Око ворона

В коридоре рядом с библиотекой было тепло и тихо. После того как в конце октября наконец дали отопление, Злата облюбовала широкий подоконник прямо над батареей и частенько приходила сюда, когда хотела побыть в одиночестве. То есть почти каждую перемену.

Поджав под себя одну ногу, она лениво жевала слойку с сыром, купленную в булочной по дороге, и листала ленту «Инстаграма». На первую пару она безбожно опоздала, а до второй было еще минут пятнадцать, так что можно было посвятить немного времени, как говорил папа, моральному разложению.

Хотелось спать, хоть минувшая ночь и обошлась без кошмаров. Видимо, усталость имела свойство накапливаться. Задумавшись, Злата водила по экрану пальцем, почти не глядя на мелькающие фотографии. Сколько раз ей удалось нормально поспать за этот месяц? Наверное, от силы пять или шесть. Как ни странно, лучше всего спалось в постели Марка. Его мерное дыхание рядом действовало успокаивающе, а если Злата слишком долго ворочалась, он бесцеремонно сгребал ее в охапку и не отпускал до тех пор, пока она не засыпала.

Злата улыбнулась своим воспоминаниям и, оторвав взгляд от телефона, с ужасом обнаружила, что окружающий мир выцвел. Волна панического страха поднялась откуда-то из груди и разлилась по телу. Злата вцепилась в край подоконника с такой силой, что заболели пальцы.

— Только не снова! — прошептала она, боясь пошевелиться. Как и в тот раз, у метро, сначала все звуки стихли. Но вскоре до этого пустой коридор постепенно стал заполняться людьми с клювами и перьями. Злата сильно зажмурилась в надежде, что галлюцинация исчезнет, и продолжила повторять про себя, что все это не по-настоящему. Но, когда она открыла глаза, ничего не изменилось.

Казалось, существа ее не замечали. Они брели по коридору, озадаченные какими-то своими делами, и иногда, сталкиваясь плечами-крыльями, с удивлением вскидывали головы.

Злата же рассматривала их во всех деталях, не в силах отвести глаз. Ее притягивала чернота лоснящихся на свету перьев, и на долю секунды ей даже захотелось коснуться их кончиками пальцев. От собственных мыслей Злату замутило.

Она перевела взгляд на остановившуюся совсем рядом с ней женщину средних лет. Кисть ее левой руки была покрыта черными перьями, но, если бы не эта маленькая деталь, выглядела она вполне обычно.

— Ты меня видишь? — голос прозвучал так громко и неожиданно, что Злата дернулась и по инерции схватила рюкзак, готовая в любой момент обратиться в бегство. Женщина впилась в нее пронзительным взглядом, от которого по коже побежали мурашки.

— Что вам нужно? — Злата сделала робкий шаг в сторону, но женщина резко вскинула руку и схватила ее за локоть.

— Скажи ему, что я умерла.

— Ч-что?

— Скажи ему! Иначе я буду скитаться тут и... — она бросила взгляд на торчащие из кожи перья.

— Простите, я не понимаю, — грудь снова сдавило, и Злате пришлось сделать судорожный вдох, чтобы продолжить. — Кому сказать?

— Моему мужу.

— Но кто ваш муж?

Женщина открыла рот, чтобы ответить, но не успела произнести ни звука. Видение прекратилось так же резко, как возникло, оставив Злату в полном одиночестве. Она невольно прикоснулась к тому месту, где мгновение назад была чужая рука.

Звонок с пары показался Злате оглушительным. Вздрогнув всем телом, она прислонилась к холодной стене в поисках опоры. Перед глазами все поплыло — не то от головокружения, не то от выступивших слез. Еще никогда в жизни Злате не было так страшно.

Она полезла в карман за телефоном и почти неосознанно набрала номер Марка. Когда после пяти бесконечно долгих гудков он наконец ответил, Злата выдохнула с облегчением.

­— Можешь меня забрать? — ее голос едва заметно дрогнул, хоть она и старалась не выдавать своего беспокойства.

— Что-то случилось?

— Я... я не знаю. Наверное. Просто приезжай, сможешь? Я скину геолокацию.

— Ладно, — по ту сторону трубки Марк тяжело вздохнул. — Постараюсь быстрее.

Тяжесть в груди не проходила, отчего Злата не могла сделать полноценный вдох. Решив, что на свежем воздухе ей должно стать легче, она побрела в сторону гардероба. Но уже на лестнице ей пришлось сделать резкий разворот и спрятаться за доской объявлений студклуба, чтобы не попасться на глаза декану. Евгений Федорович, к огромному удивлению студентов, знал каждого подопечного в лицо и по имени, так что наверняка запомнил и то, что Златы не было на его лекции.

— Вернись домой, Кристина, сколько можно обижаться? Обещаю, после сессии возьму отпуск, и мы поедем туда, куда ты захочешь, — послышался его взволнованный голос совсем рядом с ее укрытием.

Осторожно выглянув из-за стенда, Злата увидела, как Евгений Федорович остановился у окна и нервно забарабанил пальцами по подоконнику. Вид у него был совсем тоскливый — морщинистое лицо осунулось, а под глазами залегли темные круги. Злата вдруг почувствовала себя так неловко, будто сделала что-то постыдное. Она не хотела подслушивать, но была вынуждена дождаться, пока декан уйдет.

— Перезвони, как прослушаешь сообщение, — добавил он чуть тише и убрал телефон в карман.

Выждав, пока глухой звук шагов совсем стих, Злата ринулась в гардероб, схватила куртку и выбежала во двор. Пульс стучал в ушах отбойным молотком, но дыхание все же выровнялось. Правда, день выдался таким холодным и ветреным, что к приходу Марка тело Златы уже била крупная дрожь. Ничего толком не объяснив, Злата спряталась в его объятиях и стояла так до тех пор, пока не почувствовала, что страх отступает.

— Через два часа мне нужно быть в офисе на «Контрактовой». Может, расскажешь, что происходит? Ты же не просто соскучилась за те пару часов, что мы не виделись? — голос Марка был таким спокойным, словно не случилось ничего необычного. Словно он не мчался к ней по пробкам, бросив все дела.

Злата смутилась и лишь сильнее уткнулась носом ему в шею. Казалось, стоило ей разжать сцепленные на талии Марка руки, как все кошмары снова вернутся.

— Вообще, соскучилась, — пробормотала она, чуть отстранившись и заглянув в его глаза, — но дело не в этом. Думаю, нам нужно поговорить.

— Прямо здесь?

— Да.

«Хочу, чтобы у тебя была возможность беспрепятственно уйти, если захочешь», — добавила Злата про себя и решительно высвободилась из его рук. Для надежности она даже сделала небольшой шаг назад и тут же обхватила себя руками в тщетной попытке противостоять ветру.

Марк изящно выгнул одну бровь, но больше ничем не выдал своего скептицизма.

— Я тебя внимательно слушаю.

Злата вывалила на него все и сразу, не стараясь подбирать слова. Про болезнь, таблетки, карты, странные сны, отца Ромы и его счет в банке. Мысли путались, отчего рассказ получался рваным и непоследовательным, но слова, на удивление, давались ей легко. Она осеклась лишь раз, когда дошла до видений и людей-птиц. К этому моменту Марк уже должен был счесть ее психичкой и сбежать, но он даже не пошевелился.

— Я не знаю, как объяснить это. Просто я вижу их. Иногда. Словно смотрю на мир под другим углом. Все становится тусклым и враждебным, и я вижу, как они проходят мимо. Некоторые пытаются говорить со мной, как та женщина сегодня утром или бабушка с остановки. И мне страшно, Марк, мне так страшно. Я должна была рассказать тебе, пока я... пока не...

Зажмурившись, Злата сделала глубокий вдох. Она все ждала звук удаляющихся шагов, но услышала лишь шум проезжающих мимо машин. Снова открыв глаза, она застала Марка все в той же позе, рассматривающего ее так внимательно, словно у него было рентгеновское зрение.

— Сегодня вечером я расскажу все родителям. Скорее всего, они положат меня в клинику на обследование, а значит, мы не сможем видеться какое-то время. Если ты вообще снова захочешь меня видеть, — Злата замолчала, но Марк терпеливо ждал продолжения ее спича или просто не мог подобрать слов. — Пожалуйста, скажи хоть что-то.

— Я замерз и проголодался, мы можем поесть где-то поблизости?

— Ты что, шутишь? — Злата едва не задохнулась от удивления и возмущения. — Я перед тобой тут душу наизнанку выворачиваю, а ты... Ты не понимаешь, насколько все серьезно?

— Идем, я кое-что тебе покажу, — Марк крепко взял ее за руку и куда-то потащил. Злате ничего не оставалось, как быстро перебирать ногами, чтобы поспевать за его размашистыми шагами.

Они перешли дорогу и нырнули в один из арочных проходов, ведущих во двор жилого дома. Марк резко остановился, так что Злата едва на него не налетела, и воровато оглянулся.

— Скажи, если заметишь, что кто-то идет. И, хм, в общем, не пугайся.

— Не пугайся чего? — ее глаза все еще привыкали к полумраку, так что выражение лица Марка разглядеть не удалось. Но уже в следующее мгновение что-то ярко вспыхнуло на его протянутой ладони.

Злата невольно отшатнулась. Она уставилась на огненный шарик, повисший в нескольких миллиметрах от кожи Марка, и запоздало поняла, что открыла рот в удивлении.

— Это фокус какой-то? — пробормотала она, протянув руку к огню, но вовремя спохватилась. От шарика исходил сильный жар, а сам он словно пульсировал.

— Можешь проверить, конечно, но не советую, — Марк довольно улыбнулся и перекатил шарик на другую ладонь. — Что ж, признаться, я ожидал немного более бурной реакции... А если так?

И всю его кисть вдруг охватило пламя. Вздрогнув, Злата тихо вскрикнула и прижала руки ко рту. Мерцание пламени завораживало, но она все еще не могла поверить в реальность происходящего.

— Я как будто снова вижу галлюцинацию...

— У тебя не бывает галлюцинаций, Злата. Я, конечно, не силен в психотерапии, но, как стихийник, очень хорошо чувствую энергию. И твоя, ох, от нее мурашки по коже — очень сильная. Ты как маленькое солнце. А вот у моей бабули деменция, и ее энергия словно через дуршлаг пропущена. Такая тонкая и рваная. Думаю, шизофрения ощущается как-то так же, и у тебя точно ее нет, — Марк опустил руку, и огонь исчез, снова погружая проход в полутьму. — Так что, теперь мы можем перекусить?

Перебирая вешалки на очередной стойке с платьями, Злата тяжело вздохнула. Она ненавидела шоппинг и обычно заказывала все вещи онлайн, но в этот раз новый наряд нужен был ей срочно.

Она перекинула через локоть несколько пестрых шмоток и поплелась в примерочную, предвкушая полное фиаско. Задернув тяжелую штору кабинки, Злата развесила вещи по крючкам и уставилась на свое отражение. Зеркала в магазинах часто немного вытягивали фигуру, что Злата считала бессовестным надувательством, но они не могли исправить бледность кожи и залегшие под глазами тени. Устало потерев глаза, она принялась стаскивать с себя одежду.

Марк толком ничего не рассказал ей за обедом, сославшись на нехватку времени. Зато пообещал немного познакомить со «своим миром» на какой-то вечеринке. Злате не слишком-то нравилась эта идея, но где-то глубоко внутри она едва ли не подпрыгивала в нетерпении. С одной стороны, она тяжело переносила скопления людей и весь этот тусовочный вайб с громкой музыкой и пьяными людьми, но с другой — чувствовала, что наконец подобралась к разгадке природы своих видений.

От количества новой информации голова шла кругом. И сложнее всего было смириться с тем, что, вероятно, она больше не больна. Точнее, никогда и не была. Эта мысль все еще казалась слишком потрясающей, чтобы быть правдой.

Поленившись расшнуровать кроссовки, Злата спустила джинсы до щиколоток и натянула платье с цветочным принтом. Она бросила придирчивый взгляд в зеркало и снова вздохнула. Сложно было в разгар осени найти что-то «летнее и тропическое», как попросил Марк. Платье с сейла собиралось на груди и топорщилось в талии. А вот черный топ с белыми цветами на тонких бретельках, который она примерила следующим, сел весьма неплохо. И с джинсами смотрелся нормально. С чистой совестью Злата отнесла находку на кассу.

Уже дома обновка показалась ей слишком открытой, да к тому же совершенно не теплой. А к ночи обещали +7. Так что Злата натянула поверх топа любимую толстовку и куртку. Оставалось надеяться, что дресс-код на вечеринке будет не слишком строгим и ее не заставят раздеваться.

С Марком они встретились ближе к одиннадцати рядом с «Тетрис Холлом». Он коротко окинул взглядом ее внешний вид, но ничего не сказал. У самого из-под расстегнутой куртки виднелась красная гавайская рубашка с узором из пальмовых листьев и попугаев. Злата до последнего не верила, что та самая вечеринка, которая покажет ей волшебный мир, будет проходить в одной из высоток современного жилищного комплекса. Но Марк уверенно направился ко входу на территорию.

— Девушка, которая устраивает вечеринку, моя хорошая знакомая, — он показал охраннику на входе пригласительный, а тот взамен выдал ему какую-то карточку.

— Как ее зовут?

— Я знаю ее как Анну, но у нее много имен.

Чем ближе они подходили к высотке, тем больше Злата ощущала волнение. Видимо, почувствовав это, Марк покрепче сжал ее руку.

На входе в здание он приложил выданную карточку к считывателю и с легкостью открыл дверь. Еще раз ключ-карта пригодилась уже в лифте, дав доступ к последнему этажу.

— Если что, Анна немного... эксцентричная. Но очень дружелюбная.

Двери кабины открылись, и в ту же секунду Злата подумала, что сейчас оглохнет. Музыка звучала так громко, что, приложив руку к стене, она почувствовала исходящие от бетона вибрации. Квартиру, в которой они оказались, нельзя было назвать клубом в привычном понимании этого слова, хотя совершенно невыносимая музыка и постоянно мигающий свет вызывали именно такие ассоциации. Это был просторный лофт, занимавший, наверное, весь этаж, с огромными панорамными окнами и видом на ночной город. Повсюду в едином ритме танца двигались люди.

— Почему жильцы не вызывают полицию? Тут же просто какой-то филиал Ибицы! — Злата наклонилась к самому уху Марка, чтобы тому не пришлось читать по губам.

— Магия, — Марк взмахнул рукой, выводя в воздухе причудливую фигуру. От его движения под потолком и у самого пола вспыхнули тонкие серебряные ниточки, напоминавшие паутину.

Не успела Злата опомниться, как откуда-то из толпы танцующих вынырнула высокая блондинка в коротком платье, сотканном из цветов. У нее на руках, высунув язык и вертя головой по сторонам, сидела маленькая пушистая собака.

Девушка подлетела к Марку и приветственно чмокнула его в щеку, а он потрепал песика по голове. Они обменялись парой фраз, которые утонули в грохочущих басах музыки. Под строгим взглядом блондинки Марк снял куртку и покрутился вокруг. Но девушка явно осталась недовольна — она брезгливо подцепила пальцем край его рубашки и покачала головой. Бегло посмотрев на Злату, она сморщила носик и махнула рукой, указывая на незаметную дверь в углу.

Там оказалась просторная уборная с большими зеркалами и мягким диванчиком. Но, что самое удивительное, в этой комнате царила тишина.

— Анна, это Злата. Злата, это Анна.

— Приятно познакомиться, — у Анны был красивый мелодичный голос, который словно обволакивал. — Но будет еще приятнее, если ты снимешь с себя этот мешок. Надеюсь, ты носишь нижнее белье?

— У меня там топ, — пробормотала Злата, чувствуя, как щеки наливаются краской, и сняла сначала куртку, а затем и худи.

— О, да ты не безнадежна!

Анна всучила Марку собаку и вытащила из своего платья несколько цветочков, которые тут же легким движением руки вплела Злате в волосы. Заметив улыбку Марка, она недовольно цокнула языком.

— Ты тоже хорош. Это же гавайская рубашка. А вечеринка филиппинская!

— Ну, они же там рядом находятся.

— Ты сейчас буквально разбиваешь мне сердце. Ну все, отдавай Зефирку и отправляйтесь веселиться. Этой ночью никто не будет спать!

Когда Анна упорхнула, оставив их наедине, Злата облегченно выдохнула, а Марк коротко рассмеялся.

— Ты под впечатлением? — он притянул Злату к себе и приподнял ее лицо за подбородок. — Выглядишь шикарно.

— Кто она? В ее взгляде есть что-то...

— Демоническое? — Марк хмыкнул и поцеловал ее так, что у Златы подкосились ноги.

— Да.

— Фактически она и есть демон. Ночница, та, что, по преданию, проникает в дом и не дает детям спать.

— Она совсем не похожа на того, кто будет мучить детей.

— Ну, времена меняются. Многие существа, которых боялись наши предки, переняли человеческие повадки и живут среди нас. Анна питается бессонницей, потому периодически закатывает грандиозные тусовки. Полгода она провела на Филиппинах, видимо, соскучилась по тропикам — отсюда и тематика вечера.

— А ее милый шпиц тоже какой-нибудь монстр?

— Не удивлюсь, — Марк усмехнулся и снова поцеловал ее.

Когда они вернулись в зал, Злата снова почувствовала себя неуверенно. Воспоминания, от которых она предпочла бы избавиться, так и норовили завладеть ее сознанием.

Марк провел ее через толпу и наклонился к уху:

— Постой здесь минутку, я где-то оставлю куртки и возьму нам выпить.

Злата неопределенно кивнула, оглядываясь по сторонам. Танцующая рядом девушка в коротких джинсовых шортах едва не вылила на нее свой коктейль. Прежде чем она снова скрылась в толпе, Злата успела заметить, что обнаженную грудь незнакомки прикрывали только ее длинные рыжие волосы.

На руках и ногах людей светились неоновые браслеты. Мама покупала такие Злате в детстве, когда водила ее в цирк. Злата выросла и перестала любить цирки, но эти дешевые светящиеся безделушки почему-то все еще вызывали в ней трепет и ностальгию. Музыка продолжала греметь и буквально вводила в транс. Танцевать совсем не хотелось, но тело предательски откликалось на пульсирующие ритмы. Позволив странному порыву захватить себя, Злата прикрыла глаза и стала двигаться в такт. Ее руки выписывали в воздухе странные узоры, бедра двигались по восьмерке плавно и медленно. На удивление, танец отлично вписывался в общую атмосферу, хотя и совершенно не соответствовал стилю музыки. Открыв глаза, Злата почувствовала себя так, будто ее накачали какими-то веществами — все вокруг плыло и казалось неестественно ярким. В другой ситуации она бы всерьез испугалась, но в этом магическом месте в толпе фриков дурман казался чем-то правильным и необходимым. Она продолжала двигаться до тех пор, пока зачаровавший ее трек не перетек в другой, еще более рваный. Наваждение прошло, уступив место тревоге.

Злата огляделась в поисках Марка, но его нигде не было. Отходить далеко от места, где он ее оставил, было довольно глупо, но желание вдохнуть воздуха оказалось сильнее. Злата протиснулась к большому окну, стараясь не задевать танцующих. Впрочем, все равно никто не обращал на нее особого внимания.

Пошире распахнув окно, она уперлась руками в подоконник и сделала несколько глубоких вдохов. Необъяснимое волнение, зародившееся где-то в груди и теперь распространявшееся вместе с кровью по всему телу, не давало ей покоя. Подобное уже происходило с ней в людных местах, но сейчас к тревоге добавилось еще какое-то чувство, и неспособность его распознать бесила.

— Удивительно, как небольшая доля закиси азота в воздухе может сделать вечеринку веселее.

Злата повернула голову и удивилась, как до этого не заметила стоящего почти вплотную человека. По коже пробежала волна мурашек, и она неосознанно сделала шаг в сторону. Обратившийся к ней был высоким и хорошо сложенным молодым мужчиной. Злата совершенно не умела определять возраст по внешности, но ему было явно чуть больше тридцати.

— Кто ты? — незнакомец был одет во все черное в тон короткостриженым волосам и, судя по выражению его лица, не сомневался в собственной крутости. Злата тихо хмыкнула, представив, как этот любитель черного стоит перед огромным черным шкафом и выбирает одну из десятка абсолютно одинаковых черных рубашек. Удивительно, как Анна вообще пустила его на вечеринку в таком виде.

Мужчина прищурился, явно недовольный отсутствием ответа. Зажав между зубов сигарету, он щелкнул зажигалкой и затянулся дымом, но взгляд не отвел.

— Ведьма? Знахарка? Хиппи?

Злата провела рукой по волосам, запоздало вспомнив о вплетенных цветах, и улыбнулась уголками губ.

— Никто, — она дернула плечом. Взгляд незнакомца скользнул вниз от ее лица куда-то к ключице, и Злата вдруг почувствовала себя совершенно голой.

— Никто, — эхом отозвался мужчина, словно пробуя слово на вкус, и снова поднес к губам сигарету. — Так не бывает.

Все в этом человеке — от расслабленной позы до ленивого поигрывания зажигалкой Zippo между пальцев — кричало о смертельной скуке. Но его глаза, такие черные, что зрачки сливались с радужкой, выдавали пылкую заинтересованность. Он буквально пронизывал Злату взглядом-буравчиком, пока та пыталась определить источник разливавшегося по телу жара.

Девушка сосредоточенно потерла лоб, ощущая легкое покалывание под кожей. Ее инстинкты буквально вопили, призывая бежать без оглядки, но Марк вот-вот должен был вернуться с выпивкой, и Злата была намерена его дождаться. Надо же, испугалась какого-то пикапера! Ну разве можно быть такой трусихой?

— Я повторю свой вопрос, а ты еще раз подумаешь и дашь ответ, — за спокойным тоном черноглазого скрывалась незримая угроза. Он смял сигарету в пепельнице и сложил руки на груди. — Так кто же ты?

— Думаю, я не обязана отвечать, — огрызнулась Злата и вздернула подбородок. Лоб уже не просто кололо, а неприятно саднило, словно она с размаху врезалась в дверной косяк и теперь расплачивалась за неуклюжесть. Это мешало сосредоточиться и выдать в ответ что-то достаточно остроумное, чтобы осадить этого самоуверенного придурка. — Раздавай свои приказы кому-нибудь другому.

— Дерзкая, мне нравится, — мужчина улыбнулся и протянул руку. — Мстислав.

Злата гневно посмотрела сначала ему прямо в глаза, затем на его раскрытую ладонь. Несколько секунд в ней боролись отчаянное желание стереть гадкую ухмылочку с лица Мстислава и нарастающее беспокойство. Может, он потеряет интерес и наконец оставит ее в покое, как только она начнет играть по его правилам?

— Злата.

Она отстраненно наблюдала за тем, как ее собственная рука медленно, словно в «слоу-мо», поднимается вверх и их пальцы соприкасаются.

Боль, внезапно пронзившая голову, была такой невыносимой, что на мгновение Злата ослепла. Она попыталась закричать, но для этого нужно было сделать вдох. Выдернуть руку тоже не получилось. Описать свои ощущения словами она не смогла бы, даже если бы захотела, но в этот момент она попросту не могла чего-либо хотеть. Она вообще ничего не могла. Перед глазами вспыхнул яркий белый свет, который прошел сквозь нее и превратил ее кровь в ртуть.

Боль была повсюду, она разрывала каждую клеточку, пронизывала до кончиков волос. Легкие горели от недостатка кислорода. Она застряла где-то на границе между секундами, и теперь время утекало прочь, огибая ее тело.

Когда боль стала настолько невыносимой, что Злата начала терять сознание, все вдруг резко закончилось. И она увидела. Мстислав все еще стоял напротив и сжимал ее пальцы, ухмыляясь, но теперь он выглядел значительно старше. Его глаза были совсем не черными, а светло-серыми, почти прозрачными, и напоминали две блестящие льдинки. Злата подняла взгляд выше, и ее резко бросило в жар, а к горлу подступил неприятный комок. Посреди лба Мстислава зияла округлая рана, которая явно была старой, но продолжала кровоточить. А его руки... На светлой коже тут и там торчали черные перья с зеленым отливом. Они словно прорывались изнутри, оставляя кровавые отметины, и торчали из-под закатанных рукавов рубашки. Крик застрял где-то в горле, и Злата отшатнулась. Едва она расцепила их руки, мир вокруг взорвался буйством красок и звуков.

Злата снова могла дышать и делала это с таким удовольствием, будто только что появилась на свет. Ноги подкашивались, отчего ей пришлось присесть на край подоконника, хотя хотелось сорваться с места и бежать.

— Ты в порядке? — голос Мстислава утратил нотки высокомерия и выражал искреннее беспокойство. Он сделал шаг навстречу, но Злата выставила вперед руку, все еще не поднимая головы и тяжело дыша, так что ему пришлось остановиться. — Может, воды?

— Нет, я... Все нормально, просто перебрала с водкой.

Злата не могла сказать наверняка, достаточно ли убедительно прозвучала ее ложь, но это было последнее, что ее заботило. Ужасная рана Мстислава все еще стояла перед глазами. Девушка боялась посмотреть на него и снова увидеть ее или торчащие из рук перья.

— Злата? — Марк возник рядом и поставил на подоконник две половинки кокоса с чем-то алкогольным. — Эй, все хорошо?

Он перевел взгляд с ее лица на незнакомца и мгновенно ощетинился. Это было заметно по напрягшимся мышцам и взгляду, ставшему совсем серьезным.

— Твой друг? — вопрос был явно адресован Злате, но глаза Марка прожигали дыру в Мстиславе.

— Нет, — ответила Злата, наконец найдя в себе силы распрямиться.

Тошнота почти прошла, а взгляд прояснился. Боль, мгновение назад разрывавшая ее на молекулы, казалась дурным сном, оставившим лишь неприятное послевкусие. Так бывает, когда просыпаешься посреди ночи от судороги в ноге, а затем снова проваливаешься в сон, будто ничего и не было. На утро обычно о таком даже не вспоминаешь.

— Я в порядке, — добавила Злата чуть мягче. Она собрала всю волю в кулак и заставила себя посмотреть на Мстислава. Он выглядел вполне нормально — никаких перьев и крови. Разве что его взгляд помутился, словно мыслями он был уже где-то совсем далеко.

— Идем отсюда, — Марк все еще был напряжен. Злата не собиралась с ним спорить и благодарно приняла протянутую руку.

— Что ты видела? — Мстислав вдруг подался вперед и схватил ее за запястье. Она обернулась и оцепенела от льда в его глазах.

— Я не...

Не дав ей закончить, Марк довольно резко оттолкнул руку Мстислава и прижал Злату к себе.

— Лучше отвали, — произнес он таким тоном, которым еще никогда ни с кем не разговаривал. По крайней мере, при Злате.

Мстислав примирительно поднял вверх ладони и отвернулся. Слегка подрагивающими пальцами он потянулся за новой сигаретой.

— Я хочу уйти, — едва они отошли от окна, Злате снова пришлось повышать голос. Марк кивнул в ответ и повел ее к выходу.

На улице было холодно. Такси не пустили на территорию комплекса, так что к воротам пришлось немного пройти пешком, и Злату мгновенно пробрал озноб.

— Может, поедем в квартиру бабушки? У меня так много вопросов, а там нас точно никто не услышит.

— Хорошо. В ушах звенит?

— Немного.

Они сели в машину, и Злата назвала нужный адрес. В тепле салона ей даже удалось немного расслабиться и удобно устроиться на плече у Марка. Но едва они успели выехать на основную дорогу и набрать скорость, как что-то с размаху врезалось в лобовое стекло. Таксист выматерился, резко свернул к обочине и ударил по тормозам.

— Что там? — вздрогнув всем телом, Злата вскинула голову, но Марк положил ладонь на ее щеку и повернул лицом к себе.

— Лучше не смотри.

Хлопнула дверь, послышались новые возмущения таксиста. Внутри у Златы все сжалось в ожидании чего-то плохого.

— Марк, что там?

— Просто птица. Но зрелище не из приятных. Просто поверь на слово.

— Долбанная ворона! Нет, ну надо же, все стекло кровью заляпала... — пробурчал водитель, плюхаясь обратно на сиденье. Заработали дворники, и уже через несколько секунд машина снова тронулась с места.

Злата тяжело сглотнула, проклиная свое богатое воображение. Она ничего не успела увидеть, но образ окровавленного стекла и несчастной птицы стоял перед глазами очень отчетливо.

Весь остаток дороги они проехали молча. Чуть отойдя от происшествия, таксист вяло извинился за неудобства и «крепкое словцо» и включил радио Relax.

Уже у парадного, роясь в карманах куртки в поисках ключей, Злата вдруг остро ощутила на себе чей-то взгляд. Она резко обернулась и стала оглядываться по сторонам, не в силах отделаться от дурного предчувствия.

— Все хорошо?

— Не знаю. Будто кто-то смотрит.

Марк тоже завертел головой, но поблизости никого не оказалось.

— Может, ты просто перенервничала?

— Да, наверное, — она наконец нашла ключи и открыла входную дверь. В подъезде не было света, так что пришлось подниматься по лестнице, подсвечивая дорогу вспышкой на телефоне. — Теперь, видимо, нервничать я буду чаще.

— Почему?

— Даже не знаю. Может, потому что в любой момент какой-нибудь демон может прийти за моим сном?

Марк хмыкнул.

— Есть много способов защитить себя и свой дом от всякой нечисти. Амулеты, обряды, заговоры. Думаю, на сегодня будет достаточно соли и пары свечей. Найдешь?

— Угу.

Когда они зашли в квартиру, Злата тут же нашарила рукой выключатель. Но после нескольких щелчков вверх-вниз свет так и не загорелся.

— Зашибись, — скинув обувь, она сразу прошла по коридору на кухню.

Видимо, электричество отключили на всей улице, потому что ни одно окошко в доме напротив не горело. Жалобно пискнув, совсем разрядившийся телефон отключился, оставляя Злату в полной темноте. Она тихонько выругалась и открыла шкаф над раковиной, пытаясь наощупь найти зажигалку, но лишь смахнула на пол чашку. Послышался звон битой посуды.

— Ты там жива?

— Да. Не заходи, наверное, весь пол в осколках, — вдруг почувствовав себя невероятно уставшей и совершенно беспомощной, Злата уперлась в гарнитур обеими руками и опустила голову.

— Что ты ищешь?

— Спички. Или зажигалку. Свечи зажечь.

Глаза постепенно привыкали к темноте, но силуэт Марка был едва различим в дверном проеме. Еще секунда, и все свечи на столе разом вспыхнули и ярко осветили маленькую кухню.

Злата медленно перевела взгляд от свечей на Марка и обратно.

— Оу... Это было... Охренеть.

— Ерунда.

Стремясь избавить себя от необходимости говорить еще что-то, Злата наклонилась, чтобы собрать осколки.

— Только не порежься, ладно? — Марк тоже присел на корточки и стал аккуратно складывать мелкие кусочки на ладонь. — Я не силен в оказании первой помощи.

— Зато силен в зажигании свечей силой мысли. Черт, я любила эту чашку.

— Это немного не так работает. Дело не в силе мысли, а в потоке энергии. Весь мир вокруг нас состоит из этих потоков. А стихийники умеют их чувствовать и направлять в нужное русло, — он достал из-под раковины веник. — Давай я.

Злата выпрямилась и сделала пару шагов назад, чтобы не мешать.

— Что мне делать с солью? — спросила она, глядя на свои ладони.

— Насыпь дорожки вдоль подоконников и у порога входной двери. Думай о том, что войти в дом сможет только тот, кого ты пригласишь. А свечи расставь по углам, — осколки чашки звякнули, падая в ведро. Марк победно ударил ладонью об ладонь. — Только тебе нужно поверить, что это сработает. По-настоящему поверить, иначе ничего не получится.

— А стихийники — это вроде как волшебники? — Злата достала упаковку соли из выдвижного ящика и принялась исполнять ритуал.

— Угу, маги. Основных стихий четыре — огонь, вода, земля и воздух, но, может, есть еще какие-то, — Марк пожал плечами. — Магия меняется, как и весь мир.

— И ты — маг огня?

— Мне нравится «огнетворец», хотя звучит довольно старомодно. Мой двоюродный брат зовет нас флэймами. Но я считаю, что это тупо. Как называть бабулины блинчики панкейками.

Злата улыбнулась.

— И ты можешь управлять только огнем?

— Если тренироваться, можно прокачать и другие способности. Но обычно одна из стихий развита намного сильнее других. Дар передается по крови, от отца к сыну.

— То есть девочки стихиями управлять не могут?

— Выходит, что нет.

— А почему?

Злата успела закончить с подоконником на кухне и вышла в коридор.

— Не знаю. Честно говоря, я никогда не интересовался. Сила идет по мужской линии, это вроде как аксиома. По крайней мере, в моей семье так и у всех стихийников из тех, кого я знаю.

— И это сложно, управлять стихиями?

— Не очень, — голос Марка из кухни звучал немного приглушенно. — Я поставлю чайник?

— Да, спасибо.

Закончив с ритуалом, Злата почувствовала облегчение. Поверить в волшебную силу поваренной соли из супермаркета было довольно сложно, но она старалась изо всех сил. Вернувшись на кухню, она достала чашки и села за стол.

— Уже почти закипел.

— Так ты умеешь управлять еще чем-то? Прости, если уже надоела тебе своими вопросами. Но это так удивительно! У меня вся жизнь с ног на голову...

— Представляю, — Марк улыбнулся и снял засвистевший чайник с плиты. — Точнее, не представляю. Я-то живу с этим с детства. Вода хорошо ладит с землей, огонь — с ветром. Сложнее всего овладеть противоположной силой, но я могу вот так.

Он махнул рукой, и вода, приняв форму маленькой рыбки, булькнула из одной чашки в другую. Злата по-детски взвизгнула и захлопала в ладоши, а Марк рассмеялся.

— А какая стихия самая сложная в использовании?

— Огонь, — в голосе Марка мелькнуло самодовольство. — Конечно, если владеешь им по роду, все дается намного проще. Но первое время дар сложновато контролировать, а от огня проблем обычно больше.

— Подожди, то есть ты управляешь им с детства? Значит, моя кукла... Ты сжег ее магией?!

— Угу, это был мой первый раз. Мама чуть с ума не сошла, боялась, что кто-то узнает, — он улыбнулся и сделал глоток чая. — Ладно, хватит на сегодня расспросов. Допивай и ложись спать. У тебя, наверное, голова взрывается.

— А ты останешься? — Злата подняла взгляд и тут же спрятала его на дне чашки.

— Если захочешь.

Когда Злата уснула, Марк немного приоткрыл окно. Огромный ворон спрыгнул с поломанной ветки и одним взмахом черных крыльев перенесся на подоконник. Птица еще долго наблюдала за спящими в обнимку людьми, не решаясь ступить за дорожку из кристалликов соли.