Око ворона

— Ну какой ухажер, мама? Кто вообще еще использует это слово? — оставив сообщение без ответа, Злата перевернула телефон экраном вниз и сложила руки перед собой. От одного взгляда на чизкейк к горлу подкатила тошнота.

— Ну пусть будет мальчик. Парень. Даже если мужчина, не мне тебя судить, — мама улыбнулась. Она была младше папы на тринадцать лет и напоминала об этом Злате при каждом удобном случае. — А что? Со студентиками каши не сваришь!

— Мам...

— Ладно, я переживу. Не первый раз моя дочь пытается что-то от меня скрыть, — отпив из кружки, она театрально вздохнула, будто на ее плечи взвалили тяжесть всего мира. Злата с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. — Думаешь, я совсем идиотка, раз ведусь на эти байки про ночевки у подружки?

Судя по тону, которым было произнесено слово «подружки», на байки мама точно не велась. Злата в нерешительности закусила губу.

— Его зовут Марк, — наконец сдалась она, приготовившись к допросу с пристрастием. Конечно, можно было попробовать убедить маму в крепкой дружбе с Катей и невероятном усердии, с которым они вместе готовят проект. Но почему-то врать не хотелось. Тем более, правда все равно однажды бы вскрылась, и лучше она расскажет сама, чем родители приставят за ней слежку. Такого, правда, еще не случалось, разве что сама Злата была не в курсе, но они вполне были на такое способны. Мамино желание знать все секреты в сочетании с папиной паранойей превращалось во взрывоопасное вещество.

— Ой, прямо как того симпатичного мальчишку, в которого ты была влюблена в детстве!

— Угу. Не скажу, что была влюблена, но, собственно, это он и есть.

Глаза мамы округлились в удивлении и тут же загорелись любопытством. Так что следующие полчаса пришлось посвятить рассказу о невероятном стечении обстоятельств, которое привело ко встрече с Марком, и ответам на бесконечное море вопросов, половину из которых Злате и в голову не пришло бы задать. Только маму могло интересовать, чем зарабатывают на жизнь его родители и в каком возрасте Марк планирует заводить семью. В конце концов, достаточно насытившись информацией, она выдала пару неловких наставлений о предохранении и ушла спать.

На следующее утро Злата проснулась от назойливого крика ворон. Чертовы птицы устроили собрание на растущем прямо перед ее окном дереве и громко обсуждали свои птичьи проблемы. Может, конечно, и не проблемы, но такими противными голосами беседовать о чем-то хорошем было противоестественно.

Злата тщетно пыталась спрятаться от этого ора под подушками, но вскоре все же приняла поражение и тот факт, что, видимо, отсыпаться ей придется в гробу. Полночи она ворочалась, терзаемая бесконечным потоком назойливых мыслей, а когда все же проваливалась в тревожный сон, снова видела падающие с неба перья и слышала крики. Это был один из самых страшных ее снов. В нем не было ни чудовищ, ни кровавых ливней, но от этого он не становился менее пугающим.

Чтобы извлечь хоть какую-то пользу из раннего пробуждения, Злата решила сходить на встречу книжного клуба одной хипстерской библиотеки, в которую записалась еще на первом курсе. Пару последних сходок она пропустила и понятия не имела, что будут обсуждать участники на этот раз. Но слушать выступавших всегда было довольно интересно. В те редкие случаи, когда темы докладов совсем не совпадали с ее интересами, Злата брала первую попавшуюся книгу в красивой обложке и уходила в другой зал. А еще там готовили очень вкусный кофе.

Первые пятнадцать минут встречи все обычно общались, знакомились с новенькими и рассказывали о себе. Поэтому Злата всегда приходила с опозданием и занимала укромное место в уголке, откуда было все прекрасно слышно и видно, но где ее не могли вовлечь в бурное обсуждение прочитанного.

Этот раз не стал исключением. Немного побродив по Воздвиженке и успев продрогнуть, она вооружилась картонным стаканчиком с большим латте и тихонько прошмыгнула в малый читальный зал. Но занять любимое кресло не получилось — всю мебель, на которой можно было сидеть, выстроили полукругом в несколько рядов, превратив комнату в подобие лектория. На образовавшемся в центре пятачке уже вещал организатор клуба, а за ним прямо на стену проектор транслировал снятые с коптера красивые виды гор.

— Карпатская мифология выделяется еще и тем, что объединяет в себе верования нескольких этнических групп. Сказки и поверья гуцулов, бойков и лемков широко известны в Украине и соседних странах и до сих пор активно транслируются туристам.

Стараясь не создавать лишнего шума, Злата повесила пальто и опустилась на ближайший к двери раскладной стул. Людей было намного больше, чем обычно, навскидку человек двадцать, и все они слушали организатора очень внимательно.

Пока Злата пыталась вспомнить его имя, которое так и вертелось на языке, он завершил вступительную речь и предоставил слово следующему спикеру. Когда тот повернулся лицом к залу и представился, Злата подавилась кофе и с трудом сдержала приступ кашля.

Нет, он определенно над ней издевается. Мало того, что преподает в ее университете и шлет ей чизкейк на дом, — и где только выцепил адрес? — так теперь еще и посягает на ее увлечения! Да какого черта он тут забыл?!

Мстислав оглядел присутствующих, задержав взгляд на ошарашенной Злате всего на долю секунды, прочистил горло и приступил к своему докладу. Начал он с гуцульских ритуалов погребения, и его неизменно черная одежда как нельзя кстати подходила к рассказу. Правда, в этот раз он выглядел как-то иначе, менее формально. Возможно, всему виной была крупная вязка его свитера, которая немного смягчала всю эту черноту.

На Злату Мстислав больше не смотрел, хотя она была готова поклясться, что он точно ее заметил и узнал. Более того, ее не покидало ощущение, что он здесь именно из-за нее. Но чем дольше Злата об этом думала, тем глупее себя чувствовала. Вообразила себя центром вселенной, надо же. Да и как Мстислав мог узнать, что она придет сюда сегодня, если она сама этого не планировала?

— Вещуны или ведуны, по преданиям, обладали уникальной способностью предсказывать будущее, видеть духов и читать мысли, — голос мужчины прорвался сквозь плотный кокон ее размышлений. Злата сконцентрировалась на рассказе и немного вытянула шею, стараясь впитать каждое слово. — Они «ведали», то есть обладали некими божественными знаниями. Христианская набожность народа прекрасно уживалась с языческими верованиями, так что обратиться за помощью к вещему человеку не считалось зазорным.

Так, может, она ведунья? Правда, чтение мыслей и дар предвидения в арсенал Златы не входили, но вот общение с духами, кажется, успело за ней закрепиться. Определенно, ей нужно было собрать больше информации, чтобы во всем разобраться. Но, к сожалению, Мстислав довольно быстро переключился на лесных демонов и других существ, оставив ее любопытство неудовлетворенным.

Вытащив из рюкзака блокнот, Злата открыла его на переложенной пером странице и сделала несколько пометок. Но стоило на секунду позволить себе погрузиться в воспоминания о вчерашнем дне, как вся концентрация на лекции улетучилась. Злата задумчиво погладила перо кончиками пальцев. Она ведь так и не ответила Мстиславу. Не выразила ни благодарности, ни возмущения — лишь позорно ретировалась в кровать, отложив телефон подальше. Зато сколько всевозможных вариантов ответа, остроумных и не очень, она успела придумать за часы без сна!

— Игнорируешь мои сообщения? — вопрос прозвучал прямо у нее над ухом.

Злата вздрогнула от неожиданности и резко захлопнула блокнот. Она даже не заметила, что лекция закончилась и зрители начали расходиться.

— Все еще делаешь вид, что не преследуешь меня?

— Мое имя на афише, — Мстислав растянул губы в улыбке и дернул бровью. — Скорее, это ты ищешь встречи со мной.

Злата почувствовала, как от его слов кровь прилила к щекам. Ну что за высокомерный павлин?

— По крайней мере, я не заказываю тебе на дом доставку.

— Ах это. Ты злишься? — Мстислав поджал губы, всем своим видом показывая раскаяние.

— Нет. Но считаю, что это... — она немного помолчала, пытаясь подобрать правильное слово, — неуместно. Как ты узнал, где я живу?

— В конце журнала группы есть список адресов всех студентов. Деканат не слишком уж заботится о конфиденциальности ваших данных. Это было нетрудно.

— То есть ты гордишься тем, что нарушил мои личные границы? — так и не встав со стула, Злата посмотрела на него снизу вверх и чуть прищурилась.

— Нет. Если бы я знал, что ты так это воспримешь, повел бы себя иначе. Ты вчера промчалась мимо меня по коридору и даже не заметила, была чем-то очень расстроена. Я подумал, что смогу поднять тебе настроение, только и всего, — Мстислав пожал плечами с таким невинным видом, что Злата невольно почувствовала укол вины.

— Возможно, я перегнула с обвинениями, — пробормотала она чуть тише и отвела взгляд. — Спасибо за чизкейк.

— Ну вот, теперь мне кажется, что я вытащил из тебя благодарность силой. Так не пойдет. Может, позволишь мне загладить эту неприятную ситуацию ужином сегодня вечером?

— О, не думаю, что это хорошая идея. Все-таки я — студентка, ты — преподаватель.

— На замену.

— Неважно. Киев — это огромная деревня, в которой несколько тысяч ресторанов, но почему-то все равно все друг с другом пересекаются в одних и тех же местах. Если нас увидят вместе, ты, конечно, получишь славу Дон Жуана на замену, а вот я буквально повешу над своей головой мишень. К тому же я планировала провести вечер со своим парнем.

— Что ж, очень жаль. Я полагал, что смогу рассказать тебе еще много интересного из славянских верований, раз уж ты заинтересовалась этой темой. Но, может, в другой раз, — Мстислав улыбнулся и почтительно кивнул. — До встречи, Злата.

— До встречи, — пробормотала она в ответ и поспешила убраться как можно дальше.

«Я на этаже».

«Сек».

Открыв дверь, Марк коротко чмокнул Злату в губы прямо через порог и вернулся на кухню. Выглядел он так, будто не спал всю ночь. Бросив беглый взгляд на включенный ноутбук и три немытые чашки в раковине, Злата только убедилась в своей догадке. Страшно представить, какую жаркую лезгинку отплясывало бы ее сердце, влей она в себя такое количество кофе.

— Как Фим?

— Спит, — Марк устало прикрыл глаза, и зажатая между зубами сигарета вспыхнула на кончике крохотным огоньком. Каждый раз, когда он проделывал этот трюк, Злате хотелось пищать от восторга. Но угрюмый вид огнетворца заставил ее воздержаться от комментариев. От него буквально разило плохим настроением.

— Вы разговаривали?

— Вроде того.

Обычно Марк выходил на балкон или хотя бы приоткрывал окно, чтобы комната не прованивалась. Но в этот раз ему, видимо, было не до того. Присев на край подоконника, он тяжело выдохнул дым и произнес что-то одними губами.

— Эй, — Злата подошла ближе, но на полпути замерла в нерешительности. — Ты сам-то в порядке?

Марк не ответил. Только поднял на нее покрасневшие глаза и расставил руки для объятий. Облегченно вздохнув, она тут же шагнула навстречу. Он обхватил ее талию свободной рукой и с тихим стоном уткнулся лбом ей в живот. Пальцы Златы тут же принялись перебирать его волосы, легонько царапая кожу головы и шеи. Это помогло, Марк тихонько заурчал, как самый настоящий кот, и заметно расслабил плечи.

— Он сказал, что не прыгал, — глухо пробормотал он куда-то в свитер Златы и все же отстранился, чтобы стряхнуть пепел и сделать затяжку.

— И ты ему не веришь?

— Я пока не определился. Вчера он кое о чем мне напомнил, после чего я задумался, — Марк внимательно посмотрел Злате в глаза, словно прикидывая, стоит ли развивать тему. Она уже хотела сказать, что он не обязан ничего рассказывать, но он продолжил. — Перед моим отъездом в Киев друзья устроили прощальную вечеринку. Это были шуточные поминки, все пришли в черном и пили, не чокаясь, а потом «отпевали» меня в караоке. Было довольно весело, ровно до того момента, пока я не пошел в ванную и не увидел там на полу Фима.

Немного помолчав, Марк выпустил изо рта серое облачко и смял окурок в забитой пепельнице, тут же потянувшись за новой сигаретой.

— Я до сих пор не знаю, что это было. Передоз, плохой состав или все вместе. Он не приходил в себя, а скорая ехала так долго, что нам пришлось гуглить, как откачивать его самостоятельно. Это были самые страшные сорок минут в моей жизни. Когда этот уебок очнулся, он поклялся мне, что больше никогда не заставит меня испытать подобное. Но я был слишком зол, чтобы его слушать. На следующий день я уехал. Мы не общались до тех пор, пока он не написал, что перепробовал уже все, что можно раздобыть у местных барыг, и больше не принимает. А вчера он напомнил мне о своей клятве.

— Тогда как он объяснил то, что произошло? Шел, упал, очнулся в палате? — Злата села рядом и переплела пальцы Марка со своими.

— Сказал, что я не пойму.

— Хочешь, я поговорю с ним? Конечно, мы знаем друг друга всего пару недель, но вдруг я смогу до него достучаться?

— Как хочешь, — Марк пожал плечом и посмотрел куда-то в сторону, задумавшись. — Боюсь, он просто снова на что-то подсел. Вижу же, как еду по тарелке размазывает, а потеря аппетита — частый симптом. Если он действительно прыгнул...

— Да сколько раз мне повторить, что я не прыгал с этого ебаного моста, чтобы ты мне поверил?

Злата и Марк синхронно вскинули головы и быстро переглянулись. Фим стоял в дверном проеме, криво улыбаясь, и черт знает сколько всего успел подслушать из их разговора.

— Что, голубки, нет других тем для болтовни? — подтянув пижамные штаны, он взъерошил и без того спутанные волосы и прошел к холодильнику. — Как дела, одуванчик?

— Это ты мне? — Злата приподняла брови в удивлении.

— Ну а кому? Если не любишь одуванчики, так и скажи. О, может, лютик? Будешь петь: «Ведьмаку заплатите чеканной монетой, чеканной монетой!» — у Фима был глубокий голос с приятным бархатистым тембром, и звучал он на удивление хорошо. Но Злата все еще не понимала, что происходит. — Да ладно, что ты, шуток не понимаешь, Квитка*? Можешь выбрать любой цветок, который больше нравится.

Так вот к чему был весь этот цирк. Злата поежилась и сложила руки на груди. Почему-то в устах Фима ее фамилия звучала как что-то неприличное.

— Кстати, классные кроссовки. Ты же в курсе, что это лимитка, да? Надеюсь, куплены не на мои налоги.

— Не уверена, что ты вообще платишь налоги.

— Подловила! — продолжая насвистывать себе под нос песню барда, Фим достал из холодильника контейнер с каким-то супом и запихнул его в микроволновку.

— О чем вы вообще? — все же поинтересовался Марк, и Злата сделала мысленную пометку: «Прибить Серафима при первой же возможности».

— Ну ты даешь, встречаешься с девчонкой и даже не погуглил ее?

Микроволновка весело дзынькнула. Фим открыл дверцу, и кухня тут же наполнилась запахом куриного бульона. Может, все-таки у него и не было проблем с аппетитом.

— А ты, значит, погуглил?

— Конечно. А чем еще развлекаться, когда уже сутки только и делаешь, что лежишь в кровати и периодически бегаешь проблеваться. Если что, это был самый скучный веб-серфинг в моей жизни. Биография ее бати куда более интересная.

Марк приподнял бровь и посмотрел на друга, а затем перевел взгляд на Злату.

— Он народный депутат, — пояснила она нехотя, пока Фим не успел еще что-нибудь ввернуть. — Будет баллотироваться в мэры. И да, Фим, ты действительно не ангел, а самый настоящий чертяка.

— Напоминаю, мой маленький четырехлистный клевер, я тут вообще-то жертва с сотрясением мозга, мне нужны забота и покой, а не твое осуждение!

— Было бы еще чему сотрясаться, — пробурчала Злата, ковыряя ногтем подоконник. Но Фим ее комментарий пропустил мимо ушей. Он поглощал бульон с таким явным удовольствием, что желудок Златы завистливо заурчал. — Прости, что не рассказала раньше, — добавила она, повернувшись к Марку.

Он лишь снова пожал плечами:

— Это ничего не меняет, будь он хоть китайским императором.

Фим хмыкнул и, допив остатки супа как из пиалы, вытер губы тыльной стороной ладони. Он довольно ловко для человека с сотрясением спрыгнул с высокого стула и пошел к себе.

— Хоть бы помыл за собой, чудовище! — бросил ему вслед Марк, качая головой. Фим тут же остановился и прижался к стене в поисках опоры.

— Ох, что-то голова закружилась, — заканючил он, почему-то хватаясь за сердце. Злата вскочила с подоконника, готовая броситься на помощь, но Марк остановил ее. На его лице отобразилось удивительное сочетание веселья и недовольства.

— Даже не думай, он симулирует.

— Всего лишь вхожу в роль, — закатив глаза, парировал Фим. Через мгновение о его присутствии напоминала только грязная тарелка.

— Я все же с ним поговорю. У меня какое-то странное предчувствие, — Злата нахмурилась и потерла лоб. Коротко чмокнув Марка в висок, она последовала за его другом в коридор.

Фим уже успел скрыться в родительской спальне, так что перед тем, как войти, она два раза стукнула по двери костяшками пальцев.

— Если ты пришел снова читать мне нотации, лучше скажи сразу, я притворюсь мертвым!

— Это я, — просунув голову в дверной проем, предупредила Злата и улыбнулась. — Можно?

— Тебе все можно, василечек.

Фим развалился посередине большой кровати со смартфоном в руках. Злата сразу представила выражение лица мамы, если бы та узнала, что на ее семейном ложе спал чужак. В лучшем случае она сожгла бы матрас, в худшем — того, кто на него посягнул.

Не сдержав улыбку, она с интересом оглянулась. В отличие от довольно лаконичной комнаты Марка, спальня его родителей дышала жизнью. На стене висели рамки с фотографиями, полка под окном ломилась от множества книг, а на полу, видимо, сброшенные нерадивым гостем, валялись декоративные подушки и ворсистый плед.

— Не самая удачная идея, да? — Фим кивнул на стену. — Вешать фотки своего сына прямо перед кроватью. Жуть.

— Какой же ты дурак, — Злата не смогла сдержать улыбку, проследив за его взглядом. С одной из фотографий на нее смотрел Марк в мантии и шапочке выпускника.

— Что есть, того не отнять. Ну, чем обязан?

Почему-то под его взглядом она совсем стушевалась. В нерешительности переминаясь с ноги на ногу, Злата попыталась адекватно сформулировать свои ощущения.

— Я знаю, мы не друзья, и, наверное, это не мое дело... Но Марк очень переживает, а я хочу помочь.

— Для начала сядь. Когда я поднимаю взгляд вверх, снова начинает тошнить, — похлопав по постели рядом с собой, Фим улыбнулся как Чеширский Кот, чем только сильнее сбил ее с мысли. С распущенными волосами и глазами невероятного голубого оттенка он был похож на диснеевскую принцессу, только что вышедшую из запоя.

— Ладно.

Злата села на краешек кровати и поджала под себя одну ногу. Выдержать пронзительный взгляд Фима было довольно трудно, поэтому она принялась рассматривать его татуировки, выглядывающие из-под рукава футболки и спускающиеся к запястью.

— Прошу не обижаться, если мои слова покажутся некорректными или бестактными, но промолчать не могу. Я заметила, что у тебя довольно резко меняется настроение. И если причиной вчерашнего инцидента стали слишком сильные эмоции, с которыми ты не смог справиться... Короче, я могу посоветовать хорошего психотерапевта.

— Думаешь, я ненормальный? — по тону сложно было определить, что Фим чувствует на самом деле. Злата все же осмелилась поднять глаза и с удивлением отметила, что он выглядит скорее расстроенным, чем рассерженным.

— Я этого не говорила.

Сдвинув брови к переносице, Фим отвернулся к окну и сложил руки на груди. Злата поджала губы, почти физически ощущая давление повисшего в комнате молчания. Видимо, этот разговор был ошибкой, но она хотя бы попыталась.

— Тебе лучше уйти.

— Ты прав. Прости, что потревожила, — Злата встала с кровати и направилась к выходу, но у двери остановилась. Неожиданно даже для себя самой она развернулась и решительно посмотрела на Фима. — Знаешь, я на собственной шкуре прочувствовала, что такое быть ненормальной. В клиниках и кабинетах психиатров я проводила больше времени, чем дома. А после того, как Марк переехал в Харьков, у меня больше никогда не было друзей. Последние тринадцать лет я мечтала о том, чтобы кто-нибудь, кроме родителей, проявил ко мне хоть капельку человечности. И, если заботу ты воспринимаешь как оскорбление, возможно, тебе действительно нужна помощь.

Она не рассчитывала, что речь получится настолько пылкой, но так разволновалась, что задрожали руки. Лицо Фима совершенно ничего не выражало, но его взгляд был тяжелым и пронизывающим до костей.

— Я этого не делал, — заговорил он, когда Злата уже коснулась ручки двери, полная уверенности, что разговор окончен. — Просто она позвала меня, и я...

Фим осекся.

— Кто тебя позвал? — не дождавшись продолжения, спросила Злата. Она боялась пошевелиться и спугнуть это внезапное откровение.

— Не знаю. Река? Блять, это чушь собачья. Может, я и правда сумасшедший, — он вымученно потер глаза и, не отрывая ладоней от лица, добавил: — Оставь меня одного, пожалуйста.

Злата кивнула и вышла из комнаты. Вернувшись на кухню, она застала Марка моющим посуду.

— Ну, как прошло? — спросил он, когда Злата обняла его со спины.

— Плохо, — честно призналась она и тяжело вздохнула. — Возможно, я сделала только хуже.

Марк усмехнулся, выключил воду и стряхнул капли с рук. Не разрывая кольцо ее объятий, он умудрился повернуться к Злате и обхватить ее лицо ладонями.

— Ну мокрые же! — возмутилась она, но тут же заулыбалась, когда губы Марка нашли ее собственные.

— Не переживай, ты сделала что могла. С ним никогда не бывает легко.

— Почему вы дружите? — Злата отстранилась, позволяя Марку вытереть руки полотенцем и увлечь ее на диван. Он ответил не сразу, будто размышляя.

— Он очень добрый и честный. И немного непутевый, — он понизил голос и тепло улыбнулся. — Мы друг друга уравновешиваем. Он вносит в мой мир капельку хаоса, а я заставляю его брать ответственность за свою жизнь.

— Как думаешь, он мог бы... ну... оказаться магом? — Злата перешла на шепот и почти вплотную приблизилась к его уху.

— О нет, кто угодно, только не Фим.

— Почему?

— Он жуткий скептик. Отрицает все, что не доказано наукой. Для него не существует ни бога, ни судьбы, ни волшебства.

— Но разве нужно обязательно верить в магию, чтобы быть волшебником?

Марк задумался.

— Ты не сможешь колдовать, не веря в свои способности.

— Но что, если он не знает о них? Что, если нарочно отрицает все фантастическое, потому что чувствует это внутри себя? — не унималась Злата. — С Фимом явно что-то происходит!

— Я скажу тебе, что с ним происходит, — Марк устало потер глаза. — Его отец бросил семью, когда Фим был еще совсем маленьким, а мать ударилась в религию и выбрала весьма нестандартный подход к воспитанию ребенка. К шести годам он наизусть знал половину Ветхого Завета, но так и не научился читать. В тринадцать впервые попробовал алкоголь, в пятнадцать — травку. К первому курсу уже крепко сидел на спидах, зато все время учебы был первым из лучших и выиграл с десяток олимпиад. Все его существование — это протест и попытка доказать матери, что он достоин ее любви. А теперь она выгнала его из дома и жизнь вдруг перестала иметь смысл. Он на дне, Злата, с кучей долгов, без работы и крыши над головой. Никакой магией здесь и не пахнет.

Злата расстроено замолчала. Она не могла даже представить, что услышит что-то подобное.

— Но...

— Злата, пожалуйста, — Марк мягко перебил ее и поцеловал в лоб, словно маленького ребенка. Она лишь закатила глаза, но спорить не стала, для полноценной дискуссии ей явно не хватало аргументов.

— А что пробудило силы в тебе? Когда ты уничтожил мою несчастную Барби, что стало причиной?

— Я разозлился.

— На куклу?

— На тебя.

— На меня? — вскинув брови, Злата уставилась на Марка в ожидании продолжения.

— Если помнишь, в детстве я не особо умел постоять за себя. А ты, хоть и была тихоней, бросалась на выручку каждый раз, когда тот мелкий ушлепок Костик меня обзывал. Но, когда настал день его рождения, он позвал тебя на праздник. И ты согласилась, — Марк усмехнулся и откинул голову на спинку дивана. — Конечно, сейчас это звучит крайне глупо, но тогда я счел тебя предательницей. Я был так зол и обижен, что не справился с эмоциями и магия нашла выход.

— А так и не скажешь, что ты ревнивец.

— Это моя зона роста.

*[Квітка (укр.) — цветок]

Ближе к вечеру Марк предложил прогуляться по набережной, и Злата с радостью согласилась. Ей нужно было проветрить голову и о многом подумать. Они просто брели вдоль воды, держась за руки и почти не разговаривая.

Странный диалог с Фимом прокручивался в голове снова и снова, словно на старой заевшей пластинке. Злата не могла избавиться от мысли, что он действительно мог услышать зов реки и поддаться ему. И почему Марк не хочет ее слушать?

Она повернула голову и всмотрелась в его сосредоточенное лицо. В оранжевом свете фонарей он казался старше и печальнее, хотя, может, это была лишь игра ее воображения. Если бы она только могла помочь Фиму...

— Не замерзла?

— Немного.

— Зайдем куда-то перекусить?

Злата на секунду задумалась и мотнула головой. Она снова почувствовала себя совсем вымотанной и хотела поскорее забраться под одеяло.

— Может, лучше вернемся и закажем доставку?

Марк ее идею поддержал. Но до дома еще нужно было дойти по холоду, так что он потянул Злату к ближайшему кофейному ларьку. Пока Марк делал заказ — имбирный чай и какао, — она достала телефон и написала маме, чтобы та не волновалась. Мама была не в сети уже несколько часов и, скорее всего, даже не заметила ее отсутствия.

Среди десятка каналов с мемами и котиками взгляд Златы выцепил одно неотвеченное сообщение. Бегло посмотрев на Марка, который уже расплачивался за напитки, она быстро набрала:

«Ты бы поступил плохо, зная, что это обязательно приведет к хорошему?»

Прежде чем заблокировать экран, она успела заметить две галочки рядом с пузырьком сообщения. Прочитано.

— Я попросил сделать погорячее, — Марк протянул ей картонный стаканчик и отхлебнул из своего. Имбирь пах так сильно, что Злата уловила его аромат даже на расстоянии. От чашек поднимались облачка пара.

— Так быстро похолодало, еще вчера я пила кофе на летней террасе. А сейчас ее уже, наверное, убрали.

— Может, просто день такой, завтра вроде должно быть на пару градусов выше. Так что не спеши прятать свои лимитированные кроссовки, — он постарался скрыть улыбку, но не получилось.

— Ну хоть ты не начинай.

— Да я же прикалываюсь.

— Знаю. И не ткнула тебя в бок только потому, что не хочу, чтобы ты вылил на себя чай и обжегся, — Злата показательно вздернула носик и улыбнулась. — Ты же можешь обжечься?

— Чаем — да. Огнем — нет.

— А ты никогда не думал о том, чтобы стать спасателем, вытаскивать младенцев из горящих зданий и все такое? — с каждым глотком горячего и сладкого какао в животе разливалось приятное тепло.

— Как думаешь, сколько времени понадобилось бы моим коллегам, чтобы заметить, что меня не берет огонь? Стоять в стороне я бы не смог, рвался бы в самое пекло. Потом бы поползли слухи. А потом — оп, и вот надо мной уже ставят опыты в секретной военной лаборатории, — Марк хмыкнул, но его ответ прозвучал достаточно серьезно. — Это только в фильмах Marvel все обожают супергероев. На деле же людям не особо нравятся те, кто хоть чем-то отличается.

Злата замолчала, раздумывая над его словами, и больше ни о чем не спрашивала. Уже когда они собрались спать и Марк по традиции прижал ее к своей горячей груди, она вдруг вспомнила, что так и не рассказала ему про жену декана. Но, не дослушав и до середины, Марк отключился. Задумчивая складка между его бровями наконец разгладилась, он дышал мерно и спокойно. Осторожно, стараясь не разбудить, Злата убрала с себя его тяжелую руку и потянулась к тумбочке за телефоном.

Мстислав ответил коротко, но ей и нужен был именно такой ответ — лаконичный и уверенный:

«Определенно, да».

Когда Марк проснулся, Златы рядом не было. За дверью громко переругивались, но он не смог разобрать ни слова. Должно быть, они были на кухне. Но кто? Фим и Злата? Кажется, его мозг еще не успел проснуться, от того и соображал так медленно. Но с чего вдруг им ссориться? Может, это и не они вовсе, а какой-то фильм?

С большим трудом оторвав голову от подушки, Марк проверил время. Почти двенадцать, ну надо же. Давно он так не отсыпался. Хотя прошлой ночью он дремал от силы пару часов, так что неудивительно. Разговор с Фимом получился крайне напряженным, к тому же почти всю ночь он обнимал унитаз, а Марк без конца провожал его, почти не стоявшего на ногах, до кровати и обратно.

Да чего ж они так разорались?

Он кое-как натянул футболку и пошел на звук. Словесная баталия и вправду развернулась на кухне.

— Рад, что ты высказала свое мнение. А теперь, может, заткнешься?

— А то что? Побежишь жаловаться мамочке?

— Ты охренела?

Представить себе орущего матом Фима была несложно. В особо запойные периоды он часто устраивал дебоши, лез в драку и нарывался на конфликт. Но буквально сочащийся ядом тон Златы сбивал с толку. Марк словно получил пощечину.

— Так, а ну прекратите оба!

Увидев, как он вошел, Злата немного стушевалась, но уже в следующую секунду ее лицо ожесточилось. Фим стоял спиной к коридору и лишь бросил на него беглый взгляд через плечо:

— Помолчи, Марк.

— Что такое, Фим? Ты же любишь привлекать внимание! — продолжила Злата, проигнорировав его присутствие. — Тебе же нужно, чтобы вокруг тебя все на цыпочках бегали. Думаешь, всем так нравится с тобой возиться? Думаешь, кому-то есть до тебя дело?

— Злата, прекрати, — с нажимом повторил Марк, буравя ее взглядом. Больше всего поражало ее внешнее спокойствие. Если Фим был буквально наэлектризован от злости, то она как ни в чем не бывало попивала сок и качала ногой. Ее обычно солнечная и лучистая энергия казалась совсем холодной и чужой. Да что здесь, черт возьми, происходит?

— Разве я не права? Твоя мать не взяла трубку, когда та докторка позвонила ей с твоего телефона. Если даже ей на тебя насрать, на кой ты сдался Марку?

Фим с силой ударил кулаком по столу так, что вся посуда на нем жалобно задрожала. А в следующую секунду повисшая тишина взорвалась множеством звуков, слившихся в единый адский грохот. Графин с соком разбился вдребезги и разлетелся по всей кухне. Кран в раковине вдруг сорвало мощным потоком воды, ударившим в навесной шкафчик. Прямо у Златы в руках треснул стакан.

Первым отойдя от шока, Марк бросился к шкафу под раковиной и перекрыл кран. Вода хлестала с такой силой, что успела изрядно залить все рабочие поверхности, пол и даже плиту. Когда он обернулся, Фима в комнате уже не было, а Злата, победно улыбаясь, промакивала мокрый свитер полотенцем. Хлопнула входная дверь.

— Ты что натворила? — воскликнул Марк.

— Доказала, что ты ошибался.

— Ты сумасшедшая, — он лишь покачал головой и бросился вслед за Фимом. Нагнать его удалось уже на улице, друг быстро шел в сторону местного пляжа.

— Фим, постой! Фим! — но сколько Марк ни звал его, он не оборачивался и продолжал движение. Оставалось только идти следом.

Вскоре Фим свернул на пляж и, спотыкаясь на песке, прошел прямо к воде. У поросшего камышом берега лежала большая коряга, но которую он опустился. Когда Марк сел рядом, он спрятал лицо в ладони, упираясь локтями в колени. На мгновение показалось, что он плачет, но, когда Фим наконец выпрямился, его глаза были сухими, а взгляд — холодным и колким.

— Я ни при чем, — тут же выдал он, словно обороняясь. — Это не я.

— Такое уже случалось раньше, да? — Марк постарался сделать свой тон как можно более спокойным, хотя внутри него разгоралось пламя.

Как он мог все это время не замечать очевидного? Он ведь однажды уже почувствовал его силу, там, в заброшке. Она была высохшим руслом реки, каменистым дном. Он должен был догадаться!

— Я не виноват.

— Конечно, не виноват, — Марк протянул руку, но Фим вздрогнул всем телом, заставив его замереть на полпути и лишь мазнуть пальцами по воздуху. — Ты просто разозлился. Твои эмоции взяли верх.

Фим отвернулся. Его рука хаотично шарила по песку, пока не наткнулась на мелкий камешек. Он тут же полетел в воду с тихим «бульк».

— Когда это случилось впервые, Фим? Расскажи мне. Ты же знаешь, что можешь мне доверять.

Еще один камушек ударился о гладь реки.

— Она ошибается. Я нормальный. Самый обыкновенный, слышишь?

— Злата? Я не должен ее защищать. Не знаю, сколько всего она успела наговорить тебе. Но, думаю, все это было сделано нарочно, чтобы вывести тебя из равновесия. Наверное, она хотела как лучше.

Выглянувшее из-за тяжелого облака солнце резануло по глазам ярким светом. Марк прикрыл их ладонью и сделал глубокий вдох. И как Злате только в голову пришло устроить этот скандал? Фим нестабилен, и сорванный кран — это цветочки по сравнению с тем, что могло произойти.

— Не Злата. Мама. Она тогда рылась в моих вещах. Наверное, искала наркоту, но нашла фотографию. Там был я с... В общем, неважно. Она разоралась, что я самое большое разочарование в ее жизни, что я ненормальный, что такой сын ей не нужен...

— На фото ты был с парнем? — выдал Марк свое самое дикое предположение, и кивок друга стал подтверждением. Разумеется, в этом не было ничего ужасного, но все же Марк удивился. Он столько раз видел Фима с девушками, что не мог даже подумать о каких-то иных его предпочтениях.

— Мы целовались.

— Что... — Марк вдруг охрип от волнения и прокашлялся, чтобы продолжить. — Что произошло дальше?

— Я долго терпел, ждал, пока она успокоится. Но она лишь продолжала орать, аж в ушах звенело. А потом... потом она начала кашлять, сплевывать воду. Это было жутко. Я хотел вызвать скорую, но все прекратилось так же резко, как началось. Она шарахнулась от меня, как от чумного, и закричала о демонах, которыми я одержим, — Фим прикрыл глаза. — Почему это со мной происходит?

Марк не ответил. От дрогнувшего голоса друга его сердце сжалось и рухнуло куда-то вниз. Он встал и сделал несколько шагов, остановившись, только когда носок его ботинка оказался в воде.

— Ты меня ненавидишь? — спросил Фим у него за спиной, но он лишь взмахнул рукой. Из воды выпрыгнула маленькая рыбка и плюхнулась назад. За ней еще одна, совершенно прозрачная, словно из стекла. Целая стая водяных рыбок вырвалась на поверхность и снова исчезла в реке. — Что это было?

Обернувшись, Марк улыбнулся и, сконцентрировавшись, стал перебирать пальцами в воздухе. Со стороны могло показаться, что он разминает суставы. Еще несколько секунд пришлось потратить на то, чтобы поймать нужный поток и пропустить его через себя. И вот, прозрачная лошадка размером не больше таксы выпрыгнула из воды и побежала в сторону Фима. Он вскочил и отшатнулся, едва не перецепившись через сухие корни. А лошадка, доскакав до его ног, рассыпалась на мельчайшие капли.

— Как ты?..

— Годы тренировок. Ты сможешь научиться такой ерунде куда быстрее, потому что вода — твоя стихия. Там, на кухне, Злата так сильно тебя разозлила, что твоя магия потребовала выход. Твоя мама едва не захлебнулась, потому что ты не умеешь контролировать силу. Но я помогу тебе научиться.

— Магия? Да о чем ты?!

Убедившись, что поблизости никого нет, Марк чуть склонил голову, и камыш за его спиной вспыхнул. Жар огня разливался внутри, растекался по венам и отзывался покалыванием в кончиках пальцев. Повинуясь воле огнетворца, пламя то разрасталось, то сжималось до размера апельсина. Оно пульсировало и потрескивало, взывая к своему укротителю, и, протянув руку, он позволив нескольким язычкам скользнуть на ладонь.

— Твою ж...

— Идем домой, Фим. Я все тебе расскажу.