Спиритический салонъ графини Ельской

Полуденная жара, которая не бывала частым гостем в этих краях осенью, стала сущим кошмаром для всех жителей города Т. Однако по-особенному ныне она донимала Марию Фёдоровну Ельскую, застрявшую в богато обставленной парадной усадьбы семьи Витте.

— Вероятно, стоит рассказать обо всём по порядку ещё раз? — осведомилась она у присутствующих, что наблюдали за ней с отличными выражениями на лицах по окончанию истории.

— У нас нет проблем со слухом, госпожа...

— Ельская, — добродушно подсказала Мария.

Влас несколько насмешливо отнял взор от ногтей и раскинул руки в сторону, позволив им скользнуть по спинке диванчика, подобранного специально для тех, кто любил посидеть с комфортом или полежать после еды.

— Простите великодушно, никак не могу запомнить. Всё хочется назвать вас «смутьянкой».

Графиня не повела и бровью, продолжив сидеть напротив мужчин прямо и не выказывая неудобств. Ранее она вручила Ольге ключ и попросила принести сундучок Веры. Девушка засияла, распознав в этом ещё одно проявление знака от сестры. Визитёры же растеряли всякое дружелюбие, став всерьёз присматриваться к странной даме, разглагольствующей на щекотливые темы.

— Значит вы подозреваете, что Веру отравили, — уточнил Григорий сухим деловым тоном.

— Вернее,утверждаю. И настоятельно советую вам, как представителям судебного ведомства, принять это к сведению

— И какими же доказательствами вы располагаете?

Уголки губ Марии дёрнулись: обоих мужчин со всей уверенностью можно было отнести к Неверующим. К счастью, выходить на столкновение с такими людьми совсем не имея никакого фундамента под ногами — ей не придётся.

— Вот, господа, взгляните, — Мария достала из-за пазухи небольшой тканевый мешочек, высыпала его содержимое на центр своей ладони и протянула её вперёд. — Ничего не напоминает?

Рассмотрев горсть сушёной пряности, Григорий меланхолично пожал плечами:

— Не сочтите за грубость, ни в коем разе мне не хочется вас упрекать, ваше сиятельство, но у нас не так много свободного времени.

— Подожди, Гриша, — встрял Влас, мгновенно преображаясь из язвительного циника в знатока своего дела. — Здесь что-то нечисто.

Перемахнув через столик, мужчина подцепил несколько травинок и принюхался.

— Пятнистый болиголов, — заключил он после того, как попробовал щепотку кончиком языка. — Растение крайне опасное. Риск летального исхода существует даже после сушки.

Мария удовлетворённо кивнула. Болиголов легко спутать с обычным укропом. Она сомневалась, что кто-либо из обывателей института заподозрил бы наличие столь ядовитого растения у себя под носом, что уж говорить о том, чтобы кто-то сумел их различить. Графиня и сама не обратила бы на это никакого внимания, если бы однажды в детстве не отравилась волчьей ягодой. После несчастного случая, отчим настоял, дабы она занялась изучением смертельных трав и ягод.

— Несколько воспитанниц подтвердило, что накануне Веру мучали приступы тошноты. Она была бледна и слаба. Дышала тяжело. Жаловалась на боль в животе и сердце.

— Всё это похоже на симптомы Болиголова, — согласился Влас. — Однако совершенно не указывает на убийство. Так с чего вы это взяли?

— Она сама сказала мне об этом.

Лицевые мышцы судмедэксперта исказились в оскале.

— О, ну разумеется, — с брезгливым видом он стряхнул Болиголов обратно в руку к Марии, но на место не вернулся, оставшись мрачной тучей нависать над сидящей в кресле графиней. — Что же ещё поведала вам покойная?

Попытки мужчины морально воздействовать на неё были чересчур прямолинейны и грубы, отчего казались в лучшем случае забавны. Влас Михайлович заполнил собой её личное пространство, надеясь заставить чувствовать себя уязвимо. Для этого он даже наплевал на приличия, хотя явно хорошо разбирался во всех правилах этикета. Печатка на пальце и дороговизна ткани выдавали его. Несмотря на небрежность в движениях и одежде, Влас был богат и знатен.

— От вас пахнет спиртом, — непринуждённо сказала она, прощупывая насколько легко он способен выйти из себя.

— А от вас ложью. Но, похоже, вы, так же как и я, со своим запахом свыклись.

Агрессия мужчины, столь тяжёлая, сдавливающая лёгкие, подобно разряженному воздуху высоко в горах, могла свидетельствовать о разном. Медиумов недолюбливали многие, но не каждый из многих был готов наброситься с голыми руками на говорящих с духами.

«Замешано что-то очень личное», — замечание вспыхивает в сознании Марии и гаснет.

В парадную возвращается Ольга.

🥀 🥀🥀

Собственное дыхание Марии неприятно било по ушам. Возможно, на силу звука влияла гробовая тишина, воцарившаяся с той самой секунды, когда она откинула крышку сундучка и запустила в него ладошку. Нельзя было игнорировать и разыгравшееся волнение, осевшее в горле царапающей горечью. Графиня не знала что должна искать. У неё имелись лишь подозрения, которые она обязана подкрепить.

Лжеукроп. Самочувствие Веры. Бредовое видение из умывальной. И сплетни. Последнее — появилось после разговора с Анютой и не только связало всё в один круг, но и замкнуло его. Мария недооценила сентиментальность, что словно тень ходит за некоторыми молодыми людьми, врывается в их хрупкий и мир и утягивает на дно чувств. Илистое и мутное дно.

Графиня выкладывала одну личную вещь Веры за другой. Не удостоились её внимания и чёрная лента, и круглый гребень, и катушка ниток. Но вот — Мария добралась до чего-то мягкого. То был платок, белоснежный и слегка мятый. Она хотела отложить в сторону и его, однако отчего-то передумала.

Развернув ткань, девушка вздохнула грустно и вместе с тем облегчённо. Происходящее внутри неё было сродни трапезе любимыми яствами после долгого ожидания. С одной стороны тебя одолевают предвкушение и терзания, поскольку всё это время не находилось возможности откусить хотя бы немного. С другой — когда еда всё же попадает в рот, прежние чувства сменяются разочарованием. Ведь она уже не кажется тебе такой сладкой, как ты себе это представлял. Вот и сейчас: Мария в полушаге от спасения репутации и вознаграждения, однако опечалена, что для этого пришлось познать жестокость и губительную человеческую решимость.

— Что это? — в глазах Ольги плескалось непонимание. Она долго всматривалась в вышитые инициалы на платке, врученном ей медиумом. — Кому они принадлежат?

«В+И = Л».

— Велите кучеру подготовить карету. Я отвезу вас к хозяину второй буквы. — Мария покосилась в сторону мужчин, добавив: — Всех вас.

🥀 🥀🥀

Колёса двухместной повозки громыхали нещадно. Графиня чувствовала каждый камешек, а на особо больших кочках подпрыгивала так высоко, что ежели б не надёжная хватка барона, Мария, наверняка, могла бы выпасть. Малюсенькая бричка с откидным верхом была не самым удобным транспортом, однако свободной кареты не нашлось: как оказалось, матушка Ольги воспользовалась ей для поездки к родственникам. Но поскольку ситуация не терпела отлагательств, они были вынуждены воспользоваться тем, что имелось.

К счастью или нет, компанию Марии составил Григорий Алексеевич. Пожалуй, меньшее из двух зол. Графиня скосила на него взгляд, обнаружив, что тряска будто вовсе не волновала мужчину. В ровном ритме он постукивал подушечками по набалдашнику трости, богато усыпанному драгоценными камня. Этот мужской аксессуар, довольно популярный в последние несколько лет, не так прост. В одно движение трость легко оборачивалась клинком или другим смертельным оружием. Графиня также слышала и о случаях, когда её делали полой, дабы запрятать внутри какую-нибудь важную вещичку.

— Подарок Власа Михайловича, — отозвался следователь на пристальное внимание девушки.

«Насколько же он богат?», — всего на секунду поддалась она зависти, которую быстро сменило беспокойство. Наживать влиятельных врагов — последнее, чего бы ей хотелось.

— Могу ли я завести разговор на эту тему? — Мария невольно опустила глаза, но тут же подняла их.

— Буду премного благодарен. Куда спокойнее, когда люди не делают вид, будто я немощен из-за неё и нуждаюсь в жалости.

Левая нога Григория отличалась от правой. Сравнивая её с ногой здорового человека, она была немного короче и более изогнутой в голени. Так что трость для него — не столько предмет туалета, сколько нужда, смягчающая боль и сглаживающая хромоту.

— Это врождённое?

— Приобретённое.

— В сражении?

— В дурости, — несколько смущённо признался Григорий, кратко поведав о неудачной дуэли в молодости. Ранение в ногу. Сложный перелом. И мужчина больше не штабс-ротмистр в кавалерии, подающий надежды, а переведённый в ряды судебного ведомства.

Рассказ вышел противоречивым, но занятным. Встреться они с бароном при иных обстоятельствах, Мария, вероятно, порасспрашивала бы мужчину и о других деталях его бурной молодости.Но бричка прекратила ход, остановившись ровно у прохудившегося здания с ещё более жалкой на вид вывеской «Аптекарная лавка».

Сидевший на козлах кучер-юнец ловко спрыгнул наземь и протянул барышне руку, заранее обтёртую от ткань собственных штанов:

— Прошу-с.

Совпадение али нет, но спускаясь, графиня почувствовала лёгкий зуд по всему телу, похожий на тот, что донимал её во время первого сеанса с Ольгой. Вглядываясь в хлипенькую дверь напротив, Мария пыталась предугадать каким предстанет Иван. Она не знала, что побудило его отнять жизнь возлюбленной (а именно такова была её версия). Ревность или глупая ссора? Какова бы ни была причина, она постарается вывести парня на чистую воду и получит наконец то, что ей причиталось.

🥀 🥀🥀

Дзинь. Дзинь.

За первым перезвоном прозвучал второй.

Дзинь. Дзинь.

Подоспевшие Ольга и Влас проследовали за медиумом и бароном. Все четверо оказались в просторном помещении с большим количеством окон, заставленных горшками и вёдрами. Пройдя в глубь и уперевшись в широкий прилавок с горой папок и свёртков, Мария постучала о его поверхность: несмотря на дверной колокольчик, кажется, их появление осталось незамеченным.

Влас Михайлович лениво скользил взглядом по полкам, занимающим все стены от потолка до пола. Его интересовали этикетки с названиями на склянках самых разных размеров, а также баночки с, по всей видимостью, мазями. Чутьё подсказывало, что не всякое здесь имело официальное разрешение от ассоциации лекарей. Взяв ту, на которой красовалось «От кашля и скверного чиха», мужчина повертел её в руках и вернул на место. Рука потянулась к другой, когда он подметил странную фигуру в окне. Юноша, нервно оглядываясь по сторонам и буквально на цыпочках, передвигался вдоль стены. Влас покачал головой: совершенно бездарная попытка улизнуть, на его взгляд.

— Ваше доказательство планирует вот-вот исчезнуть, — изрёк он со смесью учтивости и щепотки презрения, которое было затихло в пути, но теперь вновь зашевелилось.

Графиня приподняла брови. Нагло, однако стоило признать изыскано.

— Что вы подразумеваете под этим?

Прочертив взглядом в направлении, указанным его кивком, Мария Фёдоровна что-то прошептала себе под нос и кинулась к выходу.

— Это он? Тот, кто сделал это с моей сестрой?

Графиня замерла с занесённой ладонью над дверной ручкой. Заминка, напоминавшая борьбу с собой, продлилась недолго. Выдохнув тихое «да», она выскользнула из помещения.

— Гриша, —предостерегающе начал Влас. Эта морщинка на его лбу была дурным знаком.

Когда рука в перчатке сжалась над набалдашником трости с непоколебимой решительностью, судмедэксперт с досадой понял, что отговорить друга не получится. Влас расслабил платок на шее, снял пиджак, после чего подвернул рукава рубашки.

— Хорошо, Гриша. Так и быть. Поймаю его для тебя, — мазнув глазами по побледневшей графине Витте, он заверил и её: — Он не скроется. Можете не переживать так, Ольга Платоновна.

Он произнёс это почти уважительно, по крайней мере куда более уважительно, чем разговаривал обычно, и перемахнул через прилавок.

🥀 🥀🥀

Образ человека с чертами решительными, жестокими и непременно отталкивающими, а именно так, по мнению Марии, должен выглядеть душегуб, превращался в пыльцу, подхватываемую ветром и уносящуюся куда-то прочь. Едва отрастивший тёмный пушок над верхней губой — предстал перед графиней юношей, почти что мальчишкой. Испуганным и жалким мальчишкой.

Мог ли такой убийца помочь ей убедить остальных? В том, что она отыскала нужного господина И, Мария сомневалась всё меньше: признание лучами послеполуденного солнца сияло на дне его глаз и распылялось оранжевыми всполохами во все стороны. Но поверят ли ОНИ? Ольгу Платоновну она в этот список, конечно же, не включала.

Наконец заметив, что на пути встретился кто-то посторонний, Иван привалился к одной из стен узкого грязного переулка и посмотрел на графиню так, словно она только что отобрала у него свободу.

Постукивание каблуков, и Мария выходит на свет, перегородив собой ход. Как бы то ни было, его ощущение свободы — мнимо. Иван уже попался на крючок, когда попытался скрыться.

— Это не я! Слышите? Не я! — заблеял он, как отбившийся от мамы ягнёнок. — Я не хотел... не так.

«Любопытно, —подумалось ей. — Одинаковые слова, но абсолютно иное впечатление».

— Понимаю, — произнесла она тем же мягким тоном, которым говорила в умывальной Александрийского института благородных девиц.

— П-понимаете?

Надежда. Вот что читалось на его лице. Вот что она сотрёт в первую очередь.

— Ты не хотел. Не хотел... и всё же сделал.

— Я... я...

Иван попятился назад. Он совершенно никудышно владел своими эмоциями. «Да он вот-вот же побежит», — поняла она и приготовилась броситься следом, однако, к счастью, за спиной садовника карающей скалой вырос Влас Михайлович.

Налетев на мужчину, садовник неловко повалился на колени и тут же зарыдал. Тогда Мария едва заметно дёрнула головой. Она остановила Власа, дабы он воочию увидел, как Иван стал рвать на себе волосы и молить о прощении.

Так они простояли некоторое время. Молчаливые свидетели греха. Стыда. И извращённой любви.

В последствии все оные события и постоянное ощущение холода сольются в памяти Марии Фёдоровны в единое пятно, пропитанное унынием и горем всех причастных сторон. Но сейчас графиня была вынуждена участливо и неловко похлопывать Ольгу по плечу, наблюдая за тем, как Григорий Алексеевич передаёт Ивана в руки квартального[1].

Мария ошиблась в мотивации мальчика и общей картине. Однако это не помешало ей стать в глазах Ольги Платоновны и большей части города не только героиней, разоблачившей преступление, но и утвердиться как медиуму.

Что же произошло на самом деле? Трагедия поистине достойная произведений Шекспира.

В конце каждой весны Иван посещал институт и помогал отцу с посевными работами. В один из погожих дней он и повстречал Веру. Девочка украдкой от остальных выбралась из стен здания, перед самым завтраком, чтобы полюбоваться, как первые в нынешнем году цветы откроют свои бутоны. Потом она поступит так не раз.

Они нашли общий язык буквально с первых секунд знакомства. Вера и Иван могли болтать о многом: о великом и о малом, о погоде и государственных делах, о цветах и книгах. Их связывал необъятный интерес к этому миру. Дружба обернулась первой любовью. Любовь покрылась первыми шрамами, источниками которых стало неравное положение молодых. Графиня и простой садовник, пускай и талантливый. У Веры была прекрасная семья, которая, как она была глубоко убеждена, всё же не примет её выбор. Убеждения девочки разделял и Иван.

Горячность и пылкость подтолкнула к их единственному кажущемуся верным ответу — погибнуть на этом свете, чтобы воссоединиться в другом. Вера не сомневалась, что сумеет отыскать любимого в любой из своих жизней. Иван твердил то же самое. Но как оказалось, его вера не так тверда.

Увидев, как его подруга сердца, его голубка, страдает от начального губительного воздействия болиголова, выращенного его собственными руками, Иван смалодушничал. Одна только мысль о том, что ему предстоит пережить схожие муки, заставляла пальцы на его ногах поджиматься.

Когда она уже не смогла стоять и только смотрела на него высохшими стеклянными глазами, он положил её к себе на колени, как малое дитя, и укачивая стал просить прощения. Иван видел боль Веры. Она умирала, осознавая, что он жалкий трус.

Негодяй, который сотворил и ещё один страшный грех: обставил всё так, словно это она покончила с собой.

Негодяй, который умрёт с её образом и именем на губах.

🥀 🥀🥀

— Так откуда вы узнали? — мужчина смотрел на неё пытливо, так, словно пытался проникнуть в самую её непорядочную суть и вытащить на свет всё, что она там прятала.

Мария Фёдоровна же взирала на подошедшего Власа Михайловича с упрямым хладнокровием и безмерной усталостью. На этот раз удача ей не улыбнулась, и она осталась один на один с ним, когда как Григорий Алексеевич вызвался сопроводить разбитую и не проронившую ни единого слова Ольгу.

— Вера, — графиня вновь назвала имя покойной.

— Во второй раз звучит ничуть не забавнее. Впрочем, если такова особенность вашего чувства юмора, я готов спустить вам это на сей раз.

— Если вам не по душе мой ответ, то, вероятно, стоит задать иной вопрос? — «Или не задавать его вовсе».

Подле мужчины остановилась карета не совсем типичного для их местности цвета: кричаще белая и богато украшенная золотыми волнами. Кучер с пышными и подкрученными на концах усами открыл перед ним дверь, не забыв со всей учтивостью склонить голову:

— Ваша уважаемая матушка всенепременно велела доставить вас к обеду.

Влас небрежно махнул ладонью и тот, считав это признаком дурного настроения, мгновенно вернулся на козлы.

— Самодеятельность, которую вы решили разводить в нашем городе, — обратился он к Марии, поднимаясь на первую ступеньку кареты, — до добра не доведёт.

— Это угроза? — нахмурилась графиня.

Обдумав некоторое время, он вполне миролюбиво ответил:

— Вежливое предупреждение.

Влас Михайлович уехал, оставив Марию наедине с собственными тяжёлыми думами. Вновь трястись в карете да ещё и в такую духоту совершенно не хотелось. Куда лучшим решением было бы пройтись пешком, через аллею, с высокими деревьями, которые любезно спасали головы людей от страшного зноя.

Так она и поступила. Графиня наслаждалась прохладой тени и окружающей её умиротворением. В подобные минуты она скучала по усадьбе, по царившим в тех краях спокойствию и в то же время — дикому духу природы.

«Всему приходит конец, даже этой прекрасной прогулке».

Мария зашагала быстрее: её ждали дома, её ждала работа.

[1] Квартальный надзиратель или просто квартальный — должностное лицо полиции Российской империи, отвечающее за определённый район.