Тонкая Нить
Глава 17 - «Тонкая нить»
Во дворце стали тише разговаривать.
Но не из страха - из ожидания. Ощущение, будто кто-то уже держит нож над шелковой нитью, и ждёт момента, чтобы её перерезать.
Элианора чувствовала это в каждой мелочи: - чай стал подаваться с опозданием;
- старшая служанка вдруг вернулась в её покои после недельного отсутствия, чтобы «лично следить за порядком»;
- а письма от её подруг из столицы - перестали доходить.
---
Каэль был отстранён.
На тренировках он держался официально, выверено, идеально - слишком идеально.
И это злило.
Не потому что он её избегал - а потому что он знал, как притворяться, как будто ничего не случилось.
Но случилось.
И с каждым днём - всё больше.
---
Днём, в покоях, к Элианоре зашла королева.
Одна.
Без камеристок, без свиты.
Она села у окна, спокойно разглядывая шёлковую вышивку на подушке.
Затем сказала:
> - Девушка, что обычно заплетала тебе волосы, больше не вернётся.
Элианора не сразу ответила. В груди защемило, но голос остался ровным:
> - Почему?
> - Её отец заболел. И она просила разрешения вернуться в деревню.
> - Или кто-то ей посоветовал?
Королева подняла глаза. Спокойные. Ледяные.
> - Мы обе знаем, что слухи - как трава: растут, даже если по ним ходят.
> - Вы верите этим слухам?
> - Я верю глазам. И молчанию. А ты - слишком молчалива, дочь.
(пауза)
> - Ты всё усложняешь, - добавила она, мягко. - Каэль - солдат. У него нет ни будущего, ни титула. Только верность.
И он не дурак. Он не позволит себе быть глупым.
Но ты можешь. Потому что ты - юна. А юность ошибается чаще, чем влюбляется.
---
Когда мать ушла, Элианора не плакала.
Но смотрела в окно так долго, что свеча догорела до самой подставки.
---
Позже, ночью, кто-то подбросил ей письмо.
Без подписи.
«Будь осторожна. Не всё, что говорят при тебе - правда. Но всё, что слышат о тебе - опасно. Он уже под наблюдением. Один неверный шаг - и его не пощадят. Береги его, если не можешь отпустить.»
---
Утром Каэля вызвали к Лорд-Командору.
Элианора наблюдала это из окна - он выходил из восточной башни с прямой спиной, но с такими глазами, будто только что прошёл сквозь грозу.