3 глава
Сумка с капельницей стала своего рода утешением. С её помощью Брюс мог хотя бы следить за временем. Джеремайя объяснил, что Брюс находится под капельницей не так, как большинство обычных пациентов. Очевидно, по наблюдениям Джеремайи, уровень питания Брюса был опасно низким.
«Вот что происходит, когда ты почти год живёшь на скудном пайке.» - Брюс фыркнул в ответ, хотя и удержался от красочного комментария о том, что в том, что Брюс так обделен, в большей или меньшей степени виноват Джеремайя. Брюс фыркнул в ответ, хотя и удержался от красочного комментария о том, что в том, что Брюс так обделён, в большей или меньшей степени виноват Джеремайя.
Джеремайя менял сумку по несколько раз в день, Брюс считал, что прошло уже почти три недели. Иногда он пытался заполнить свое время чтением книг, которые Джеремайя оставил для него в стопке на верхней полке шкафа. Книг было не так много, чтобы заполнить библиотеку, но вполне достаточно, чтобы Брюс мог немного развлечься.
Всё повторялось снова и снова: Брюс открывал новую книгу, читал несколько глав, бросал попытки сосредоточиться на чтении, понимал, что больше нечем заняться, и наконец дочитывал книгу до конца.
Дверь в спальню оставалась запертой большую часть дня, и только когда в комнате находился Джеремайя, выход был открыт. Даже если бы Брюс попытался вырваться, он бы далеко не ушел.
Джеремай, похоже, обрёл (неудачную) способность подбегать в мгновение ока. Поскольку капельницу меняли несколько раз в день, у Брюса не было причин выходить из комнаты. Не говоря уже о том, что Джеремайе показалось бы немного странным, что Брюс вдруг захотел исследовать поместье.
Это была не ужасная спальня, на самом деле, даже хорошая спальня для заложника. Кровать королевского размера с четырьмя столбиками, несколько тяжелых одеял и подушек, две тумбочки по обе стороны от кровати. Не считая шкафа, стоящего в другом конце комнаты рядом с дверью в ванную, в котором было множество одежды. Джеремайя придерживался темных тонов, однако несколько предметов фиолетового, тёмно-зеленого и красного цветов также присутствовали. Здесь же стояли два больших кресла, достаточно больших, чтобы Брюс мог свернуться калачиком и подремать в одном из них, перед тремя окнами со шторами - такими же, как в комнате, в которой Брюс проснулся.
Брюс предпочитал держать шторы широко распахнутыми, когда читал на стуле, укрывшись тяжелым пледом. Свет из окон не попадал на кровать. Признаться, ему доставляло некоторое удовольствие наблюдать, как Джеремайя явно страдает от солнечного света. Хотя вампир ничем это не показывал, кроме слабого шипения.
Пока что Брюс сидел на своем обычном месте, зная, что скоро придёт Джеремайя, чтобы сменить пакет для капельницы. Каждые несколько дней Джеремайя заменял иглу, но реже, чем пакет.
Молодой человек лечил разбитую губу и порез на щеке - вчерашняя «дисциплина.»
Джеремайя всё больше разочаровывался в Брюсе: упрямство и озлобленность младшего были для психа чересчур сильными. Поэтому, когда Брюс вырвал у него иглу от капельницы, Джеремайя схватил его за горло и повалил на пол.
«Ты не понимаешь! Почему ты не можешь понять?»
Остаток дня Брюс пролежал в постели, пытаясь отдохнуть от раскалывающейся головной боли. В какой-то момент между различными периодами отдыха в течение дня (что Брюс искренне ненавидел делать) Джеремайя сменил капельницу, но оставил шоколадку в знак некоего извинения.
А сегодня утром вошел Джеремайя, напевая весёлую мелодию, с улыбкой на лице. Как будто он не видел, как неподвижно лежит Брюс в синяках. Брюсу больше ничего не хотелось делать, кроме как швырнуть шоколад в безумца. Вместо этого он молча съел шоколад - это было первое, что он попробовал во рту (кроме крови, но Брюс очень хотел бы забыть об этом) с тех пор, как попал под опеку Джеремайи.
Это был всего лишь простой молочный шоколад, но Брюс так отчаянно хотел лелеять его как можно дольше. Прошло около четырех дней, прежде чем он съел последний кусочек.
Брюс слишком рано захотел снова бунтовать. У вампиров давно есть слабости, но у разных вампиров они разные. Поэтому солнечный свет не оказывал на Джеремайю особого влияния, кроме лёгкого жжения. Он знал, что серебро, в частности, может навредить Джеремайе, но неужели Джеремайя будет хранить свою слабость в месте, где он должен скрываться? Конечно, нет.
В голове Брюса уже проносились варианты побега. Одна идея появлялась, но потом оказывалась бесполезной из-за одной детали.
Сделать крест самому? Где он возьмет материал, не говоря уже о том, что кресты должны быть освящены, чтобы работать.
Джеремайя должен был каким-то образом перебраться через реку и воспользоваться этим, чтобы вернуться в Готэм. А что произойдет, когда Джеремайя поймёт, что его нет? Брюсу даже не разрешили выйти из этой комнаты. Он даже не представляет, насколько велико поместье.
Подождать, в конце концов Джеремайе должно стать скучно? Джеремайя - бессмертное существо, у него есть всё время в мире, к тому же Брюс не знает, сможет ли он сохранить свое упрямство, когда ему будет за 30.
В первый раз сбежать было трудно, но тогда обстоятельства сложились просто идеально. Если бы Джеремайя сделал более сильный транквилизатор, Брюс не смог бы вырваться.
В тот день Джеремайя уже дважды менял капельницу, а значит, по плану должны сменить ещё две. И, конечно же, Джеремайя вошёл в комнату, как будто в ней не жил целый человек.
«Добрый вечер, Брюс.» - Джеремайя всегда колебался, прежде чем шагнуть на свет, льющийся через окно, но не в этот раз. К тому же на его лице появилось ненормально взволнованное выражение.
Он что-то хочет.
«Привет, Джеремайя.» - Брюс заметил, что Джеремайя чуть грубее заменяет иглу, если Брюс не приветствует его в ответ. Юноша с удовольствием поиздевался бы над вампиром, но, учитывая, что Джеремайя был единственным человеком, поддерживающим Брюса на постоянном питании, лучше не насмехаться над ним.
«Какая это книга сегодня?»
Брюс совсем забыл о книге, пришлось сверяться с обложкой. "Повелитель мух", - ответил он.
Джеремайя хмыкнул, отстегивая старую сумку от капельницы, а затем заменяя её. - «Мне всегда это было трудно читать, некоторое время назад это было обязательным требованием для занятий в колледже.» - Джеремайя тяжело вздохнул, было ли это от привязанности или презрения к воспоминаниям, Брюс не мог сказать.
Хотя сумка был заменена, а питательные вещества беспрепятственно поступали через трубку, Брюс всё ещё чувствовал на себе взгляд Джеремайи и его присутствие рядом с креслом.
Однако Джеремайя, похоже, не хотел, чтобы его присутствие оставалось тайной, и сказал, - «Думаю, пора возвращать тебя на твёрдую пищу, Брюс»
От удивления книга чуть не выскользнула из пальцев Брюса. Брюс взглянул на вампира, - «Правда?»
Улыбка Джеремайи стала ещё шире, - «Да, любовь моя.»
Брюс отмахнулся от этого ласкового выражения, за последние несколько недель он уже успел (несколько) к ним привыкнуть. Молодой человек прочел страницу и закрыл книгу. Ухмылка Джеремайи немного утихла, и на его лице появилось легкое выражение пленительности.
Мужчина протянул руку, которую Брюс взял. Джеремайя помог Брюсу встать - хотя в этом он определенно не нуждался - обхватил рукой талию юноши и отпустил, как только Брюс полностью встал. Однако он положил руку Брюса на свой локоть, сопровождая его, словно королевскую особу.
Руки Брюса были заняты: Джеремайя вел его, а другой держался за шест капельницы. Вампир вывел Брюса из комнаты, и молодой человек практически гудел от возбуждения. Возможно, у него была небольшая лихорадка. В конце концов, за последние несколько недель его единственной компанией был Джеремайя, и даже их разговоры были ограничены.
Не говоря уже о настоящей еде. Капельница утоляла голод, но не полностью. Брюс скучал по ощущению сытого желудка, но даже это было редкостью в условиях ограниченных ресурсов Готэма в данный момент. Он наблюдал за городом издалека, и каждый взрыв, выстрел, крик казались ему личными. Все они словно издевались над Брюсом, что он не смог их спасти, что он был вынужден отказаться от защиты невинных.
Сосредоточься на спасении себя! Крикнул ему голос, подозрительно похожий на голос Селины, Джима и Альфреда. Ты не сможешь выбраться из этого, если едва выживаешь.
Верно, Брюсу нужно было восстановить силы. Жидкость из капельницы не давала Брюсу возможности напрягаться.
Джеремайя повёл Брюса по длинному коридору, повернул налево и открыл большую французскую стеклянную дверь. Комната, как и весь дом, была освещена свечами. Тёмно-красные стены с тёмной дубовой отделкой окружали комнату. В комнате было несколько старых антикварных украшений. Но больше всего выделялся длинный дубовый стол, за которым, похоже, могли бы разместиться десять человек. Однако накрыто было только одно место в конце стола. Джеремайя привёл Брюса к этому концу стола, мягко направляя Брюса сесть. Капельница стояла неподвижно прямо у стула Брюса.
Джеремайя на мгновение отлучился и вернулся с чашой и ложкой. - «Я подумал, что мы начнём медленно. Кроме того, суп может утолить весь твой небольшой голод.» - Он пододвинул стул справа от Брюса поближе к юноше, а затем сел сам. Со своего места Брюс почувствовал запах наваристого бульона, похожего на кусочки курицы и овощей с лапшой - причудливый куриный суп с лапшой.
Джеремайя поставил перед Брюсом миску, но ложку оставил. Это смутило молодого человека, пока вампир не погрузил ложку в чашу, доставая морковь, шпинат и курицу. Старший мужчина обхватил нижнюю часть ложки и осторожно подул. Только после этого он поднёс ложку к губам Брюса.
Кормили с ложечки, как младенца. Мысли Брюса не давали покоя. - «Джеремайя...»
«Шшш, Брюс, пожалуйста, ешь. Боюсь, в ближайшее время это будет единственным способом твоего питания.»
Джеремайя непоколебимо держал ложку.
Брюс взглянул на мужчину, а затем уставился на кусочек шпината, свисающий с края ложки. Сделав глубокий вдох, Брюс закрыл глаза и открыл рот, предоставив Джеремайе доступ.
До его ушей донесся задыхающийся смех Джеремайи, - «Спасибо, Брюс.» - Посуда была еще горячей, когда Брюс сомкнул губы вокруг металла, позволяя бульону омыть язык. Это было... хорошо, очень хорошо. Настолько, что Брюс едва успел проглотить ложку, как снова открыл рот.
Брюс чувствовал его восторг с того места, где сидел. Он услышал, как металл звякнул о чашу, когда в неё вошла ещё одна ложка. Это был всего лишь суп, но после нескольких недель отсутствия настоящей пищи во рту вкус его был просто восхитительным.
Единственное, что мешало Брюсу жадно есть - это твердая рука Джеремайи и кусочки овощей и мяса, которые ему приходилось пережёвывать. Возможно, раз или два он издавал стон, когда очередная аппетитная ложка возвращалась, чтобы освежить его вкусовые рецепторы.
Слишком скоро последняя порция бульона была тщательно зачерпнута, металл заскрежетал по чаше. Брюс тщательно прожевал и проглотил, смакуя каждый кусочек. Открыв глаза, юноша заметил, что Джеремайя убрал чашу. Вампир стоял рядом с стулом Брюса и ласково гладил его по волосам.
Он не знал, что делать. Отстраниться или замереть, или откликнуться на нежное прикосновение. Джеремайя никогда не прикасался к нему, кроме как суровой рукой или направляющей ладонью. Никогда еще он не проявлял столько нежности и обожания всего за несколько движений. Однако когда Джеремайя так нежно и ласково, словно кожа Брюса была богатейшим фарфором, положил вторую ладонь под подбородок Брюса, направляя её вверх, пока глаза Брюса не встретились с глазами Джеремайи. Брюс склонился к холодным рукам.
Большой палец Джеремайи ласково провёл по щеке Брюса взад-вперед. - «Спасибо тебе, Брюс. За то, что доверяешь мне.»
У меня нет выбора.
Я не доверяю тебе.
Я ненавижу тебя.
Брюс не сказал ни одного слова, вместо этого он позволил Джеремайе прикоснуться к себе, обхватить своё лицо, словно он был хрупким.
И Брюс не вздрогнул, когда на его губы легли лёгкие поцелуи.
————————————————————————
Всё началось с ужинов, простых ужинов. Сытные супы с хлебом, макароны с красным соусом, иногда кусочек мяса.
Потом были обеды и ужины. Сэндвичи, салаты, остатки супа с предыдущего вечера.
После этого он стал питаться три раза в день. Три раза в день Джеремайя здоровался с Брюсом, иногда меняя сумку с капельницей, иглу или трубку. Брюс ещё не был полностью отключён от капельниц, но Джеремайя менял их значительно реже. Затем он проводил Брюса по тому же коридору с одним поворотом налево, через те же стеклянные двери. Он сел на то же место в конце стола.
Джеремайя лишь изредка кормил его с руки.
Брюс чувствовал, как к нему постепенно возвращаются силы, энергия. Молодой человек всё ещё опасался Джеремайи, но с ним было легче вести беседу, легче смеяться над его шутками.
Легче иметь друга.
Но они не друзья. Послышались знакомые голоса. Конечно, они не друзья. Он не стал бы дружить с таким человеком, как Джеремайя. За последние несколько дней голоса стали злее и грубее. Они были своего рода утешением, но в то же время и нет. В том смысле, что Брюс не чувствовал себя совершенно одиноким с Джеремайей.
Это не было утешением, поскольку Брюс чувствовал себя полубезумным каждый раз, когда они появлялись. Как будто он спятил. Может быть, это просто сознание кричало на него, но от этого ему не становилось легче.
Дверь в спальню теперь чаще не запиралась, чем это было. Ночью Брюс мог слышать только щелчок замка. Молодой человек немного побродил по дому. Его спальня находилась на втором этаже, там же были кухня, столовая, солярий, заросший отмирающими лианами, цеплявшимися за окна, кабинет, в котором было довольно пыльно, и гостиная.
В доме не было ни капли техники, по крайней мере в тех частях, которые Брюс успел заметить. Он знал, что в доме есть второй этаж, но ему еще не приходилось подниматься на него. Хотя силы к нему значительно вернулись, передвигаться по этажам с капельницей было почти невозможно. Даже простая ходьба напрягала Брюса.
Кроме того, Джеремайя обычно сопровождал его везде, куда ему было нужно.
Для похитителя Джеремайя вёл себя очень гуманно. Брюс изо всех сил старался не чувствовать себя комфортно. Если он не ошибся, прошло уже около пяти недель. Каждый прошедший день был еще одним днем, который Брюс не использовал для планирования своего побега.
К сожалению, это самое слабое место, которое Брюс когда-либо чувствовал. Еда Джеремайи была питательной и сытной, но только питание делает так много. Брюса пугало, может быть, даже больше, чем он хотел бы признать, то, насколько слабо он чувствовал себя уже больше месяца. Особенно учитывая обстоятельства.
«Брюс,» - прервал его мысли голос. в комнату вошёл Джеремайя со свежей капельницей в руках. Который час? О, ужин.
«Джеремайя, добрый вечер.» - Манеры, Брюс должен был помнить о своих манерах. Да, Джеремайя не причинял ему вреда, пока Брюс находился под его присмотром, но не мешало внушить вампиру доверие и дружеские чувства, чтобы тот поверил в их истинность.
Джеремайя засиял и шагнул ближе, чтобы поменять сумку. Без колебаний.
Брюс сглотнул нарастающую нервозность. Что могло понадобиться Джеремайи на этот раз? Мысль о кормлении, переворачивании и криках пронеслась в его голове, казалось, не в силах покинуть её. Джеремайя всегда терял доверие, когда чего-то хотел.
Его желудок завязался узлом.
Молодой человек молча смотрел на Джеремайю, меняющего сумку. Его движения были изящными, но автоматическими.
Брюс нехарактерно покраснел, когда Джеремайя поймал его взгляд, и отвел глаза.
Вампир усмехнулся, - «Что у тебя на уме, Брюс? Похоже, ты занят своими мыслями.»
Брюс поджал губы. Он не должен был чувствовать себя так легко, когда речь шла о Джеремайе. Тревога всё ещё оставалась. Однако его сердце больше не хотело вырываться из груди, а дыхание стало ровным.
Брюс пробормотал, - «Ничего важного. Что у нас на ужин?» - Пожалуйста, смени тему.
Джеремайя улыбнулся, показав все свои зубы, - «Это сюрприз на вечер.»
Дорогу на кухню Брюс знал наизусть и, наверное, мог бы пройти её во сне. Тем не менее Джеремайя всегда провожал его, положив руку Брюса на локоть.
Брюс сидел на своём обычном месте. Джеремайя бросился на кухню, гогоча от смеха. Скручивающее движение, которое он почувствовал ранее, глубоко засело во внутренностях. Вампир вышел, держа в руке сервировочное блюдо. Брюс слабо улыбнулся, манеры.
На блюде лежал большой кусок куриной грудки, булочка, картофельное пюре и смесь зелёных овощей. Брюс мог только догадываться, откуда вампир брал продукты для таких экстравагантных ужинов, в то время как остальные жители города жили исключительно на пайках.
Хотя в голове Брюса проносились мысли о возможных вариантах, все его размышления прекратились, когда Джеремайя поставил перед ним бокал. Он почувствовал, как у него вспотели ладони. Багрово-красный цвет насмехался над ним, хотя Брюс не чувствовал запаха металлической жидкости за аппетитным блюдом.
Джеремай, напротив, не вёл себя так, словно только что поставил перед человеком полный бокал с кровью. Вместо этого вампир сел на противоположный край стола, поставил свою тарелку и бокал.
Для Джеремайи это была игра. Он дразнил молодого человека. В последний раз, когда Брюс попытался отказаться, Джеремайя угрожал его семье. И что-то подсказывало Брюсу, что на этот раз вампир не будет так охотно пытаться скормить это Брюсу.
Он хотел посмотреть, справится ли Брюс с этим сам. Без прямой угрозы, без помощи Джеремайи.
Брюс начал с картофельного пюре. Джеремайя уже принялся за свой стакан, незаметно поглядывая на человека, сидящего напротив него.
Юноша не стал раздумывать, прежде чем отпить из бокала большой глоток. Джеремайя замер на своем месте с ухмылкой на лице. Брюс поперхнулся, пытаясь выпить без рвотных позывов.
Вкуса почти не было, не считая густоты картофельного пюре. Брюс проделал это ещё раз, каждый раз стараясь проглотить как можно больше крови, чтобы его не стошнило.
Взять полный рот еды, прожевать, сосредоточившись на вкусе и текстуре, взять полный рот крови, а затем проглотить и то, и другое. Надеясь, что кровь останется послевкусием.
Вскоре тарелка Брюса была почти пуста, а бокал с вином опустошён. Чувство тошноты подкралось к молодому человеку, и он отодвинул его как можно дальше. Булочка и большая часть курицы остались нетронутыми, но Брюс не мог заставить себя доесть остальное.
Конечно, это не было замечено Джеремайей, вампир заметил, лишь то, что Брюсь допил бокал с кровью.
«Молодец, Брюс.» - Мужчина поднялся со своего места и встал рядом с Брюсом. Молодой человек не мог отвести взгляд от пустого бокала, пока Джеремайя не взял его за подбородок, направляя взгляд Брюса на него.
Джеремайя поднёс большой палец ко рту Брюса, вытирая кровь, вытекшую изо рта. Вампир посмотрел на кровь и заглянул Брюсу в глаза, засунув большой палец в рот.
Он должен был уйти, сейчас.