Учись любить меня [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Сентябрьское солнце, ленивое и тёплое, плавилось в золотистых разводах на каменных дорожках кампуса. Листья ещё держались за лето, шепча на ветру об угасающих днях. В этом свете всё казалось слегка нерезким, будто мир разглядывали сквозь промасленную бумагу: лица спешащих студентов, клумбы, расписанные багрянцем и лимонной желтизной, и фасады старых зданий, покрытых сеточкой трещин.

Оливия Беннет лавировала среди толпы, как лодка среди волн, неся в руках всё своё утро: планшет, рюкзак, стаканчик карамельного латте — единственную гарантию, что она доживёт до обеда. Хвост светлых волос бил по плечам в такт её шагам, и в глазах отражалась вся решимость вселенной.

Но вселенная, как обычно, имела свои планы.

Именно в этот момент мир решил пошутить.

Удар был внезапным.

Тёплая ткань чужой толстовки, всплеск горячего кофе. Всё замерло, будто кто-то снял звук в фильме: ни шороха листвы, ни шагов, только её бешеное сердцебиение.

— Беннет, — протянул ленивый, знакомый до боли голос.

Оливия подняла глаза и почти физически ощутила, как раздражение, подобно волне, поднимается у неё внутри.

Высокий, небрежный, как герой дурацкой рекламы духов: растрепанные каштановые волосы, тёплый, дерзкий взгляд, в котором можно было утонуть, если бы только захотеть. И появившееся пятно от карамельного латте на толстовке с символикой колледжа.

Он ухмыльнулся краем губ и в его голосе прозвучала тёплая насмешка:

— Если ты мечтала раздеть меня, могла бы выбрать способ поизящнее, — сказал Крис, наклоняясь ближе, словно делясь своей наглой искренностью. Казалось, он вынашивал эту шутку месяцами и вот, наконец, появился повод её озвучить.

Слова задели, как наждак по коже. Лив стиснула пальцы на стаканчике.

— Блейк, — процедила она сквозь зубы, чувствуя, как внутри зарождается привычный ураган раздражения. — Опять демонстрируешь свою выдающуюся способность нести чушь без остановки? Впечатляет. Почти цирковой номер.

Он лениво оперся на столб, будто у него было всё время мира, чтобы наслаждаться её гневом. На его губах расплылась ухмылка — не злая, нет, скорее играющая, как у мальчишки, нашедшего новую игрушку.

— Признаю, Беннет, — протянул он. — В цирке тебе тоже нашлось бы место. В роли бешеного хорька.

Оливия закатила глаза, чувствуя, как вспыхивают щёки. Она ненавидела это — эту его способность выбивать её из равновесия лёгкой шуткой.

Но Крис не отставал. Лёгкий ветер шевелил его волосы, в глазах плясала весёлая искра:

— Если прольёшь на меня ещё кофе, я точно решу, что ты влюблена в меня.

Лив круто развернулась, не дав себе времени подумать. Сквозь шум толпы, через солнечные лучи на асфальте, она уносилась прочь.

— Мечтай, Блейк, — бросила она через плечо.

И если бы обернулась, то увидела как его улыбка становится мягче, почти тёплой. Но Лив не обернулась.

Дверь аудитории скрипнула, как старое дерево на ветру, когда Лив влетела внутрь. Воздух в комнате был плотным от запаха книг, чернил и кофе. Пыльные лучи света, пробившиеся сквозь витражные окна, играли на старых деревянных партах, делая мир внутри каким-то нереальным, вырезанным из другого времени.

В дальнем углу, развалившись на стуле с видом королевы, сидела Кейт — её личный источник сарказма и здравого смысла.

Кейт подняла глаза, лениво оценив подругу с головы до ног.

— Ты опять взбешённая, — констатировала она, откидывая прядь темных волос за ухо. — Дай угадаю. Блейк?

Лив с глухим стуком уронила рюкзак на пол, опускаясь на соседний стул. Сердце колотилось, и она заставила себя глубоко вдохнуть. Всё под контролем. Всё нормально. Крис просто как назойливая муха. И его точно так же хотелось прибить.

— Он катастрофа, Кейт. Прямо природное бедствие.

Голос Лив дрожал от злости, но в нём уже сквозил привычный оттенок бессильного юмора. Она злилась на него. На себя. На весь этот дурдом вокруг.

Кейт изогнула бровь, крутя в руках ручку:

— Самодовольный? Очаровательный? Невыносимый?

Лив ткнула в неё пальцем:

— Все пункты сразу.

Эта привычная пикировка с Кейт была почти терапией. В ней не было страхов и догадок, никаких теней в зеркале или шорохов за спиной. Только Кейт — реальная, едкая, резкая. Как якорь в реальности.

Кейт хмыкнула, делая пометку в блокноте:

— Если бы мне платили каждый раз, когда ты упоминаешь его имя, я бы уже каталась по кампусу на лимузине.

— Даже не начинай, — Лив надулась, как ёжик, готовый к бою.

— Вам бы уже пора либо убить друг друга, либо... — она выдержала театральную паузу. — Завести страстный роман.

Сердце Лив дёрнулось. Ей стало жарко, как будто кто-то вдруг направил на неё прожектор. Она шумно захлопнула ноутбук, словно ставя точку в этом разговоре.

— Мерзость.

Кейт улыбнулась, едва заметно, как человек, который давно знает истину, но не торопится её озвучивать.

— Ты всегда описываешь его так подробно, Лив... — протянула она, лениво потягиваясь. — Что намёки прозрачны, как стекло.

Лив отвернулась, уткнувшись в блокнот. Строки плыли перед глазами, буквы расплывались от напряжения, которого она не могла стряхнуть с плеч. Сердце всё ещё билось в груди слишком громко.

«Профессиональная деформация», — пыталась убедить себя Оливия. Она просто умеет наблюдать, подмечать, разбирать характеры. Вот и всё. Но даже в этом самооправдании было что-то дрожащее и уязвимое. Что-то, что она не хотела признавать. Ни перед Кейт. Ни перед собой.

— Привет, Лив, — вдруг раздался тихий голосок сбоку.

Оливия подняла глаза. Перед ней стояла застенчивая шатенка с длинными волнистыми волосами, которые словно утопали в её узких плечах. Она всегда выглядела так, будто случайно оказалась не в том месте и всё ещё не решалась спросить дорогу.

— Привет, Мелисса, — Лив улыбнулась тепло, хотя и чувствовала лёгкую скованность. Их связывало странное подобие дружбы: Лив всегда проявляла к Мелиссе искреннее участие, а та держалась за неё, словно за спасательный круг в неспокойном море кампусной жизни.

— Как прошло лето? — спросила Мелисса, теребя ремешок сумки.

— Насыщенно, — пожала плечами Лив. — Работа, поездки... В основном без отдыха. А у тебя?

— Спокойно, — Мелисса чуть опустила глаза. — Много читала. И скучала по кружку.

На мгновение её взгляд задержался на запястье Лив.

— Ой, какой красивый браслет! — выдохнула она искренне.

Лив машинально провела пальцами по тонкой цепочке, чувствуя, как её сердце сжалось. Браслет был из белого золота, невесомый, как шелковая нить, с маленькими подвесками в форме сердца и звёзды, которые тихонько звенели при каждом движении руки. В самом центре сверкала крошечная гравировка — буква "L", почти незаметная для чужого глаза, но бесконечно важная для неё.

— Это мамин браслет, — сказала Лив, голос её стал мягче. — Он очень дорог мне.

— Он правда потрясающий, — прошептала Мелисса с лёгкой завистью, спрятанной под робкой улыбкой.

В этот момент раздался тихий звонок телефона, и Мелисса, вздрогнув, виновато кивнула:

— Извини, мне нужно ответить. Увидимся позже!

Она поспешно вышла, словно боясь задержаться лишнюю секунду.

Кейт, всё это время без особого интереса листавшая страницы блокнота, бросила ленивый взгляд ей вслед:

— Такая тихая... Я иногда забываю, что она существует.

Лив хмыкнула, снова погружаясь в записи. В аудиторию начали стекаться другие члены клуба, внося с собой живую волну голосов и шелеста бумаг. Самое время было перейти к обсуждению нового плана работы кружка творчества.

Кейт, будто между прочим, бросила фразу — легко, небрежно, как будто говорила о погоде, — и мир вокруг Лив на миг затих. Несколько секунд она просто смотрела на подругу, не сразу осознавая, что именно та только что сказала.

Начала встречаться? Кейт?

От неожиданности Лив напряглась, будто от лёгкого толчка в спину. Кейт, с её ледяным сарказмом и холодной независимостью, с внутренним барьером, через который ещё никто не пробрался, — та самая Кейт теперь с кем-то встречается? Настоящие отношения, а не очередная мимолётная интрижка, которой хватит ровно на одно её поднятое бровью "ты мне наскучил"?

Оливия наблюдала за ней, пытаясь вычитать по мельчайшим деталям хоть какую-то информацию: по мягкому изгибу губ, по движению пальцев, лениво крутивших ручку, по той особенной лёгкости в голосе, которой раньше не было. В ней не было обычной насмешки, не было защиты — наоборот, сквозила почти беззаботная уверенность. Кейт сидела расслабленно, точно зная, что сказала достаточно, чтобы зацепить интерес. Но не больше.

Кейт не дала времени на раздумья. Просто вернулась к своим записям, как будто ничего не произошло. Но Лив уже не могла выкинуть это из головы. Подруга сказала, что сюрприз будет... скоро. И что он близко.

Что-то в этих словах оставило в груди Лив тяжёлый осадок. Неизбежность. Как будто линии, по которым шла их жизнь, начали смещаться, и вскоре пересекутся там, где никому из них не понравится.

***

Столовая кампуса гудела, словно растревоженный улей: звон подносов, перекрикивающиеся голоса, терпкий запах жареной курицы и дешёвого кофе висели в воздухе тяжёлым, густым облаком. Лив проскользнула сквозь толпу, бросив короткий взгляд на столы, прежде чем плюхнуться за их привычный столик в углу — идеальное место для наблюдений и побега от назойливого шума.

Поставив поднос с пастой и бутылку воды перед собой, она на мгновение позволила себе расслабиться, наблюдая за друзьями.

— Клянусь, — зло произнесла Кейт, вертя пластиковую вилку в пальцах, словно это было оружие, — если профессор Грейс снова скажет мне, что мои статьи «слишком агрессивные», я напишу колонку про его любимую кофейню и то, как он там заваливает официанток.

Лив засмеялась, ощущая, как отступает глухая тяжесть после утренней встречи с Крисом. Как он умудрялся так сильно её раздражать одним лишь своим существованием?

— Ты станешь легендой, Кейт. В худшем смысле, конечно.

— Именно ради этого я и живу, — усмехнулась брюнетка, её глаза ярко сверкнули. Она мечтала о карьере в "The New York Times" и была готова порвать любого, кто станет у неё на пути.

Разговор перешёл к конкурсу коротких рассказов, в котором участвовали Лив и Джеймс. Лив слушала вполуха, позволяя своим мыслям блуждать. Она мечтала стать редактором, когда-нибудь выпустить книгу под собственной обложкой... Но сейчас её мечты вытеснял странный зуд под кожей — как будто что-то вот-вот должно было произойти.

Через пару столов сидел Зак. Его взгляд прожигал её насквозь, тяжёлый и липкий. Он не делал шагов навстречу — просто сидел и смотрел, будто рассчитывал одним только этим притянуть её к себе.

— Он опять на тебя пялится, — Элизабет кивнула в сторону Зака, и Лив вздохнула, устало ковыряя пасту.

— Привыкла, — бросила она через плечо, стараясь отгородиться от раздражения. — Пусть пялится. Он просто поглазеет и успокоится. Ничего нового.

Кейт смерила Зака презрительным взглядом.

— Он тут прям как слон в посудной лавке, — процедила она, качая головой. — Не заметить его невозможно.

Элизабет, сидящая рядом с ней усмехнулась:

— Ты всегда так говоришь, Лив. Но ты же знаешь, что он не просто так там сидит. Ты ведь никуда не убежишь от его взглядов и вечных приглашений на второе свидание. Сколько уже прошло? Месяцев 7? Мальчик явно не желает отпускать тебя. Что же ты такого сделала на этом свидании?

— Лиз, — сказала блондинка с лёгким раздражением, отдирая этикетку от бутылки с водой. — Пусть глазки свои на меня тренирует. Я этого не замечаю. Ему что, заняться нечем?

Лив фыркнула и снова перевела взгляд на свой обед. Сегодня всё раздражало сильнее обычного. Сегодня мир словно наполнился электричеством.

И вот оно.

Фигуру Криса она почувствовала прежде чем увидела. Волна уверенности, дерзости и чего-то хищного пронеслась сквозь столовую. Лив подняла глаза — и в тот же момент брызги горячего, но не обжигающего кофе выплеснулись на нее.

— Чёрт возьми, Блейк! — выдохнула она, вскакивая.

— Ой, неловко вышло, Беннет, — Крис обернулся, и на его лице цвела самая наглая ухмылка, которую она только видела. Его глаза светились весельем и... чем-то ещё.

Это была всего лишь игра. Их вечная игра. С первого курса. Они то дразнили друг друга, то обменивались колкими репликами. И, возможно, эта игра её раздражала, но Лив не собиралась сдаваться и отдавать победу своему врагу.

— Ты идиот, — прошипела Лив, шагнув к нему ближе.

Они оказались на расстоянии одного вздоха друг от друга. Она чувствовала его дыхание, уловила слабый аромат чего-то пряного — корица и чего-то безумно мужского, слишком притягательного. Сердце затрепыхалось в груди, бешено, как пойманная птица.

Крис медленно опустил взгляд на пятно от кофе на её руке. Его губы чуть дрогнули.

— Рад знать, что произвожу на тебя такое... горячее впечатление.

И если бы взгляд мог убивать, Блейк уже бы лежал в луже собственного самодовольства. Но вместо этого Лив просто закатила глаза и отступила назад — на безопасное расстояние, где его тепло переставало опалять её кожу.

Друзья, сидящие с ней за столом, сдерживали улыбки, наблюдая за сценой. Кейт уже тихо смеялась, закинув одну ногу на другую.

— Пять лет. Я даю им пять лет. И мы погуляем на свадьбе мистера и миссис Блейк.

— Я — три, — поддакнул Джеймс, не отводя взгляда с их странного поединка.

— Ты... — прошипела Лив, — самое большое раздражение в моей жизни.

Девушка села обратно, делая вид, что полностью игнорирует Криса. Но каждая клеточка её тела всё ещё звенела от напряжения. Она чувствовала, как он смотрит ей в спину, как его невидимая рука всё ещё держит её за запястье, там, где обожгли капли кофе.

— Ты ещё не утомилась, Лив? Он тебя явно заводит. Кто бы мог подумать, — бросила Кейт ей с ухмылкой.

Лив закатила глаза.

— Вообще-то, мне кажется, что Крис просто не может пройти мимо и не полить кого-нибудь кофе. Это его способ сказать «привет». Он как стихийное бедствие!

Элизабет рассмеялась и переглянулась с Кейт.

— Если это бедствие, то ты странно сияешь после каждой встречи с ним, Лив.

Она промолчала, потому что знала: никакие слова не смогут объяснить того, что бурлило у неё под кожей каждый раз, когда Крис оказывался рядом. Ненависть. Ярость. Желание убить его. Но было и нечто другое — то, что она прятала глубоко внутри себя, то, в чём не призналась бы даже самой себе под дулом пистолета.

А где-то за её спиной Крис Блейк всё ещё ухмылялся, зная, что сегодня он опять выиграл ещё один маленький раунд в их вечной, странной войне.

***

Вечер опустился на кампус, укутав его в густую бархатную дымку. Воздух был насыщен ароматами осени, сырой листвы и чего-то пряного, что доносилось из окон домов братств, вздрагивающих под ударами басов и взрывами смеха.

Лив стояла перед зеркалом в комнате, медленно натягивая короткий подол платья вниз, чувствуя, как каждый сантиметр обнажённой кожи пульсирует от осознания собственной уязвимости.

— Это... перебор, — пробормотала она.

— Это идеально, — возразила Элизабет, закалывая последние пряди её волос. — Я сама его сшила, Лив! Ты должна сиять! Кто если не мои подруги будут носить мои наряды?

— Когда ты закончишь колледж, в твоих платьях будет ходить весь Голливуд, а Кейт будет раскрывать их грязные секреты в колонке журнала, — улыбнулась Лив. — Я хотела прийти в джинсах и свитере. Это всего лишь вечеринка.

— И выглядеть как потерянный первокурсник? Сегодня не тот вечер, дорогуша. Мы на третьем курсе. Ты должна источать уверенность и показать этим первокурсникам кто здесь главный. — Элизабет хмыкнула и хлопнула её по плечу. — Ты сама не понимаешь, какую силу держишь в руках. Или, точнее, в этих чертовски длинных ногах.

— Лиз, мы должны познакомить первокурсников с местной жизнью, а не показывать, кто здесь главный.

Платье казалось прикосновением раскалённого металла. Открытая спина, тонкие бретели — каждый взгляд теперь был как удар.

И всё-таки она пошла.

Вечеринка была в разгаре в старом доме братства — его фасад был увит гирляндами, окна распахнуты настежь, а внутри гремела музыка. Воздух вибрировал от энергии, пьянящей и чуть опасной.

Лив протискивалась сквозь толпу, стараясь не зацепиться каблуками за чей-то рюкзак или куртку. На ней были взгляды. Сотни взглядов. Одни — восхищённые. Другие — завистливые. Иные — откровенно жадные.

— Беннет, — низкий, лениво-хриплый голос прокатился по её спине, как разряд.

Она обернулась. И вот он — причина всех ее бед. Его улыбка рассекла пространство, словно лезвие. Он стоял, уверенный в себе, в своей спортивной футболке с номером восемь, которая подчёркивала ширину его плеч, и смотрел на неё... так, как будто видел впервые.

Крис наклонился к её уху, чтобы перекричать музыку:

— Кто бы мог подумать... Ты умеешь быть эффектной.

Лив холодно подняла бровь:

— А ты совершенно не умеешь быть сносным.

Его глаза скользнули по ней медленно, откровенно, как будто он смаковал каждый дюйм её тела. В них вспыхнули невидимые искры. Острые, горячие, опасные.

Крис усмехнулся.

— Ты всё такая же колючая, Беннет.

— А ты всё такой же самодовольный, Блейк.

Этот поединок прервал голос Элизабет:

— Лив! Вот ты где!

Оливия с облегчением повернулась на зов и пробралась к своим друзьям стоявшим возле кухни, где пахло пролитым пивом и чем-то сладким.

— Ух ты, — присвистнула Кейт, окинув её взглядом. — Объясни, почему ты скрываешь такую фигуру от мира?

— Лиз, ты настоящий талант, — с мягкой улыбкой сказал Джеймс, бросая на Элизабет тот самый взгляд, в котором застыло тихое, почти невысказанное восхищение.

Лив заметила это ещё в конце прошлого семестра — тот особенный свет в глазах Джеймса, когда он смотрел на её подругу, — но тогда списала всё на случайность. Теперь же её подозрения крепли с каждым днём, превращаясь в уверенность.

Она наблюдала за этой сценой с лёгкой улыбкой, чувствуя, как внутри распускается тёплый цветок заботы. Когда-нибудь — может быть, очень скоро — она поговорит с Джеймсом. Подтолкнёт его, поможет найти смелость сделать шаг навстречу. Настоящую историю иногда нужно лишь слегка подтолкнуть, чтобы она наконец начала своё дыхание.

Лив перевела взгляд на Кейт, прищурившись с лёгким вызовом:

— Ну и где же твой загадочный кавалер?

Кейт, не теряя своей фирменной уверенности, лишь лениво усмехнулась:

— Приедет через пару дней. Потерпи немного. Я вас обязательно познакомлю.

— Даже намёка не дашь? — Лив недоверчиво склонила голову, ловя в её улыбке нечто слишком уж довольное, чтобы не насторожиться.

— Ни единого, — кокетливо отбила Кейт, махнув рукой, словно отгоняя назойливую муху. — Всё узнаешь в своё время.

Лив закатила глаза, но внутри неё, глубоко под слоями насмешливости, шевельнулся странный, тревожный холодок — словно перед чем-то, что она не могла ни увидеть, ни предугадать.

Позже, когда разговоры унесли друзей в разные стороны, Оливия отправилась на поиски туалета.

— Лив! — окликнул ее в этот момент голос Зака.

Милого, назойливого Зака.

Он появился рядом, словно неуклюжий щенок, глядя на неё с таким обожанием, что ей стало почти неловко.

— Ты выглядишь... ну, вау, — выдохнул он.

— Спасибо, Зак, — ответила она, голосом, в котором сквозила холодная вежливость.

Он начал лепетать о каких-то планах, напитках, прогулках, втором свидании... Лив вежливо, но твёрдо прервала его, убивая эту надежду в корне и пока парень не продолжил свою триаду – сбежала от него.

Девушка медленно поднялась по ступеням на второй этаж — туда, где музыка звучала уже не как ритм вечеринки, а как глухой отголосок далёкого сердца. Коридоры утопали в полумраке, будто скрывали в себе чужие тайны и несказанные слова. Внезапно из-за угла донеслись мужские голоса, и Лив, движимая любопытством, остановилась у приоткрытой двери.

— Спорим на лысую голову, Блейк, — звучал насмешливый голос. — Если тебя никто не пригласит на бал...

Смешки разлетелись по комнате, как искры от костра.

— Да расслабьтесь вы, — лениво протянул другой. Узнать его было легко — Крис. В каждом слове сквозила самоуверенность, ленивая бравада. — Я настолько хорош, что к дню бала буду выбирать между толпой поклонниц. Придётся устраивать кастинг.

Лив чуть прищурилась, чувствуя, как в груди медленно закипает раздражение. Ну конечно. Этот самодовольный, нарциссичный тип. Даже воздух рядом с ним, казалось, пах высокомерием.

— Усложним задачу, — предложил кто-то. — Не просто любая. Мы выберем тебе цель.

Звякнуло стекло, раздался очередной взрыв хохота.

— Если проиграешь, чувак, реально придётся побриться! — смеялся другой.

Прыгучий смешок, шелест одежды, перестук бутылок.

Сквозь узкую щель Лив заметила, как Крис и Гарри, ещё один из футболистов, пожимают друг другу руки. Спор был заключён.

— А теперь выберем тебе цель, — протянул Гарри и сделал вид, что задумался. — Оливия Беннет. Идеально.

В комнате наступила короткая, звенящая тишина. В этот миг у Лив будто оборвалось дыхание. Мир внутри неё словно треснул — тонко, но болезненно. Пальцы сами собой сжались в кулаки, ногти впились в ладони.

«Что?..» — только и успела подумать она.

— Серьёзно? — переспросил Крис, и Лив уловила в его голосе не радость, не азарт, а... досаду. Как будто её имя оскорбило его планы.

— Именно. Хочешь сохранить шевелюру — заставь её пригласить тебя.

Крис вздохнул, как человек, которому доверили скучную работу, а не поручили покорить живого человека. И вот тогда он сказал то, что разожгло огонь в Лив по-настоящему.

— Ладно. Легче простого. Она и так без ума от меня. Пара слов, пара эффектных жестов — и она уже просит на ней жениться.

Мир покачнулся. Лив резко отпрянула от двери, словно её ударило током. В груди рвануло — будто кто-то вонзил в сердце горячее лезвие. Сначала — унижение. Слепящее, ледяное, хлёсткое. Её выставили трофеем. Целью. Игрой.

Но затем — гнев. Не тихий, не обиженный — яростный, кипящий, почти оглушающий. Как он посмел? Как этот самодовольный, надменный, жалкий Крис вообще мог подумать, что она... влюблена в него? Это уже была не просто обида — это было оскорбление. Яд.

Она ненавидела его. За каждое слово. За каждый выдох. За его голос, полное презрения «легче простого», за это наглое «она и так без ума от меня». За то, что он вообще осмелился думать, будто она — из тех, кто падает к его ногам.

В ушах звенело от гнева. Сердце стучало, как барабан войны. Лив сжала челюсти, уговаривая себя не ворваться в комнату и не разнести всё к чертям. Но она не поддастся. Её месть будет холодной. Точной. Правильной.

Она знала одно: он пожалеет.

***

Ночь обвивалась вокруг, как старое влажное одеяло, полотно темного страха, поглощающее все светящиеся огоньки студ-городка. Улицы, будто сотканные из ночной тьмы, были пусты, за исключением одного стука её шагов, который эхом отдавался в безбрежной темноте. Лив ускорила шаг, чувствуя, как холод пробирается под кожу, а самообладание рушится под тяжестью воспоминаний; она изо всех сил старалась не развернуться, не вернуться на вечеринку и не задушить Криса на месте.

И тогда — шаги.

Тяжёлые, глухие. Зловещие, не оставляющие сомнений в том, что кто-то шёл за ней. Тот же ритм, тот же звук, как в её собственных ногах. Она резко обернулась — пустота. Глаза метались по ночному пространству, но вокруг не было ничего, кроме блеклого света фонарей, которые, казалось, только углубляли тьму.

Но холод пробежал по её спине. Сильно. Он словно прошёл через её кости, заставив сердце в груди замереть. В её ушах, в её голове — всё ещё шаги.

Её тело сжалось в комок страха, и она пошла быстрее. Больше не оглядываясь. Только вперёд, всё быстрее и быстрее, ноги били асфальт, дыхание стало тяжёлым, как будто воздух сам сопротивлялся ей. Но шаги позади — они не отставали. Они стали громче. Всё быстрее. Все ближе. Она могла слышать их прямо за спиной, как будто кто-то наступал ей на пятки, преследуя её, не давая ни единого шанса на спасение.

И вот она сорвалась. Бежала, не думая, не чувствуя больше ничего, кроме дрожащего, бешеного сердца, которое, казалось, вот-вот вырвется наружу. Лив не могла думать о том, что может случиться, если она упадёт, если её догонят. Она просто бежала, как в последний раз. Пальцы на руках были сжаты в кулаки, воздух ломился, и каждое её дыхание было наполнено страхом.

Наконец, впереди возникло здание общежития, как светлый маяк, как спасение. Но спасение ли оно? Сама мысль, что всё может быть в порядке, не могла поглотить ужаса, который сжимал её горло. Лив влетела внутрь своей комнаты и заперла дверь с таким шумом, что казалось, она могла бы разбудить все общежитие. Прислонилась к ней, почти вцепившись руками в холодную поверхность двери, тяжело дыша.

Тишина.

Тишина, которая теперь была громче всего, что она когда-либо слышала. Даже её собственное дыхание казалось ей отголоском чего-то чужого и страшного. Тишина. Она огляделась, отчаянно пытаясь найти хоть какое-то оправдание тому, что почувствовала.

Но её взгляд упал на пол у двери.

Там, на черном полу, было что-то белое.

Что-то тонкое, аккуратно сложенное. Конверт.

Её руки задрожали, когда она наклонилась, чтобы поднять его. Каждый её жест был словно замедлен, и в тот момент она не могла думать ни о чём другом, как только о том, что тот, кто преследовал её, мог быть совсем рядом, где-то там, за дверью.

Она разорвала край конверта с таким усилием, как будто надеялась, что этот жест сможет вырвать её из кошмара. Листок был тонким, хрупким, как будто кто-то специально выбрал его, чтобы сделать её волнения ещё более мучительными. Она развернула его. И там, на белом фоне, были написаны всего несколько слов, но их хватило, чтобы сердце Лив застыло.

«Ты не сможешь убежать»

Простые слова. Невыносимо простые. Но от них всё внутри неё сжалось в ледяной комок. Этот конверт, это послание... Это опять повторяется. И это пугало до глубины души.

------------------------------------------

От автора.

Дорогой читатель, я не писала книги около 8 лет, даже не открывала Word, чтобы написать хоть пару строк. Но нереализованные идеи в моей голове жили все это время. И вот, в какой-то момент я решила их воплотить. Если тебе нравится эта история - буду благодарна каждому твоему комментарию и лайку. Эта поддержка важна для меня.

Приятного чтения.