Глава 3
БЕЛКАМ МЫ ПРИШЛИСЬ не по нраву: они предпочли бы, чтобы мы убрались. В кустах по левую руку от меня скользнула змея, и я ощутила, как она пробует воздух на вкус. Её жизненная сила пульсировала, подобно сердцу, попеременно выталкивая два слова – враг и ждать. Она не собиралась нас кусать, но держала яд наготове. Справа сонно рыгнула жаба. Вот уж кого наша компания точно не обеспокоила – вряд ли она вообще заметила нас. Жаба рыгнула опять, напомнив мне отца, развалившегося за обеденным столом; собаки у его ног с нетерпением ждали окончания трапезы, чтобы сразиться за остатки лакомства. Шёпотки, щелчки, стрекот, гул и жужжание – тысячи звуков стелились по мшистому лесному ковру, облаком окружали меня и проникали в уши. Звуки были повсюду, и всё же мой спутник умудрялся их не замечать.
Я отрешилась от лепета лесных существ, раздвинула ветки ежевики и принялась собирать сладкие ягоды в подол. Мимо пролетела пчела. Её голова была занята только одной мыслью: домой. Домой. Затем она исчезла.
Прошло уже три дня с тех пор, как я обнаружила в лесу раненого орла. Всё это время я упорно возвращалась на поляну, как будто могла отыскать там свою пропажу – или орёл мог найти меня. А может, меня не оставляла надежда встретить охотника и одну за другой переломать все его проклятые стрелы. Охота не запрещалась законом, и я не чувствовала себя вправе судить человека, которому нужно кормить семью. И всё же одна мысль об орле наполняла меня бессильной яростью. Должно быть, я выдала себя чересчур резким жестом, потому что над ухом тут же послышалось:
- Вы исколете пальцы, миледи!
Я подняла глаза. Буджуни понадобился при дворе, поэтому стеречь меня временно приставили Лоди – неуклюжего шестнадцатилетнего детину, который не мог удержать язык на привязи дольше пяти секунд. Конечно, я бы предпочла прогулку в одиночестве, но моё мнение по этому вопросу никого не волновало – ещё один повод для бессильной ярости. Я дёрнула плечом и вернулась к своему занятию.
- Ваш отец велел следить, чтобы вы не поранились.
Я стиснула зубы и продолжила рвать ягоды. Мне был почти двадцать один год. Большинство моих сверстниц уже имели несколько детей, и я совершенно точно не нуждалась в няньке, особенно моложе и глупее себя.
Лоди нервно заёрзал, то и дело поглядывая на небо, как будто голубые лоскутки в прорехах ветвей могли вот-вот смениться грозовыми тучами.
- Надо бы возвращаться. Они скоро приедут.
Я снова подняла на него взгляд, на этот раз вопросительный.
- Отец вам не сказал? – удивился Лоди.
Я покачала головой. Нет. Отец никогда ничего мне не рассказывал. Да и какой смысл говорить с тем, кто не может ответить?
- Он ожидает гостей. Важных. Может, даже короля.
Я окаменела. Рука, сжимавшая подол юбки, дрогнула, и ягоды рассыпались по траве. Желудок болезненно скрутило, однако Лоди продолжал щебетать как ни в чём не бывало. Если король уже на пути сюда, мне лучше не скитаться по лесу, а запереться в старой маминой комнатке наверху башни, где никто не сможет меня найти. Или причинить вред.
Я оставила ягоды и поспешила к дому. Люди бросились по пятам, явно радуясь, что не пришлось меня уговаривать. Заслышав тяжёлые удары копыт, мы пустились бежать: Лоди – в предвкушении, я – в ужасе. Вокруг замелькали деревья; я бежала, подхватив юбки, ветер нещадно трепал волосы. Бет вечно на них жаловалась, ведь их не получалось толком завить, выпрямить или уложить в одну из экзотических башен, которыми так любили щеголять дамы Джеру. В конце концов я бросила попытки их укротить и, как следует расчесав, чаще оставляла распущенными.
- Миледи! Стойте! – донёсся сзади крик Лоди, но не я была виновата в его медлительности.
Да, меня можно было упрекнуть во множестве вещей, но не в расторопности. Я ещё быстрее припустила вперёд, с тревогой вслушиваясь в протяжный стон рога, и вылетил из-под прикрытия деревьев за пару секунд до того, как из-за поворота показались две дюжины всадников. Над головами у них развивались флаги, а все воины и их лощади были облачены в зелень и золото – официальные цвета королевства. Я в панике смотрела, как стремительно сокращается расстояние между нами. Разгорячённые скачкой кони рвались вперёд, закусив удила. От них жаркой волной неслось единственное слово – бежать, бежать, бежать. У лошадей вообще было мало слов. Бежать. Есть. Дом. Страх. Увы, сейчас страх испытывала только я – потому что безнадёжно опоздала.
Я наконец стряхнула оцепенение и попятилась, собираясь снова укрыться в лесу и дождаться там отъезда гостей, пусть даже вызвав гнев отца. Но как раз в этот миг кусты затрещали, и запыхавшийся Лоди с размаху врезался с меня сзади. Я упала на руки и колени прямо на пути процессии. Несколько лошадей в панике заржали и шарахнулись в сторону, кто-то закричал. В следующую секунду мне на спину обрушился ботинок, и я распласталась животом по плотно сбитой грязи. Не сумев вовремя затормозить, Лоди не только меня сбил, но ещё и потоптался сверху.
- Тппру! – раздался над головой чей-то рык.
Я торопливо вскочила на ноги, и очень вовремя: в каких-то сантиметрах от моего носа промчался взмыленный жеребец с оскаленными зубами.
Лоди вскрикнул, тоже пытаясь подняться. Я поспешила к нему, не желая смотреть, как мой слуга превратится в месиво под копытами коня, - хотя прямо сейчас, пожалуй, была готова убить его собственными руками. Однако моя помощь не потребовалась: всадник уже спешился, ухватил Лоди за ворот рубахи и вздёрнул на ноги. Я подняла глаза – передо мной, возвышаясь над извивающимся слугой, стоял король.
-Ваше величество, - выдохнул Лоди и попытался упасть ниц, но его снова вздёрнули за шиворот.
- Встань, парень.
- Конечно, ваше величество! Прошу прощения, ваше величество. – И Лоди с усердием закивал, пытаясь попутно то ли поклониться, то ли присесть в реверансе.
Король наконец отпустил его, повернулся и вперил в меня взгляд таких тёмных глаз, что они казались почти чёрными на его смуглом лице – скорее приковывающем внимание, чем красивом, и грозном, чем холодном. Тёплый оттенок кожи слегка смягчал острые, но правильные черты. Человек с таким лицом явно был привычен к поклонам и подобострастию, однако я не удосужила его ни первым, ни вторым. Хотя Тирасу едва ли минуло тридцать вёсен, волосы его были совершенно белы, как у глубоких старцев. Теперь он ничем не напоминал мальчика, с которым мы повстречались в детстве, и я была совершенно уверена, что он тоже меня не помнит. Мне было всего пять лет, когда моя мать пала от меча его отца. И хотя он был старше, я сомневаюсь, что тот день произвёл на него столь же сильное впечатление.
- Ты не ранена? – спросил он.
Я задумалась, выгляжу ли такой же сумбурной, какой ощущала себя внутри. Волосы сбились в ком, лицо пылало, ладони саднило, а юбка порвалась в нескольких местах, но я запретила приглаживать пряди или приводить одежду в порядок. Мнение Тираса ничего для меня не значило, поэтому единственным моим ответом были выпрямленная спина и ледяной взгляд.
- Она не говорит. Немая, - поспешил объяснить Лоди и тут же виновато стрельнул в меня глазами. – Простите, миледи.
- Миледи? – переспросил король, не отводя от меня взгляда.
Я выдержала его, не дрогнув.
- Дочь лорда Корвина, ваше величество, - с готовностью добавил Лоди.
Тирас мрачно переглянулся с мужчиной по левую руку от себя, темноволосым, широкоплечим воином в королевской гербовой накидке, который также спешился, после чего вновь повернулся ко мне.
- Значит, если я спрошу, ожидает ли нас твой отец, ты не сможешь ответить? – поинтересовался он, хотя вопрос прозвучал скорее утвердительно.
- Она не глупая, ваше величество, - заверил его Лоди. – Всё прекрасно понимает. Просто не может говорить.
Господи, да когда же он умолкнет! Я не нуждалась в переводчике.
- Вот как. – И король склонил голову, по-прежнему разглядывая меня в упор. – Что ж, ведите нас, миледи. У меня дело к вашему отцу. – И он изящным движением оседлал коня.
Мне оставалось только повиноваться. Конечно, глупо было поворачиваться к нему спиной. Но король Тирас не дал мне не малейшей подсказки к тому, что собирается сделать. Не успела я опомниться, как мои ноги оторвались от земли, а в следующую секунду я уже сидела перед ним на спине огромного жеребца. Я в панике начала извиваться, даже заехала ему локтём по грудной пластине, но лишь причинила себе боль. Король отреагировал мгновенно: обвивавшая мою талию рука сжалась так, что теперь я едва могла вздохнуть.
- Во время переговоров будешь сидеть тут. Если твой отец не хочет тебе навредить – если ты не хочешь себе навредить, - вы оба согласитесь сотрудничать. Не хотелось бы волочь тебя за конём связанную, но если понадобится, я сделаю это. Сиди тихо.
Его волосы щекотали мне ухо, а бесстрастный голос отдавался эхом прямо в сознании, поэтому я подчинилась. Сердце билось где-то в горле. Лоде замер на обочине, потрясённый внезапным поворотом событий. Его глаза были прикованы к королю, лицо превратилось в маску ужаса.
- Скажи господину, что король прибыл, - велел ему темноволосый воин, с которым Тирас обменивался взглядом ранее.
Лоди тут же рванул к воротам, спотыкаясь под смех стражи: та вновь образовала защитный полукруг возле своего короля. Отец и вправду будет напуган моей ролью заложницы, но совсем не по той причине, которую предполагал Тирас.
Видимо, кто-то ещё раньше предупредил его и других обитателей крепости, потому что, когда мы въехали во двор, его уже переполняла толпа зевак. Посреди них возвышался лорд Корвин в одежде гербовых цветов – ярко-синем и серебряном. Его сопровождал небольшой отряд личной стражи, однако им хватило ума не обнажать мечи. В конце концов, это был король, и если король хочет забрать дочь дворянина, никто не смеет ему возразить. Стражники были скорее удивлены, их взгляды в смятении шарили по моему платью и лицу. По их мнению, я точно не была целью визита.
- Корвин, - холодно поприветствовал своего вассала король, отчего по коже у меня тут же побежали мурашки.
Тирас недолюбливал отца. Его презрение обдало меня промозглым ветром, и я, поморщившись, невольно заёрзала в седле. Моё беспокойство мгновенно передалось лошади, которая негромко заржала и переступила с ноги на ногу. «Тише», - подумала я, положив ладонь на гриву, и конь постепенно затих.
- Король Тирас. Что всё это значит? – Голос моего отца был на удивление спокоен. На меня он не смотрел.
- Твоя верность короне под вопросом, Корвин. Ни один из твоих людей до сих пор не прибыл в Килморду. Лорд Бин Дар прислал три сотни человек. Лорд Голь – две сотни. Столько же лорд Янда. Я получил подкрепление из каждой провинции, каждого края. Тысячи мужчин со всего королевства сражаются сейчас на северных границах. Но где же воины Корвина?
В голосе короля звучал почти искренний интерес. Он словно предлагал отцу вместе подумать над любопытной загадкой. Я вздрогнула, ничуть не убеждённая его тоном, и рука на моей талии не замедлила сжаться.
- Я послал людей, ваше величество. Сотни людей, - запинаясь, ответил отец. Ложь окружила его шею жёлтым ореолом – удавка, которую он создал собственными руками.
- Осторожнее, Корвин, - мягко предупредил Тирас, прижимая перчатку к моей груди. – У меня под кулаком бьётся сердце твоей дочери. Она знает, что ты лжёшь. И я это знаю.
- Она ничего не знает. Она... простодушна. Как ребёнок. Не произнесла ни слова с того самого дня, как у неё на глазах казнили мать. Это твой отец убил мою жену. Хочешь теперь убить и дочь?
Король у меня за спиной окаменел, и я поняла: он помнит. Я почувствовала, как у него в сознании вспыхнуло её имя – Мешара, но тут же погасло, задавленное усилием воли.
Внезапно толпа всколыхнулась: Буджуни, яростно работая локтями, проталкивался к нам между юбками. У меня встал ком в горле, когда он бухнулся на колени перед исполинским конём короля.
- Я слуга миледи, ваше величество, - проговорил он, задыхаюсь. – Прошу вас, не причиняйте ей вреда! Заберите лучше меня.
По свите Тираса прокатились смешки. Я решительно покачала головой, но Буджуни только зарычал и настойчивее повторил свою просьбу:
- Заберите лучше меня!
- Зачем? – спросил король, не сводя с него взгляда. – На что ты мне?
- Я не служу лорду Корвину. Только госпоже. Лишь ей.
- Ты должен служить своему королю, тролль! – рявкнул темноволосый спутник Тираса, и Буджуни в полной покорности ткнулся лбом в булыжник двора.
- Моя жизнь во власти его величества, - смиренно сказал он.
Глаза обожгло слезами. Я всей кожей ощущала, как боится за меня Буджуни, но любовь к нему заставила меня вновь покачать головой.
- Леди не хочет этого, - сказал король, заметив мой жест.
- Леди волнуется за меня больше, чем за себя! – возразил Буджуни.
- Ты не нужен мне, тролль, хоть я и восхищён твоей смелостью, - ответил Тирас, а затем неожиданно добавил: - Я помню тебя.
Я почувствовала, как в воздухе невидимым пёрышком снова воспарило имя моей матери – эхо мыслей короля, которое могла слышать только я. Казалось бы, мне стоило возненавидеть его за это, но вместо гнева я вдруг ощутила надежду. Мы с Буджуни встретились глазами. Он был в полном отчаянии.
- Тогда позвольте мне поехать с ней. Возьмите меня с собой, - взмолился он.
Король размышлял один бесконечный удар сердца.
-Так тому и быть, - наконец решил он и обернулся к кому-то в конце процессии. – Джерик! Тролль поедет с тобой.
Один из воинов выехал вперёд и, нагнувшись, легко усадил Буджуни позади себя. На лице тролля читались одновременно облегчение и смятение. Он и пяти минут не мог провести в седле, чтобы его не укачало. Тело моего маленького друга было совершенно не приспособлено к прогулкам верхом, и я могла поклясться, что очень скоро он побежит рядом с воином вприпрыжку.
- Твоя дочь вернётся, как только враг будет повержен. Но если я умру, она тоже умрёт.
Я чуть не рассмеялась. Какая ирония! Если бы король знал о проклятии, которое моя мать наложила на отца, я бы наверняка уже корчилась в страшных муках.
- Это совершенно ни к чему, - слабо запротестовал Корвин. – У вас есть моё слово лорда.
- Твоё слово лорда и твоя дочь, - спокойно подтвердил Тирас. - Только так я могу быть уверен в твоей преданности. – И он поднял руку, давая свите сигнал к отъезду.
- Я оставил армию на границе Килморды. Мы отбили атаку вольгар – на время. Но я жду от тебя пять сотен воинов.
- Пять сотен? – потрясённо переспросил отец.
- Можешь прислать больше. Чем раньше вольгары будут повержены, тем скорее вернётся к тебе дочь. Всё в твоих руках, милорд.