САМАЭЛЬ
Бледная и безразличная луна наблюдала за тем, как я закапывал очередной труп. Тяжелый грунт с глухим стуком засыпал могилу. Опять. Опять эта мерзкая влага, пропитывающая землю. Как будто сама природа плачет обо мне. Каждая лопата земли —еще один шаг к небытию. А может, это и к лучшему? Скоро все закончится. Тьма поглотит меня целиком, и я наконец-то смогу избавиться от этого кошмара. Но что там, за гранью? Пустота? Бесконечная ночь? Или, может, все-таки есть что-то еще? Что-то, что даст мне хоть каплю надежды?
Влажная и тяжелая ночь , как простыня больного, окутала лес. Мои полностью татуированные руки, покрытые многолетними шрамами от порезов и попаданий пуль, привычно орудовали лопатой. Выпрямившись и стряхнув с себя землю, я оглянулся вокруг: ни единого звука, кроме шелеста листвы и монотонного стука моего сердца.
Но сегодня что-то было иначе. Воздух казался гуще, тяжелее. Здесь витал какой-то особый аромат то, что казалось так легко спугнуть, хрупкое и прекрасное, как лань.
Выходя из леса к своему внедорожнику, по привычке достаю сигарету и, как только огонь зажигается в моей любимой зажигалке, с помощью которой я много раз что-то поджигал и подрывал, взгляд случайно падает на море, которое раскинулось темной гладью.
Наступало утро, но солнце никак не могло пробиться сквозь густой туман, окутавший морской обрыв. В этом безмолвии, нарушаемом лишь шорохом волн, стояла она - фигура, больше похожая на призрак, чем на живого человека.
Ее длинные волосы, цвета воронова крыла, сливались с туманом, а одежда, черная и струящаяся, подчеркивала ее хрупкую изящность. Силуэт, очерченный холодным лунным светом, казался мне невыносимо прекрасным. Длинные, словно шелк, волосы развевались от легкого морского ветра, притягивая меня, как магнит. Я хотел провести по ним пальцами, закрутить в жгут и сильно потянуть вниз. Аромат живых цветов, которые она несла в руках, казался неуместным среди этой безжизненной серости.
Она была прекрасна, как видение.
Ее кожа, кажется, светилась в темноте.