Ардан. Песчаный пророк
Часть первая
Пирамида Кхем-Ура выплюнула его, как кость. "Как отец, когда узнал, что я изучаю его запретные свитки", - мелькнуло в сознании Ардана. Пирамида высилась за его спиной, её чёрные грани поглощали солнечный свет. "Тысячелетия она хранила свои секреты, а теперь отдала их мне. Или это я отдал что-то ей?"
Пирамида Кхем-Ура высилась за его спиной, её чёрные грани поглощали солнечный свет, словно вырезав из неба остроконечный силуэт. Раскалённый песок под ногами дышал жаром, волны зноя поднимались от поверхности, искажая горизонт.
Ардан Вейт очнулся на раскалённом песке, сжимая в пальцах свиток. "Папирус старее Виндерланда, старше казни отца, старше моих сожалений". Иероглифы расплывались у него на глазах. "Как кровь на пергаменте в тот день, когда палачи пришли за отцом
Папирус крошился по краям, иероглифы расплывались у него на глазах — будто кто-то невидимый стирал их мокрой тряпкой.
«Пророчество исчезает», — мелькнуло в голове.
Он поднялся, сплёвывая песок. Тело ныло: магия Теней, позволившая пройти сквозь ловушки пирамиды, выедала его изнутри. Губы потрескались, в висках стучало. Тени, всегда послушные, теперь шептались на проклятом эльфийском, и от этого в глазах двоилось.
— Молчите, — прошипел Ардан, сжимая перстень с треснувшим кристаллом.
"Они стали говорить на эльфийском с тех пор, как я вошел в пирамиду. Как будто что-то во мне пробудилось..."
Тени замолчали. Но не все.
В десяти шагах от него, в мареве пустыни, стоял человек. Чёрный плащ с вышитыми серебром рунами Магакратии, поза спокойная, знакомой.
Эридан.
Ардан замер. Эридан не мог быть здесь. Последний раз он видел его в Пустоте, за три дня до задания.
"Нет, не может быть. Я оставил его в Пустоте. Или это Пустота последовала за мной?"
Ветер гулял по пустыне, поднимая мелкие вихри песка, которые танцевали между редкими скальными выступами. Солнце висело в зените, превращая воздух в дрожащее марево. В этом искажённом пространстве фигура Эридана казалась одновременно чёткой и размытой - его плащ не колыхался на ветру, а сам он не отбрасывал тени.
— Три дня. — Голос Эридана звучал так, будто доносился сквозь толщу песка. — Три дня ты рылся в прахе забытых богов. Совет начинает волноваться.
Ардан ощутил, как по спине побежали мурашки.
— Тебя не должно быть здесь. Это задание...
— Одиночное? — Уголки губ Эридана дрогнули. — А разве у Магакратии бывают одинокие агенты? Мы всегда наблюдаем, Ардан. Даже за тобой.
— Тогда скажи, что было в усыпальнице?
Пауза. Слишком долгая.
— Тени помнят твою сестру, — вдруг произнёс Эридан. — Как она звала тебя, когда чума...
"Лиана. Её звали Лиана. Она смеялась, когда я показывал ей первые фокусы с тенями. Последний раз я слышал этот смех сквозь чумные пятна на её лице". Лёд пробежал по спине.
Никто, никто в Магакратии не знал о сестре. Она умерла, когда чума превратила её в гниющую плоть, а он стоял рядом, беспомощный, потому что его магия не работала на болезни...
— Кто ты? — Ардан выхватил кинжал.
Ветер резко сменил направление. Песчаный вихрь пронёсся между ними — и Эридан рассыпался, как дым.
На песке не было ни следов, ни намёка на присутствие.
Мираж?
Но тени Ардана вели себя странно — они тянулись к тому месту, где стоял призрак, будто пытались что-то ухватить.
Он развернул свиток снова. Текст исчезал быстрее.
«Нужен жрец», — подумал он. Только коптский жрец мог расшифровать это. И, возможно, восстановить — если свиток действительно связан с Пожирателем.
Ардан взглянул на горизонт. Где-то там был город. Где-то там были ответы.
А за спиной, в тени пирамиды, что-то шевельнулось.
Но когда он обернулся — там ничего не было.
Часть вторая
Город встал перед ним, как насмешка. "Они ненавидят меня, как ненавидели отца. Но он искал знания, а я? Месть? Спасение? Или просто следую приказам, как хороший агент Магакратии?"
Стены из песчаного кирпича, кривые и облупленные, будто слепленные детской рукой. Над воротами висел выцветший символ Нереха — бог без лица с пустыми глазницами. Ардан потрогал кинжал за поясом. Лезвие дрогнуло в ответ, иероглифы слегка вспыхнули синим.
Здесь есть сила.
Городские стены, сложенные из песчаника, за века покрылись сетью глубоких трещин, словно морщинами на лице древнего старца. Ветер выточил в камне причудливые узоры, а в щелях ютились скорпионы и песчаные ящерицы. Ворота, когда-то величественные, теперь скрипели на ржавых петлях, их дерево почернело от времени.
Он вошел под арку ворот — и город проглотил его.
Узкие улочки кишели людьми, но стоило Ардану сделать шаг — и вокруг расступался пустой круг. Копты в грязных хламидах шарахались от его черного плаща с вышитыми рунами. Дети застывали, широко раскрыв глаза, потом с визгом разбегались.
Узкие улочки петляли между глинобитными домами с плоскими крышами, где сушились ковры и вялилось мясо. Воздух был густ от запахов пряностей, жареного мяса и человеческого пота. Над головой натянутые между домами верёвки с развешенным бельём создавали подобие крыши, сквозь которую пробивались лучи солнца.
— Чужак! — прошипела старуха, плюнув себе под ноги. — Магакратия!
Ардан стиснул зубы. Он знал этот взгляд. Так же смотрели на его отца перед казнью.
Город встретил Ардана не только враждебными взглядами.
Пройдя несколько кривых улочек, он уловил запах жареного мяса и анисовой водки. Из полуразрушенного здания с вывеской в виде треснувшего кувшина доносился хриплый смех. Над дверью висел фонарь, внутри которого копошились светляки, бросая зелёные блики на мостовую.
Ардан толкнул дверь.
Таверна «Проклятый оазис» была полна народа. Копты в потёртых хламидах сидели за столами, попивая мутную жидкость из глиняных кружек. В углу слепой музыкант тренькал на лютне с треснутой декой. Но самое оживлённое место было у стойки — там толпились игроки.
Ардан протиснулся ближе.
На столе лежали кости необычного вида — вырезанные из чёрного камня, с иероглифами вместо точек.
— Место есть, чужестранец? — Хозяин стола, коренастый мужчина со шрамом через глаз, ухмыльнулся, показывая золотой зуб.
Ардан бросил на стол серебряную монету Магакратии.
— О-о, — игроки переглянулись. — Серьёзный гость.
Правила были простыми:
Кидаешь кости.
Если выпадает «судьба» (три одинаковых символа) — забираешь банк.
Если «проклятие» (знак Пожирателя) — платишь вдвое.
Первый бросок.
Кости звякнули о стол. "Играю с судьбой, как Совет играет со мной. Но кто здесь настоящий шулер?" Тени шептали ему подсказки. "Предатели. Они всегда знают больше, чем говорят".
— «Пустота», «меч», «печать», — пробормотал шулер. — Ничья.
Ардан почувствовал, как тени под плащом зашевелились. Они тянулись к костям, будто пытались прочитать иероглифы.
Второй бросок.
— «Печать», «печать»... — Шулер замер. — И «судьба».
Из толпы выдохнули.
— Не может быть, — прошептал золотозубый.
Ардан протянул руку за выигрышем, но старик в углу, до этого молчавший, вдруг заговорил:
— Ты играешь с судьбой, как они играли с печатями.
Тишина.
"Шесть печатей. Шесть членов Совета. Отец говорил об этом перед... Нет, не сейчас. Эти воспоминания как открытая рана".
— Кто? — Ардан повернулся к нему.
Старик поднял голову. Его глаза были мутными, словно затянутыми песком.
— Те, кто запер Пожирателя. — Он ткнул кривым пальцем в кости. — Думали, что контролируют игру. Но кости всегда падают иначе.
Один из игроков резко встал, опрокидывая стул.
— Хватит! Опять твои бредни!
Но Ардан не сводил глаз со старика.
— Что ты знаешь о печатях?
Старик рассмеялся, обнажив дёсны.
— То, что их шесть. И все треснули. — Он наклонился вперёд, и Ардан почувствовал запах гнили. — Но ты-то это уже видел, да? В пирамиде.
Ледяная рука сжала сердце Ардана.
— Кто ты?
Но старик уже отворачивался, бормоча себе под нос:
— Просто старый дурак, который слишком долго бросал кости...
В таверне снова зашумели. Игра продолжалась.
Но Ардан уже вышел на улицу, сжимая в кулаке серебряную монету.
На ней был выгравирован тот же знак, что и на костях.
Знак Совета Шести.
Ардан подошел к группе мужчин у колодца.
— Мне нужен жрец, — сказал он на коптском, стараясь смягчить акцент.
Молчание. Потом один плюнул в воду.
— Убирайся, колдун.
Ардан почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Его тени зашевелились под плащом, шепча что-то на языке, которого он не понимал.
Он уже собирался уйти, когда хриплый голос окликнул его:
— Эй, плащ!
Старик сидел в тени развалин, попивая что-то мутное из глиняной чашки. Его лицо было похоже на высохшую грушу.
Старик хрипло рассмеялся, обнажив дёсны с тремя жёлтыми зубами.
— О-о, серьёзный гость! Жрецов у нас как шакалов — шныряют повсюду. Но настоящих... — Он сделал глоток из чашки, сморщился. — Вор или безумец. Выбирай, плащ.
Ардан бросил взгляд на свой кинжал — иероглифы пульсировали слабым светом.
— Мне нужен тот, кто понимает язык древних.
— А-а... — Старик прищурился. — Значит, ты из тех, кто рыщет по пескам в поисках беды. Ну что ж... — Он указал кривым пальцем вглубь города. — Богатый дом с синими ставнями. Там живет Аменхотеп. Только не говори, что я послал тебя.
Дом с синими ставнями оказался слишком роскошным для этого захолустья. Ардан постучал резным молотком в виде змеи.
Дверь открыл толстый человек в белых одеждах. На шее у него болталось столько амулетов, что они звенели при каждом движении.
— Аменхотеп? — спросил Ардан.
— Великий жрец Нереха, знаток древних...
Ардан не стал дослушивать. Он развернул свиток перед лицом мужчины.
— Что скажешь?
Аменхотеп замер. Его глаза побежали по строкам, потом он резко схватил Ардана за руку.
Аменхотеп замер, его жирные пальцы с бриллиантовыми перстнями задрожали.
— Откуда у тебя... — Он резко захлопнул свиток, озираясь. — Ты хочешь смерти для нас всех!
Ардан медленно наклонился, пока их лица не оказались на одном уровне.
— Я хочу понять, почему пророчество исчезает. А ты... — Его тени зашевелились по стенам, — ты хочешь доказать, что не зря носишь эти побрякушки.
Жрец (если он вообще был жрецом) вдруг изменился в лице.
— Конечно, конечно... — засуетился он. — Но такая работа требует... вознаграждения.
Ардан почувствовал, как что-то внутри него натянулось, как струна.
— Ты даже не взглянул на текст, — тихо сказал он.
Аменхотеп отпрянул.
— Я... я вижу, что это древний...
— Ты шарлатан, — перебил Ардан. Его тени вырвались из-под плаща, заполнив комнату мраком. Вазы на полках задрожали. — Последний раз спрашиваю. Где настоящий жрец?
Лицо Аменхотепа стало цвета глины.
— Храм! — выдохнул он. — В центре города! Но он закрыт, там никого...
Ардан уже выходил, когда шарлатан крикнул ему вслед:
— Они все равно тебя убьют! Магакратия... они первые умрут, когда придет Пожиратель!
Дверь захлопнулась с таким грохотом, что со стен посыпалась штукатурка.
Город не спал.
Ардан брел по узким переулкам, где лунный свет не мог пробиться сквозь нависающие балконы. Воздух был густ от запаха тмина и жженой шерсти. Тени плясали на стенах, но не его тени — чужие, изломанные, будто нарисованные дрожащей рукой.
Из-за поворота донесся монотонный гул.
Группа коптов в выцветших одеждах стояла в кругу перед полуразрушенной статуей Нереха. Безликий бог возвышался над ними, его каменные руки были протянуты в жесте благословения — или осуждения.
Ардан прижался к стене.
В центре круга горел костер из черного дерева. Пламя было неестественно синим, почти прозрачным.
— Хеф-ра-ант... — запел старший жрец, его голос напоминал скрип двери в заброшенном храме.
Один из коптов выступил вперед. В его руках была чаша с черным песком.
— Ант-нух-кет...
Песок зашевелился.
Ардан почувствовал, как его кинжал дрогнул в ножнах. Иероглифы на лезвии засветились тусклым синим.
Жрец начал сыпать песок к подножию статуи.
— Прими жертву, Безликий...
Песок ожил.
Он струился, как вода, поднимаясь по ногам статуи, образуя узоры, похожие на письмена. Ардан затаил дыхание — он узнал эти символы. Такие же были на свитке из пирамиды.
Внезапно песок взметнулся вверх, ударив в лицо статуи.
На мгновение каменные черты ожили — пустые глазницы наполнились тьмой, рот искривился в беззвучном крике.
И тогда Ардан увидел.
Лицо было его собственным.
— Наследник... — прошептал жрец, оборачиваясь. Его глаза расширились. — Ты пришел слишком рано.
Копты замерли, затем в панике бросились прочь, опрокидывая чаши. Синий огонь костра вспыхнул ярко, осветив переулок.
Статуя Нереха снова была безликой.
Но на песке у ее подножия четко виднелось одно слово, выведенное неведомой рукой:
«Скоро».
Часть третья
Храм Нереха стоял в центре города, как гнилой зуб.
Храм Нереха возвышался над городом как укор, его древние стены покрывали фрески, изображающие забытые ритуалы. У основания росли кактусы-долгожители, их колючки покрылись пылью веков. Казалось, само здание дышало - в трещинах между камнями шевелился чёрный песок, медленно перетекающий, как кровь в жилах.
Ардан остановился перед циклопическими вратами, покрытыми слоем песка и вековой пыли. Дверные створки из черного дерева были испещрены иероглифами, которые пульсировали в такт его дыханию. Над входом висел разбитый колокол – его медные края напоминали оскал.
Закрыто. Как и говорил старик.
Он прикоснулся к перстню. Кристалл ответил слабым свечением, трещины на нем разошлись еще больше.
— Хатхор-вен-ра – прошептал Ардан, проводя пальцем по древним символам.
Плащ вспыхнул синим огнем. Иероглифы на дверях начали перестраиваться, складываясь в новые комбинации. На мгновение ему показалось, что из глубины храма донесся вздох.
Дверь с скрипом подалась.
Внутри пахло ладаном и смертью.
Внутри храма воздух был неподвижен и тяжёл, словно его не обновляли столетия. Сводчатые потолки терялись в темноте, а вдоль стен стояли каменные изваяния богов с пустыми глазницами. На полу мозаика из полудрагоценных камней изображала звёздную карту, но многие фрагменты были утрачены.
Ардан шагнул внутрь, и пол тут же ушел у него из-под ног. Он едва успел рвануться в сторону, как каменная плита рухнула в черную бездну.
— Ловушка. Прекрасно.
Его тени забеспокоились, зашептав на забытом языке. Впереди узкий коридор, стены которого были покрыты фресками: Император в короне из черных лепестков, эльфы, падающие в бездну и шесть фигур в масках, возводящих стену из тьмы
Совет Шести. Они знали.
Ардан двинулся вперед, каждый шаг давался с трудом. Камни под ногами то и дело проваливались, статуи с глазами из обсидиана следили за каждым его движением.
Внезапно одна из них ожила.
Каменная рука схватила его за запястье со шрамом. Боль пронзила мозг, и перед глазами поплыли видения:
— Отец кричит что-то, его волокут к эшафоту...
— Сестра зовет его, но он не может подойти ближе, чума...
— Шесть силуэтов в масках протягивают руки...
Ардан вырвался, выкрикнув заклинание. Тени взметнулись вверх, обрушившись на статую. Она рассыпалась в пыль.
Дрожащими руками он достал кинжал сестры. Лезвие горело синим пламенем, освещая путь.
***
Каменная плита с глухим стуком захлопнулась за спиной.
Ардан остался в полной темноте. Воздух здесь пахнул старым камнем и чем-то еще — сладковатым, как гниющие персики. Он щелкнул перстнем, и треснутый кристалл выдал жалкую искру, которой хватило лишь на то, чтобы увидеть:
Перед ним тянулся коридор.
Но не простой.
Стены, пол, потолок — все было выложено зеркалами.
Не стеклянными, нет. Эти блистали темной полированной поверхностью обсидиана, в которой отражалось нечто большее, чем просто форма.
Первое зеркало:
В нем Ардан увидел себя семилетним. Мальчик в поношенном виндерландском кафтане сидел на полу в отцовской библиотеке, увлеченно перерисовывающий иероглифы из древнего фолианта.
— Ты всегда любил разгадывать чужие секреты, — шепнуло зеркало его голосом, но с интонацией Эридана.
Второе зеркало:
Здесь он был эльфом. Высоким, серокожим, с глазами как две капли жидкой тьмы. В руках — кинжал, капающий синей кровью. За спиной — шесть теней в масках.
— Выбор всегда был мним, — прошептало отражение, и Ардан почувствовал, как его собственные губы шевелятся в унисон.
Третье зеркало:
Пустота. Лишь смутные очертания, будто кто-то стер изображение мокрой тряпкой.
— Еще не время, — донеслось со всех сторон сразу.
Ардан сжал кинжал сестры. Лезвие вспыхнуло, и зеркала взвыли — высокий, пронзительный звук, будто резали стекло.
В последнем зеркале, в самом конце коридора, стоял Эридан.
Настоящий.
Не мираж, не видение — он чувствовал его присутствие кожей.
— Ты уверен, что хочешь правды? — спросил Эридан, и Ардан понял — это не голос в голове.
Зеркальный Советник поднял руку и постучал изнутри.
Обсидиан затрещал.
***
В конце коридора – круглый зал. В центре, перед Чашей Откровений, сидел старик.
Настоящий жрец.
Его глаза были затянуты белой пленкой, но когда он повернул голову, Ардан понял – старик видит его. Видит лучше, чем любой зрячий.
Слепые глаза жреца слезились, будто он видел что-то невыносимое.
— Они говорили, что успеем... Лгали. — Его иссохшая рука указала на свиток. — Ты держишь не слова, Ардан Вейт. Ты держишь предсмертный хрип.
— Объясни.
— Когда человек тонет, он не строит красивые фразы. Он кричит. — Жрец провёл пальцем над Чашей, и чёрный песок закрутился воронкой. — Это — крик мира, который чувствует, как его пожирают.
За окнами храма вдруг погас свет. Тьма сгущалась, заполняя зал.
— Совет Шести... — начал Ардан.
— Лгут, — перебил жрец. — Они знали, что это неизбежно. Искали не способ остановить, а способ использовать.
Вдруг стены задрожали. С потолка посыпалась пыль.
— Они идут за тобой, — прошептал жрец. — Беги.
Но было уже поздно.
Шесть синих огней вспыхнули в темноте. Ардан почувствовал, как реальность вокруг него начала сворачиваться в трубку.
Последнее, что он увидел – лицо жреца, искаженное ужасом.
И услышал его последние слова:
— Спроси их про Эридана...
Потом мир взорвался в сиянии.
***
Сознание вернулось к нему волнами.
Сначала — холод. Ледяной, пронизывающий до костей, будто он провалился в озеро под зимним Виндерландом. Потом — звук. Металлический звон, похожий на удар кинжала о чашу. И наконец — свет.
Ардан открыл глаза.
Он стоял в центре круглого зала, вырубленного в черном камне. Шесть синих огней плясали в воздухе, отбрасывая мертвенные блики на стены. Здесь не было ни окон, ни дверей — только шесть каменных тронов, и на каждом...
Маски.
Пустые, безликие, из белого мрамора. Но за каждой чувствовалось присутствие.
Зал Совета Шести был высечен из единого массива чёрного базальта, его стены впитывали свет, а не отражали его. В воздухе висела лёгкая дрожь - ощущение постоянной вибрации, будто где-то глубоко под ногами пульсировало огромное сердце. На стенах мерцали рунические символы, их синеватый свет перекликался с огнями Советников.
— Агент Вейт.
Голос пришел со всех сторон сразу, будто само помещение говорило с ним. Ардан напрягся — его тени замерли, словно придавленные невидимым весом.
— Вы знали, — сказал он. Не вопрос. Констатация.
Один из огней вспыхнул ярче.
— Мы знаем многое.
— Пожиратель...
— Не может быть остановлен, — закончил за него другой голос, женский. — Но может быть направлен.
Ардан сжал кулаки. Перстень больно впился в кожу.
— Вы использовали меня. Как ключ.
Тишина. Потом третий голос, старческий и сухой:
Шестой огонь вспыхнул ярче, и в нём проступили знакомые черты.
— Пророчества? — Голос Эридана звучал одновременно со всех сторон. — Детские сказки. Ты нашёл приглашение на пир, Ардан. И место твое... — Огонь метнулся к изображению трещины, — уже накрыто.
В воздухе перед ним возникло изображение — пирамида Кхем-Ура, но теперь он видел её настоящую форму. Не гробницу. Не храм.
Печать.
И в её основании — черная трещина, из которой сочился дым.
— Он проснётся через три лунных цикла, — сказал четвертый голос. — С тобой или без тебя.
Ардан внезапно понял, почему его тени вели себя так странно. Почему кинжал сестры реагировал на свиток.
Ардан ощутил, как его тени сливаются с тьмой в основании пирамиды.
— Сколько вы мной манипулировали?
Огонь, до сих пор молчавший, вдруг заговорил. И Ардан узнал этот голос.
— — О, — женский голос рассмеялся, — он думает, что был когда-то... другим.
Но когда он рванулся вперед, огни погасли.
Очнулся он уже в своей келье в Магакратии.
Келья в Магакратии была аскетична: каменные стены, узкая кровать, стол с магическими инструментами. Единственное окно, больше похожее на бойницу, открывало вид на вечную бурю Пустоты - клубящиеся фиолетовые тучи, прошитые молниями. На полке стояли флаконы с эликсирами, их содержимое слабо светилось в темноте.
На столе лежал свиток — теперь совершенно пустой. Рядом — новый перстень с целым кристаллом.
"Новые цепи. Но теперь я знаю - они сделаны из тех же звеньев, что и старые".
И кинжал сестры.
Ардан взял его в руки — и впервые заметил, что иероглифы на лезвии сложились в одно слово:
«Наследник».
"Наследник чего? Проклятия? Трона? Или просто очередной печати, которая скоро треснет?"
За окном, в чёрном небе Пустоты, вспыхнул синий огонёк.
Будто кто-то подмигнул ему.
"Эридан? Или просто ещё один мираж? В этом мире теней я уже не могу отличить правду от лжи. И самое страшное - мне начинает это нравиться".