Пророчество
Сверху донеслись голоса - сдавленные, тревожные. Белла яростно вырывалась из рук брата. Она рвалась вниз, к голосу судьбы, к тому, что она не могла объяснить - только чувствовала. Валерион удерживал её, но не с силой, а с отчаянием, с молитвой в глазах.
- Белла, не смей! - прошептал он, и в этот миг она укусила его за руку. Резко, по-звериному. Он вскрикнул от боли, хватка ослабла и Белла выскользнула, как дым.
Она бросилась вниз по лестнице. Служанки бросились следом, Валерион - за ними. Но вдруг всё стихло. Шаги прекратились, крики оборвались, воздух замер.
Белла оглянулась.
Все застыли на месте. Их фигуры словно вырезали из воска. Движение исчезло. И лишь она стояла посреди зала, чужая, живая - как тень, вынырнувшая из сна.
Ринлай.
Еë присутствие пронзало пространство, как скрип старых струн. Воздух рядом с ней колебался, словно над огнём. От её глаз исходил свет, не видимый, но ощущаемый. Белла почувствовала, как в ней шевельнулся страх, подчинение...
- Подойди, дитя, - негромко сказала Ринлай. Голос был не громче шёпота, но он заполнил собой весь зал.
Белла шагнула вперёд. Теперь её движения были не поспешны, а странно послушны. Лестница, казалось, вытягивалась, ступени гнулись под её шагами. На полпути вниз она подняла глаза на родителей. Их лица - знакомые, сильные, уверенные - теперь были бледны. Не ярость, не разочарование, а страх светился в глазах графа. А в глазах графини - что-то ещё. Почти мольба.
- Я хотела спросить... - начала Белла, но голос дрогнул.
- Будешь ли ты с любимым? - закончила за неё Ринлай и склонила голову, будто слушала не Беллу, а кого-то невидимого за её спиной.
Она медленно улыбнулась - хищно, зловеще.
- И зачем же спрашивать об этом у шарлатанки? - прорезал тишину холодный, как металл, и не менее острый голос Ринлай.
Белла вздрогнула. Щёки её вспыхнули.
- Я... я только хотела...
- Моя дочь не имела дурного умысла, - поспешно вмешалась графиня, делая шаг вперёд. В её голосе звенело отчаяние. - Её разум... он затуманен обидой. Не на вас, а на нас.
- Она может говорить за себя, - произнесла Ринлай тихо, но в этом спокойствии чувствовалась власть. - Впрочем, мне и не нужен её ответ. Я уже его слышала... задолго до того, как она его осознала.
Белла сглотнула, сердце билось слишком быстро. Она выпрямилась.
- Я выйду за Эдмунда? - спросила она, почти шёпотом, не с надеждой, а с уверенностью из-за которой было тяжело понять вопрос ли это или утверждение.
Ринлай склонила голову.
- С любимым ты не будешь. Но не только тебя ждет такая участь.
Её взгляд переместился. На Валериона.
Затем она медленно подошла к Белле. Тот шаг, которым приходят не люди, а ведуны из снов. Она остановилась так близко, что Белла почувствовала аромат - не трав, не ладана, а чего-то, что не бывает в земных садах.
- Знаю, сейчас ты хочешь проклясть брата за то, что он сделал. Но не утруждай себя, дитя. Он уже проклят, - её взгляд скользнул по комнате. - Как и вы все.
Тишина после этих слов была не просто тишиной - это было ожидание. Как будто сама судьба затаила дыхание, всматриваясь в тех, кто осмелился спросить у неё цену своих выборов. Через минуту женщина продолжила:
- Ты выйдешь замуж только однажды. У тебя будет лишь одно дитя. И ты не будешь свободна, пока не умрёт твой муж. Но не пытайся ускорить его конец, - предостерегла Ринлай, голос её звучал глухо, словно сквозь туман. - Судьба не терпит обмана. Ты познаешь счастливые дни... но не скоро.
- Не верю, ведьма. - ядовито прошептала Белла, впиваясь глазами а незнакомку, но та лишь усмехнулась.
Она медленно перевела взгляд на Валериона. Тот сразу почувствовал, как холодный жар прошёлся по коже, а внутри закололо, будто тысяча невидимых игл.
- А ты, - продолжила Ринлай, - будешь женат шесть раз. У каждой жены - по ребенку. Детей у тебя будет трое.
- У вас, кажется, не слишком крепко с арифметикой, - пробормотал Валерион сквозь зубы.
Ринлай не ответила. Лишь уголки её губ дрогнули в почти незаметной улыбке, а глаза зловеще сверкнули.
- Трое детей. Но твоя линия прервётся. Ни один из них не станет твоим наследником.
И всё это, - она резко обернулась к графу, - из-за тебя.
Джозеф чувствовал, как она залезает в его сознание. Будто ледяные пальцы скользили по черепу, проникая всё глубже. Он слышал её голос внутри головы - не громко, но так ясно, как будто слова эхом отдавались в каждом уголке разума.
- Риа... - прошептал голос, тянущийся изнутри. - Молодая служанка... даже слишком молодая, чтобы быть твоей любовницей... Помнишь, что ты сделал, когда она сказала тебе, что беременна?
- Я... я... - графу казалось, будто он отвечает, но губы его не размыкались.
- Она сказала, что родит тебе сына, - голос стал чуть насмешливым, холодным, как сталь. - А ты, - зловещая пауза, циничный оттенок в интонации, - ответил, что у тебя уже есть сын и наследник. И велел отправить её обратно в Валридиан... точнее, в Валериос, - глаза Ринлай сверкнули. - В город, где не выживают в одиночку.
Она сделала шаг ближе, и Джозефу показалось, будто пол под ногами провалился.
- У неё не было ни денег, ни защиты. Там, в тёмной подворотне, среди грязи и мусора, она родила тебе сына. Одна. Мальчик едва не умер от лихорадки. Она прожила короткую, изнурённую жизнь, борясь за него - за твою кровь, Джозеф. А на последнем вздохе прокляла тебя. Каждым остатком воли.
Ринлай наклонилась ближе, и её голос стал шёпотом - пронзительным, как удар кинжалом:
- Вы с ним ещё встретитесь. Но ты его не узнаешь. Зато он - узнает тебя. Он станет погибелью для наследия, что ты так бережешь.
В следующее мгновение всё исчезло. Звук, свет, даже ощущение времени - будто кто-то выдернул нить, на которой держалась сцена.
Семья Блэкфордов стояла, не шелохнувшись, словно марионетки, чьи нити сдерживала лишь сила присутствия Ринлай. Они не могли сказать ни слова, не могли отвлечь взгляда - что-то древнее и недоброе удерживало их внимание, будто страх, знакомый с рождения.
Ринлай уже направлялась к двери - не торопясь, с лёгкостью танцовщицы, - когда вдруг резко обернулась.
- Тени говорят мне, что я сказала слишком много, - произнесла она, и голос её, как звон стекла, отозвался эхом в самых глубоких уголках сознания.
Глаза её вспыхнули - не отражением света, а будто вспышкой звёздного пепла.
- Вы забудете всё, кроме того, о чём спросили сами.
Щелчок пальцев. Воздух дрогнул, как будто из него выдернули гвоздь, державший само пространство. Блэкфорды склонили головы в унисон - медленно, послушно. И, когда подняли их снова - Ринлай не было. Ни звука её шагов, ни скрипа двери. Пусто.
- Когда она ушла? - спросила графиня с удивлённой отрешённостью, словно пробуждаясь от дурного сна.
- Что мы здесь делаем? - подал голос Валерион с верхней ступени лестницы. - Когда ты спустилась? - Он смотрел на Беллу. Та была бледна, как воск, с зрачками, всё ещё немного расширенными.
Белла открыла рот, чтобы ответить... но не знала, что сказать.
В её голове остался только один образ - глаза Ринлай и её шёпот, ответ на тот самый вопрос. Всё остальное - туман.
И, где-то глубоко внутри, в самом сердце этой неясности, Белла чувствовала, как в ней поселился страх. Не перед Ринлай. Перед тем, что будет, когда ответ сбудется.