Взятие Бюракана
Заря только еще занималась, когда братия Севанского монастыря после утренней службыоставила храм св. Апостолов и разошлась по кельям, расположенным на холме. КатоликосИоанн, прибывший на Севан четыре дня тому назад, находился в церкви. После богослужения,вместо того чтобы вернуться в свои покои, он с епископом Сааком поднялся на вершину холма.Несмотря на холод, ему хотелось полюбоваться восходом солнца: вид с острова былвеликолепен.Католикос остановился перед древнейшей церковью Севана — храмом св. Воскресения.Синее озеро, окружавшее остров, было спокойно и прозрачно, как кристалл. По водной глади вразных направлениях тянулись длинные ленты, поминутно менявшие свой цвет и форму. Из-заАйцемнасара брызнули первые солнечные лучи, и блестящий диск, как огненный сосуд, началподниматься над горизонтом. Его живительные лучи озолотили прибрежные горы, холмы наострове, скалы и лишенные зелени равнины. Но самую чудесную картину представляло озероГегама. Темная синева его постепенно переходила в голубой цвет. Поверхность воды тосеребрилась, то загоралась ярко-красным цветом, и тысячи мелких волн, поднятые ветерком,вспыхивали на солнце, как алмазы или мерцающие звезды.Патриарх с восхищением смотрел на эту картину.— Как хороша, как чудесна наша страна! — воскликнул он. — Почему мы не можем жить впокое? Почему несправедливая судьба преследует нас?..И он унесся мыслью к тем временам, когда этими местами еще владел патриарх Гегам сосвоими сыновьями, родичами и приближенными; тогда здесь слышалась только родная речь,люди не страдали под чужеземным игом. Он вспомнил то счастливое время, когдамогущественный Трдат правил всей страной. А ныне?.. Озеро и остров были поместьемсюнийских князей, которые находились под покровительством армянского царя. Но если арабыокружат остров, если их дикие полчища ворвутся в монастырь, разграбят его святыни, истребятдуховенство, возьмут в плен католикоса, — кто сможет устоять перед ними?..Эти мысли не давали покоя католикосу.— Неужели мы и здесь не в безопасности? — обратился он к епископу.— В безопасности, доколь десница господня осеняет нас, — ответил тот.— Но осеняет ли?— Нам, смертным, это неизвестно. Можно только надеяться, что среди многочисленнойбратии найдутся безгрешные, благодаря которым господь избавит нас от бед.«Если найдутся там десять, не погублю и десяти ради», — так сказал ангел божий Аврааму,когда шел разрушать Содом. Но найдутся ли среди нас десять праведников?..Не успел патриарх произнести последние слова, как со стороны Цамакаберда показалсяплот, плывущий к острову.— Кто это пожаловал к нам в такую рань? — спросил католикос.— Вероятно, богомольцы.Но католикос, которого беспокоило любое движение вокруг острова, сейчас же вернулся всвои покои, поручив епископу выяснить, кто едет.Через полчаса служитель патриарших покоев в Двине, диакон Теодорос, был приняткатоликосом. Он сообщил, что военачальник Бешир с большим войском идет на Севан.Католикос побледнел.— И здесь нет мне покоя? — воскликнул испуганно он и, обратившись к епископу Сааку,сказал:— Видишь, владыка? Значит, среди нас нет даже и десяти праведников!— Может быть. Но мне кажется, что бог губит праведника вместе с нечестивым, какговорил Авраам.— Кто же этот нечестивец?— Как знать? Быть может, тот, кто считает себя праведником. Быть может, все эти бедствияниспосланы на нас из-за какого-нибудь Онана[17].— Но кто же этот Онан? Где он, скажи, и мы бросим его в озеро. Быть может, этим мысмирим гнев господен.Епископ не ответил.— Почему ты замолчал, владыка? — спросил католикос.— Где этот Онан и кто он — мне неизвестно. Каждый человек, оглянувшись на свои деяния,может сказать, далек ли он от того, чтоб стать Онаном. Но я знаю одно: католикос долженудалиться с Севана, чтобы участь айриванских отцов не постигла и здешнее духовенство.Католикос понял епископа и глубоко вздохнул.— Значит, в моей стране нет угла, где бы я мог приклонить голову, — промолвил он и,обращаясь к диакону, спросил: — Что говорят обо мне в Двине?— Твое решение, святейший владыка, никто не считает неблагоразумным, но говорят, чтоесли бы ты оставался в своем престольном городе, востикан не осмелился бы тебя преследовать.— В моем престольном городе? Хорошо. Через два дня я буду там. За два дня мы доедем,как ты думаешь, владыка? — обратился патриарх к епископу.— В Двин?— Нет, в крепость Бюракан. Это ведь тоже мой престольный город. Недалеко оттуда икафедральный собор. Востикан знает, что Бюракан мое поместье, у меня там церковь и замок,где я провожу большую часть года.— Мы можем прибыть в Бюракан через два дня.— Тогда отправимся сегодня же. Пошлите гонца в Двин с сообщением, что католикосвыехал из Севана. И враг оставит вас в покое.В тот же день вечером католикос со своими приближенными выехал из Севана в крепостьБюракан. А через несколько дней посланцы католикоса вручили Нсыру послание патриарха иценные дары. Католикос поздравлял востикана с прибытием и молился за его удачи. Делая емуподношения, он просил у востикана охранную грамоту для себя и своего престола. Такпосоветовали католикосу монахи, находящиеся в Бюракане.Этот шаг увенчался успехом. Востикан, умилостивленный не столько посланиемкатоликоса, сколько дарами, вручил патриарху охранную грамоту, разрешив ему находиться, гдеон пожелает. Зная, что слово и грамота магометанского эмира не обеспечат ему безопасности вДвине, католикос выбрал себе для жительства поместье Бюракан. Но Бешир разгневался, когдаон получил приказ Нсыра оставить в покое армянского католикоса. Он понял, что причиной«дружбы» Нсыра с католикосом были поднесенные востикану дары. Ему хотелось заполучить исвою долю.Вернувшись с пустыми руками из Айриванка, Бешир решил во что бы то ни стало отомститькатоликосу. Не зная, как ему быть, он обратился к главе арабского духовенства в Двине, которыйимел большое влияние на востикана. Тот обещал уничтожить грамоту Нсыра и снова вернутьБеширу право мести.В то время как в Двине были озабочены происходящими переговорами, а армянскийкатоликос мирно проводил зиму в Бюракане, сепух Ваграм и князь Марзпетуни ездили изкрепости в крепость, от замка к замку. Но их апостольство проходило бесплодно, их увещеванияне приносили желанных результатов. Агдзинский князь обещал дать свои войска царю в томслучае, если его примеру последуют спарапет Ашот и царский брат Абас. Могский князь ставилусловием, кроме них, участие царя Васпуракана. Ашот Деспот обещал вступить в союз, еслицарской грамотой к его княжеству присоединят пять араратских областей. Царский брат Абас нехотел участвовать в союзе, который будет воевать под знаменами Ашота Железного. По егомнению, Ашот был уже бессилен. Надо было препроводить его отдыхать в какую-нибудькрепость, а престол вручить законному наследнику, то есть самому Абасу. «Тогда, — говорилон, — не будет надобности в том, чтобы князь Геворг и сепух Ваграм выпрашивали войско укнязей и старались бы их объединить. К храброму царю присоединятся все храбрецы».Эти переговоры длились бесконечно. Прошли осень и зима, наступила весна. Однакокнязья-посредники не достигли цели. Зато, как ни упрям был востикан, глава правоверных всеже убедил его, что он нанес большое оскорбление магометанской религии, вручив охраннуюграмоту армянскому католикосу.«Бог дал тебе меч, чтобы ты распространял религию Мухаммеда среди неверующих иуничтожал ее противников. А ты покровительствуешь врагу нашей веры, хулителю Мухаммеда,человеку, не чтящему священный Коран».Подобные разговоры продолжались до тех пор, пока они то ли убедили востикана, то линадоели ему. Он отдал приказ Беширу снова преследовать католикоса, взять его в плен идоставить в Двин. Бешир только этого и ждал; в Двине за зиму он устал от безделья. Приказвостикана пришел к нему в первые весенние дни. Беширу оставалось только собрать войско идвинуться в Бюракан. Он так и сделал. В несколько дней он собрал большое войско и направилсяк седому Арагацу[18].Было начало весны. Несмотря на то, что Арагац, гору Ара и даже Ераблур еще покрывалснег, Анбердская область уже зеленела. Ее прекрасные поля и долины, горные высоты и склоныпестрели чудесными цветами. С гор сбегали полноводные ручьи, течение рек стало быстрее,забили ключи. Пастухи, простившись с зимним покоем, поднимались на склоны Арагаца, чтобына его прохладных пастбищах пасти свои стада. В Араратской долине крестьяне уже принялисьза полевые работы.Вдруг из столицы пришло известие, что большое арабское войско идет на Анберд. Ужасохватил людей.Католикос тем временем жил спокойно, занятый заботами по благоустройству своегопоместья. После его приезда в Бюракан начало стекаться население. Здесь нашли себе приют нетолько люди духовного звания, но и миряне.Стояло прекрасное апрельское утро. С террасы своего замка католикос любовался дивнымиокрестностями. На севере простирался четырехглавый Арагац с живописными склонами игорными речками; на северо-востоке возвышалась гора Ара. С запада горизонт закрывалиснежные вершины Бардога, а с юга тянулась долина, которая, начинаясь у подножья Ераблура,пересекала реку Касах и доходила до самого Масиса[19].В этой долине были разбросаны многочисленные села и деревни, среди которых выделялсяживописный Ошакан, хранивший останки второго армянского просветителя святого Месропа.Немного дальше находились: мать городов Вагаршапат, а близ него — царица церквей армянскихпервопрестольный Эчмиадзин, монастырь святой Гаянэ, храм девственницы Марианэ —Шогакат, и, наконец, великолепная гробница прекрасной Рипсимэ[20], отвергшей любовьмогущественного царя. Над этой широкой равниной, как грозный и непобедимый властелин,высился величественный Масис с белоснежной главой, покрытой вечным снегом и льдом.Вид прекрасных окрестностей всегда внушал католикосу возвышенные мысли, но сегодняони казались ему особенно привлекательными. Он был доволен, что выбрал для своего поместьятакое прекрасное место; он собирался увеличить число братии в обители, воздвигнуть новыепостройки и укрепить бастионы.В это время прибыл гонец.«Бешир идет!»Ужасная весть с быстротой молнии облетела всю крепость. Ворота с шумом закрылись.Воины крепости и мужчины, способные носить оружие, были приведены в боевую готовность,не исключая и молодых монахов. Но разве можно было с такими слабыми силами противостоятьарабам? Вести, прибывавшие одна за другой, подтверждали, что Бешир идет не для взятияБюракана, а за католикосом. Опять возник вопрос об отъезде патриарха. Те из приближенных,которые боялись за свою жизнь, советовали ему уехать из Бюракана. Но епископ Саак, монахМовсес и старейшие члены местной братии воспротивились этому.«Из-за одного человека нельзя подвергать опасности всю братию, — говорили они. —Католикос везде найдет себе пристанище, но его бегство каждый раз является причиной гибелимногих людей. Если бог уготовил ему смерть, он без колебания должен ее принять. Где бы он ниукрылся, смерть настигнет его. Если же ему не суждено умереть, то и Бешир ничего сделать сним не сможет».Но эти разговоры не успокоили католикоса и его приближенных. Состоялся тайный совет,решивший участь Бюракана. На совете католикоса убедили уехать в Багаран, к спарапету Ашоту.Спарапет имел большое войско и пользовался расположением востикана. Вверившись ему,католикос мог считать себя в безопасности. Когда католикос сообщил епископу Сааку о своемрешении и предложил ему «избежать гнева господня» вместе с ним, епископ ответил:— Я не покину свой народ. Когда он будет воевать, я буду молиться. Если он погибнет —погибну вместе с ним.Такое же решение приняли монах Мовсес, диакон Теодорос, два брата священника —Мовсес и Давид со своим братом мирянином Саркисом и некоторые другие. Однако той женочью католикос со своими приближенными уехал в Багаран.На следующее утро защитники Бюракана заметили какой-то отряд, двигавшийся понаправлению к крепости. Решив, что это передовой отряд неприятеля, монахи в смятениибросились к бастионам, но немного погодя они узнали знамена столичных полков ичрезвычайно обрадовались, хотя никто не мог определить, какому именно князю принадлежалотряд. Когда отряд дошел до стен Бюракана, оказалось, что он состоит из нескольких сотвоинов, но не имеет ни начальника, ни вождя. Его вел какой-то человек во власянице сознаменем в руке. Открыли ворота, чтобы впустить прибывших на подмогу, и епископ Саакподошел к знаменосцу:— Что я вижу, отец Соломон? Отшельник стал воином?— Да, владыка, войско, защищающее церковь, должен вести отшельник, — отметил человекво власянице и рассказал историю своего отряда.Отшельник Соломон был армянским священником, изгнанным в Сагастан. Вернувшись народину, он проживал в монастырях. Услыхав о резне в Айриванке и о преследованияхкатоликоса, он решил помочь братьям-мирянам. Странствуя из села в село, он убеждал народвзяться за оружие и самому защищать себя, раз князья не желают воевать. К отшельникуприсоединилось несколько вольных воинов, из которых постепенно организовался отряд. Ониприходили на помощь крестьянам, когда на них нападал враг. Едва распространился слух, чтоБешир идет на Бюракан и хочет взять в плен католикоса, отшельник предложил отрядупоспешить на помощь патриарху. Это предложение было принято с радостью. Воины сказали:«До сих пор мы воевали за князей нашей страны, теперь же будем воевать за князя церкви», — иво главе с отшельником направились в Бюракан.Прибывшие выразили желание, чтобы католикос вышел и благословил их. Но какопечалился отец Соломон, когда епископ Саак сообщил ему, что католикос уехал в Багаран.— Мой отряд разбежится, узнав об этом, — сказал он епископу. — Они пришли сюдазащищать католикоса. Если им объявить, что он, спасая собственную особу, бросил братию, ониуйдут обратно.— Что же нам делать? Мы очень нуждаемся в помощи твоих воинов.— Надо им сказать, что католикос болен и не может выйти. Эта невинная ложь спасет нас.— Нет, отец Соломон. Всякая ложь — грех, и за всякий грех следует наказание, — заметилепископ. — Я не могу обмануть благочестивое воинство. Лучше скажем им правду, а нашузащиту оставим на их совести.— Это все равно что своими руками сдать Бюракан врагу.— Что же нам делать? — растерянно спросил епископ.— У нас нет другого выхода. Этот грех я беру на свою душу, — сказал отшельник.Выйдя во двор замка, он объявил воинам, что католикос болен и через него шлет им своеблагословение. Многие решили, что католикос заболел от волнений. Это придало им еще большерешимости. В тот же день все находившиеся в крепости войска были приведены в боевойпорядок.Воинов разбили на несколько отрядов и расставили в разных пунктах: кого на башнях, когона стенах, часть за воротами и в тайниках. Командование над местным войском взял на себядиакон Теодорос, который был опытным воином, а над вновь прибывшими — отшельникСоломон.Все уже было готово, когда появился противник. Он шел со стороны Вагаршапата. Воинынемедленно заняли свои места. Епископ Саак приказал, чтобы духовенство, не носившееоружия, собралось в церкви ко всенощной. Все время, пока длится осада крепости, будетпродолжаться служба. По звуку колокола церковь наполнилась молящимися. Здесь были монахии самые беспомощные из женщин и стариков. Службу совершал сам епископ.Вражеское войско, приблизившись к крепости, сейчас же пошло на приступ. Бешир, думая,что католикос находится в крепости и беззащитен, решил неожиданным ударом устрашитьпатриарха и заставить его сдаться. Надменный араб считал лишним вести переговоры. Он считалсебя вправе взять в плен католикоса, как последнего раба. Велико же было изумление Бешира,когда он увидел, что в Бюракане его встречают иначе, чем в Айриванке. Со стен и башен полетелград стрел. Сотни копий и дротиков пронзили груди и спины его воинов. Это было еще не все. Сбашни, возвышавшейся над воротами, полились на арабов потоки кипящей смолы. Многихсожгло тут же на месте.— Значит, мы имеем дело не с беззащитным католикосом, а с вооруженной крепостью? —сказал Бешир своим приближенным. — Отступим, разобьем лагерь и подготовимся кнастоящему бою.Он велел трубить сигнал к отступлению, и войско отошло от стен. В крепости раздалисьрадостные крики. Армяне, взобравшись на стены, стали насмехаться над арабами, обзывая ихтрусами и паршивыми вояками.Враг безмолвствовал. В тот же день вечером на стенах Бюракана зажглись сотни огней.Войско и народ ликовали. Но в лагере противника были заняты другим. Мастера готовилитараны, баллисты и другие стенобитные машины. Строили черепаху и передвижную башню.Воины изготовляли лестницы. Бешир лично наблюдал за этими работами. На следующее утро изкрепости заметили, что враг за одну ночь сильно укрепился.В крепости тем временем тоже готовились к обороне. Прежде всего были увеличены запасыгорючего. Под стенами пробиты проходы, через которые можно было поджечь черепаху иразрушить передвижную башню. Кузнецы занялись ковкой железных крюков. Женщиныготовили тряпичные шары и обмакивали их в смолу и кипящее сало. Воины все этоперетаскивали на стены и башни.Через три дня враг снова подошел к стенам крепости. Воины передвигали на полозьяхширокую плоскую черепаху, катили на колесах трехэтажную башню, тащили тараны, баллисты ибурдюки с водой для тушения огня.В это время в бюраканской церкви епископ Саак служил торжественную обедню. Вместе снародом в церкви находилось и войско. Отсутствовали только караульные, которые охраняликрепостные ворота и следили за продвижением противника.Перед тем как причастить воинов, епископ Саак сказал им с амвона:— Четыреста семьдесят лет тому назад, о мои возлюбленные чада, храбрецы Вардана[21]приготовились воевать с врагом. Они, так же как и вы, обратились за помощью к богу. Они, также как и вы, воевали не из-за мирской славы, а за освобождение отечества и церкви. Ныне, как итогда, враг захотел отнять свободу и сделать рабами армянский народ. Храбрецы Вардана этогоне допустили. «Лучше умереть свободными, чем жить рабами», — сказали они и вступили в бойс врагом, который был вдвое сильнее их. «Не побоимся числа язычников и грозного мечасмертных, — говорил Вардан своим воинам. — Если бог нам поможет, мы их уничтожим, иправда восторжествует, а если настал час нашей смерти, то лучше умереть в священной битве».Они бились храбро, уничтожили множество врагов и сами пали смертью храбрых с мечом вруке и ранами в груди... Но их имена сохранились до сих пор в нашей памяти и останутсябессмертными в веках. Кто бы знал о Варданах, если бы они из трусости остались жить? Ведь доних и после них жили миллионы людей, а разве их имена помнят? Храбрецов же Вардана незабывают, потому что они сражались и умирали за самое святое дело — за освобождениеродины. Уподобьтесь Варданам. Вы, как и они, приготовились защищать свободу церкви иродины. И вы заслужите вечную славу. Не бойтесь врага. Ваше дело правое, и война вашасправедливая, а бог помогает правым. Если же вас настигнет смерть, примите ее с радостью,ибо в небесах вы унаследуете вечную жизнь, а на земле бессмертное имя.Потом епископ, совершив евхаристию, встал перед алтарем с чашей святого причастия вруке, и воины начали причащаться. За ними последовали все, от мала до велика. Народготовился к смертному бою.Спустя немного времени воины поднялись на стены и бастионы. К полудню передовыевражеские отряды окружили крепость и начали метать стрелы. Со стен ответили тем же. Потомпостепенно подошли регулярные полки, вооруженные щитами. Некоторое время противникипускали друг в друга стрелы. Но вот подтащили к стене таран. Это было огромное бревно,висевшее на тяжелых цепях под подвижным прикрытием, укрепленным на колесах. К концутарана было приделано железное острие. Десятки людей оттягивали бревно назад и отпускалиего. Железное острие ударялось о стену. Таким образом старались расшатать камни. С другойстороны подкатывали баллисты, натянутые бычьими жилами. В них клали огромные камни,которые с чудовищной силой ударялись о стены. Вокруг стенобитных машин сновалимногочисленные воины.Лишь только первый таран ударил о крепость, со стен полились потоки горящей смолы иполетели пропитанные нефтью снопы сена. Они подожгли прикрытие тарана. Несмотря на то,что арабы потушили пожар водой из бурдюков, все же пламя сожгло прикрытие, и испорченныйтаран свалился на землю. Его заменил другой, прикрытие которого было защищено мокрымвойлоком и сыромятной кожей. Но армяне справились и с ним.Против баллист у осажденных было только одно средство: они спускали со стен на канатахогромные снопы сена, при соприкосновении с которыми камни баллисты теряли силу своегоудара и делались безопасными. Но враг длинными факелами поджигал сено. Тогда осажденные,обрезая канат, сбрасывали горящее сено и заменяли его другим.В то время как противник старался своими машинами разрушить стены и башни, смельчакиприставляли к стенам и башням лестницы и старались по ним взобраться наверх. Со щитами надголовой и мечами в руках они с удивительной ловкостью карабкались по лестницам, стараясьпрорваться в крепость. Но армянские воины не дремали. Длинными железными шестами,копьями и дротиками они отталкивали и сбрасывали нападающих вниз или, вонзая в их телазубчатые крюки, тащили их вверх и беспощадно умерщвляли. Ни одна из сторон не уступаладругой. Стрелы градом летели сверху вниз и снизу вверх. Копья и дротики сверкали в воздухе,лестницы разбивались, пики крошились, щиты ломались. Огромное пламя охватило крепость.Бешир, видя, что сопротивление бюраканцев грозит большими потерями войску, приказалотступить. Под стенами валялось множество убитых. Противник до вечера подбирал их. Трупызакопали в общей могиле.Бешир от ярости скрежетал зубами, но ничего не мог поделать: осажденные героическизащищались. Он решил было оставить мысль о взятии Бюракана и предложить католикосумирные переговоры. Бешир был уверен, что патриарх находится в крепости и что рано илипоздно он овладеет крепостью и возьмет католикоса в плен. Но, боясь, что осажденные могут непринять его предложения, высмеять и оскорбить его, отказался от этой мысли.— Я возьму силой оружия эту крепость и сравняю ее с землей! — И он приказал войскамприготовиться к новому приступу.На следующее утро, еще до рассвета, Бешир со своими полками снова двинулся на крепость.Стрелки и тараны начали свое дело. Кроме того, осажденные заметили, что арабы стали двигатьк стенам деревянную башню и черепаху. Бюраканцев беспокоила мысль, что орудия могутпридвинуть не к тем местам, где устроена ловушка. Поэтому в этот день, как и накануне,армяне-воины нарочно оставили эти места незащищенными. Противник решил, что на этихучастках стена с внутренней стороны не имеет выступов, а потому воинов там нет. Скоротрехэтажная башня, покачиваясь на колесах, стала почти вплотную к стене. Радость осажденныхбыла неописуема. Башня двигалась как раз к тому месту, под которое был подведен подкоп,скрытый дощатым настилом. Этот настил держался изнутри на подпорках. Под ним былисложены хворост и сено, залитые нефтью.Надежды осажденных сбылись. Деревянную башню установили как раз над настилом.Воины-арабы, находившиеся в нижнем этаже башни, топорами и ломами подкапывалиоснования стены, другие со второго этажа небольшими таранами разрушали края. Арабовзащищал от стрел осажденных обитый сыромятной кожей дощатый щит, переброшенный сверхнего этажа башни на стену. Большой отряд армянских воинов тотчас подоспел к этомуместу. Враг собирался перекинуть железный мост на стену. Вспыхнула отчаянная борьба. Копьяпоражали, клыкастые пики сцеплялись друг с другом, но ни одна из сторон не уступала. Мост изжелезных брусьев с высоты башни, скрипя, опустился на стену. Арабы друг за другом побежаличерез него. Здесь, на стене, закипел бой.Осажденные героически сопротивлялись. Крошились копья, ломались щиты, сверкали илетели в разные стороны мечи, воины падали вниз с моста и стен. Павших арабов все времясменяли новые. Они с дьявольской ловкостью взбирались вверх с нижнего этажа. Между темколичество армян все уменьшалось. Сражавшиеся в других пунктах не могли прийти к ним напомощь: у каждого отряда были свои противники. Но все же эти малочисленные храбрецыотчаянно бились, удивляясь и возмущаясь, что башня все еще стоит на месте. Еще немного, иармяне вынуждены были бы сдаться, а арабы ворвались бы в крепость, но вдруг раздался грохот,и деревянная башня, качаясь, как гигантский корабль на волнах, начала оседать. Это сломалсянаконец дощатый настил, верхний этаж башни рухнул, а нижние охватило пламя. Хотя отрядогнегасителей сейчас же окружил горящую башню и стал поливать ее водой из козьих бурдюков,все же погасить пламя не удалось. Огненные языки, беспрестанно поднимаясь снизу, в течениеполучаса превратили башню в пепел вместе с оружием и воинами.Такая же участь постигла и черепаху, которую подвели к главной крепостной башне. Этобыл широкий четырехугольный настил из досок, укрепленный на высоте нескольких локтей навосьми больших колесах и обитый со всех сторон сыромятной кожей, предохраняющей его отпожара. Когда черепаха подползла к стене, под настил забралось несколько десятков людей,которые начали кирками и ломами разрушать фундамент крепостной стены. Но как толькоарабы пробили в стене маленькую брешь, бюраканцы насыпали туда огромное количествоопилок, залитых нефтью. Жидкость, просочившись, собралась под черепахой. Затем армянскиевоины подожгли нефть у самого отверстия. Пламя проникло под черепаху. Арабы бросилисьбежать, многие сгорели, а черепаха осталась стоять, объятая пламенем. С башни полетел градстрел на смельчаков, которые с крюками на веревках подходили к черепахе, чтоб спасти ее отогня. Это им не удалось, и черепаха вскоре превратилась в груду пепла.Ярости военачальника арабов не было границ. Верхом на коне, с мечом в руке, он металсяиз стороны в сторону, грозными криками ободряя воинов. Он приводил в пример армян, пытаясьподнять боевой дух своего войска. Но все было тщетно. Стрелы и огонь нанесли войску арабовогромный урон. Многие в страхе бежали. Угрозы и приказания начальника не возымелидействия.Наконец после нескольких часов отчаянного боя Бешир приказал войску отступить ивернуться в лагерь. Так и сделали. Вслед понеслись радостные возгласы и насмешкибюраканцев. В эту ночь вражеский лагерь был в трауре. Между тем Бюракан, освещенныйфакелами и светильниками, праздновал победу.Два дня враг не наступал и готовился к новым боям. В последующие дни он пробовалнесколько раз наступать, но каждый раз с большими потерями отходил назад. Так прошло семьдней. На восьмой день Бешир уже собирался снять осаду, как вдруг неожиданный случайповернул колесо судьбы.Двое воинов из отряда отшельника, находившиеся в карауле, заспорили со стражамипатриарших покоев. Спор перешел в драку. Бюраканцы побили караульных. Тогда, не слушаяпросьб и увещеваний своего начальника, пострадавшие пошли в замок, чтоб пожаловатьсякатоликосу. Епископ Саак встретил их и постарался успокоить. Но воины осталисьнепреклонны. Они хотели видеть католикоса. В конце концов епископ вынужден был сказать им,что католикос уехал из Бюракана. Воины застыли на месте.— Как?! Значит, мы защищали не его святейшество, а каких-то жалких бюраканцев? —возмутились они и, не слушая увещеваний, вернулись на свои посты.В тот же вечер они задумали черное дело.— Католикос бежал в Багаран, оставив народ во власти врага. Правое ли это дело? —спросил один из воинов у другого.— Конечно нет.— Ради чего же мы подвергаем себя смертельной опасности? Бешир рано или поздновозьмет Бюракан и всех нас предаст мечу. Если католикос, отец и защитник народа, бросаетпаству и спасается бегством, почему мы не можем последовать его примеру? Кто будетсодержать наших жен и детей, если нас убьют?— Что же нам делать? Бежать? — спросил его товарищ.— Мы можем отомстить тем, кто нас обидел. Этой ночью я пойду к Беширу.— И что же?— Поговорю с ним. Если он согласится дать нам по сотне золотых и по сто нив земли вобласти Востан, мы сдадим ему крепость.Глаза второго загорелись радостью. Несчастие братьев не тронуло сердце предателя.Так они и сделали.Поздней ночью арабская труба зазвучала в крепости.Крепость отдыхала, не подозревая, что побежденный противник осмелится подойти вновь.Вдруг послышались отовсюду шум и крики. Арабы начали резню. Несмотря на то что армянесейчас же бросились к оружию, несмотря на то что диакон Теодорос и отшельник Соломон смечами в руках выступили вперед, ободряя воинов, все же их сопротивление не сломило врага,который все прибывал и прибывал. Большие крепостные ворота были открыты. Отряд заотрядом входил в крепость.Прошло несколько часов... Крепость была залита кровью. Улицы и дома были заваленытрупами. Почти все, кто был в крепости, были умерщвлены, хотя каждый армянский воин передсмертью убивал нескольких арабов.В тот миг, когда опьяненные кровью злодеи ворвались в церковь, епископ Саак служилмолебен. Его окружали старые монахи, беззащитные женщины и дряхлые старики. Молитвы имольбы, плач и вопли, смешавшись воедино, сотрясали храм. Арабы окружили их собнаженными саблями в руках.Однако ни блеск мечей, ни угрозы палачей не испугали молящихся мучеников. Казалось,они к этому были готовы. Часть народа выбежала из церкви, другая осталась на месте.Озверелые арабы вытащили из церкви епископа и монахов и поставили перед Беширом.— Где католикос? — спросил тот.— Уехал в Багаран, — последовал ответ.— Значит, он и на этот раз ускользнул из моих рук? — крикнул Бешир и заскрежеталзубами: — Ничего, мы и в Багаран пойдем, а пока за него поплатитесь вы.Сказав это, он приказал воинам раздеть пленных и, предав их тяжелым пыткам и позорнымоскорблениям, умертвить. Воины исполнили приказ Бешира. Первым принял смерть епископСаак, а затем и остальные монахи.В этот день, 17 апреля 924 года, были замучены и умерщвлены все монахи, которые,противясь отъезду католикоса, остались в Бюракане. В их числе были: монах Мовсес,священники Давид и Мовсес, их брат воин Саркис и отшельник Соломон.Бешир, разрушив Бюракан, с большой добычей и многочисленными пленными вернулся вДвин.Представив востикану двух армян-предателей, военачальник попросил Нсыра вознаградитьих.И Нсыр по достоинству оценил услуги презренных.— Наградой вам будет то, что получают все предатели. Раз вы изменили своей родине иединоверцам, вы измените и нам. — И Нсыр приказал палачам немедленно отрубить им головы.