Пьеса Первая "Кошмар"

Хищник

Спустя месяц после выкупа из плена

Темнота клетки пахла потом, кровью и морской солью. Я чувствовал, как доски под нами скрипят, как корабль покачивается на волнах. Работорговцы не говорили с нами — лишь бросили в углу кусок черствого хлеба и кувшин с мутной водой. Эмпира сидела напротив, сжавшись в комок. Её плечи едва заметно дрожали, но лицо оставалось неподвижным. Я смотрел на неё, но ничего не чувствовал.

— Они скоро решат, сколько мы стоим, — глухо сказал я. Она не ответила. Время текло медленно. За дверью слышались голоса — торг, смех, звон монет.

Нас оценивали, как скот.

— Флинт, — голос Эмпиры был тихим, будто чужой. — Как давно ты перестал чувствовать?

Я не сразу понял, что она говорит со мной.

— Не знаю, — сказал я. Она отвернулась. Спустя какое-то время дверь скрипнула. В клетку заглянул Имперский рабовладелец — сутулый, с золотыми зубами, с лицом, привыкшим к сделкам.

— Вам повезло, — усмехнулся он. — На ваши гнусные рожи уже нашелся покупатель. Капитан этого корабля отдал за вас обоих довольно круглую сумму. Радуйтесь, Королевские крысы, вы еще чего-то стоите, — Эмпира напряглась. Я лишь закрыл глаза. Нас продали. Опять.

Когда нас вывели на палубу, я уже знал, что будет дальше. Знали и они. Капитан — человек в возрасте, с засаленной бородой и цепким взглядом — стоял в окружении своей команды. Его пальцы постукивали по эфесу кинжала, взгляд лениво скользил по мне, потом по Эмпире. Он ухмыльнулся.

— Хороший товар, — сказал он, даже не утруждая себя игрой. — Я слышал, ты не очень разговорчива, капитан. Ничего, успеешь ещё напеть мне на ухо сладкие слова, — Эмпира промолчала. Я тоже.

Мои запястья всё ещё сжимали кандалы, кожа под ними была стёрта в кровь. Два года на арене. Два года убийств. Два года без свободы. Это не первое моё унижение, и не последнее. Но я запомнил этот момент.

Я обязательно припомню тебе это, урод.

Меня бросили в трюм, как ненужный груз. В темноте пахло солью, гнилью и потом. Пленные, такие же, как я, сидели в углу, не поднимая глаз.

Эмпира... Её не было. Однако... Я знал, где она. Капитан не был идиотом. Он не тронул её сразу. Он ждал. Ждал, когда страх сделает её мягче. Когда отчаяние заставит её просить. Я ждал тоже. Зверь внутри меня рвался наружу, но я каждый раз подавлял его. Мне нужно ждать. Терпеливо выжидать нужный момент. И этот момент настал достаточно быстро.

На четвёртый день море взбесилось. Я слышал, как наверху кричали люди, как ломались снасти. Волны били по борту, словно яростные кулаки. В этот хаос вплелись чужие голоса. Неизвестные. Не наши.

Пираты? Или мятеж?

Неважно. Когда двери трюма распахнулись, а руки освободились от оков, я не стал разбираться, кто передо мной. Я просто убивал. Руки действовали быстрее мысли. Чужая плоть рвалась под пальцами, кровь разбрызгивалась по стенам. Пока я пробирался на палубу, мир превратился в хаос. Крики, кровь, железо, хруст костей. Я шёл сквозь это, как по болоту, пока не увидел его.

Капитан.

Он стоял у штурвала, отступая назад, его пальцы сжимали клинок, но я видел — он боялся. Его обуял поистине животный ужас.

— Мы можем договориться, — начал он, но я уже не слушал.

Я шагнул вперёд, и он ударил. Клинок полоснул по моей груди, но мне было всё равно. Я поймал его за руку, сжал. Кости захрустели. Он заорал во всю глотку. Я врезал кулаком ему в челюсть, выбивая зубы. Потом снова. И снова. Капитан рухнул на палубу, захлёбываясь кровью.

— Ты не такой уж и сильный, — тихо сказал я, наклоняясь. На лице играла натянутая полуулыбка. Я взял его кинжал и, не глядя, воткнул в его бедро. Развернул лезвие. Послушал, как он завизжал. Его крик распространился по всей палубе. Бои тут же затихли, команда неотрывно смотрела в нашу сторону.

— Что ты... делаешь... — захрипел он. Я просто смотрел. Его глаза дёргались, пытаясь найти спасение, но его не было. Я поднёс лезвие к его горлу.

— Флинт! — рука дрогнула. Кинжал остановился в нескольких дюймах.

Эмпира.

Она была рядом. Стояла в паре шагов.

— Хватит, — её голос звучал твёрдо, но я слышал страх. — Он уже мёртв.

Я посмотрел на капитана.

Нет. Я ещё не закончил.

Я полоснул кинжалом по его лицу, разрезая щёку. Потом ещё раз. Потом прижал лезвие к его губам, медленно разрывая их, заставляя его задыхаться собственной кровью. Эмпира схватила меня за руку.

— Хватит.

Я посмотрел на неё. В её глазах не было ни ярости, ни отвращения. Только... страх. Страх передо мной. Капитан хрипел, пытаясь что-то сказать.

— Он уже наказан, — повторила она.

Я не ответил, просто вонзил лезвие ему в горло, резко, одним движением. Капитан задёргался, захрипел и затих. Море ревело вокруг нас, качая корабль. Я медленно поднялся, глядя на Эмпиру. Она сделала шаг назад. Я почувствовал, как что-то внутри меня разбилось окончательно. Но мне было всё равно.

Корабль всё ещё дрейфовал в открытом море, раскачиваясь на волнах, пропитанный кровью и смертью. Я стоял над телом капитана, чувствуя, как кровь стекала с кинжала по моим пальцам. Эмпира не сводила с меня взгляда.

— Мы должны убрать тела, — наконец сказала она.

Я медленно вытер клинок о рубашку мертвеца и кивнул. Мы не говорили о том, что произошло. Да и в этом попросту не было смысла. Мы знали, что корабль не доберётся до берега сам. После бунта и резни оставалось мало выживших. Те, кто ещё держался на ногах, стояли поодаль, переговариваясь шёпотом. Работорговцы, бывшие пленники — все ждали, кто первым возьмёт власть в свои руки.

И я стал тем, кто это сделал.

Я не говорил громко. В этом не было надобности. Парализованные страхом люди уже понимали суть вопроса.

— Кто умеет управлять кораблём? — Молчание. Они наотрез отказывались выдавить из себя даже звук. — Если никто, мы все утонем, — сказал я, сжимая рукоять кинжала. — Либо кто-то встанет за штурвал, либо я начну убивать.

Вышел один. Молодой, потрёпанный морем человек. В его глазах было достаточно страха, чтобы понять — он не солдат, не пират, просто тот, кто хочет выжить.

— Я... Я могу, — я кивнул и натянуто улыбнулся.

— Тогда веди нас домой. В сторону Королевства.

Дни шли. Корабль держался на плаву, но атмосфера на нём становилась тяжелее с каждым часом. Люди шептались. Смотрели на меня украдкой. Они боялись. Эмпира тоже. Она избегала меня. Раньше мы могли сидеть рядом, говорить, даже в молчании ощущать присутствие друг друга. Теперь её спина всегда была напряжена. Она не поворачивалась ко мне полностью, как будто готова сбежать в любой момент.

Как же это раздражает.

Однажды ночью я нашёл её у борта. Она смотрела на водную гладь, следила за отражениями звезд в море.

— Ты боишься меня, — сказал я, подойдя к ней. Она вздрогнула, но не повернулась.

— Нет.

— Ложь, — она сжала кулаки.

— Ты изменился.

— Ты тоже.

— Это не оправдание.

— А мне не нужно оправдание, — она наконец посмотрела мне в глаза. Холодный взгляд, не видящий во мне даже намека на человека.

— Ты наслаждался этим.

— И?

— И это пугает, — мы молчали. В конце концов, она отвернулась. Я устал от постоянной лжи. За прошедшие два года кто угодно измениться до неузнаваемости. И то, что сейчас говорила Эмпира лишь доказывало мои слова.

— Я не хочу спорить. Нам просто нужно добраться домой, — я усмехнулся и коротко кивнул. Пускай она и не хотела продолжать сейчас, но я знал — этот разговор был только началом.

Дни смешивались в одно сплошное ожидание. Океан был безмолвен, кроме скрипящих досок и хлопающих парусов. Я наблюдал за людьми — их страх всё ещё витал в воздухе, как запах крови, въевшийся в дерево палубы. Но меня это не волновало.

Эмпира продолжала сторониться меня.

Она мало спала, а даже если и засыпала, то в присутствии других, старалась не пересекаться со мной без необходимости, и даже когда мы стояли рядом, я чувствовал напряжение в её плечах. Но однажды ночью всё изменилось. Сильный шторм пришёл внезапно. Тёмные волны вздымались, словно великаны, желая сожрать корабль целиком. Люди кричали, цеплялись за снасти, но ветер срывал их, как осенние листья. Я стоял на палубе, пока море несло нас к хаосу. Эмпира пыталась помочь рулевому, но тот сдуло волной. Я бросился к ней.

— Убери руки! — крикнула она, с силой вырываясь.

— Ты утонешь! — Она стиснула зубы.

— И что с того? Ты ведь тоже уже мёртв, да, Флинт?

Слова резанули сильнее, чем шторм. Но я схватил её и прижал к себе, удерживая, пока ветер не стих. После шторма на корабле царила тишина. Я нашёл её у мачты, с промокшей одеждой, но упрямым взглядом.

— Ты правда думаешь, что я мёртв? — она глухо усмехнулась.

— А ты жив? — я смотрел на неё, и впервые за долгое время не знал, что ответить. Уже второй раз, я не смог понять, что чувствует и желает человек передо мной. Она шагнула ближе.

— Я видела, как ты убивал. Видела, как тебе это нравилось. Я знаю, что ты потерял... — она запнулась. Видимо, она заметила, как мои руки сжались в кулаки.

— Ты потерял самого себя, Флинт, — я протянул руку, коснулся её щеки — и она вздрогнула. Я убрал руку.

— Разве это не то, чего ты хотела? Чудовище, которое сможет убивать ради тебя? — её глаза вспыхнули гневом.

— Ты не чудовище, Флинт. Ты человек, — я наклонился ближе, заметив неопределенность в ее взгляде.

— Ты так в этом уверена? — она промолчала. В её взгляде было столько боли, что я едва не почувствовал укол сожаления. Но сожаление было для мёртвых.

А я ещё не умер.

Шторм утих, но что-то между нами с Эмпирой треснуло, оставляя глубокую пропасть. Она всё ещё держалась подальше, но теперь в её взгляде появилось не только отвращение. Теперь там был страх.

И я не знал, злил ли он меня... или забавлял.

Берег Винтерделя встретил нас тишиной. Я ждал чего-то другого. Может, солдат, которые схватят нас. Может, палача, что будет зачитывать наш смертный приговор. Но не тишины. Снег скрипел под ногами. Я сжал пальцы — кожа натянулась, треснула. Мысль о том, что за два года я так и не привык к холоду, вызывала что-то похожее на смех. Позади нас плескались ледяные волны. Корабль уже исчезал в тумане. Эмпира стояла чуть впереди, напряжённая, будто ожидала выстрела.

— Они должны были нас ждать, — голос её был хриплым, будто застуженным.

— Должны? — я усмехнулся. — Два года. Считаешь, кто-то помнит? — она не ответила. Я оглянулся. Деревья, заснеженные холмы, Разделительные Горы между Флентгреем и Фоссенстоуном, и ни одного огонька поблизости. Гнетущая тишина.

Мы были здесь чужими.

Эмпира шагнула вперёд, сминая снег.

— Нам нужно добраться до столицы, — голос её дрожал, но не от холода.

— И что мы там найдём? — я посмотрел на неё, чуть склонив голову. Она не сразу ответила.

Я понимал: она надеялась, что её ждут. Что армия поднимется на уши, узнав, что Капитан Королевской Стражи вернулась из плена. Что Король сдержит слово и встретит её как героя. Но если бы кто-то ждал, нас бы встретили ещё на берегу.

— Если нас не помнят, мы напомним, — наконец сказала она.

Я лишь коротко кивнул. Мы пошли дальше, оставляя следы на снегу. С каждым шагом тишина давила сильнее, заставляя видеть того, чего нет. То и дело, меж деревьев я видел до рези в глазах знакомую фигуру. Каждый раз, когда с веток слетали птицы, я замечал за ними алые нити. Взгляд падал на Эмпиру, но та не замечала странностей вокруг, продолжая путь в Новый Дом.

Мы шли долго. Настолько долго, что я перестал считать дни. Снегопады скрывали наши следы, а ветер выл в лицо, будто напоминая, что родина нас больше не ждет. Впервые за свои годы я видел Остров таким. Погода редко заходила так далеко, но сейчас практически все было покрыто белесой порошей. Единственное место, где матушка природа не имела власти — Флентгрей.

Когда вдали показались стены столицы, Эмпира ускорила шаг. Она шла вперед, почти не оборачиваясь, и лишь однажды я уловил её взгляд. В нем было упрямство, но глубже прятался страх. Подойдя к воротам, она расправила плечи, словно сбрасывая с себя груз двух лет заточения, и уверенно постучала. Тишина. Она повторила стук, громче. За стеной послышался голос:

— Кто там?

— Капитан Королевской Стражи, Эмпира Виктед, — твёрдо ответила она. — Откройте, — наступила небольшая пауза, а затем звук шагов.

— Эмпира? — голос воина дрогнул, но он быстро взял себя в руки. — Назовите пароль, — Эмпира удивленно моргнула.

— Какой ещё пароль?

— Указом Короля, в столицу больше не пускают чужаков без пароля, — я увидел, как побелели её пальцы. Отчего-то, это вызвало у меня садистскую улыбку.

— Я не чужак! — она ударила в ворота кулаком. — Я служила здесь! Я защищала этот город! — но единственное, что она получила в ответ — тишина. Я шагнул ближе, заглядывая в бойницу. Стражник был молод, лет двадцать, не больше. Он явно узнал её имя, но что-то останавливало его.

— Нас нет в списках, да? — спросил я. Он молчал. Я криво ухмыльнулся. — Нас вычеркнули, — Эмпира сжала челюсти.

— Позови командира.

— У командира приказы. Никого не впускать без подтверждения личности, — я наклонился ближе, пристально смотря в глаза зеленого новобранца.

— Подтверждения личности? — медленно повторил я. — Нам бы хватило двух слов. «Мы ждали», — я видел, как нервно дернулся его кадык. Секундное послабление могло стоит ему жизни.

— Отойдите от ворот, — я медленно выдохнул. Желание пустить кровь этому юнцу горела ярким пламенем, но я не мог позволить самому себе убивать своих же сограждан. Эмпира выглядела так, будто её только что снова подвергли унижениям в моей камере.

— Мы вернулись, — прошептала она.

А родина закрыла перед нами двери. Какая жестокая ирония!

— Ваши имена числятся в списке погибших, — на место юнца пришел кто-то постарше. Мужчина взглянул на нас, а после сверился со списками. Стражник говорит ровно, безразлично, будто перед ним два проходимца, решивших выдать себя за мёртвых.

— Если вы действительно Эмпира Виктед и... — он запинается, взгляд его скользит по мне, будто пытаясь разгадать, кто я.

Но мне не хочется помогать.

Холодно. Ветер с равнин режет кожу, сгоняя последние тени сна. Город за воротами кажется недосягаемым — высокий, неприступный. Наш город. Или уже нет? Эмпира сдерживается. Держит спину ровно, словно её всё ещё окружает свита. Говорит чётко:

— Вы ошибаетесь. Мы вернулись из плена. Я — капитан Королевской стражи. Я требую...

— Вам нельзя пересекать границу, — перебивает он.

Его тон сух. Вежливость здесь — просто оболочка. В этом голосе нет сомнений. Нет даже намёка на признание. Я медленно сжимаю кулаки. В висках пульсирует.

Нас нет. Для них мы мертвы.

Я смотрю на Эмпиру. Её лицо похоже на маску — натянутое спокойствие, только по напряжённой челюсти понятно, что внутри её разрывает. Я знаю, каково это. Я и сам постоянно терпел подобное. Эмпира делает шаг вперёд.

— Позови начальника стражи. Немедленно, — стражник не двигается. Только пальцы на рукояти меча сжимаются чуть сильнее. Он понимает, кто перед ним. Но это не имеет значения.

— У вас нет полномочий.

Она моргает. Раз, другой. Я чувствую, как её дыхание сбивается, как спина напрягается ещё сильнее, как из неё утекает последняя уверенность.

— Мы служили короне. Мы проливали кровь за этот город.

— Я знаю, — говорит он. — Но вас похоронили.

Эмпира сжимает зубы и меня пробирает смех. Тихий, короткий. Она бросает на меня удивленно-холодный взгляд.

— Нас просто вычеркнули, — говорю я. — Проще, чем стереть грязь с сапог, — стражник не отвечает. Он просто стоит, ожидая, когда мы уйдём. Эмпира не двигается.

— Должен быть кто-то, кто нас вспомнит.

— Должен? — усмехаюсь я. — Думаешь, кто-то ждал тебя два года?

Она замирает. Я вижу, как в её глазах что-то дрожит. Я отворачиваюсь. Мне плевать. Кроме Эсси меня больше никто не может ждать. Но даже он не дурак. Он точно уже понял, что его нерадивый братец где-то подох.

— Уходим, — бросает она и поворачивается к дороге.

Я иду следом. Ветер с равнин тянет за воротник, пробираясь под одежду. Нам нет места в этом городе. Но, по ее направлению я понимал, что возвращаемся в Фоссенстоун. Она направилась в свое фамильное поместье. Если там нас тоже не похоронили.

Мы шли молча. Дорога к поместью тянулась серой лентой среди голых полей. Деревья стояли обнажённые, их ветви казались высохшими руками, тянущимися к нам. Эмпира шагала впереди, плечи напряжены, взгляд опущен. Она не пыталась больше говорить. И я тоже. Здесь ничего не изменилось. Всё тоже самое — земля, ветер, запах сырости. Всё тоже, но иное. Я смотрел на этот мир и не чувствовал ничего. Когда впереди показались стены поместья, Эмпира остановилась. Я догнал её и тоже застыл. Ворота были закрыты, но на стенах развевался флаг. Чёрный, с золотым шитьём по краям. Поместье все еще стояло.

— Ты пойдёшь первым? — спросила она. Я глухо усмехнулся.

— Думаешь, меня впустят с распростёртыми объятиями?

— Они ждали нас, Флинт, — я посмотрел на неё косым взглядом.

— А ты уверена? — она не ответила. Конечно же она не уверена. Я не мог понять, что именно движет ей... Наверное, именно поэтому я шагнул вперёд и постучал в ворота.

Я уже хотел было развернуться, как с противоположной стороны раздались шаги. За дверью кто-то замер.

— Кто? — голос был глухим, настороженным, но слишком знакомым для моего уха.

— Открывай, — ответил я.

Пауза. Скрежет засовов. Дверь приоткрылась. Первым, кого я увидел, был Эсси. Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами. А потом, не говоря ни слова, бросился мне навстречу. Эсси вцепился в меня, как ребёнок, который наконец нашёл потерянного родителя.

— БРАТЕЦ! Флинт... ты жив... — я почувствовал, как его пальцы сжимают мою одежду. Он дрожал. Я не знал, что сказать. Эмпира стояла рядом, молча наблюдая. За спиной брата я заметил ещё несколько фигур. Люди выходили во двор, оглядывали нас с осторожностью, кто-то шептался.

Чудовище. Ты уже не тот Флинт, которого все помнят.

Услышал я тихий, но надменный голос, однако так и не понял, кто это сказал. Взгляд тут же попытался отыскать источник звука, но так ничего и не увидел.

— Где Мэри? — спросил я, не обращая внимания на чужие взгляды. Эсси отстранился и кивнул в сторону дома.

— Внутри, — я шагнул было вперёд, но кто-то преградил мне путь.

— Подождите, — голос был твёрдым. Передо мной стоял мужчина в форме стражи семьи Виктед. — Капитан... мы рады, что вы вернулись. Но...

Он взглянул на меня, и в его глазах было что-то настороженное.

— Но? — Эмпира подняла бровь.

— Госпожа... вам лучше поговорить с леди Мэри, прежде чем... прежде чем он войдёт.

Он даже не удосужился сказать моё имя. Ублюдок!

Я стиснул зубы и сжал руки в кулаки.

— Что случилось? — Эмпира шагнула ближе.

— Она... не в себе. С того дня, как узнала, что вас нет... Она изменилась.

Эсси замер рядом, будто боялся сказать лишнее. Я не стал ждать. Резко оттолкнув стражника, я шагнул к дому. Поначалу меня пытались остановить. Я обнажил кинжал. Больше меня никто не остановил.

Все те же коридоры и комнаты. Ноги самостоятельно привели меня в мои покои. Я толкнул дверь и вошёл. Комната встретила меня тишиной. И в этой тишине раздался её голос.

— Флинт? — я замер. Голос был тихим, надломленным. — Флинт... это... правда ты?

Она вышла из тени, хрупкая, бледная, почти призрачная. Когда-то её глаза сияли тёплым светом, теперь же в них застыло нечто иное — боль, страх, сомнение. Я шагнул к ней.

— Это я, — Мэри судорожно втянула воздух, словно не верила, что перед стою именно я.

— Я... — её пальцы дрогнули, словно она хотела коснуться меня, но что-то останавливало. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу... — я заметил, как дрожат её губы.

— Я вернулся, — тишина между нами растянулась. Она поглощала собой все окружение, стирая собой все, что напоминало мне о былых днях.

— Флинт... — её голос стал ещё тише. — Что они с тобой сделали?

Я не сразу понял, о чём она. Но потом уловил её взгляд. Она смотрела не в глаза. Она смотрела на мои руки. Они были покрыты тонкими, почти незаметными шрамами, следами от кандалов, от боёв, от жизни, которой мне пришлось жить два года. Я не знал, что ответить. Она сделала шаг назад.

— Ты... ты всё ещё тот, кем был?

Этот вопрос ударил сильнее, чем любой меч. Я сжал кулаки. Мозг не успевал за ртом и я произнес то, о чем хотел умалчивать до конца своих дней.

— А что, если нет? — Мэри вздрогнула. Где-то за дверью послышались шаги, но никто не вошёл.

— Я ждала тебя, — прошептала она. — Но... этот Флинт... Он... — она осеклась, не закончив.

В комнату вошли еще несколько человек. Эмпира и Эсси были среди них. Братец встал между мной и Мэри. Я упорно молчал. Эмпира осталась стоять в дверном проёме, наблюдая за нами, но не вмешиваясь. Тишина казалась вязкой. Я сделал ещё один шаг вперёд.

— Ты боишься меня? — она отвела взгляд. И этого мне хватило. Братец заметил на моем лице тень глубокой обиды и обнял.

— Эсси...

— Я знал! Я знал, что ты жив! — парень смотрел на меня снизу вверх, сияя, как ребёнок, которому подарили долгожданную игрушку. Он вырос. Стал выше. Черты лица стали чуть резче, но в глазах всё ещё жила та же восторженная искра. — Они говорили, что ты умер, — он шумно втянул воздух, пытаясь сдержать слёзы. — Но я не верил! Он вцепился в меня крепче. — Я же говорил, что ты сильный! Они не могли тебя убить! — я молчал. За спиной Эмпира тяжело выдохнула. Мэри стояла, не двигаясь, не произнося ни слова. Эсси, кажется, только сейчас заметил её реакцию. — Что? Почему все так смотрят? — он повернулся к Мэри, потом к Эмпире. — Он же жив! Разве это не самое главное? Никто ему не ответил. Я посмотрел на него. Этот мальчишка... Братец... Он действительно верил, что я вернулся прежним? Я почувствовал, как сжимаются пальцы.

— Эсси, — я сделал шаг назад, освобождаясь от его хватки. — Не все так просто.

— Что значит «не просто»? — его улыбка дрогнула. Я посмотрел на Мэри. На Эмпиру. Они молчали. Эсси перевёл взгляд с них обратно на меня. — Флинт...

Глаза, которые когда-то смотрели на меня снизу вверх с восхищением. В которых всегда было безоговорочное доверие. Теперь в них проскользнуло нечто иное — сомнение. Эсси не отступил, но я чувствовал, как в нём зарождается тревога. Эмпира тяжело выдохнула и ушла, прислуга последовала за ней, оставив нас троих наедине.

— Флинт, — он сделал едва заметный шаг назад. — Что с тобой?

Я не ответил. За его спиной молчала Мэри. Эмпира стояла в дверном проёме, словно статуя. Всё вокруг казалось затянутым в липкую тишину, которая вот-вот лопнет, как туго натянутая нить. Я мог сказать что-то. Объяснить. Уверить его, что всё хорошо. Но это было бы ложью. Я лишь отвёл взгляд и направился к выходу.

Тишина была тяжелее свинца.

Эмпира стояла у окна, сложив руки за спиной... Её взгляд был устремлён в темноту за стеклом, но я знал — она видит не ночь, а будущее, которое сама хочет выстроить.

— Я собираю войска, — сказала она ровным голосом. Я промолчал.

— Он всё ещё сидит на троне, — продолжила она. — Он всё ещё смеет править, словно ничего не произошло.

Я почувствовал, как мои пальцы сжались в кулаки.

— Это не моё дело, — ответил я. Эмпира повернулась. В её взгляде было недоумение и шок.

— Не твоё дело?

— Ты использовала меня, — твердо сказал я. — Всегда. Сначала как оружие, потом как символ, потом как часть своей игры. Даже пока мы гнили в темнице на протяжении двух лет, ты командовала мной. Из-за тебя я стал таким. Из-за твоих желаний, я превратился в чудовище, которого боится родной брат и та, что вытянула меня из пучин самобичевания и обиды на весь мир!

— Ты жил благодаря мне, — я криво улыбнулся. Хотя, со стороны это было больше похоже на звериный оскал, нежели на улыбку.

— Нет. Я выжил несмотря на тебя. Твоими стараниями, я стал тем, кем не хотел становиться никогда, -- она подошла ближе, пристально глядя мне в глаза. -- Ты боишься меня. Боишься того, во что превратила меня, -- полуулыбка стала лишь шире. -- Наверняка ты бы все отдала, чтобы вернуться в те подземелья. Как никак для тебя это был не ад на земле, а райские кущи, с наркотиками и постоянным сексом! -- ее глаз подёрнулся, а руки машинально пытались спрятать интимные части тела.

Мои слова задели ее.

— Ты ненавидишь меня, — сказала она почти с нескрываемой злобой.

— Да. Всей душой.

Эсси осторожно вошел в гостиную, в его взгляде читалась неуверенность. Он наверняка надеялся, что все это простая шутка. Что все вернется на круги своя, но нет. Я не мог врать ему в лицо. Я устал носить маску притворства.

— Флинт?

— Мы уходим, — сказал я, не глядя на него.

— Куда?

— Куда угодно. Подальше от неё.

Эмпира не сказала ни слова, когда мы вышли из комнаты. Но я знал — в этот момент она похоронила меня так же, как когда-то похоронил меня король. Когда мы шагнули за дверь, я ощутил, как напряжение в воздухе ослабло. Эмпира больше не давила на меня своим присутствием, но это не значило, что я был свободен.

— Флинт, ты же не всерьёз? — Эсси шагал за мной, почти семеня, как маленький ребенок. — Она не... она же... -- я резко обернулся. Эсси дернулся от неожиданного движения.

— Она использует нас, Эсси. Использует так же, как использовали меня все до неё, -- его глаза метались, полные сомнений. Он ещё не мог принять этого.

— Но она заботилась о нас...

— Она заботилась о себе, — отрезал я. — О своей цели. Посмотри на все то, что произошло за эти два года. Мы оба вынесли очень горький урок из этой ситуации, -- я не стал больше ничего объяснять. Я слишком устал. Мы дошли до моей комнаты. Я открыл сундук, вытащил потрёпанные плащи.

— Собирайся, -- Эсси колебался.

— А мама? -- Я стиснул зубы. Ухо резануло это столь незначительное слово.

— Она остаётся.

— Но она...

— Она сделала свой выбор, — я бросил плащ ему в руки. — Иди, я тебя догоню, -- Эсси схватил ткань, но не двинулся с места.

— Флинт... — его голос сорвался.

Я знал, что он хочет сказать, но я не дал ему шанса. Я повернулся, чтобы уйти. И в этот момент дверь в комнату открылась. На пороге стояла Мэри. Глаза у неё были покрасневшие.

— Ты правда уходишь? — голос её был тихим. Я не ответил. Мэри шагнула ближе. — Ты даже не попрощаешься? -- я всё ещё молчал. В груди начинало нарастать странное, болезненное ощущение. — Ты всегда был таким, да? — в её голосе была горечь. — Бежишь, как только всё становится слишком сложным, -- я сжал кулаки.

Это неправда. Мэри ни за что бы не сказала нечто подобное.

— Оставайся, — вдруг сказала она. — Ты не должен идти, -- я посмотрел на неё. Ее заплаканные глаза встретились с моими.

— Я больше не твой, Мэри. Тот Флинт, которого ты любила всей душой, и который был готов отдать за тебя жизнь умер еще два года назад.

Она вздрогнула, будто от пощёчины. Эсси тяжело сглотнул. Я развернулся и шагнул в темноту коридора. Эсси пошёл за мной. Мы покидали Виктед. Навсегда.

* * *

Спустя несколько лет

Я сидел у окна, наблюдая, как снег лениво падал на крыши домов. Винтердель был тих. Здесь никому не было дела до меня. Никому не было дела до прошлого. Эсси дремал у камина, свернувшись в клубок, как щенок. Он не привык к такой тишине. В его мире всегда был шум — война, приказы, крики. Теперь же осталась только пустота. Я сделал глоток из остывшей кружки и поднялся, подбросив в огонь полено. Эсси заворочался.

— Угу?..

— Спи.

Он что-то пробормотал и снова уснул. Я снова сел у окна.

Тогда я ещё не знал, что через пару минут всё изменится.

Раздался стук в дверь. Слишком резкий, слишком настойчивый, из-за чего я насторожился. Эсси резко сел. Я молча встал, спрятал за спиной тесак, подошёл к двери и открыл ее. На пороге стоял человек в потрёпанном плаще, с запёкшейся кровью на щеке. Его лицо было наполнено поместью страха и шока.

— Вы... вы слышали? -- я промолчал. — В столице... — он запнулся, смахнул снег с плеча, — ...Эмпира... она жива! -- я медленно выдохнул. Эта сумасшедшее подобие человека все же решилось на это.

— И что? -- Гонец смотрел на меня, будто не веря, что я мог сказать это так равнодушно.

— Она свергла Короля, -- Эсси за моей спиной ахнул. Конечно же он слышал о том, что готовит Эмпира. Да что уж там, об этом знала вся прислуга ее поместья! Я прикрыл глаза.

Ну конечно... Мне стоило сделать чуть более удивленное выражение лица.

— Это правда? — голос Эсси дрожал.

— Говорят, она лично схлестнулась с ним в смертельной дуэли и одержала верх. Затем, она предала его священному огню, — гонец вытер рот. — Народ ликовал, -- я усмехнулся.

Народ всегда ликует. Даже когда война перестала быть источником для гордости, а обернулась для народа голодомором, они продолжали ликовать.

— А дальше?

— Она провозгласила себя Королевой. Говорят, скоро начнётся охота на бывших аристократов. Все, кто служил старому режиму...

— Что насчет поместья семьи Виктед? -- вопрос вырвался сам собой. Я даже не успел понять, почему решил задать его именно Гонцу.

— Ещё держится. Но недолго. Королева Эмпира решила покинуть фамильные владения, оставив земли во власть Капитана Адама, -- Эсси покачнулся, схватился за стену. Рука сама сжалась в кулак.

— Мэри... Мама... -- я закрыл дверь перед носом гонца. Эсси медленно опустился на пол. Я сел обратно у окна. Молчание давило на нас. — Флинт... -- я посмотрел на него. Его взгляд пополнился новой чертой, которую я никогда не видел -- пустотой. — Мы должны... мы... -- я молчал. Он посмотрел на меня. Эсси знал, что я его понимаю. — Ты не хочешь?..

— Нет, -- я сказал холодно и резко. Эсси задрожал.

— Но там... там же...

— Мэри сделала свой выбор, — я посмотрел на снег за окном. — И я сделал свой, -- Эсси сглотнул. -- Мы оба решили пойти по своим путям и более не желаю, чтобы они пересекались. Уж лучше я вычеркну ее памяти навсегда, нежели буду терзать себя до скончания дней! -- пальцы сжали край подлокотника кресла.

— А если она... -- я взглянул на него.

— Тогда она мертва. Для точно.

Эсси отвернулся, вцепился пальцами в колени. Я вернулся к своей кружке. Где-то далеко, в столице, Эмпира праздновала победу. Но это больше не имело ко мне никакого отношения.

* * *

Границы Резиденции

Мы двигались сквозь людскую реку. В толпе никто не смотрел друг другу в глаза. В серых плащах мы были не более чем призраками среди таких же бродяг, потерявших всё. Винтердель остался позади. Путь в столицу был долгим, но нам повезло — армия больше не досматривала караваны так тщательно, как раньше. Слишком много новых врагов. Слишком много чужих ликов в родных стенах. Эсси шёл рядом, не говоря ни слова. Он изменился. Тот испуганный мальчишка, что дрожал у костра, остался в снегах. Теперь он двигался уверенно. Я проверил ремни доспеха под плащом. Всё было на месте.

Мы стали частью Имперской Стражи. Я вновь вернулся на этот путь. Какая же ты злая сволочь... Судьба...

Когда мы добрались до гарнизона, никто не задал нам вопросов.

— Потеряли документы в столичном хаосе? — скучающий писарь даже не поднял головы. Его голову покрывал черный капюшон, с красной полосой вдоль краев.

— Да, — я положил на стол старую медную монету Его пальцы быстро убрали её.

— Имена?

— Флинт.

— Эсси, -- гусиное перо скрипнуло по бумаге. Наши имена внесли в список граждан Империи.

— Добро пожаловать в Империю, — писарь махнул рукой. — Следующий!

Так просто. Так, как будто мы никогда не уходили. Даже смешно.

Время в Имперской Страже текло, как вода сквозь пальцы. Я не стремился ни к славе, ни к званиям. Просто выполнял приказы, следил за младшими, держался в стороне. Звание ефрейтора — не вверх и не вниз, но мне было всё равно. Но вот Эсси — другое дело. Он шёл вперёд. Амбициозный, храбрый, умный. Сержант. Гордость своей роты. Он хотел сделать этот мир лучше. Я давно уже стал понимать, что он безнадёжен. Без моей помощи, он превратился в идеалиста, который попросту не видит, или же не хочет видеть всей картины.

Я должен воспитать в нем воина. Я закалю его и покажу всю подноготную этого уродливого мира.

Винтердель был нашим домом, но не тюрьмой. Когда мне наскучили строевые шаги и бесконечные проверки, я сделал свой последний выбор.

Часовой.

Простая должность, незаметная. Пост между Винтерделем и Фоссенстоуном. Здесь не было громких имен, политических игр, крови на каменных улицах. Только дорога, стена и тишина. Я оставил службу, но Эсси остался. Он не понимал меня.

— Ты просто уходишь? — спросил он однажды.

— Просто ухожу, — ответил я.

Он сжал кулаки, но не сказал больше ни слова. Я ушёл в ночь, а он остался там, где светили факелы Империи. Но... Прошло время.

Однажды на дороге между Винтерделем и Фоссенстоуном появился караван. Солдаты в знакомых доспехах. Среди них — сержант, высокий, с прямой осанкой.

Эсси.

Он увидел меня первым.

— Флинт? — в голосе неуверенность, почти детская радость. Мы не виделись больше года.

Я молча посмотрел на него. Мы стояли по разные стороны границы, и я не знал, кто из нас на самом деле перешёл черту.