Разлом

Глава 1.

Под тенью костра

Ночь окутала лесные холмы, пряча их в пелене густого тумана. Огромные ели стояли, как стражи, их корни пробирались сквозь камни, а кроны шептались о чём-то своём. Где-то вдалеке выла одинокая сова, и лишь треск костра нарушал безмолвие.

Старик сидел на бревне, его темная, меховая накидка свисала, касаясь земли. Он аккуратно переворачивал на вертеле кусок мяса, пока напротив, скрестив руки, сидела Лагерта. Маленькая девочка с большими янтарными глазами. Её взгляд был холоден, но внутри таился голод - не по еде, а по ответам.

— Хьярв, ты обещал рассказать мне историю о них, — голос её был твёрд, хоть и юн.

Старик усмехнулся, потянувшись за деревянной кружкой.

Старик кивнул и бросил в костёр пригоршню сушёных трав. Пламя взметнулось выше, озаряя их лица.

— Слушай же, юная волчица

Его голос стал глубоким, словно ветер, прорывающийся сквозь горные ущелья.

— Когда-то, давным-давно, этот мир не знал бед, кроме вечного холода, что дул с самого севера в наши земли. Не знал он и крови,

пролитой за власть. Всё изменилось, когда небо раскололось, и из-за материи пришли они - Шесть Великих Душ. Они появились тогда, когда их больше всего ждали...

Лагерта поправила шкуру в которой была укутана. Луна освещала ее темно синие волосы и большие глаза, горящие от интереса.

— Шесть душ... — старик провёл рукой над огнём, и на его лице заиграли морщинки. — Их не зря называли Великими, малышка. Каждая несла в себе силу, способную изменить этот мир.

Он взглянул на Лагерту, как будто пытался прочитать её мысли, и заговорил снова.

— Они приходили каждый раз, когда были нужны, будто бы сама луна слышала наши молитвы и вела их.

— Красная душа — это тайна, что скрывается за завесой реальности. Он повелевал иллюзиями и порталами, проникает сквозь границы миров.

— Оранжевая душа — Великий лучник,его стрелы гибки и всегда попадают туда, куда он задумал.

— Синяя душа — душа-отражение. Ему не дана своя собственная сила, но он способен перенять чужую, сделав её своей.

— Голубая душа — дитя стихий. Она подчиняет огонь, воздух и землю, сочетая их в единой гармонии. Разрушительница и созидательница одновременно.

— Зелёная душа — хранительница жизни. Её прикосновение исцеляет, её присутствие приносит умиротворение. Там, где другие видят конец, она дарует новое начало.

— Фиолетовая душа — воин, несущий меч. Она вызывает оружие из своего тела. Созидает купола и щиты, защищая себя и других. Она — стена, стоящая между хаосом и порядком.

Старик покачал головой.

— Но знаешь, никто до сих пор не знает является ли их приход благословением или проклятием.

Лагерта нахмурилась.

— И чем история закончилось?

Старик посмотрел на неё с грустной улыбкой.

— Эта история еще не имеет конца, моя дорогая. С каждым днём она принимает новые поворот.

...

В последнее время темная ночь была еще темнее исходя из последний событий.

Посередине деревни, у костра, сидела девушка.

Лагерта задумчиво вглядывалась в огонь ища в нем ответы на вопросы,которые ее гложут. Пламя колыхалось в такт ее дыханию, но ночь была холодной, даже по меркам Южной части Северного Хребта, хотя она не пугала ни её, ни ее привычного спутника с самого детства.

— Опять в своих мыслях?, — Моди сказал это тихо поправляя капюшон ее накидки.

Моди, как и всегда, появлялся бесшумно.

Высокий, с копной русых волос и проницательным взглядом, он умел быть тенью, когда требовалось.

Лагерта не вздрогнула, она учуяла его запах еще за долго до такого, как он появился на главной площади

— Думаю о завтрашнем дне. — Она ответила не отводя взгляд от языков пламени.

— Что тебя тревожит? С благословением Джевехарда, Завтра будет таким же как и вчера, — Он тихо опустился на пень рядом, протягивая руки к теплу, — Ну, разве что кто-то не расшибется на охоте из щенков.

Лагерта усмехнулась. В их диалогах всегда было что-то, что успокаивало ее — обычный обмен словами, пропитанный легкой ноткой сарказма.

— О, Великие, — уставше выдохнула она.

Парень внимательно рассматривал ее невозмутимое лицо, было в нем что-то непривычное для него

— Что-то не так, Лагерта?

Она выдержала молчание, после чего медленно кивнула.

— Сегодня я видела странный сон. Сначала я увидела пра-пра, а потом как будто кто-то зовет меня... Голос, холодный, как северный ветер, но безумно манящий.

— Ты разговаривала с Келдой на этот счет?

— Мама.. она занята, я не хочу её отвлекать. Возможно, позже я скажу ей об этом, потому что у меня ощущение, что скоро все изменится .

— Пошли, нам пора обратно в дом. — Моди протянул ей руку. Он всегда заботился о Лагерте, в последнее время она стала часто просыпаться посреди ночи из-за чего тревога внутри него стала нарастать.

...

Лагерта проснулась рано, такое ощущение будто бы она вовсе не спала, первые лучи только-только пробились внутрь комнаты через покрытые инеем окна. Она едва потянулась разминая затекшие мышцы, перед тем, как она услышала незнакомый запах и топот копыт.

Девушка быстро натянула на себя первые попавшиеся вещи, ботинки, плащ и выбежала наружу. На главной улице остановился всадник в серо-синем плаще с гербом Исспира:

белый дракон с искрами магии.

— Все сюда! Жители Ульфскарда, весть от принца Александра! — Громко провозгласил посыльный, спрыгивая с коня.

Жители деревни начали собираться, кто- то выглядывал из окон, другие с недовольным лицом смотрели в ожидании, Лагерта остановилась у прилавка, где продавали свежее мясо, скрывший в тени и следя за происходящим.

— Велением Его Высочества, Принца Северного Хребта!

На Второй День Мюркнотта, в сто семьдесят пятую со Времени Явления Великих, под покровом Долгой Зимы.

— Слушайте и внимайте! — Глашатай поднял свиток, и площадь стихла.

— По воле Его Высочества, ныне объявляется: в день сей, по отхождении солнца за горы, состоится великий пролёт драконорожденных над северными пределами!

Всем жителям земель Иссипира, Фьедхельма и Ульфскарда повелевается не покидать своих домов от заката и до первого света следующего дня! Нарушившие указ да ведают — кара будет быстра и неминуема!

Толпа сразу зашевелилась, кто-то шептался о том, что что-то случилось, раз такая важность, другие же яро выражали свое недовольство, пропустить Полнолуние, когда твоя физическая и духовная сила на пике - это преступление.

Но все знали точно-пролет драконоржденных это редкое явление. Которое означало, что среди них будет либо сам принц, либо кто-то из приближенных.

Со спины к Лагерте подошел Моди.

Парень, одетый в такую же накидку, как и она, опустившись к её уху, прошептал

— Как думаешь, кого они ищут?

Внутри неё нарастала тревога. Она нахмурилась глядя на посыльного. В последнее время север был сам не свой: Звери начали мигрировать в странных направлениях - даже те, кто не обладали морозостойкостью уходили севернее, ближе к Исспиру, в горы. Кто, как не "стае" это замечать, были случаи, когда находили едва заметные глазу расколы в пространстве, но не смотря на их крошечность они вызывали животный страх, у всех, кто к ним приближался. Стоило только дотронуться, и по телу пробегала ледяная дрожь и ощущение того, что за тобой следят.

Несколько раз были замечены маги Йольхольма, которые пытались разгадать природу этих трещин. Одни считали, что это магическое истощение земли, другие- что это дурной знак, предвестник чего-то плохого.

"Стая" знала все, ее уши везде и владение этой информации не давало уснуть ни Лагерте, ни ее семье, ни старейшинам. И то, что драконорожденные вышли в небо означало только одно- ситуация гораздо хуже, чем им кажется.

Она повернулась к Моди:

— Нам нужно быть готовым ко всему.

Моди положил на ее плечо руку и с усмешкой произнес:

— Готовыми? Лагерта, ты звучишь, как старейшина Сгоркульва, которая перед каждой зимой говорит одно и то же : "лютые холода спустятся на нас, будьте готовыми, делайте запасы, зверье уйдет вглубь леса и нам придется выть от голода, как нашим предкам."

Она начала двигаться в сторону дома, схватив его за руку.

— А ты не чувствуешь этого? — девушка огляделась по сторонам,— что-то изменилось даже в самом воздухе.

— Блошка, ты просто себя накручиваешь, — он остановился и притянул её к себе, — я понимаю, что у тебя дар на нюх, но сейчас все идет так же, как и раньше. Зима отступает, жизнь идет дальше. Так было год назад, два, да хоть десять.

— Может, ты и прав...- Лагерта хмуро посмотрела в сторону леса.

До заката оставалось не больше пары часов, тогда и вернулась охотничья группа с вынужденной охоты.

Сквозь высокие ели и под тяжёлыми ветвями хвои показались тени — пятеро больших волков, двигавшихся как одно целое. Они несли добычу в своих пастях. Кровь стекала по густой шерсти, но волки даже не замедлили шаг.

Первым шёл Олаф — старший, самый крупный, с коричневыми, как кора дуба, шерстью и суровыми глазами. Его дыхание было ровным, даже после долгой погони. Он первым вышел на площадь деревни и, не оборачиваясь, перешёл в человеческий облик.

Внезапное дрожание — и вместо волка стоял мужчина: крепкий, с обнажённым торсом, закалённой кожей и рубцами на теле. Он встряхнул плечами и посмотрел на небо — солнце клонилось к горизонту.

— Разделываем сразу. До темноты надо успеть, — спокойно сказал он.

Один за другим остальные волки обратились в истинный облик, бросая добычу на снег — алые пятна распускались, как кровавые розы на белом покрывале зимы. Пар от тел поднимался в прохладном воздухе. Молодые, молчаливые. Олаф взял в руки старый топор, который был воткнут в бревно, с деревянной рукоятью, проверил лезвие пальцем и передал его юноше рядом.

— Вырезай жир бережно. Всё пригодится. Разложить по домам! Учитывайте старейшин, у кого мало припасов — им относите в первом порядке. — кивнул он. — Молодой парень принял приказ закинул тушу на плечо и понес куда-то дальше, ближе к жилым домам.

Из дома старейшин вышла Келда. Её синие, обычно распущенные прямые волосы были заплетены в непривычную косу, а на лице застыло задумчивое выражение — видимо, беседа с советом была тяжёлой. Она встретилась взглядом с Олафом — и не произнесла ни слова. Он лишь слегка кивнул. Между ними это было достаточно. Их язык на людях — молчаливый, выстроенный на взглядах, жестах и дыхании — был точнее слов. Они понимали друг друга без лишних объяснений, будто мысли их текли по одной реке.

Дым от очагов поднимался ровной струёй — солнце почти отдала свои права луне.

С другого конца деревни донёсся крик:

— Дети! Все внутрь, быстро!

Женщина с седыми косами — старая Сгоркульва — гоняла ребят, как кур на закате. Один мальчишка, по прозвищу Пёс, уворачивался, прячась за телегами.

— Если вылезешь ночью — сам дракон за хвост укусит, ясно?! — ворчала она.

Моди, прислонившись к бревну, наблюдал за этим с улыбкой.

У дома, где жили вожаки стояла пара, Моди, как обычно ехидничал:

— Ну вот. "Стая" готова встречать конец всему живому. Печь натоплена, суп кипит, дети прячутся под лавками. Идеальная картина.

— Моди, хватит, — отозвалась Лагерта. — Это не смешно.

Он посмотрел на неё серьёзно.

— Я и не смеюсь.

Келда вышла из дома вожаков, захлопнув за собой тяжёлую дверь, обитую шкурой. На пороге вечер уже затягивался туманом, а у двора, опершись на колонну, ждал Олаф. Он словно сливался с деревянным домом. Они собирались дать напутствие стае — последнее перед тем, как вся территория погрузится в Застой.

Им предстояло не только напомнить об правилах, но и убедиться, что каждый — от младшего до старейшего — находится в своём доме. В этом им помогали их дети: Моди и Лагерта.

Они уже разошлись по окраинам деревни, проверяя дома, стуча в двери и обмениваясь короткими кивками с теми, кто смотрел из-за шкур или щелей в ставнях.

Когда последние лучи зашли за горизонт, а каждый житель находился на своем месте, сытый и спокойный, они зашли к себе.

Их дом был простым, но крепким — сложенным из дерева и камня. Внутри было просторно: в центре — большой очаг, над которым на вертеле дымилась туша дикой зверюги, пропитанная травами и жиром. Пахло дымом, мхом, мясом и какими-то травами — тяжело и насыщенно.

Олаф разделывал мясо. С каждым движением он укладывал куски на широкие деревянные дощечки, обугленные от времени. Тишина в доме была не гнетущей, а уважительной — в стае знали: пища требует молчания, пока она живая, пока ещё не стала частью силы.

Келда разливала густой отвар из трав и коры, тёмный как земля, терпкий. Он согревал желудок и помогал телу готовиться ко сну... или к заморозке, этому отвару она научилась еще в детстве, когда морозы были регулярными и стая не знала, как с ними совладать.. Она молча подала кружку мужу, затем детям. Лагерта, усевшись, ловко ловила куски мяса пальцами, хищно. Моди ел медленнее, в моменте понимая, что его младшая сестра хотя бы ест резко, как и раньше. Его настораживало её поведение. Она стала хмурой, как тучи и мрачнее глубины темного леса.

Келда кивнула. Она положила ладонь на плечо приемного сына, коротко сжала — в этом был весь смысл материнской нежности в их доме: крепкая, сдержанная, но теплая.

— После еды — мы замыкаем круг. Больше никто не выходит. До тех пор, пока солнце не скажет иначе.

Снаружи начинала опускаться странная, плотная тишина — воздух густел, словно действительно начинал замерзать. Олаф поднял голову и встретился взглядом с женой.

— Это будет долгий сон, — пробормотал он. — Но мы проснёмся сильнее.

Последнюю фразу он произнёс с улыбкой.

Дальше они ели молча. За окнами уже ушёл день, и ночь поднималась — как старая знакомая, что скоро положит лапу на плечо каждого из них.

После ужина Лагерта и Моди тихо поднялись по скрипучей деревянной лестнице. На стене над пролётом висел старый семейный портрет. На нём были Олаф, Келда и Лагерта — но не Моди. Тем не менее, он никогда не спрашивал, почему не напишут новый, ведь его там нет. Он знал: Келда считает его своим. А для него это значило больше, чем краски на холсте. Он был принят, любим и уважаем.

У дверей они обменялись коротким пожеланием спокойной ночи. Напоследок их взгляды пересеклись — больше слов не требовалось. Всё, что важно, уже было между ними: доверие, тепло, ощущение близости.

Поздней ночью, когда всё затихло, Лагерта так и не уснула. Сердце её билось быстрее обычного — сегодня должны были взлететь драконорождённые. Она знала, что это произойдёт в ближайшие часы, до того как всё вокруг застынет во времени.

Любопытство в ней кипело. Хотя ей не доводилось видеть драконорожденных в полном обличии своими глазами, желание хоть краем взгляда поймать силу в полёте не отпускало.

Девушка, затаив дыхание, забралась на тяжёлый деревянный стол у окна.

Взгляд скользнул по поселению.

Ещё в нескольких окнах мерцал тёплый огонь, в одном доме кто-то тихо смеялся — дети, догоняющие друг друга. На улице — ни звука. Ни шороха, ни лайки ветра, будто и сама ночь затаилась.

Но через время, понимая что отвар начинает действовать, она соскользнула со стола и коснулась пола босой ступнёй. Доска под ней слегка заскрипела. Любопытство брало верх — она не могла больше ждать. Безмолвно бродила по комнате, углубившись в мысли: перебирала обрывки разговоров, намёки, недосказанности. Что произошло на совете? Может все знают, но ей ничего не говорят?

Девушка остановилась у окна и прижалась лбом к запотевшему стеклу. Снаружи клубился туман, тихо снежило. Где-то далеко в лесу промчался рев, который заставил Лагерту вздрогнуть, а стекла дрожать.

Вот переписанный и дополненный фрагмент, сохраняя твою структуру, атмосферу тревоги и интригу с фиолетовым пятном:

Она отпрянула, медленно отступая от окна, будто сам звук мог пробиться сквозь стекло и ранить. Грудь сжалась от глухой тревоги — это был не зверь. Она знала сотни голосов этого леса, и ни один не звучал так.

С запада, прорезая снежное небо, летели три дракона. Их силуэты сначала походили на сгустки метели — белёсые, сливались с облаками, словно сами были из инея. Но когда они приблизились, стало ясно: это были северные драконы.

Их рёв разнёсся над деревней — не агрессивный, но настороженный, как старинное заклинание: «Берегитесь. Оставайтесь дома.»

Драконы летели высоко, плавно и уверенно, пока один из них вдруг не пошатнулся, словно его что-то ударило или затянуло вниз. Он резко потерял высоту, переворачиваясь в воздухе. Тогда и раздался второй рёв — громче, пронзительнее. Остальные двое метнулись к нему, будто поддерживая. В следующее мгновение его силуэт исчез — растворился в воздухе, как будто он принял другую форму, став невидимым.

Через несколько взмахов они снова поднялись выше, восстановив безопасную высоту и удаляясь к северу.

Но Лагерта заметила нечто странное: позади, в струе воздуха, оставленной их мощными крыльями, что-то фиолетовое вихляло, словно зацепившись за невидимую нить. То ли обрывок ткани, то ли чья-то магия — оно дрожало, как живое.

Пятно не продержалось долго. Его мотнуло вбок, и вскоре оно исчезло среди деревьев, восточнее Ульфскарда.

Лагерта попятилась назад, стиснув кулаки. Что, если это опасность? Что, если это было нечто, предвестник чего-то?

Разум взывал к осторожности — дождаться рассвета, рассказать Моди, выслать разведчиков. Но сердце... сердце уже шагало в сторону двери.

Она бросила взгляд на толстый плащ, висящий у входа.

— Только взгляну, — прошептала она. — И сразу вернусь.

Она натянула плащ, затянула ремень и шагнула в ночь

Моди не сомкнул глаз той ночью. Что-то словно ёкнуло внутри, когда мимо его окна метнулась чья-то тень, растворяясь в лесной темноте. Не раздумывая, он выскочил из своей комнаты и ворвался в соседнюю — без стука, без предупреждения. Комната Лагерты была пуста.

Он выругался вполголоса и сразу заметил следы: глубокие, свежие, как будто оставленные в спешке. Инстинкты охотника сработали — Моди был лучшим в погоне, и не упустил бы даже Фенриксу, если бы тот решил встать на его пути. Лагерта явно двигалась быстро, почти без остановок, но спустя шесть минут он её догнал — посреди заснеженной поляны, на фоне темнеющего леса и надвигающегося рассвета:

— Ты, мать твою, с ума сошла? Почему ты не спишь? — процедил он, хватая её за локоть и разворачивая к себе.

Лагерта не отдёрнулась.

— А ты не чувствуешь? — прошептала она возбуждённо. — Совершенно новый запах. Кто-то чужой в нашем лесу. Я видела... нечто. Как будто фиолетовый сгусток — он держался на ветру за снежными драконами. Один из них потерял координацию и почти упал. После этого сгусток сорвался и упал, восточнее.

— Ты видела шар? — Моди нахмурился. — Магия?

— Не знаю. Это может быть и что-то живое. Не похоже на обычную магию... У меня предчувствие. Если это существо с дурными намерениями, и оно дойдёт до деревни — никто не успеет среагировать. А если оно ранено? Или испугано? Моди, я не могла просто сидеть. Я должна хотя бы одним глазом увидеть, что это.

Он посмотрел в её глаза — в них горела решимость.

— Джевехард меня побери... — выдохнул он и отпустил её руку. — Ладно. Но с этого момента ты ни шагу без меня.

Лагерта улыбнулась — чуть торжествующе, чуть благодарно — и кивнула. Они двинулись дальше, туда, где за хрусткими соснами снег был примят и будто прожжён в одном месте — как след от упавшей звезды.

Пара засела в кустах между деревьям