Каэль. Директория тени
Часть первая
Ветер шептал над Виндгардом, принося с собой запах гари и смерти. Чумные костры пылали на площадях, озаряя лица паладинов — их доспехи, некогда сиявшие, теперь покрылись копотью и кровью. Они шагали по улицам, вытаскивая из домов больных и сжигая их вместе с пожитками.
Город Виндгард дышал предсмертным хрипом. Ветер, пробираясь сквозь узкие переулки, свистел в разбитых витражах заброшенных часовен, разнося по городу пепел с чумных костров. На центральной площади, где когда-то шумел рынок, теперь стояли ряды деревянных клеток с умирающими – их выкашливающие лёгкие оставляли кровавые брызги на гнилой соломе. Каменные стены домов покрылись чёрными прожилками плесени, будто город прорастал венами самой чумы. Вдали, над графским замком, кружила стая воронов, их карканье сливалось с глухими ударами Чумного колокола.
Каэль наблюдал за этим из тени, стоя на крыше полуразрушенной колокольни. Его черный плащ сливался с ночью, лишь фиолетовый отблеск в глазах выдавал присутствие.
«Как просто они убивают, — пронеслось в голове Каэля. — Совесть паладинов чиста, ведь они творят "божью волю". А что я? Я хотя бы не притворяюсь святым». Пальцы сами сжали рукоять кинжала — холодную, знакомую, как собственная кожа. Этот клинок когда-то пролил первую кровь, и не последнюю. «Мать была бы довольна», — усмехнулся он про себя, но в глубине души знал — она бы отвернулась от того, во что он превратился.
Колокольня, оставшаяся от старого храма Света, давно лишилась своего креста, а ее кирпичи осыпались, обнажая ржавые балки. С этой высоты весь Виндгард был как на ладони — словно гигантская шахматная доска, где паладины расставляли свои кровавые фигуры. Ветер свистел в пустых проемах колокольни, напоминая заупокойный плач, а под ногами Каэля скрипели обломки черепицы, готовые в любой момент рухнуть вниз, в темные переулки, где уже хозяйничали крысы и отбросы культа Тьмы.
«Скоро в городе не останется никого, кроме фанатиков и трупов», — подумал он, сжимая рукоять кинжала.
Кинжала, который когда-то принадлежал его матери.
Он спрыгнул вниз, бесшумно приземлившись на мостовую. Пора было действовать.
***
Паладины взяли его на рассвете.
Он даже не сопротивлялся, позволив связать себя и бросить в грязную камеру гарнизона.
«Как же здесь воняет страхом», — подумал Каэль, вдыхая запах гнили. Этот смрад напомнил ему детство — подвалы поместья, где граф держал его месяцами, чтобы «не позорить семью». Тогда он клялся, что однажды сожжет этот город дотла. Теперь же... Теперь он хотел лишь одного: чтобы кто-то наконец увидел в нем не монстра, не орудие, а человека. «Но это невозможно», — прошептал он тьме. Тьма не ответила.
Камера была крошечной, с потолком, покрытым плесенью, и полом, усеянным соломой, пропитанной мочой и кровью предыдущих узников. Стены испещряли царапины — следы отчаянных попыток выбраться, а в углу валялись кости какого-то несчастного, чье имя уже никто не вспомнит. Единственный источник света — узкая щель под дверью, через которую пробивался тусклый желтый свет факелов. Воздух был тяжелым, словно сам страх здесь осел густым слоем пыли.
Когда дверь открылась, и в помещение вошел высокий мужчина в серебряных латах, Каэль уже знал, кто это.
Альрик ван Дейн. Магистр паладинов.
Альрик медленно обошел Каэля, его серебряные латы скрипели в тишине камеры.
— Ты не похож на их фанатиков. У тебя глаза разумного человека.
Каэль не стал поднимать головы, но угол его рта дрогнул.
— Фанатики умирают первыми. Я предпочитаю выживать.
— И ради этого продался Тьме?
— Тьма, свет... — Каэль наконец поднял взгляд. — Все это лишь инструменты. А теперь я вижу, чей клинок острее.
Альрик замер. Его глаза, такие же неестественно светлые, как у Каэля, сузились.
— Докажи.
Каэль медленно поднялся, несмотря на оковы.
— В подземельях под старым особняком графа собрались жрецы культа. Они готовят ритуал, чтобы наслать чуму на ваш гарнизон.
Каэль видел, как пальцы Альрика непроизвольно сжались. «Боишься, святой рыцарь? — ехидно подумал он. — Боишься, что твой бог не защитит?» Но вместе с насмешкой пришло и другое чувство — почти жалость. Альрик верил в свой крестовый поход, а он, Каэль, давно разучился верить во что-либо, кроме холодного клинка в руке.
— Если соврешь — сожгу тебя живьем.
— Если совру — вы об этом не узнаете, — ответил Каэль. — Они убьют меня первым.
Магистр повернулся к двери.
— Готовьте отряд.
***
Паладины шли через узкие катакомбы, факелы бросали дрожащие тени на стены, исписанные древними рунами. Каэль шел впереди, якобы указывая путь.
— Здесь, — прошептал он, останавливаясь перед массивной дверью.
Рыцари приготовились.
— Ломайте!
Дверь рухнула, и паладины ворвались внутрь.
Но помещение было пустым.
Лишь на полу чернела нарисованная кровью спираль — символ культа.
— Западня! — крикнул кто-то.
Из тьмы вырвались тени.
Каэль притворился, что сражается, но его удары были рассчитаны так, чтобы паладины гибли первыми. Он видел, как один за другим они падали, пронзенные невидимыми клинками.
Когда остался лишь Альрик, Каэль "спас" его, оттащив в сторону.
— Их было слишком много, — прошептал он, делая вид, что тяжело дышит.
Магистр смотрел на него с новым интересом.
— Ты лжешь.
Каэль замер.
— Но ты лжешь искусно.
Альрик встал, отряхивая пыль с доспехов.
— Завтра ты войдешь в мой совет.
На следующий день Каэлю приказали возглавить карательный отряд. В одном из кварталов, где чума выкосила половину жителей, якобы укрывались сектанты.
— Выгоните их и сожгите дома, — приказал Альрик.
Каэль кивнул.
Но когда он вошел в первый дом, то увидел лишь старика и ребенка.
Девочку.
С фиолетовыми глазами.
Он замер.
Сердце Каэля бешено застучало. «Нет, не может быть...» Эти глаза — точь-в-точь как у него в детстве, до того, как он научился скрывать их. В голове пронеслись обрывки воспоминаний: мать, шепчущая пророчество, граф, называющий его «исчадием». Он мог бы отдать приказ сжечь дом — никто не усомнился бы. Но тогда... Тогда он стал бы точно таким же, как те, кого ненавидел.
«Весьма необычно для кмета»
— Пожалуйста, — прошептал старик. — Она не больна.
Каэль медленно опустил меч.
А затем развернулся и крикнул своим людям:
— Здесь никого нет. Идем дальше.
Но когда он вышел, то увидел Рейнарда — капитана стражи, своего бывшего друга.
Тот смотрел на него с немым вопросом.
«Он знает», — понял Каэль.
Но Рейнард лишь отвернулся и ушел.
***
Вечером Каэль встретился с Лианой Чёрный Шёпот в заброшенной часовне.
Лиана вышла из тени, её пальцы скользнули по разбитому алтарю.
— Ты заигрался, Каэль. Альрик не просто фанатик — он видит тебя.
— Пусть видит. Он нуждается во мне больше, чем я в нём.
— А девочка? — Лиана наклонилась, и в её глазах вспыхнул фиолетовый отблеск. — Ты ведь почувствовал, что она не простая.
Каэль стиснул зубы.
— Она — случайность.
— Лжешь. — Лиана рассмеялась. — Лжешь себе.
Она исчезла во тьме, оставив его одного.
Каэль вышел на улицу. Где-то вдали звонил чумной колокол, предвещая новые смерти.
Он посмотрел на свои руки.
На них уже лежала тень.
Часть вторая
Каэль вошел в круг света, падающего из высокого витражного окна. В бывшем зале графского совета теперь заседали паладины, их доспехи блестели, как лезвия, готовые к удару.
Альрик сидел во главе стола, его серебряные латы казались чужими среди грубой стали остальных.
— Виндгард должен стать нашей крепостью, — говорил он, проводя рукой по карте. — Но для этого нужно очистить его до основания.
Каэль занял место справа от Магистра. Некоторые рыцари смотрели на него с ненавистью — перебежчик, предатель.
Альрик ударил кулаком по карте, и свечи дрогнули.
— Виндгард будет очищен. Мы выжжем чуму, даже если придется спалить его дотла.
Каэль почувствовал, как сжались его кулаки.
— И что тогда? Вы будете править пеплом?
В зале замерли. Альрик медленно повернулся.
— Ты что-то предлагаешь, перебежчик?
— Да. — Каэль ухмыльнулся. — Я знаю, где прячется настоящая чума.
Альрик медленно повернулся к нему:
— Ты что-то предлагаешь?
— Да. Я знаю, где прячется глава культа.
***
Альрик вел его вниз, в подземелья старого эльфийского храма. Лестница вниз была вырезана из черного базальта, ее ступени стерты до гладкости за тысячелетия. Стены покрывали фрески, изображавшие эльфов — не тех изящных существ, какими их описывали сказки, а высоких, почти демонических созданий с глазами, полными холодного величия. Их лица были искажены гримасами страдания, словно камни впитали в себя их последние крики. Воздух здесь был не просто сырым — он казался древним, будто сама тьма дышала им в лицо. Где-то в глубине пещеры капала вода, и каждый звук отдавался эхом, будто шепотом забытых богов. Стены здесь были покрыты фресками, изображавшими древних владык — высоких, прекрасных, с глазами, как у Каэля.
— Ты знаешь, кто они? — спросил Альрик.
— Эльфы.
— Наши предки.
«Предки? — Каэль сжал кулаки. — Те, кто создал нас как рабов? Те, чьи проклятия до сих пор губят людей?» Он ненавидел эту кровь в себе — кровь, которая делала его чужаком среди своих. Но теперь... Теперь Альрик смотрел на него с чем-то похожим на зависть. «Смешно. Он мечтает о том, что я всю жизнь пытался вырвать из себя».
Каэль остановился.
— Наши?
Альрик улыбнулся:
— Ты думал, я не вижу? Твоя кровь — их кровь.
Он подошел к каменному алтарю, на котором лежала книга в кожаном переплете.
— Пророчество говорит о двух наследниках. Крови и Тени.
Каэль почувствовал, как что-то сжимается у него в груди.
— И кто же второй?
Альрик открыл книгу:
— Тот, кого ты пощадил.
На странице был изображен ребенок с фиолетовыми глазами.
***
Каэль нашел Рейнарда в камере под гарнизоном.
Рейнард поднял голову. Его лицо было в синяках, но глаза горели.
— Ну что, Каэль? Пришел добить друга лично?
Каэль бросил к его ногам ключ.
— Уходи. Пока можешь.
— А город? — Рейнард засмеялся хрипло. — Ты же видел, что они творят!
— Ты ничего не изменишь.
— А ты?! — Рейнард вскочил, цепи звякнули. — Ты что, веришь, что они сделают тебя одним из них?
Каэль отвернулся.
— Я уже ни во что не верю, — Каэль стиснул зубы, — Ты ничего не изменишь.
Рейнард встал, цепи звякнули:
— А ты? Что ты меняешь?
Каэль не ответил.
— Я верил в тебя, — прошептал Рейнард. — Даже когда все говорили, что ты монстр.
Каэль отвернулся:
— Они были правы.
***
Альрик привел его в глубь руин.
В центре пещеры стояло зеркало, черное, как ночь. Зеркало не отражало света. Его поверхность была словно жидкой, переливающейся, как масляная пленка на воде. Время от времени в глубине мелькали силуэты — то ли теней, то ли давно умерших существ. От него исходил холод, от которого немели пальцы, а прикосновение к раме, покрытой эльфийскими рунами, оставляло на коже следы, словно ожоги. Когда Каэль приблизился, ему почудилось, что из зеркала тянется чья-то рука — бледная, с длинными ногтями, но стоило моргнуть, как видение исчезало.
— Взгляни.
Каэль подошел ближе.
И увидел себя — но не того, кем был.
Его отражение улыбалось, и в этой улыбке не было ничего человеческого.
— Что... это?
— Ты, — ответил Альрик. — Настоящий.
Зеркало затянулось туманом, и в нем показался Виндгард, объятый пламенем.
Каэль смотрел на горящий город в зеркале, и впервые за долгие годы почувствовал... ничего. Ни злорадства, ни жалости. Только пустоту. «Это то, чего я хотел? — спросил он себя. — Или то, чего от меня ждут?» Тень в зеркале улыбалась его мыслям, и он понял — она знала ответ. Знала, что он боится признаться даже самому себе: часть ему хотелось увидеть этот город в огне.
— Жертва, которая вернет нам былое.
***
Каэль стоял на крыше, глядя, как паладины готовятся к штурму Нижнего города.
У него был кинжал.
Тот самый.
Он мог спуститься вниз и убить Альрика.
Или присоединиться к нему.
Или...
Ветер донес до него звон колокола.
Каэль закрыл глаза.
— Я не ваш.
Часть третья
Чумной колокол гудел, раздирая уши. Каэль стоял на краю крыши, наблюдая, как паладины выстраивают горожан в ряд перед кострами. Ветер доносил обрывки молитв и детский плач.
"Они готовят жертвоприношение. Но кому?"
Внезапно он почувствовал знакомый холод за спиной.
— Ты колеблешься, — прошептала Лиана Чёрный Шёпот, появляясь из тени.
— Альрик ищет наследника.
— И нашел, — она усмехнулась. — Но не того.
Каэль резко обернулся:
— Что?
— Девочка — ложный след. Пророчество говорит о крови и тени. Она — лишь отражение.
— Тогда кто...
Лиана коснулась его груди:
— Разве ты не догадался?
***
В подземельях Альрик уже начал ритуал. Девочка стояла в центре круга, её фиолетовые глаза широко раскрыты от ужаса.
— Скоро ты станешь царицей новой эры, — шептал Магистр, проводя кинжалом у неё по лицу.
Каэль ворвался в зал, но было поздно — первая кровь уже упала на древние руны.
Зеркало Тьмы затряслось, и из него стало подниматься нечто.
— Нет! — Каэль бросился вперед.
Альрик схватил девочку за волосы, подтащил к зеркалу.
— Посмотри! — его голос дрожал. — Вот он, наследник!
Тень из зеркала потянулась к ней... и растворилась.
Девочка упала на колени.
— Я... я не могу...
Альрик отпрянул.
— Нет... Нет, этого не может быть...
Каэль медленно поднял кинжал.
— Потому что ты искал не там.
Девочка упала на колени:
— Я... я не могу...
И тогда Каэль понял.
Кровь стучала в висках. Он видел, как тень из зеркала поворачивается к нему.
— Нет, — прошептал Каэль.
— Да, — ответила Лиана, появляясь рядом. — Ты всегда знал.
Альрик ошарашенно смотрел на них:
— Но пророчество...
— Говорило о двух, — Каэль поднял кинжал. — Крови и тени.
Он посмотрел на свои руки — они начинали растворяться в темноте.
"Я и есть жертва"
Зеркало треснуло. Из трещин хлынула тьма, обволакивая зал.
Каэль стоял перед девочкой:
— Беги.
— Но ты...
— Я не тот, кого они ждут.
Он повернулся к надвигающейся тени и шагнул навстречу.
«Прости, мать, — подумал он. — Я так и не стал ни твоим орудием, ни их палачом». В последний момент перед тем, как тьма поглотила его, он вспомнил девочку. Ее глаза, полные ужаса, но не ненависти. «Может быть, она...» Мысль оборвалась. Теперь уже не имело значения.
Корона Чёрного Принца упала на пол и рассыпалась в прах. «Я мог бы стать их мечом. Мог бы стать их королём. Но в конце концов... я просто устал.»
Город выжил.
Паладины, оставшиеся без лидера, отступили. Девочку нашли бредущей по пустынным улицам — её глаза больше не светились.
А в Лесу Тысячи Шёпотов появилась новая тень. Лес не был обычным. Его деревья, кривые и узловатые, словно скелеты великанов, шептались между собой на языке, которого не понимал ни один живой. Листья здесь не зеленели, а были цвета старой крови, а воздух дрожал от неслышных шагов невидимых существ. Тень, что теперь бродила среди стволов, не отбрасывала отражения в черных водах лесных озер. Иногда она останавливалась у опушки, глядя на далекие огни Виндгарда, но не могла переступить невидимую границу — будто сам лес держал ее в плену, напоминая, что путь назад потерян навсегда.
Иногда, в полнолуние, она подходит к краю леса и смотрит на огни Виндгарда.
Но войти не может.
Потому что настоящий наследник так и не пришел.