Глава 6.
— Шанк бы их всех побрал! — крикнул Алби, с досады пнув траву у себя под ногами. — Несите его в Кутузку.
Бен испуганно взглянул на вожака. Его [Бена] глаза, ещё недавно отдававшие безумием, приобрели чёрный оттенок. Казалось, что всё пространство его глаз заняли зрачки, ведь белков и радужной оболочки не было видно вовсе. Бегун начал вырываться ещё сильнее, стараясь освободить руки, а затем убежать, ведь он знал, что его ждёт.
[Как бы не было трудно нам с Вами это признавать, но... Мы тоже знаем, что его ждёт..]
— Алби, нет! — вопил Бен. — Прошу! Нет!
Вожак Глэйдеров печально опустил глаза и негромко вздохнул.
— Завтра вечером тебя ждёт Изгнание, — печально произнёс он, не поднимая головы, и ушёл в направлении леса.
Бен не собирался сдаваться так просто, он пытался переубедить и Алби и всех остальных в том, что он совершенно нормальный, что с ним все будет хорошо и он поправится. Парень старался говорить спокойным голосом, но дрожь в голосе всё больше его подводила. Никто ему не верил. Все знали, что никто от этого не поправляется.
Галли, Уинстон, Фрайпан и Мин Хо с превеликим трудом дотащили Бена до Кутузки и бросили его в неё. Данная ранее не известная нам локация представляла из себя некий подвал, сверху закрытый крышей, в которой было отверстие, закрытое своеобразной решёткой, откуда, собственно, несчастные и попадали вовнутрь. Кутузка была глубиной в три с половиной метра, а шириной в четыре метра.
— Сиди тут, — сказал Галли, покачав головой и печально взглянув на него.
Бен всё пытался вразумить своих товарищей, он прыгал, пытаясь дотянуться до решётки, кричал, визжал и плакал. В конце концов он сел и, опустив голову на согнутые колени, громко зарыдал, повторяя одну и ту же реплику:
— Я не виноват. Я поправлюсь.
***
Юна сидела на корточках всё на том же самом месте, где её душил Бен, и не могла поверить в то, что всё это случилось именно с ней. Она была бы рада забыть, но многочисленные синяки на шее не позволяли ей это сделать. Жаль. Ньют, Чак и Томас сидели рядом, пытаясь хоть как-то ей помочь, но ничего не могли предпринять. Джек лежал у коленей хозяйки, жалобно скуля и обеспокоенно на неё просматривая.
Вернувшись, Мин Хо сел рядом с друзьями. На лицах всех присутствующих читались такие эмоции, как шок, отчаяние и страх. Они всё ещё не могли поверить в то, что Бена ужалили посреди дня и в то, что он сотворил. Но в то же время им было жаль его, ведь он был их другом. Был.
Все ребята сошлись на мнении, что это всё лишь начало. Но начало чего? Явно не чего-то хорошего. Это — начало конца. Конца их беззаботной жизни. Чего ещё ждать от Создателей? Какую ещё свинью они подкинут Глэйдерам? Какие испытания выпадут на их долю? Страшно даже представить.
Каждый до одного из парней погрузился в свои мысли, их взгляды были затуманены, а выражения лиц спокойны, безмятежны. Ни один мускул на их лицах не дрогнул. Они сидели неподвижно, уставившись в одну точку.
Из транса их вывело то, что девушка, сидевшая среди них, неожиданно поднялась на ноги и направилась в неизвестном направлении. Джек сразу же последовал за ней, беспокойно оглядываясь по сторонам. Что же творилось в этом маленьком, но верном собачьем сердце? Думаю, его обладателю было стыдно, он корил себя за то, что не смог должным образом уберечь свою новую, [а может и не новую] но любимую хозяйку. Пёс был уверен в том, что в следующий раз он обязательно защитит свою лучшую подругу.
— Куда ты? — обеспокоенно-спокойным голосом произнёс Ньют.
Девушка обернулась.
— В Хомстед. Я хочу побыть одна, простите.
Парни понятливо закивали и проводили её взглядами до Хомстеда, пока она не скрылась за его дверьми. Юна поднялась к себе в комнату. Как только дверь открылась, Джек запрыгнул на кровать и удобно устроился на одной половине. Наша героиня легла рядом с питомцем и, гладя его по голове, крепко задремала.
Снова ей приснился сон.
— Мама? Папа? Куда мы идём? — говорит девочка лет пяти, гуляя за руку с матерью и отцом, весело шагая по улице.
— Покупать тебе велосипед, — улыбнулся мужчина.
Девочка радостно запрыгала, не отпуская рук родителей.
— УРА! — радостно воскликнула она, широко улыбаясь.
Родители не смогли сдержать улыбки при виде этого маленького, большеглазого и милого чуда.
— Папа, а ты купишь мне когда нибудь машину? — спросила малышка, взглянув на отца. — Я уже умею рулить!
Мать и отец переглянулись.
— Конечно! — ответили они хором.
Юна резко проснулась и, немедленно поднявшись, оглядела комнату. Джек, мирно уснувший рядом с хозяйкой, всё так же спал. За окном уже было за полночь, весь Глэйд спал.
— К чему такие сны? — подумала девушка, а её голова вновь непринужденно опустилась на подушку. Совсем скоро царство Морфея поглотило её в себя снова и окутало мягкими и цепкими щупальцами. Девушка вновь провалилась в сон.
Темно. Юна ничего не видит, но ощущает чьё-то присутствие рядом. Она хочет открыть глаза и прозреть, но что-то не даёт ей это сделать, словно кто-то нарочно закрывает ей глаза своим руками.
— Не переживай, Юна — с тобой всё будет хорошо, — говорил незнакомый женский голос, доносившийся из неоткуда.
Девушка почувствовала, что острая игла вонзилась ей в руку и вызвала колкую боль, сжимающую всю конечность. Она хотела кричать, но язык заплетался, где-то внутри собрался один большой и громкий крик, который так и не вырвался наружу, оставшись там, внутри, навечно.
— Я не Юна! — кричало подсознание девушки.
Она почувствовала, что чьи-то сильные руки переложили её на твердую поверхность. Снова появилось какое-то движение. Постойте, это же она перемещается. Её куда-то везут. Но куда? И кто все эти люди?
Наконец девушка смогла разомкнуть глаза, но яркий свет ослепил её и не позволил разглядеть всё. Прежде чем зажмуриться, Юна сумела увидеть нависших над ней людей в масках, везущих её куда-то... Больничный коридор... Неприятный запах лекарств...
Мужчина, толкавший её кушетку, заметил, что его подопечная раскрыла глаза. Он наклонил голову и взглянул на неё своими леденящими душу глазами.
— Не переживай, — сказал он, — ПОРОК — это хорошо.
Услышав эту до боли знакомую фразу, девушка снова вскочила. На этот раз за окном было светло, но утреннее солнце ещё не успело подняться высоко и как следует осветить всю площадку Глэйда. Ворота ещё были закрыты. Она снова проснулась раньше всех и уже точно не сможет больше уснуть. Резкое, неожиданное пробуждение хозяйки всполошило Джека. Он спрыгнул с кровати на пол и встал в боевую позу, рыча и оглядывая всё вокруг.
— Всё хорошо, Джек, — добродушно сказала Юна, погладив друга по голове, — я тебя выпущу, ты погуляй немного, побегай, но не разбуди парней и не уходи далеко, хорошо?
Пёс довольно гавкнул и, как только дверь открылась, выбежал из комнаты.
Юна громко вздохнула.
— ПОРОК — это хорошо. Что же это значит? — рассуждала девушка. — Кто все эти люди? И почему я вижу их в своих снах?
Девушка покачала головой.
— Чёрт, как всё это сложно. Как же бесит.
Юна села на край кровати и случайно коснулась шеи. Жгучая боль заставила её одернуть руку. В миг в голову пришли воспоминания вчерашнего вечера. Бен. Он её душит. Изгнание.
— Изгнание. Его прогонят в лабиринт? Но. Там же Гриверы. Я виновата... Я даже не знаю в чём, но я виновата. Это из-за меня, — девушка запустила пальцы в волосы и крепко прикрыла глаза, будто пыталась избавиться от ужасной головной боли. Не помогло.
Она свернулась калачиком на кровати. Она думала. Думала обо всём на свете — о себе, о Глэйде, о Бене, о Джеке и о тех людях, что ей снились. Но в первую очередь она корила себя из-за Бена. Она представляла то, как ему сейчас плохо и страшно. Видела перед глазами картину того, как он остаётся один за огромной стеной, разделяющей его от дома, до того, как Гривер подходит к нему и...
— Боже. Господи, нет. Пожалуйста, нет! — говорила она, чуть ли не плача. — Я не могу так.
За дверью послышался топот ног и какой-то шум. Раздался неуверенный стук. Ещё один. И ещё.
— Открыто.
В комнату ввалились Ньют, Чак, Томас, Мин Хо и, конечно, Алби. Я не ошиблась. Ввалились, а не вошли. Скорее всего, каждый хотел услышать то, что творилось в комнате девушки, поэтому усердно прикладывал ухо к двери, и как только подслушивающие услышали голос Юны, от неожиданности споткнулись о ноги друг друга и тяжестью своего веса толкнули дверь, а она раскрылась. Очень неожиданно. Сверху лежал Алби, увидев то, что его видят и другие, он вскочил и отряхнулся. Негоже важным личностям попадать в такие неловкие ситуации. Вожак помог подняться остальным Глэйдерам, и они вместе вошли в комнату: запыленные, с лохматыми волосами, сонными глазами и немного опухшими лицами. Видимо, спалось им всем уж очень плохо. Посыпались вопросы от каждого из парней.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивал Ньют.
— Ничего не болит? — задал вопрос Томас
— Принести тебе что нибудь? — предложил Чак.
— Всё нормально? — спросил Мин Хо.
Девушка поочередно отвечала на вопросы парней, успокаивая их, но при этом скрывая свою грусть. Получалось у неё это очень плохо. Всем было предельно ясно, что после случившегося вчера, никто не сможет быть таким же весёлым и непринужденным. Всем было плохо. Все страдали, но старались это скрыть. Ни у кого не получалось. Даже эта минутка "рукопопства" не помогла им убить свою печаль.
— Ты не виновата, — резко сказал Алби. — Не вини себя в этом.
Юна опустила глаза и стала неловко перебирать пальцами. Парни поникли.
— Никто не мог этого предусмотреть. Ты и так пострадала. Жало Гривера затуманивает разум. Ужаленный сходит с ума, правда, изредка его посещают минуты адекватности, но длится это недолго. Он приобретает ужасную силу и поэтому становится опасен для общества. Это чудо, что ты отделалась синяками. Он мог бы убить тебя, — подытожил вожак и, кивнув на прощание, вышел из комнаты. Уж любит он уходить по-английски, не давая никому и слова вставить.
Юна уставилась в одну точку, никто из присутствующих не смел прервать молчание. Ребята решили, что девушке нужно остаться одной, поэтому по одному стали уходить. Никто не остался. Никто. Кроме Ньюта. Юна подняла голову. Ньют стоял перед ней, но тут же сел напротив неё на диван, закинув ногу на ногу, и скрестив на груди руки.
— А ты? — тихо спросила девушка.
— Не собираюсь ли я уходить? — спросил он, изогнув одну бровь.
Юна кивнула.
— Нет, — коротко ответил парень. — Я тебе мешаю?
Его голос был настолько бархатным и нежным, что хотелось всю оставшуюся жизнь слушать только то, как он сладко говорит. И вовсе не было важным, о чем он говорил. Даже если бы он читал вслух надпись на упаковке туалетной бумаги, слушать его было бы наслаждением.
— Нет, не мешаешь, — тихо и неуверенно произнесла девушка, желая спрятаться от пристального взгляда парня.
Ньют слабо улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он, — хотя бы тебе я не мешаю.
Девушка удивлённо взглянула на парня.
— Это ты кому-то мешаешь? — удивлённо произнесла она, стараясь говорить как можно тише. — По-моему, мешаю здесь всем только я.
Собеседник недовольно замотал головой.
— Это не так. Ты ошибаешься.
Юна усмехнулась.
— Не забивай этим свою голову. Забей, — отмахнулась она.
Ньют продолжал смотреть на девушку всё тем же пристальным взглядом, от которого у неё внутри все трижды переворачивалось и танцевало чечётку.
— Нет, не забью. Расскажи, что тебя гложет, что тебе не даёт покоя? Я же вижу, что тебе нужно выговориться, — говорил он ещё более бархатным и нежным голосом.
Девушка громко вздохнула.
— Тебе что-то снится? — спросила она, уставившись в пол.
— Да.
— Вот и мне тоже. Странные сны.
Ньют пересел с дивана на кровать.
— Какие?
— Маленькая девочка, двое взрослых. Какая-то больница, у меня берут кровь. Мне делают укол. Везут куда-то на кушетке. И голос, повторяющий одну и ту же фразу...
— ПОРОК — это хорошо, — продолжил Ньют.
Девушка взглянула парню в глаза.
— Тебе снилось то же самое?
Ньют кивнул.
— Почти. Знаешь, мне кажется, что это..
— Наши воспоминания, — подхватила девушка.
— Да. А ещё мне почти с самых первых дней пребывания тут снилась одна девушка. Наверное это странно, но я полюбил её — эту девушку из снов.
Юна пыталась переварить всё, сказанное парнем.
— Любовь помогает людям жить и преодолевать все препятствия, возникающие на пути. Любовь — это прекрасно. Любая любовь, даже невзаимная говорит о том, что человек способен чувствовать, что у него действительно есть душа и сердце.
Ньют улыбнулся уголками губ.
— Да, ты права. Совершенно права. Эти вера, надежда, и любовь помогали мне не свихнуться здесь на протяжении трех лет. Я представлял перед сном, что нахожусь вовсе не в Лабиринте, а у себя в квартире. Я видел перед глазами это так отчётливо, будто это действительно было наяву. Я представлял наши с ней встречи из снов, наши объятия и смущенные взгляды, неловкие поцелуи.
Девушка улыбнулась.
— Это так красиво и прекрасно.
Парень неловко улыбнулся.
— Очень красиво.
— Не переживай, этот разговор останется между нами. Ты можешь мне доверять.
Ньют кивнул.
— У меня и в мыслях не было. Я доверяю тебе.
— Спасибо.
За дверью вновь послышались шаги. Раздались три уверенных стука. Не дождавшись разрешения, дверь открылась. Вошёл Чак с подносом, полным еды. Он встал в дверях, не решаясь пройти внутрь. Юноша неловко переминался с ноги на ногу.
— Можно? — спросил он, нарушив молчание. — Я принёс еды. Может, позавтракаем все вместе?
За его спинами возникли Мин Хо и Томас. В руках обоих были такие же подносы с едой. Они оба улыбнулись и хором спросили:
— Ну так можно, нет?
Ньют и Юна засуетились, опустошая место в комнате, чтобы все сумели удобно расположиться и позавтракать.
— Всё, можно.
Завтрак прошёл мирно, спокойно и дружно. Ребята сидели на полу и в процессе приёма пищи вели разговоры на разные темы, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Например, они рассуждали, сколько шейных позвонков у жирафа, и сколько им всем может быть лет. Алби они дали около двадцати двух лет, Мин Хо — двадцать, Ньюту и Томасу — девятнадцать, Чаку — пятнадцать, а Юне — восемнадцать. Также они говорили на темы, как "от чего плавает утка" и о том, что каждый сделает, как только выйдет из Лабиринта.
Мин Хо сказал, что хочет съесть много чипсов, сидя перед телевизором и попивая пиво. Томас — что хочет прокатиться на катере. Ньют — почитать какую-нибудь книгу, сидя на удобном и мягком кресле. Чак хочет посетить Парк Аттракционов и прокатиться на Колесе Обозрения вместе с друзьями и родителями. А Юна сказала, что не отказалась бы попутешествовать и объехать весь мир.
— Как думаешь, а чего бы хотел Галли? — смеясь спросил Мин Хо.
Юна улыбнулась.
— Думаю, что с его характером ему бы понравилось на боксёрском ринге. Там бы ему преподали урок, — добродушно улыбаясь и пожимая плечами ответила Юна.
Все присутствующие ещё долго смеялись, представляя Галли на ринге.