Сожженные до тла

1глава

Как только Сара узнала новость о возвращении мужа с фронта, она стремительно побежала в кабинет главного врача. Подойдя к двери, она постучала и, после недолгого «войдите», вошла внутрь.

В центре кабинета находился просторный деревянный стол с гладкой поверхностью, усыпанный различными документами и блокнотом с ручкой. За столом стояло кресло врача, а по обе стороны — два стула для пациентов, где можно было присесть в ожидании или во время консультации.

У дальней стены возвышался высокий шкаф с прозрачными полками, наполненными баночками с медицинскими препаратами. Они были подписаны и аккуратно расставлены, чтобы доктор мог быстро найти нужный препарат.

С обеих сторон стола расположены большие окна, пропускающие солнечный свет в кабинет, благодаря чему он становится светлее. Шторы аккуратно задернуты, пропуская лучи и освещая пространство.

— Господин врач, — начала Сара, ожидая ответа.

— Говори, — произнес он, чуть склонив голову.

Взгляд Омара, мужчины почти пятидесяти лет, устремился на Сару. Он возглавлял государственную больницу в Осталии. Сара работала здесь уже пять лет; больница часто принимала раненых, так как Осталия и Висталия находились на грани конфликта.

— Мой муж вернулся с фронта вместе с остальными ребятами, — объяснила она, стараясь сдержать радостную улыбку, ведь они не виделись уже несколько месяцев.

— Я слышал, — кивнул Омар и добавил: — Ты хочешь встретиться с мужем?

— Да! — воскликнула Сара, едва сдерживая эмоции. Она чувствовала, как сердце колотится от радости и тревоги одновременно.

Омар на секунду задумался, барабаня пальцами по столу. Он знал, как важна работа медсестер в эти непростые дни, когда больница переполнена ранеными. Но он также понимал, что Саре нужно увидеть своего мужа.

— Дежурных медсестер достаточно? — спросил он, внимательно наблюдая за ее реакцией.

— Достаточно, господин, — заверила его Сара. — Если они не справятся, я вернусь.

— Ну, хорошо, иди, Сара. Конечно, неверно спрашивать, — доктор слегка замялся, постукивая ручкой по столу, словно подбирая слова, — а почему ты сразу идёшь домой? Разве твой муж не может погибнуть? Война – штука непредсказуемая. Вон, вчера привезли парня, двадцати нет, а уже убили. И ведь его тоже, наверное, ждали дома…

Сара замерла, вцепившись в ручку двери. Слова доктора кольнули, как ледяная игла. Она на мгновение представила себе лицо мужа, его улыбку, когда он наконец увидит её, и все её волнения на краткий миг улетучились.

— Моё сердце почувствует, если с моим мужем что-то случится.

Врач посмотрел на неё с уважением. Он сам переживал ужасы войны, его пациенты возвращались с различными травмами — как физическими, так и эмоциональными. Он слегка кивнул ей и улыбнулся.

— Дай Аллах, чтобы так и было, Сара. Дай Аллах.

Сара немного помедлила, словно ожидая ещё чего-то. Потом, с лёгкой полуулыбкой, проговорила:

— Господин Омар, приходите к нам вечером с женой.

— Обязательно зайду к вам. И передайте Ибрагиму салам от меня.

Семья доктора Омара жила всего в нескольких домах от них. Обычно, до войны, Сара и Ибрагим часто ходили к ним в гости. Жена доктора была прекрасной хозяйкой и очень гостеприимной женщиной. Они вместе пили чай, беседовали о жизни, смеялись над шутками Ибрагима. И, конечно же, Омар с женой тоже часто навещали их. Сейчас же, в военное время, все стало иначе. Редкие встречи стали еще более ценными, как напоминание о мирной жизни, которая когда-то была и, как они все надеялись, обязательно вернется.

— Обязательно передам, — кивнула Сара. — С вашего позволения, спасибо, — поблагодарила она и, развернувшись, вышла из кабинета.

Тем временем в доме Касымов царил хаос, который, казалось, был неотъемлемой частью их жизни. Трехлетний Джонни, с криком восторга и притворными слезами, нёсся по лестнице за своим шестилетним братом Али. Его маленькие ножки едва успевали перебирать по ступенькам, а кудряшки смешно подпрыгивали на голове. В попытке убежать от младшего брата, Али метнулся в угол и чуть не ударился о вазу с цветами.

— Али, верни! — всхлипывал Джонни, пытаясь выхватить из рук брата заветный игрушечный танк. — Маме пожалуюсь!

Угрозы Джонни никак на Али не подействовали, он только громче рассмеялся.

— Жалуйся, но танк мой! — заявил Али, крепко сжимая игрушку в руках.

В это время восьмилетний Джунейт, обычно спокойный и рассудительный, расположился на диване у распахнутого окна. Лёгкий ветерок трепал страницы его книги с красочными картинками. Он был настолько увлечён, что поначалу не замечал шума, пока вопли братьев не стали оглушительными. Джунейт вздохнул, отложил книгу и решительно вскочил.

— Али, Джонни, прекратите! — как можно строже произнёс Джунейт, вставая между братьями. — Мама строго-настрого запретила нам драться, вы что, забыли? Как вам не стыдно! Ведёте себя как маленькие дикари!

— Он первым начал! — воскликнул Джонни, указывая на Али с недовольным лицом. — Он забрал мою игрушку!

— Нет, это моя игрушка! Из-за тебя мою игрушку тележка раздавила, и теперь она инвалид, у неё колесо отвалилось! Теперь ей нужна помощь врача! — напомнил Али.

— Ты меня толкнул! Я из-за тебя упал и чуть нос не сломал! — чуть ли не рыдая, ответил Джонни.

— Не толкал!

— Толкал!

— Не толкал!

— Толкал!

Казалось, еще секунда, и братья снова вцепятся друг другу в волосы. Но тут между ними опять встал Джунейт, словно миротворец на поле боя.

— Эй, стоп, хватит! — вздохнул он, пытаясь разнять дерущихся. — Нельзя же из-за какой-то игрушки весь дом разнести. — Джонни сделал выпад в сторону брата, но Джунейт, успел его перехватить. — Прекратите, или я расскажу маме, и она вас обоих отправит чистить картошку на ужин!

Джунейту было сложно успокоить двух братьев, рвавшихся друг к другу. Когда Джонни намеревался вырвать волосы Али, промахнулся и случайно задел рукой скатерть, стоявшая на ней свеча в красивом подсвечнике рухнула на ковёр. Пламя моментально вспыхнуло, поджигая нитки ковра, и по комнате пополз едкий запах гари.

Инстинктивно отстранившись от братьев, Джунейт бросился к горящей свече. В его голове промелькнули слова матери о том, что огонь — это опасно.

Братья, забыв о своих разногласиях, с испугом наблюдали, как Джунейт борется с огнём. Али, осознав всю серьёзность ситуации, схватил подушку с дивана и ринулся к Джунейту.

— Давай я помогу! — закричал он, стараясь накрыть огонь подушкой. Джунейт, заметив готовность младшего брата прийти на помощь, ответил:

— Осторожно, Али! Не дай огню разгореться!

Мальчики скоординировали свои действия с отчаянной серьезностью, будто обезвреживали бомбу. Джунейт наклонился, чтобы затушить пламя, а Али резкими движениями накрывал огонь подушкой. Джонни же, все еще находясь в шоке от происходящего, просто стоял и с недоумением смотрел на братьев.

Зейд и Закария, сидя за столом в гостиной и склонившись над Кораном, заучивали суру, которую им поручила мама. Солнечный свет проникал сквозь занавески, освещая их сосредоточенные лица. Вдруг они уловили слабый, но отчетливый запах дыма, переглянулись и одновременно встали.

— Что это за запах? — спросил Зейд, поднимая брови.

— Не знаю, — ответил Закария, настороженно обводя взглядом комнату. Его глаза забегали по углам, выискивая источник тревоги. — Пожалуйста, скажи, что это не то, о чём я думаю.

— Мне кажется, это то, что ты думаешь.

— ПОЖАР! — раздался громкий отчаянный голос Джунейта. Братья, пытаясь справиться с огнем, орали друг на друга и на кончик горящей свечи, которая теперь ярко разгоралась на ковре, пожирая его узор. Зейд и Закария обменялись испуганными взглядами и бросились в зал.

Зейд, не теряя времени, забежал на кухню, хватая первое попавшееся ведро. Он наполнил его ледяной водой из-под крана, окатив себя брызгами.

— Али, Джонни, что здесь происходит?! — закричал Закария, его голос дрожал от возмущения. — Вы с ума сошли! Зачем вы коврик сожгли?! Что вы опять не поделили?

Джунейт отчаянно бил подушкой по разгорающемуся пламени, но искры лишь весело разлетались в стороны, словно поддразнивая его. Когда он понял, что огонь становится ещё больше, то оставил эту попытку.

— Это всё они виноваты! — по щекам Джонни покатились слезы. Вид несчастного брата растопил лед в сердцах братьев. Закария подошел и обнял Джонни, прижавшегося к нему в поисках утешения, но объятия продлились недолго.

— Джунейт, хватит! Ты только хуже делаешь! — крикнул Закария, отталкивая брата.

Джунейт, испуганно таращась на разрастающийся пожар, выронил подушку. Она упала рядом с огнем, тут же вспыхнув. Али, до сих пор стоявший в оцепенении, вдруг очнулся и заголосил:

— Мамочка! Мы горим!

В этот момент в комнату, спотыкаясь, влетел запыхавшийся Зейд с ведром воды, из которого плескалось на пол с каждой его неловкой попыткой удержать равновесие. Было видно, как ему тяжело нести эту ношу. С победным криком он подбежал к ковру и вылил содержимое ведра на пламя.

— Уф! — выдохнул Зейд, откидывая мокрые пряди волос со лба. — Что за глупцы вы такие?

— Мы не хотели! — всхлипывая, ответил Джонни, продолжая вытирать слёзы грязными руками, что лишь размазывало сажу по лицу. — Это всё Али!

— Нет, это Джонни начал! — вскрикнул Али, стараясь выглядеть невиновным.

Джунейт закатил глаза.

— Ну вот, опять началось!

— Хватит! — пригрозил Закария, устало качая головой. — Неважно, кто начал. Главное, что мы могли сжечь дом! Вы хоть понимаете, что‌ натворили?

— Мама нас убьёт, когда увидит… — вздохнул Джунейт, но не успел договорить, как его перебил Али с трагическим видом:

— Убьёт? Да она нас ремнём побьёт!

Закария фыркнул, закатывая глаза.

— Не ври! — возразил он. — Мама нас никогда не била, даже когда ты вылил ей на голову банку сахарной пудры, пытаясь сделать ей прическу, или когда разбил её любимую вазу которую подарил папа! Ты забыл, как она тогда расстроилась? Она скорее расстроится, чем станет нас бить.

Джонни, всхлипнув, выдал самым несчастным голосом:

— Тогда заставит брокколи есть… целую гору брокколи!

Эта перспектива, казалось, напугала их больше всего. Все пятеро переглянулись, и в их глазах читался одинаковый ужас. Брокколи в семье Касымовых была страшнее любого наказания.

В комнате повисла гнетущая тишина. Слышно было только, как капает вода с волос Зейда.

— Может, попробуем это… как его… спрятать? — неуверенно предложил Али, оглядываясь по сторонам в поисках спасения.

Джунейт, стоявший, облокотившись на стену, с видом вселенской усталости, саркастически хмыкнул.

— Спрятать дыру в ковре? Ты гений, Али! — съязвил он. — Давай просто засунем её под кровать!

— Можно попробовать вырезать целый кусок ковра из другой комнаты и поставить его сюда? — предложил Али, почесав затылок.

Закария нахмурился ещё сильнее, его брови сошлись на переносице. Он нервно теребил край своей промокшей футболки.

— Вы что, совсем тупые? — пробормотал он, тыкая пальцем в висок. — Мама сразу заметит! И вообще, что мы будем делать с этим мокрым, обгоревшим куском?

Закария замолчал, тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.

— Боже, это конец. Она нас поругает...  — не успел он договорить, как послышался голос сзади:

— Почему мама должна вас поругать, мои дорогие?

Дети разом повернулись к источнику звука – голосу, доносившемуся с улицы. У окна стоял их отец, Ибрагим, в своей тёмно-зеленой  военной форме, словно герой из старой сказки. Медали на его груди поблескивали в лучах заходящего солнца, и на его лице выражалось удивление и радость. В свои тридцать лет Ибрагим выглядел удивительно молодо – сложно было представить, что этот подтянутый мужчина с чёрными волосами и пронзительными голубыми глазами, такими же, как у большинства его сыновей, – отец пятерых сорванцов. Исключением был лишь младшенький, Джонни, рыжий, кудрявый, унаследовавший огненную шевелюру от бабушки.

— Папааааа! — взревели дети хором, словно стая голодных волчат, и ринулись к отцу, который, ловко перемахнув через подоконник, уже стоял в доме.

Они облепили его со всех сторон, как пчёлы мёд, радуясь его неожиданному появлению. Ведь Ибрагима не было дома уже несколько месяцев – он защищал свою родину, свой дом, свою семью. Джонни, словно юркий рыжий котёнок, пытался пробраться сквозь братьев, но тщетно.

Маленький рост не позволял ему достичь заветной цели – обнять отца.

— Папа, обними меня! — заныл Джонни, цепляясь за его ногу, словно маленький клещ.

Ибрагим рассмеялся от души, по-доброму. Этот смех эхом пронёсся по комнате. Наклонившись, он подхватил младшенького на руки, подбрасывая его в воздух.

— Эй, ты чего такой грустный, рыжик? — спросил он, прижимая Джонни к себе.

Чтобы не обидеть старших, Ибрагим присел на корточки, заключая их всех в огромные объятия.

— Что случилось, мой рыжик? Почему слёзы на твоём лице? — поинтересовался он, заметив мокрые дорожки на щеках Джонни.

Джонни, всхлипывая, ответил:

— Мы… мы случайно подожгли ковёр, папа! Мы не хотели!

Отец, удостоверившись, что никто не пострадал, внимательно посмотрел на коврик с прожжённой дырой посередине и, покачав головой, расхохотался. Он никогда не был жесток со своими детьми – ни религия, ни его сердце не позволяли ему этого. Да и как можно сердиться на эти озорные мордашки? Он слишком любил своих сорванцов.

— Ну что, ребята, устроили тут приключение? Как же вы умудрились устроить пожар? — с приподнятой бровью спросил он, стараясь сдержать смех.

Джунейт, всё ещё пытаясь поправить ситуацию, начал объяснять:

— Это всё не так плохо, пап. Мы просто… играли. Ну, немного не рассчитали…

— Играть с огнём – это как жонглировать гранатами, — философски заметил Ибрагим, продолжая улыбаться. — Но мне нужно знать одно: кто начал?

— Это Джонни! — хором закричали братья, указывая пальцами на младшего.

— Нет, это они! — попытался оправдаться Джонни, перебивая их гневные тирады.

Ибрагим, откинувшись на диване, сложил руки на груди, изображая строгость.

— Не перебивайте друг друга, — попросил Ибрагим, поднимая руку и останавливая поток обвинений. — Давайте по порядку.

— Я хотел вернуть свой танк, а он не отдавал! — вмешался Джонни, отстранённый от отца, указывая на брата, будто тот был главным злодеем во вселенной.

— Потому что из-за него сломался мой танк!

— Вы все братья. Вместе должны решать свои проблемы, а не ругаться. Не забывайте: семья — это самое главное. И больше не ругайтесь, завтра папа купит вам всем танки.

Дети радостно закричали, услышав обещание отца. В их глазах заблестели искорки предвкушения новых игрушек. Они тут же забыли о ссоре и о горящем коврике.

Ибрагим, наблюдая за их восторгом, почувствовал, как сердце наполняется теплом. Он знал, что его служба — это его долг, но ничто не сравнится с тем, что он находил дома. Он вспомнил, как трудно было ему оставаться вдали от семьи и как ему не хватало этих моментов радости и смеха.

— Пока мама не пришла, давайте быстрее уберёмся.

В ту же секунду послышался звук захлопнувшейся двери, и в комнату влетела Сара. Ибрагим тут же встал с дивана.

Взгляд Ибрагима, устремленный на Сару, был полон той тихой, глубокой любви, что выдерживает испытание временем и разлукой. В нем читались благодарность за ее верность, гордость за ее силу и безграничная нежность к женщине, ставшей его домом. В ответ Сара одарила его взглядом, полным облегчения и любви. В нем была та самая искра, что вспыхивает только между любящими супругами, пережившими многое вместе.

— Ибрагим! — радостно воскликнула Сара, бросаясь к мужу и крепко обнимая его и проверяя на наличие ран. — Я так рада тебя видеть! Как прошло время на службе?

В её глазах блестели слезы, готовые вот-вот хлынуть потоком, но она быстро моргнула, стараясь скрыть волнение и не расплакаться перед детьми. Ибрагим улыбнулся и ответил:

— Ассаляму алейкум¹, Сара! Альхамдулиллах², всё хорошо. Я очень рад вернуться домой, любимая. — Он положил руки на её щеки. — Но, похоже, у нас здесь небольшой инцидент…

Сразу после короткого восторга её взгляд скользнул по комнате, выхватывая из общей картины хаос, горящий край коврика и мокрые следы на паркете, тянувшиеся через всю комнату. Она резко вскинула брови.

— Ну и ну! Что здесь стряслось? — спросила она, вздыхая и зная, что на этот раз её пятерка «малышей» снова устроила что-то неладное. — Что вы опять не поделили

Братья замялись, переглядываясь друг с другом и не зная, с чего начать. Обычно они были довольно изобретательны в своих оправданиях, но сейчас, перед лицом маминого справедливого гнева, их фантазия будто испарилась.

— Мы не хотели, чтобы так получилось! — вставил Джонни, который уже почувствовал на себе всю тяжесть обвинений от старших братьев.

— Да, это из-за танка! — поддержал его Али. — Мы просто… ну, хотели поиграть, и потом… оно само как-то…

— И потом всё пошло наперекосяк, как всегда, — закончила Сара, но в её глазах уже металась тень веселья. Конечно, она была обеспокоена, но в то же время понимала, что детские шалости — это часть их жизни.

Но сейчас она могла закрыть глаза на это, ведь её муж дома. Она повернулась к нему и спросила.

— Ибрагим, ты совершил намаз³?

— Нет. У тебя есть омовение?

— Есть я совершу намаз дома. Может, ты пойдёшь с Зейдом и Закарией в мечеть? — предложила Сара.

— Да, конечно, я схожу с ними, — согласился Ибрагим. — Ведь надо им показать, как важно молиться вместе. К тому же давно не виделся с друзьями в мечети.

— Тогда вы идите в мечеть, а я к вашему приходу приготовлю еду, — Сара перевела свой взгляд на детей. — А вы, Джунейт, Али и Джонни, поможете мне.

Джунейт, Али и Джонни, все мокрые, согласно закивали. Они никогда не отказывали маме и не ослушались её.

— Ладно, — согласился Али, — но только если ты сыграешь с нами в прятки после того, как всё уберём! И если ты будешь считать, зажмурившись по-настоящему, а не подглядывать.

— Договорились, — кивнула Сара, погладив по голове сына.

———————————————————

Ассаляму алейкум¹ (السلام عليكم) — это арабское приветствие, которое переводится как "Мир вам". Это обычное приветствие среди мусульман.

²Альхамдулиллях (الحمد لله)  — фраза в исламском мире, означающая «хвала Аллаху

Намаз³ — это обязательная молитва для всех мусульман