Неприятное известие
— Не догадывается ли царица, зачем в нашу крепость едет в ночное время егосвятейшество? — спросила княгиня Марзпетуни, желая нарушить неловкое молчание,воцарившееся в зале. Сидя на покрытой шелком скамье против дивана царицы, она посмотрелана нее пристальным взглядом в ожидании ответа.— Без сомнения, святейший владыка желает сообщить нам что-нибудь важное, — ответилацарица многозначительно.— А может быть, он просто хочет навестить царицу?— Для этого нет нужды ночью выезжать из монастыря. Слава богу, Айриванк от наснедалеко.— Меня чрезвычайно беспокоит его посещение.— А меня беспокоит продолжительное отсутствие князя Геворга. Уже две недели, как онуехал. Если приезд католикоса связан с каким-нибудь новым несчастьем, то отсутствие князяподвергает нас двойной опасности.— Неужели ты, преславная царица, сомневаешься в победе государя?— Покорить наместника Утика невеликое дело, но победу посылает бог. Если бы государьпобедил, то князь Геворг был бы уже здесь. В крайнем случае он прислал бы гонца с известием отом, что Цлик-Амрам разбит или взят в плен.— Не приведи господь, дорогая царица, чтобы государь в войне с Цлик-Амрамом потерпелпоражение. Это будет большим позором и для государя и для войска.— И прежде всего для тех князей, которые оставили государя без помощи и заботятсятолько об укреплении собственных замков, — с горечью заметила царица.— Конечно, охрану крепостей они могли бы поручить даже женщинам, — заметилакнягиня, желая исправить свою ошибку.— Значит, нам нечего ждать удачи.— Но если будет угодно богу...— Да, если только ему будет угодно, — с горькой усмешкой заметила царица.Вошла прислужница и доложила царице, что начальник крепости просит разрешениявойти.— Пусть войдет, — приказала царица.Через несколько минут вошел начальник. Это был высокий пожилой мужчина с серьезнымблагородным лицом, с проседью в волосах. На его туго стянутом поясе висел меч; в руках ондержал медный шлем. Четким твердым шагом он подошел к царице и, низко поклонившись,попросил принять ключи от крепости, которые вошедший за ним слуга нес на серебряномблюде. Царица взяла ключи и передала их стоявшей неподалеку кормилице. Седа отнесла ключив опочивальню царицы. Это был обряд, совершавшийся каждый вечер. Пока князь Марзпетуни,доверенный царя Ашота, был в Гарни, службу начальника крепости нес он сам, и ключи открепости находились у него. Но с того дня, как по приказу царицы он уехал в Утик, чтобысобрать сведения о походе царя и в случае нужды послать ему на помощь войска, должностьначальника была передана старому воину по имени Мушег, который хотя и не был княжескогорода, но принадлежал к верным и испытанным слугам царского дома. Царица смело могладоверить ему крепостные ключи. Время было тревожное: то и дело приходили печальные вести,враг брал то одну, то другую крепость. Причиной была слабость гарнизонов или изменывоеначальников. Царица при всем доверии к Мушегу, заслужившему своею верностью стольвысокую должность, все же для собственного спокойствия приказала, чтобы вечером ейотдавали ключи от крепостных ворот.— Ты хотел, чтобы до прибытия его святейшества ключи оставались у тебя? — спросилацарица.— Да, преславная царица.— Почему?— Чтобы ночью не нарушать сон моей повелительницы.— А разве ты не знаешь, что открыть крепостные ворота можно только с ведома царицы?— Знаю, преславная царица, извини простодушие твоего слуги.— Простота не преступление, мой добрый Мушег; это — слабость. Мы живем в злое время.На каждом шагу нужно проявлять осторожность. В котором часу прибудет его святейшество?— Гонец не назвал часа, он сказал только, что католикос прибудет в эту ночь и проситоткрыть ему крепостные ворота.— Ты не догадываешься о цели его приезда?— Наверно, он хочет навестить царицу.— Но почему ночью?— Его святейшество очень скромен. Он избегает пышных встреч.В эту минуту снова вошла прислужница и доложила, что князь Гор желает видеть царицу.— Пусть войдет, — оживилась Саакануйш.Княгиня Марзпетуни весело посмотрела в сторону двери. Оживились и девушки-прислужницы. Можно было догадаться, что князь Гор всеобщий любимец. Вошелдвадцатилетний юноша, высокий, красивый, вооруженный с головы до ног. На нем был меч,украшенный золотом, такие же налокотники и наколенники. В руке он держал блестящий шлем.Гор, улыбаясь, подошел к царице и поцеловал у нее руку. Потом, склонясь к своей матери,княгине Марзпетуни, он поцеловал и ей руку и стал рядом с начальником крепости.— Каждый раз, как я тебя вижу, Гор, мне кажется, что ты или идешь на войну, иливозвращаешься с поля боя. Почему ты всегда вооружен? — улыбнулась царица.— Таков приказ моего отца, мать-царица.— В такой поздний час и в запертой на все засовы крепости? Едва ли в этом есть нужда.Ведь ты находишься в хорошо защищенном царском замке.— Каждую минуту я должен быть готов к защите. Кто знает, может быть, здесь, в одном изпомещений замка, нас подстерегает злодей.— О, да ты опасный человек, князь Гор! — заметила царица.— Да, для врагов моей царицы и царя.— Врагов, которых ты не знаешь?— И которых я желал бы никогда не видеть в этом замке.Княгиня Марзпетуни, глядевшая на него с материнской нежностью, пришла в восторг отэтих слов.— Ты прав, мой дорогой, однако один из таких врагов находится сейчас в нашем замке, —сказала царица с притворной серьезностью.— Его имя?! — горячо воскликнул Гор.— Притаившись в одном из внутренних покоев, он ждет удобного случая, чтобы нанестинам удар.— Но кто же это? — нетерпеливо спросил юноша.— Княжна Шаандухт...Юный князь вспыхнул, а царица и княгиня рассмеялись.— Откуда ты? Надеюсь, с добрыми вестями? — спросила затем царица.— Да, вести неплохие, — ответил князь. — От католикоса прибыл второй гонец и сообщил,что его святейшество передумал. Он сюда не приедет.— Почему?— Этого гонец не сказал. Ворота крепости были заперты, я говорил с ним из окна башни.Лицо царицы омрачилось. «Желала бы я знать, что заставило католикоса, ехавшего ночью вГарни, изменить свое решение, — подумала она. — Может быть, он получил неприятныеизвестия из Утика или узнал о скором наступлении врага?»— Почему ты назвал это известие приятным? Разве тебя не радовал приезд егосвятейшества? — спросила царица.— Нет, повелительница, — отрывисто ответил князь.— Странно... — сказала Саакануйш, внимательно посмотрев на юношу.По лицу начальника крепости проболтала тень. И, словно испугавшись дальнейшихобъяснений Гора, которые могли оскорбить его религиозные чувства, он, испросив у царицыразрешение удалиться, отвесил поклон и вышел из зала.Княгиня Марзпетуни заметила это. Огорченная невежливым ответом сына, она спросилаего:— Почему тебе неприятен приезд католикоса?— Если царица прикажет говорить правду...— Говори. Откровенность — наименьшее из преступлений, — заметила царица.— Он едет к нам не для того, чтобы навестить царицу и дать ей свое благословение.— Гор, говори осторожней! — прервала его княгиня Гоар, покраснев от волнения.— Княгиня Гоар, оставь его, пусть он скажет то, что думает, — строго сказала Саакануйш.— Правдивость — враг осторожности. Я говорю перед моей царицей и матерью. Яповторяю: католикос едет сюда не ради благословения. Он хочет укрыться в Гарни.— Укрыться? От кого? — спросила царица.— Вероятно, он слышал, что на наш край готовится нападение, и хочет найти пристанище вГарни.— Если это так, он поступает благоразумно, переезжая в нашу крепость, — заметилакнягиня Гоар.— Нет, мать, он не должен бросать беспомощную братию в Айриванке и думать только оспасении собственной особы.— Кто тебе сказал об этом? — с беспокойством спросила царица.— Никто. Это мое предположение.— Нельзя говорить, основываясь на одних предположениях, — вставила княгиня Гоар.— Мать-царица, прикажешь продолжать?— Говори.— Это не только предположение: его святейшество, испугавшись Нсыра, преемникаЮсуфа, оставил свои покои в Двине и укрылся в пещерах Айриванка. Нсыр рано или позднопойдет на Двин и может захватить дворец католикоса и его поместья.— Если востикан готовится овладеть столицей, которую покинул сам царь, то нечегоудивляться, если Нсыру удастся захватить дворец католикоса. Разве может его защититьбезоружное духовенство? — взволнованно сказала княгиня, не думая, что этими словами онаогорчает царицу.Саакануйш, уязвленная словами княгини, медленно поднялась с дивана и, не глядя накнягиню, спокойно сказала кормилице:— Седа, я устала, готова ли опочивальня?— Да, дорогая царица, — ответила кормилица.Холодно улыбнувшись княгине Гоар и молодому князю и пожелав им спокойной ночи,царица направилась в опочивальню. Седа и прислужницы последовали за ней.— Что ты наделала, мать? Учила меня осторожности, а сама вонзила нож в сердцецарицы! — воскликнул Гор.Княгиня Гоар, утратившая на минуту свою обычную сдержанность, теперь опомнилась изастыла, словно пораженная громом.— Я не хотела ее огорчить... Я не подумала... Эти слова вырвались помимо моей воли, —упавшим голосом сказала глубоко опечаленная княгиня.Гор сердито ходил по залу. Вдруг он остановился:— Скажи, все женщины так же забывчивы, как ты?— Почему ты это спрашиваешь?— Почему? А помнишь, на прощанье отец сказал, что у царицы тяжелое горе, и просилотвлекать ее от грустных дум. Ты забыла наказ отца и огорчила царицу.— В этом ты виноват, Гор. Разве можно, основываясь на одном предположении, утверждатьв присутствии царицы, что католикос бежит из Айриванка.— Это не предположение, — прервал Гор, — а горькая истина.— Ничего не понимаю.— Я скрыл правду от царицы, не желая ее волновать.— Какую правду?— На нас готовится нападение.— Гор, что ты говоришь? Какое нападение?— Нсыр уже вышел из Нахиджевана и идет на Двин.— Боже мой! Что ты сказал! — воскликнула княгиня.— И как раз в тот момент, когда в столице нет ни царя, ни войска.— Что же нам делать?— Ты должна скрыть от царицы это известие. Мы же сделаем все, чтобы отразитьнападение врага. Я иду к начальнику крепости.Сказав это, юноша простился с матерью и быстрыми шагами вышел из зала. Растерянная изадумчивая, княгиня Гоар направилась в свои покои.