. – Послушай, Эсме, – он понизил голос, покосившись на Джеймса, – ты же знаешь, в каких сложных отношениях я с девочкой. Признаться честно, я не хочу испытывать это неловкое чувство еще раз. Да и к тому же, ей не стоит ко мне привязываться, у меня на нее просто нет времени. Зато у Джессики есть ты, и меня это вполне устраивает.

Мне захотелось влепить ему хорошенькую пощечину. Я постаралась унять свое негодование, чтобы не высказать этому мужлану все, что о нем думаю, несмотря на то, что он был моим боссом. Деваться было некуда – благодаря Алексу я обрела свободу видеться с Джесс, я была обязана ему работой, и к тому же, он продолжал содержать девочку. Платой за это было его нежелание сближаться с племянницей.

– И все же рождественский визит ни к чему не обязывает, – настояла я. – Заранее предупрежу Джесс, что у вас мало времени, но вы сделали все возможное, чтобы к ней приехать. Джессика это оценит. Я бы хотела, чтобы она помнила лицо своего единственного кровного родственника.

Алекс снова поджал тонкие губы, а затем обреченно вздохнул:

– Ладно. Но только один вечер в конце декабря.

Возле стойки регистрации было пусто, мы приехали намного раньше положенного времени, но я знала, что в этом и заключался план Александра – взять инвестора в оборот, пока память о рабочей встрече была еще свежей. Я мысленно пожелала Фишеру удачи в его попытках хоть как-то подействовать на Джеймса, прекрасно осознавая, что Харрингтон никогда и ни к кому прислушиваться не будет.

На смену гневу пришло полнейшее равнодушие, и я с удивительной легкостью, словно это не мой рот произнес те слова и не мое тело чувствовало себя полностью расслабленным, спокойно попрощалась с Алексом и Джеймсом, пожелав им приятной дороги обратно. Джеймс ответил короткое "спасибо" и ушел искать свободное место в зоне вылета. Его поведение меня почти не тронуло. Единственный вопрос, вертящийся в моей голове был о том, неужели Джеймс перебрался в Торонто?

Я не помню, как доехала до дома. Руки работали на автомате, когда я парковала машину и ставила ее на сигнализацию, пальцы сами по себе открывали двери моей маленькой квартиры, ладони машинально гладили Акито, когда та потерлась о мои ноги, мяуча и прося еды. Я бросила сумку в коридоре, наспех скинула плащ и обувь и, не чувствуя ног, потопала к дивану – единственному месту, на котором мне сейчас хотелось оказаться. Акито недовольно мяукнула, намекая, что я должна была сейчас бежать на кухню и первым делом кормить ее вместо того, чтобы валяться на софе без дела.

– Погоди, дорогая, – я погладила мягкую шерстку за ушком, – если я сейчас не отдышусь, тебя завтра некому будет кормить, так как твоя хозяйка не доживет до утра.

Акито сердито заурчала, настойчиво тычась мордой в мою руку, но я лишь устало откинулась на мягкую спинку и, прикрыв глаза, попыталась переварить все, что сегодня произошло.

Факт первый – Джеймс совершенно внезапно снова появился в моей жизни, чем вызвал целую бурю чувств, которые никак не укладывались по полкам в моей голове.

Факт второй – мне вынуждено придется с ним работать как минимум весь следующий год, пока идет строительство отеля (если, конечно, его одобрят и профинансируют).

Факт третий – его новая манера поведения доводила меня до бешенства своим напускным безразличием. После стольких лет просто сделать вид, что мы не знакомы?! Хотя постойте-ка – он же попытался объясниться, это я не дала ему сказать ни слова.

Я с шумом выдохнула через ноздри и со всей силой ударила рукой о подушку дивана. Испуганная Акито сердито мяукнула и принялась с новой силой требовать внимания от своей безалаберной хозяйки.

Факт четвертый – я открыла глаза и уставилась ими в пустоту перед собой – мое сердце до сих пор предательски пропускало удар, когда зеленые глаза поглядывали на меня из-под нахмуренных бровей. Даже сейчас, вспоминая прошедший день, в груди гулко застучало, заставляя мои нервы накаляться до предела. Спустя больше, чем два года случайное появление Джеймса казалось совершенно невозможным, а если учесть тот факт, что он теперь работал вместе с Алексом (дядей Джессики!), вся эта история могла прослыть чем-то за гранью фантастики.

– Кто бы мог подумать, что дурацкое предсказание Клэр сбудется... – пробормотала я, поглаживая встрепенувшуюся Акито.

Интересно, где он теперь живет? Неужели перебрался на тот край света, в Канаду? Каким образом он оказался работать в инвестиционной компании, ведь у него была карьера в IT? Что произошло за эти два года такого, отчего его лицо выглядело настолько мрачным, будто он тащил всю тяжесть мира на своих плечах?

Мысли бежали одна за другой, словно гончие на ипподроме, так и не находя ни одного разъяснения. Я устало потянулась, слушая, как урчат наши с Акито желудки, встала и на свинцовых ногах побрела на кухню в поисках еды для кота.

Накормив питомца, я сделала заказ в любимом ресторанчике, переоделась в чистое домашнее – широкие черные кюлоты, тонкую свободную кофту и теплые носки, собрала волосы в привычный небрежный узел, выпила полбокала вина (единственный аперитив, который нашла на полках), ответила на пару сообщений, одно из которых было от Марко в виде причудливого улыбающегося смайлика, и когда через час в дверь позвонили, словно голодный зверь бросилась в прихожую за своим горячим "Пад Таем".

Я распахнула двери и вместо доставщика с малиновым рюкзаком увидела Джеймса.

Мое сердце снова пропустило удар.

Я стояла, опешив, уставившись в него изумленным взглядом. Алкоголь в крови моментально улетучился, а вместе с ним и моя беспечность.

Теперь на лице Джеймса было гораздо больше эмоций, чем за весь прошедший день. Безучастная маска, надетая им по собственной воле, сменилась целым набором чувств. Между насуплених бровей пролегла все та же глубокая складка, но теперь выражение его глаз было живым, в них снова отражался парень, которого я знала. Джеймс прерывисто дышал, его грудь тяжело вздымалась, отчего я подумала, не бежал ли он по лестнице все одиннадцать этажей и вообще – откуда он узнал мой адрес?!

Это был настоящий Джеймс, таким, как я его помнила, и я его испугалась. Неуемная боль в груди снова заныла при виде зеленых глаз, смотрящих на меня честно и открыто как когда-то. Я непроизвольно сделала шаг назад, а затем закрыла двери прямо перед носом у Харрингтона.

Мое дыхание снова спешило. Я приложила руки к груди, стараясь придавить обрушившиеся на меня эмоции.

– Эсме, открой, нам нужно поговорить.

Приглушенный голос Джеймса казался нереальным. Мне захотелось закрыть уши руками, сделав вид, что его не существует.

– Джойс! – Он с чувством выдохнул, я слышала это даже через толщу двери. – Я прошу тебя, давай объяснимся!

Мои глаза снова стали мокрыми, и я сделала пару резких движений, сердито вытирая их пальцами.

– Эс, пожалуйста.

Внутри меня что-то треснуло, когда Джеймс назвал меня этим именем. Именем, которым он пользовался так часто в те дни, когда снимал меня на камеру и держал за руку, шутливо предлагая выйти за него, как только я закончу школу. Из сдавленного горла вырвались слезы. Я боялась, что если не открою ему сейчас, то он снова уйдет. Неуверенно застыв возле двери, я прислушивалась к каждому шороху снаружи.

Зазвенел лифт, послышались тяжелые шаги курьера.

– Ваш заказ? – прозвучал незнакомый мужской голос. – На имя Эсме Джойс.

– Оставьте здесь, – по-собственнически скомандовал Харрингтон, отчего в мою голову неожиданно ударила кровь.

Одним движением я распахнула двери, буквально вырвала горячие боксы из рук удивленного доставщика и, развернувшись на пятках, быстрым шагом направилась на кухню.

– Что за дамочка... – услышала я фыркающий голос курьера, который с характерным звуком застегнул свою малиновую сумку и направился обратно к лифту.

В ту же секунду Акито недовольно замяукала и прытко побежала по коридору проверить, кто пришел. Мужские голоса были для нее в диковинку. Я краем глаза заметила, как пушистый хвост энергично скрылся за углом, и только потом поняла, что не закрыла за собой двери! Бросившись спасать кошку от возможного побега на улицу, я поставила боксы на стол и снова выскочила в коридор.

– Ты завела кота?

Джеймс выглядел немного удивленным, пока Акито принялась дружелюбно тереться о его ногу. Предательница! Я-то ожидала, что она пустит в него свои подстриженные когти и не даст сделать ни шагу вперед! Но вместо этого Акито довольно урчала, поглядывая на парня, которого видела впервые в жизни.

– Кажется, я ему понравился, – на лице Джеймса проскользнула тень улыбки, но меня это совершенно не задело.

В два шага я пересекла расстояние между нами и схватила кошку на руки. Недовольная Акито грозно на меня зыркнула и принялась вырываться обратно к незнакомцу.

– Вообще-то это девочка, – отрезала я грубо и положила одну руку на ручку двери, откровенно намекая, что парню пора уходить.

В этот самый неподходящий момент из квартиры напротив высунулся любопытный тонкий нос моей соседки миссис Мёрфи, а затем и вся ее седая голова.

– Все в порядке, Люси, – я постаралась придать своему лицу приветливое выражение. – У меня гости.

Старушка хмыкнула и нехотя притворила за собой дверь. Любительнице соседских сплетен сегодня будет что рассказать подружкам с нижнего этажа.

– Я могу войти?

Джеймс настойчиво подался вперед. Надо было отдать ему должное – он умел воспользоваться моментом. Понимая, что миссис Мёрфи вполне могла продолжать подглядывать за нами, я раздосадовано вздохнула и нехотя пропустила Харрингтона в свою квартиру. Акито снова довольно замяукала и выпрыгнув у меня из рук, побежала вслед за гостем. Я закрыла двери и двинулась на кухню.

Видеть Джеймса в своей квартире казалось чем-то запредельным.

Вот он стоит посреди маленькой гостинной из плоти и крови, в черных джинсах, черной стеганой куртке и такого же цвета футболке, держа на одном плече небольшой рюкзак, оглядывая неспешным взглядом мое укромное жилище. Признаться честно, я не знала, куда деть глаза и руки, мое лицо залила краска, щеки горели от переизбытка эмоций. Я сделала несколько бесшумных шагов назад и, упершись в столешницу, вцепилась в нее пальцами, словно в спасательный круг. Джеймс развернулся ко мне, сбросил на пол рюкзак и неловко замер на месте. В этой немой сцене только Акито чувствовала себя абсолютно расслабленно – запрыгнув на спинку дивана около гостя, она умостилась поудобнее и приготовилась с интересом наблюдать за развернувшейся сценой.

– Я не знаю, что нужно сказать в первую очередь... – Джеймс нескладно приподнял плечи и виновато на меня посмотрел.

Я едва дышала, пытаясь осознать, что реальный Джеймс стоял сейчас прямо передо мной, готовый все объяснить и расставить все по своим местам. Старая рана трещала по краям, глаза снова предательски стали мокрыми. Столько воды утекло с тех пор, как мы виделись в последний раз... Зачем он пришел? Я мельком глянула на его руки в поисках кольца, пытаясь подтвердить свою догадку. Но кольца не было, и это означало, что Джеймс, как минимум, не состоял в браке. На меня накатывал приступ паники только от одной мысли, что у него сейчас мог кто-то быть, и он пришел только для того, чтобы облегчить свою совесть.

Джеймс шумно выдохнул и провел рукой по волосам, словно смахивая с них воду. Как давно я не видела этого жеста, как много воспоминаний он пробуждал внутри.

– Почему ты не звонил?

Я не придумала ничего умнее. Мой голос прозвучал тихо и сдавленно, мышцы горла всеми силами сдерживали подступающие эмоции.

Джеймс сделал неуверенный шаг вперед, затем снова отступил, развел руками. Выдержав паузу, во время которой собирался с мыслями, он наконец-то ответил:

– Что сказать... Я был потерян. После смерти Итана я не мог поверить в происходящее, во всем винил мать и себя. Я забросил работу, жил кое-как, тратя остатки денег на мотели и мозгоправа... – Харрингтон бессильно выдохнул, словно воспоминания о том периоде доставляли ему невыносимую боль. – А потом отцу позвонили из полиции, сказали, что нашли тело, попросили приехать на опознание...

Джеймс устало потер лицо, его голос звучал надломлено, и весь он, казалось, осунулся. Некогда уверенная осанка сникла под невидимой тяжестью, под глазами зачернели круги. Джеймс снова пожал плечами в его новообретенном жесте, демонстрирующем миру тотальное истощение. Как-то он не был похож на человека, состоявшего в счастливых отношениях...

Я прочистила горло, с ужасом слушая эту историю, о которой так ничего и не знала. Едва покинув Глендклифф, я перестала общаться с домом Мойз, а потому даже не была осведомлена, что случилось с семьей Харрингтон после смерти младшего сына. На секунду я почувствовала себя ужасно виноватой. Весь мой гнев и пыл рассеялись, словно туман при первых лучах солнца, замещая сердце невыносимой тоской и болью.

– Что случилось с твоей матерью? – осторожно спросила я, боясь нарушить и до того шаткое эмоциональное состояние Джеймса.

Парень словно вынырнул из мрачных воспоминаний и дернул плечами.

– Она умерла от передоза, – сказал он, слегка приподняв брови, как будто говорил о чужом человеке. – Ее дружки поведали, что узнав о смерти Итана, она не выдержала удара и совсем слетела с катушек. Когда мы пришли на опознание, я едва смог узнать свою мать... Она была совсем тощей, как скелет, кожа да кости, лицо выглядело просто ужасно, все в синяках и ссадинах...

Джеймса передернуло от воспоминаний, он снова потер глаза, прогоняя незваные слезы.

– А твой отец? – спросила я тихо.

Парень снова пожал плечами, новый жест вошел у него в привычку.

– Как-то справился с этим, в отличие от меня.

Я невольно подалась вперед, но затем снова вцепилась ледяными пальцами в столешницу.

– Мне очень жаль, Джеймс... – я не нашлась, что можно было бы сказать.

На секунду мне невыносимо захотелось броситься к нему и обнять так крепко, насколько могла. Забыв обо всех обещаниях, данных себе, мне хотелось унять боль человека, с которым так несправедливо обошлась жизнь. Сложно представить, что ему пришлось пережить... Но жгучая обида и недоверие к этому человеку продолжали брать верх, не давая мне сдвинуться с места.

– И все же, – произнесла я уже твердо, убрав остатки жалости из своих интонаций, – ты бы мог позвонить. Или хотя бы написать. Сказать, что в порядке, что между нами все кончено. Хотя бы из уважения ко мне, понимаешь? – мой голос постепенно леденел, а тон выдавал внутреннее напряжение. – Даже если для тебя наши отношения стали неважными, я ждала, что ты примешь меня в расчет хотя бы как человека, которого знал всю жизнь.

Джеймс сомкнул губы в тонкую полоску, он снова принялся часто дышать.

– И потом, – не унималась я, чеканя сквозь зубы каждое слово, чувствуя, как скулы заныли от напряжения, – раз уж вы с Вики приняли меня за полную идиотку, могли хотя бы скрывать свое общение более искусно.

Я буквально вытолкнула из себя последнюю фразу, чувствуя, как тело принялось трясти с двойной силой.

– Это была моя идея, – Джеймс неожиданно жестко парировал мой выпад. – Я попросил Вики ничего тебе не говорить. Она ни в чем не виновата.

– Только не нужно ее защищать, ладно?! – выпалила я, наконец-то оторвав онемевшие пальцы от столешницы и подаваясь вперед. Жалость разлетелась на куски, словно треснувшее стекло, уступая место невыраженной агрессии. – Я с ней разберусь как-нибудь без твоего участия!

– Ты прогнала ее совершенно несправедливо, – беспардонно бросил Джеймс, отчего я просто захлебнулась в собственной злости. – Она была твоей подругой, а ты так легко ее оттолкнула, даже не дав объясниться.

Я сделала круглые глаза, в легких не хватало воздуха. Меня всю трясло, и в своих словах я сорвалась на крик.

– Да как ты смеешь?! – я просто задыхалась от возмущения, казалось, от меня летели в разные стороны молнии. – И ты еще будешь учить меня честности? Ты, который нашел себе новую подружку как только на душе полегчало?!

Сказав это, я почувствовала глубочайшее облегчение. Как будто свинцовая гиря, привязанная к моим ногам все это время, наконец-то отпала, освобождая меня от своего веса. Джеймс замер на месте и мрачно на меня уставился своими непривычно темными глазами. Жилка на его лбу начала опасно пульсировать.

– О чем ты вообще говоришь? – его голос прозвучал настолько низко, что Акито невольно приподнялась на лапы в ожидании чего-то нехорошего.

– Только не нужно сейчас делать из меня дуру, ладно? – я зыркнула на Джеймса со всей злобой и обидой, на которые была способна. – Я все слышала, когда Вики разговаривала с тобой по телефону. Что, смешно было вам подтрунивать над глупой школьницей Эсме?

В секунду Джеймс пересек кухню и оказался вплотную ко мне. Я испуганно отскочила назад к столешнице, но Джеймс схватил меня за предплечье ледяной хваткой и подошел впритык. Сердце бешено колотилось в груди, больно ударяясь о ребра, в голове застучала кровь, и я содрогнулась от неожиданной перемены в его настроении. От Джеймса исходил жар, он был на взводе. Я заметила, как Акито шустро спрыгнула с дивана, готовая защищать свою хозяйку.

– О чем ты говоришь, Эсме?

Теплое дыхание Джеймса коснулось моих щек, и я вся внутренне сжалась. Кожа горела в том месте, где ее сжимала крепкая ладонь. Я ошарашенно сглотнула. Зажатая между столешницей и Джеймсом, я оказалась загнанной в тупик.

– Мне больно, – произнесла я осипшим голосом.

Джеймс дважды моргнул, словно выходя из беспамятства, а затем ослабил хватку на моем предплечье. Его лицо было всего в паре сантиметров от моего, так близко, что я могла разглядеть каждую морщинку возле глаз и каждую тонкую складку возле упрямо сомкнутых губ. От него пахло моим Джеймсом, и этот запах сводил меня с ума, отодвигая здравый рассудок к задней стенке моего сознания.

– Не знаю, что ты слышала, – ответил наконец-то Харрингтон ровным тоном, – но у меня не было никого после тебя.

Я недоверчиво посмотрела на парня, пытаясь вычленить хоть кусочек истины из всего его рассказа. Какая-то часть меня истошно звонила в колокол и кричала, что он говорил всерьез, но я уже сама себе не доверяла. Слишком многое произошло после нашей последней встречи, слишком больно меня ранило его внезапное исчезновение. Я прочистила горло и упрямо вздернула подбородок.

– Даже если и так, – с вызовом ответила я, – меня это больше не касается.

Джеймс бросил на меня недоверчивый взгляд, словно проверяя, говорю ли я правду.

– Я тебе не верю, – последовал медленный ответ, от наглости которого у меня зашумело в ушах.

– Да что ты себе позволяешь... – ошалело выдохнула я, мой голос уже не слушался.

Джеймс слегка нахмурился, пристально вглядываясь мне в глаза, словно искал в них ответ на свой молчаливый вопрос, а затем осторожно провел рукой вверх по моему предплечью. Только сейчас я с ужасом осознала, что тонкая домашняя кофта опасливо съехала вниз, оголяя плечо. Я замерла на месте, каждой клеточкой тела ощущая знакомое прикосновение Джеймса на своей руке. Все также хмурясь, будто борясь с самим собой, Джеймс глянул на свою ладонь у меня на плече и легонько провел большим пальцем по моей коже. Вот рту моментально пересохло, мысли путались, в легких не хватало воздуха. Я застыла, боясь пошевелиться, чувствуя, как сердце без удержки заскакало между ребер.

– Мне так тебя не хватало, Эс... – прошептал Джеймс едва слышно, и я моментально утонула в море собственных эмоций. Все мое нутро рвалось к нему навстречу, отчаянно желая хотя бы раз, хотя бы на одно короткое мгновение снова почувствовать его близость.

Из груди вырвался неуправляемый хриплый звук, и Джеймс настороженно вгляделся в мое лицо, оценивая реакцию на свои слова. Мне не хватило сил держать себя в руках, казалось, последняя капля самообладания вышла вместе с этим звуком, и я почувствовала, как глаза немедленно наполнились слезами, сдавая меня с потрохами. Напускная сдержанность трещала по швам, выдавая сильные внутренние переживания.

Лицо Джеймса исказилось болью, зеленые глаза стали мокрыми. Обеими руками он осторожно обхватил мое лицо и прижался лбом к моему. Мы стояли так несколько минут, не двигаясь, пока слезы текли из меня ручьем, застилая все вокруг.

– Мне так жаль, – надломлено сказал Джеймс, вытирая ладонью мои мокрые щеки. – Ты не заслужила такого отношения...

Я всхлипнула снова, а затем теплые губы Джеймса коснулись моего рта.

В ту же секунду тело словно пронзило током, грудь взорвалась от напряжения, и каждым атомом я почувствовала электрический импульс, исходящий от Джеймса. У меня закружилась голова, колени снова стали ватными, и я инстинктивно ответила на поцелуй. Я так по нему скучала! По этим острожным прикосновениям пальцев на своем лице, по мягким касаниям губ и порывистому дыханию. Не отдавая отчета в своих действиях, я без раздумий прижалась к Джеймсу, желая ощутить его каждой клеточкой своего тела. Из груди Харрингтона вырвался чувственный звук, и он машинально притянул меня за талию. Джеймс целовал меня горячо и настойчиво, как будто все его тело пыталось наверстать упущенное время, и я отвечала ему тем же, напрочь позабыв обо всех стенах, которые настроила вокруг себя. Я обвила руками его шею, давая себе раствориться в крепких объятиях, когда миллионы бабочек щекотно запорхали крылышками в моем животе, бесшумно разлетаясь по всему телу. В голове моментально пронеслись воспоминания о наших первых поцелуях, и я не могла поверить, что спустя столько лет это происходило с нами снова. Я довольно заурчала, словно кошка, моё дыхание напрочь спешило, перед закрытыми глазами мерцали огоньки. Не помня себя, я стащила с Джеймса куртку, желая убрать все преграды, разделяющие меня от него. Джеймс шумно выдохнул, а затем осторожно переместился, чтобы поцеловать мою щеку, ямку за ушком, шею. Я задыхалась от удовольствия, впитывая каждое прикосновение его губ, желая, чтобы он никогда не останавливался. Джеймс нежно провел тыльной стороной ладони по моей руке от плеча к запястью, неспешно поддел низ моей тонкой кофты и осторожно провел пальцами по оголенной коже живота и талии. Мое тело моментально отреагировало на эти новые прикосновения, зазвенев, словно натянутая струна. Джеймс прошелся ладонью по моей спине, а затем схватил меня обеими руками за талию и одним резким движением усадил на столешницу.

– Я так соскучился, Эс, – выдохнул он в мои губы.

В тот момент я как будто очнулась.

Отклонившись от Джеймса, я с силой отодвинула его рукой. Харрингтон растерянно на меня посмотрел, его глаза все еще горели. Я повертела головой, словно приходя в себя, а затем быстро поправила кофту и спрыгнула обратно на пол.

– Что случилось?

Джеймс стоял посреди кухни в полнейшем недоумении, тяжело дыша.

Я пригладила волосы, провела руками по губам, словно стирая с них недавний поцелуй.

– Я не... – слова не складывались у меня в голове, вылетая наспех как попало. – Это все неправильно. Я не хочу...

Джеймс сделал попытку дотронуться до меня, но я отошла назад.

– Уйди, пожалуйста, – сказала я, сама не понимая, что со мной происходит. – Прошу тебя.

– Ты уверена? – последовал тихий вопрос.

Я кивнула, не глядя на Джеймса, чувствуя, как глаза снова стали мокрыми.

Джеймс простоял словно статуя с минуту, пытаясь осознать, что ему следует сделать, а затем неспешно поднял с пола свою куртку и рюкзак, и медленно направился к двери. Акито бросила на меня недовольный кошачий взгляд, а затем поспешила вслед за своим новым другом. Через несколько мгновений входная дверь тихо захлопнулась, и квартиру поглотила тишина.

Меня снова начало трясти, пальцы ног и рук превратились в ледышки, живот снова скрутило, а в груди появилось давно забытое ощущение из прошлого – как будто меня придавили огромной каменной плитой. Взгляд упал на бутылку с вином и я, жадно схватив ее со стола, сделала несколько больших обжигающих глотков, давая алкоголю успокоить мои ошалевшие нервы. Когда это не помогло, я выпила еще вина, а затем еще, пока бутылка не опустела наполовину. Меня подкидывало на месте, у меня была истерика. Я бросилась в ванную, на автомате понимая, что мне нужно согреться, если я не хочу слететь с катушек. Влетев в душевую, я сбросила с себя вещи и встала под обжигающую воду, давая ей смыть с себя все, что сегодня произошло. Мое тело не отдавало отчета в том, что с ним творилось – в какой-то момент из горла вырвался хриплый звук, каждую клеточку проняла дрожь, и хотя ванная уже вся была наполнена паром, я дрожала словно от холода и обнимала себя руками, чтобы согреться. Не сумев себя успокоить, я сползла по стенке, давая воде накрыть меня с головой, и, потеряв последние нотки самообладания, залилась истерикой. Я плакала столько, пока глаза не начали жечь, пока мышцы не перестали дергаться судорогами от каждого всхлипа. Все напряжение, все сдерживаемые эмоции, все будоражащие события, произошедшие со мной за сегодня, все черты лица на мучительно знакомом лице, все слезы и слова, застрявшие в горле – все выходило сейчас, отпуская мое тело, давая ему отдохнуть. Я просидела на полу в ванной около часа, пока не почувствовала, что мое невыплаканное горе закончилось. Облившись прохладной водой и почувствовав себя снова при памяти и рассудке, я медленно вытерлась пушистым полотенцем и на нетвердых ногах побрела в кровать.

Укутавшись с головой в одеяло, я погрузилась в глубокий сон.